В четверг у К_ П_ выдался занятой денек!

Дела по дому. Завтрак в фургон из автомобильного ресторана «Вендиз» на улице Ньюэйго. Закатил два колеса спидов, запил черным кофе. Заскочил на Третью в «ХХХ-ВИДЕО» вернуть записи с прошлой ночи и взять другие, новый выпуск. Все нормально. На 10 утра назначен прием у мистера Т_ в окружном административном здании, в старом крыле за зданием суда. Там надо проходить через металлодетектор, и на тебя косятся двое помощников окружного шерифа. А на втором этаже уголовно-исполнительная инспекция. Дверь мистера Т_ заперта, и мне приходится пару минут подождать, но я в норме, я не дергаюсь. Побрился вечером, принял душ вчера утром — или позавчера. Всегда надеваю галстук, пальто и брючный ремень, как у мистера Т_. Чернокожий, похожий на Бархатного Язычка, тоже ждет своего инспектора, но я не хочу пялиться слишком пристально, и он тоже не хочет. И мистер Т_ вызывает меня в кабинет и жмет мне руку и: «Присаживайтесь, Квентин, как идут дела?», и я отвечаю. «Как ваша работа управляющим?», и я отвечаю. «Как ваша учеба в техколледже Дейл?», и я говорю — неплохо, четверка по введению в программирование, четверка по введению в инженерию, и мистер Т_ кивает и делает какую-то запись. Как бы то ни было, сомнений в моих ответах не выражает.

Спрашивает, как продвигается моя групповая терапия, исправно ли я ее посещаю, и я отвечаю. Как у меня дела с частным психотерапевтом, и я отвечаю.

А лекарства? Продолжаю ли я прием лекарств? — и я отвечаю.

Рассказывает, что сын его сестры получил диплом техколледжа Дейл по электронной инженерии и устроился на перспективную работу с Дженерал Электрик в Лансинге.

Говорит, что извиняется, но в мой следующий прием он будет в отпуске, так что мы перенесем встречу на четыре недели, в это же время, в этом же месте, хорошо?

Сеанс завершается рукопожатием. И К_ П_ отмечен как вежливый и почтительный ДА СЭР. НЕТ СЭР. ДО СВИДАНИЯ СЭР.

Выходя из кабинета мистера Т_ я вижу как чернокожий, похожий на Бархатного Язычка, выходит из кабинета своего инспектора одновременно со мной, и замедляю шаг, позволяя ему первым дойти до лифта и спуститься в одиночестве.

НИКАКИХ ЗРИТЕЛЬНЫХ КОНТАКТОВ НИ С КЕМ ПОД ЭТОЙ КРЫШЕЙ.

Затем к доктору Фишу в Дейл-Спрингс. На машине по шоссе на север и за город. Край озера. Оно цвета жести и одного цвета с небом. Запись на 11:30, все тот же кабинет в том же здании, доктор Фиш работает здесь многие годы. Секретарь новый и меня не знает, как и ассистентка, американская азиатка с плоским лицом и с придыханием в голосе, она зовет меня в кабинет, надевает марлевую повязку и резиновые перчатки, усаживает меня в кресло и готовит к рентгену и чистке зубов, я немного напряжен, и она с пневматическим шипением опускает спинку, и у меня екает в животе, и глаза широко распахиваются, и девушка глядит на меня: «Простите! Слишком резко опустила?». Лишь на эту малую долю секунды я стал умирающим ЗДОРОВЯКОМ или ИЗЮМНЫМИГЛАЗКАМИ, или кем там — КРОЛИЧЬИМИПЕРЧАТКАМИ, и увидел вместо себя, в собственном теле, в этом кресле, Бархатного Язычка, и мои глаза как будто стали его глазами! Но это ощущение быстро проходит. Я в порядке. Девушка кладет мне на грудь свинцовый фартук для защиты от рентгеновских лучей и вставляет в рот маленькие рентгеновские платы, так что я едва не давлюсь, но держусь, не дергаюсь. Девушка говорит: «Пожалуйста, замрите и не двигайтесь», бесшумно выходит из помещения и с жужжанием включает аппарат. Может статься, К_ П_ в этот момент фотографируют или снимают на видеокамеру, возможно, производится рентеновская съемка мозга К_ П_ по состоянию на данный момент, и негативы отсылают в окружные кабинеты и в Восточный Лансинг, столицу Мичигана, в ФБР в Вашингтоне и папе для вручения через Департамент физики, Государственный Университет Маунт-Вернон. Но я не волнуюсь, я спокоен и никаких подозрений не выказываю. Мне нечего скрывать. Случившееся с черным подростком было первым правонарушением К_ П_, и за условным приговором не последовало реального тюремного заключения, не считая следственного изолятора — ТАКОВЫ ОФИЦИАЛЬНЫЕ ДАННЫЕ. Плосколицая в своей марлевой повязке возвращается, и я так спокоен, что почти сплю, и она вынимает рентгеновскую плату и вставляет другую, и снова покидает кабинет, и включает зажужжавший аппарат. И снова. И снова. КОГДА К_ П_ ВПЕРВЫЕ ОСОЗНАЛ ЧТО ВСЕ ПРОИСХОДИТ СНОВА И СНОВА. И НЕКОТОРЫЕ ЭТО ЗНАЮТ, А ДРУГИЕ НИКОГДА НЕ ЗАМЕЧАЮТ. В седьмом классе, когда умер мой друг Барри. Когда я ОТЛОМАЛ СТРЕЛКИ ОТ ЧАСОВ. Плосколицая возвращается, следующим этапом назначена чистка моих зубов и между ними, и это занимает долгое время. У кого-то вдалеке покалывает и жжет во рту, но я почти сплю. «Пожалуйста, пополощите», — и я просыпаюсь, полощу рот, не забыв закрыть глаза, чтобы не видеть смешанную с кровью жидкость. У этого кого-то саднят и кровоточат десны. Это длится довольно долго, но наконец кончается, и заходит доктор Фиш собственной персоной, на нем тоже марлевая повязка и резиновые перчатки, и я ощущаю легкую дрожь, иголочки возбуждения в члене, под маской и очками не скажешь, что доктор Фиш — старик, которому по меньшей мере за пятьдесят, волосы до сих пор без седины, если конечно не выкрашены, — и он смотрит на зубную карту, переданную ассистенткой, и рентгеновские снимки, и спрашивает, как у меня дела, как поживает семья, Квентин, и как учеба в старшей школе, он путает меня с моей сестрой Джуни, но все нормально. Теперь доктор Фиш исследует мой рот, быстро и нахмурившись, и вблизи видно черепашьи мешки у него под глазами. Этот человек заглядывает прямо в душу. «Пожалуйста, пополощите, Квен-тин». Кладет один из серебряных зондов на клочок ваты на подносе, на кончике блестит кровь. С муторным волнением в животе я полощу рот и не могу удержаться и не посмотреть на ниточки крови в воде, я в полуобмороке и возбужден, и мечтал увидеть руки доктора Фиша, и этот серебряный зонд во рту К_ П_, словно на видео!

— Сожалею, если вам больно, Квентин, — говорит доктор Фиш, это говорит его рот, в его руке другой зонд. — Вы давно уже не посещали стоматолога, верно? — почти три года. Боюсь, у вас кариес и, возможно, зачатки периодонтита.

Потом осмотр заканчивается, и доктор Фиш снимает марлевую повязку и резиновые перчатки и с улыбкой спрашивает, есть ли у меня вопросы? какие-нибудь вопросы? он готов переключиться на другого пациента в другом смотровом кабинете, и я неуклюже-порывисто встаю с кресла, доктор Фиш глядит на меня, и я не могу придумать, о чем бы его спросить, и он поворачивается к выходу, и мне все же удается что-то придумать.

— А кости плавают?

— Прошу прощения?

— Кости. Кости плавают?

Доктор Фиш смотрит на меня и хлопает глазами раз, второй.

— Какие кости? — человека или животного?

— А есть какая-то разница?

— Что ж, возможно, есть, — доктор Фиш пожимает плечами и хмурится, отступая, создается впечатление, что он тянет время, не зная ответа. — Зависит еще и от того, тяжелые ли кости, или, знаете, высушенные — пустые и легкие. В последнем случае плавают, я уверен, — пауза, и он добавляет. — Вы имеете в виду, плавают ли на поверхности воды? — и я киваю вроде как рассеянно, и он в дверях слегка взмахивает рукой, как талидомидным ластом. — Ну хорошо, Квен-тин. До встречи на следующей неделе.

Было заранее оговорено, что счет отправят маме. Нет нужды подходить к стойке в приемной. Секретарь с удивлением подозвал меня и спросил, разве я не хочу записаться? и я пробормотал — нет, я как-нибудь запишусь по телефону. И — прочь из этого места и от этого запаха, как можно скорее. Только в фургоне ко мне вернулось дыхание, и на пути обратно на Черч-Стрит до меня дошло, что этот выродок Фиш не знает элементарных, черт побери, вещей о КОСТЯХ. Стоматологи — не врачи. И не какие-нибудь ученые. Возможно, он знает не больше, чем К_ П_.

СУВЕНИР на память об этом визите, впрочем, лежит у меня в кармане.