Холмс в Тибете

Имитировав свою смерть, Шерлок Холмс «два года пропутешествовал по Тибету, посетил из любопытства Лхасу и провел несколько дней у далай-ламы. Вы, вероятно, читали о нашумевших исследованиях норвежца Сигерсона, но, разумеется, вам и в голову не приходило, что то была весточка от вашего друга. Затем я объехал всю Персию, заглянул в Мекку и побывал с коротким, но интересным визитом у калифа в Хартуме… Отчет об этом визите был затем представлен мною министерству иностранных дел».

Называя вещи своими именами, Холмс активнейшим образом шпионит.

Слава норвежца Сигерсона не достигла моих ушей, но, может быть, сэр Артур имеет в виду Свена Андерса Гедина (1865–1952)? Он, правда, не норвежец, а швед. Выходец из старинной и очень богатой буржуазной шведской семьи, свои многочисленные путешествия в Центральную Азию Гедин совершал за собственный счет. Он был последним человеком, которого шведский король возвел во дворянство – в 1902 году. Германофил и личный друг Адольфа Гитлера, Гедин в конце 1930-е то ли сам вел нацистские экспедиции в Тибет, то ли активно их консультировал.

Холмс никак не мог быть Гединым… К тому же время его путешествия по востоку – 1891–1893 годы. В то время иностранцам под страхом смерти был запрещен въезд в Тибет. Англичане не раз посылали в Тибет своих шпионов: под видом буддистов-паломников шли индусские ученые, подготовленные в «исследовательских центрах».

Из России бурят Гомбожаб Цэбэкович Цыбиков в 1899–1902 годах сумел пройти в Тибет как паломник.

Фотосъемку Цыбиков вел тайком, через прорези в буддийской молитвенной мельнице. Свои действия он скрывал и от второго российского исследователя, приехавшего в Лхасу в конце 1900 года… Причем Овше Мучкинович Норзунов (1874 —?) тоже фотографировал. А приехал в Лхасу он в свите бурятского ламы Агвана Лобсана Доржиева (1853–1938) – убежденного сторонника России и утверждения ее в Тибете.

Потомок знатного калмыцкого рода, Овше Норзунов в 1929 году был выселен в город Камышин Нижневолжского края как вредный элемент. Он бежал из ссылки, и что с ним было потом – неизвестно.

Фотографии, сделанные русскими шпионами, публиковались в различных изданиях на Западе. В 1905 году малоизвестный американский научный журнал, находившийся на грани банкротства, National Geographic, опубликовал шесть фотографий Норзунова и пять – Цыбикова. Фотографии с видами Лхасы журнал разместил на разворотах с небольшими комментариями. Непривычная подача интересного материала принесла неожиданный успех. Фактически эти фотографии спасли журнал от разорения и помогли ему найти свой фирменный стиль, существующий до сих пор.

Но вот что интересно… В декабре 1901 года в лондонском «Географическом журнале» появился снимок дворца Поталы. Сделан он задолго до Цыбикова и Норзунова. Согласно подписи, фотография сделана «членом непальской дружественной миссии», направлявшейся к пекинскому двору…

Мог ли быть этим фотографом Холмс?

Чтобы попасть на прием к Далай-ламе в 1891–1893 годах, этнический англичанин должен был сыграть роль индусского пандита – то есть ученого брахмана. Он должен был без акцента говорить на местных языках, полностью войти в роль индуса. В принципе – почему бы и нет? Молва сохранила имена британцев, которые умели «играть» индусов, проникая в запретные для иноземцев края, участвовали в тайных обрядах. Один из них – венгерский еврей на тайной службе англичан, Арминий Вамбери – венгров или Герман Бамбергер – немцев (1832–1913).

С 1861 по 1864 годы Вамбери в одежде дервиша, приняв имя Решид Эфенди, путешествовал через Турцию в Перси, оттуда в Бухарское и Хивинское ханства.

В Персии он как-то сделал серьезную ошибку: начал притопывать в такт игравшему военному оркестру. Это не принято на Востоке!

– Ты ференги! – заявил Вамбери бдительный местный начальник.

Но в тюрьме «Решид Эфенди» так бешено ругался на трех восточных языках, что его выпустили:

– Ференги так ругаться не может…

Мог ли Холмс сделаться таким же по классу шпионом? Трудно сказать…

Холмс в Африке

Потом Холмс «побывал с коротким, но интересным визитом у калифа в Хартуме»… Это еще более невероятно. Чтобы понять, почему, придется немного углубиться в дебри африканской политики того времени.

Начнем с того, что Британская империя была кровно заинтересована в контроле за Суэцким каналом, пущенным в эксплуатацию в 1869 году Египет входил в Турецкую империю. Местные патриоты подняли восстание в 1882 году: Египет для египтян! Правительство хедива, то есть вице-султана Тауфик-паши ибн Исмаила ибн Ибрахима ибн Мухаммеда Али ничего не могло поделать. На его счастье, в стране был Суэцкий канал, а страна находилась под финансовым контролем держав-кредиторов, прежде всего Англии.

Как только английские экспедиционные войска высадились в Египте, националистам оставалось только повеситься. Впрочем, они предпочли капитулировать. Англичане их просто разоружили и отправили отдыхать – по домам.

С тех пор британцы не церемонились с хедивами. Национальная египетская армия была распущена – ее заменили английские оккупационные войска. Верховная власть сосредоточилась в руках английского генерального резидента. В январе 1892 года 39-летний Тауфик скончался – видимо, от огорчения. С его наследником Аббасом II Хельми церемонились еще меньше. В 1904 году англичане устроили обыск в его дворце, а в 1914-м вообще свергли надоевшего хедива и посадили на трон того из его сыновей, который им больше понравился.

Египет давно пытался присоединить к себе земли вверх по Нилу. При англичанах это стало осуществимо. Египетская армия под командованием британских офицеров не особо блистала, но собственно британские части воевали весело и лихо.

Центром англо-египетского Судана сделался город Хартум, при слиянии Белого и Голубого Нила.

В Судане работорговля стала чуть ли не основой экономики. Англичане пресекали работорговлю, и вожди племен начинали войну с англичанами. Только не рассказывайте сказки, что они воевали за независимость своего государства. И не слушайте. Никакого государства Судан не существовало. Племена Судана понятия не имели, что они живут в Судане – каждое из них знало только свою территорию. Вожди племен и феодалы воевали за право мордовать своих подданных и торговать ими.

Покончить с работорговлей египетское правительство направило Чарльза Джорджа Гордона (1833–1885). Уже прославленный участием в Крымской войне и в Китае, Гордон прибыл в Египет в 1874 году, где тут же получил чин полковника в египетской армии. Если верить легенде, после смотра своих войск полковник заплакал, а потом выпил виски и пообещал «сделать из павианов солдат».

Работорговцам Гордон обещал поддержку Британии, давал деньги, а если они не бросали свое занятие, конфисковывал собственность и вешал.

Тут же поднял восстание человек, объявлявший себя потомком пророка Мухаммеда – Мухаммад бен Ахмад ибн Сайид Абдалла, родившийся в 1844 году в глухой суданской провинции Донгала. Мухаммад говорил, что после него не будет пророков. Вычесывая вшей и предаваясь мудрым размышлениям, Мухаммад нашел выход – он объявил себя махди. Как определил это явление известный востоковед Ицхак Гольдциер, махди – «лицо неопределенное, мифологическое украшение идеала будущего».

Логика у махди была железная: раз он махди, то должен не только быть украшением будущего; он должен править Суданом и получать мзду от торговли рабами.

Раздраженные этой пропагандой, в мае 1881 года египетские власти вызвали Мухаммада бен Ахмада в Хартум для объяснений. В ответ Мухаммад призвал к джихаду – священной войне с неверными.

Двести солдат египетского наместника в Судане махдисты легко истребили. Перебили и отряд в 400 человек губернатора города Фашода Решид-бея. Тут многие пришли в ажиотаж. Далеко не все вливались в армию махди, но племенные ополчения повсюду стали нападать на малочисленные гарнизоны египтян.

Шли за махди в основном нищие фанатики, почему в Англии восстание махди часто называют войной дервишей.

Египетских солдат трудно заподозрить в героизме. Даже 4000 солдат Юсеф-паши, посланных против дервишей, повстанцы разбили легко. Теперь и знать шла под знамена Мухаммада, а на востоке Судана еще один работорговец Осман Дигна (Бородатый) собрал 15 тысяч дервишей с копями и камнями. Этого Дигну (1836–1926) часто называют племенным вождем, но это неправда – он француз. После ранней смерти отца, поселившегося в Александрии французского торговца, его сын Жорж Низбе принял ислам и стал торговать рабами. Когда Гордон конфисковал его корабли, на которых перевозили невольников, Жорж-Осман начал войну с англичанами.

В начале ноября 1882 года махди захватил Эль-Обейд, захватил все военное имущество египетского гарнизона и сделал Эль-Обейд своей столицей.

Казалось бы, Судан для Египта потерян… Но тут вмешалась другая сила: в том же 1882 году в Египте высадились англичане. Идти сами на Хартум они не хотели, командовали египетской армией. Неизвестно, плакал ли генерал Уильям Хик при виде своей армии, но известно, что часть египетских солдат в Хартуме он заковал в кандалы – чтоб не сбежали.

Треть армии все равно бежала, треть ушла к противнику. Попытка штурмовать Эль-Обейд захлебнулась, 500 солдат смогли вернуться в Хартум – это были те солдаты, которые не бежали и не сдавались, а стояли в каре и стреляли. Только трое европейцев из 80 сумели спастись. Среди них был повар Хика, который и поведал о судьбе генерала. По его словам, Уильям Хик был убит копьем, когда перезаряжал револьвер. После смерти генерала египтяне панически побежали.

О зверствах махдистов говорить не хочется.

Есть давно переведенная и никогда больше не переиздававшаяся на русский язык, а потому и мало известная книга Генриха Сенкевича… Называется «В пустыне и в пуще». Колорит ее очень тяжелый, хотя это книга для подростков. Сюжет прост: детей инженеров на Суэцком канале, 14-летнего Стася Тарковского и его подругу, восьмилетнюю Нели Роулайсон, незадолго до взятия Хартума похищают махдисты: надеются обменять детей на семью Фатьмы – арестованной в Египте двоюродной сестры махди. Это политически некорректная, но очень хорошая книга. Махдисты описаны в ней не как «революционные защитники своей земли от ужасов колониализма», а обычнейшими первобытными людьми, жестокими и малокультурными.

Бредни писателя? Но известно, что голову и половые органы Хика победители преподнесли махди в подарочек. Что англичан резали по частям – живых и мертвых – тоже факт. Весь Судан захлестнули беснующиеся толпы дикарей. Лондон принял решение – предоставить Судан своей судьбе. Но сначала – выручить англичан и вообще всех европейцев, оставшихся в Хартуме. Командиром операции эвакуации назначили генерала Чарльза Гордона.

Гордон понял, что с египетской армией он не сможет добиться победы. Бежать? Гордон был не из тех, кто быстро бегает, – разве что преследуя врага. Он сел на верблюда и один поехал в лагерь махди. Восемнадцатого февраля 1884 года он предложил махди признать его правителем Кордофана, разрешить работорговлю и установить с ним торговые сношения, махди заявил, что Гордон должен принять ислам и стать его офицером. Гордон очень смеялся. Тогда махди предложил Гордону уйти одному – его не тронут. Гордон в ответ пожал плечами. После чего поехал в Хартум – уже понимая, что погибнет.

Началась осада Хартума, продолжавшаяся 371 день. С севера Хартум отрезали бандиты француза-ренегата Жоржа-Османа Бородатого. Все сообщения с Египтом по Нилу и по суше были прерваны, телефонные провода перерезаны. Сам махди во главе 50-тысячной банды осадил город.

До сих пор парламент (не забудем – это был уже деградировавший «демократический» парламент) отказывался послать английские войска в Судан. Теперь «отцы народа» соизволили разрешить попытаться спасти своих подданных.

Генерал Гернет Уолсли вел с собой… 1100 человек. Войско двигалось на верблюдах, отбивая нападения кочевников, с трудом перевозя через пустыни продовольствие и боеприпасы.

Семнадцатого января 1885 года у колодцев Абу-Кли путь англичанам преградило войско махдистов, 12 тысяч человекоподобных. Решающую роль сыграла ненадежность тогдашней техники: пулемет на жаре захлебнулся, замолчал. Дикари прорвались внутрь плотного строя, каре. Ворвавшихся рубила в лапшу и прогнала прочь верблюжья конница, дикарей перебили больше 1100 голов. Но и половина англичан ранена, убито 65 солдат и 89 офицеров.

Расчистив дорогу на Хартум, раненых оставили в спешно возведенном укреплении. Отряд медленно двигался, почти непрерывно отстреливаясь от дервишей. Уже виден Хартум… Но оказалось – город уже пал.

В Хартуме Гордон удерживал город силами семи тысяч египетских солдат, половина которых свалилась с холерой, и 200 европейских ополченцев, против 50 тысяч, потом и 60 тысяч дикарей.

Зная, что 15 тысяч «солдат» Жоржа-Османа бежали, а 500 или 600 англичан могут вскоре подойти к городу, в ночь с 25 на 26 января 1885 года махди пошел на штурм.

Все вооруженные мужчины-европейцы погибли сразу. После чего дикари вырезали все европейское население города, включая беременных женщин и младенцев на руках матерей.

Глава гарнизона, генерал Чарльз Гордон, в парадной форме вышел к дикарям на крыльцо своей резиденции. Порой Гордона изображают гибнущим с оружием в руках, хватающим за горло или бьющего саблей нападающих. Подробностей мы не знаем – Гордон был один-одинешенек в свой смертный час. О его битве с ворвавшимися в резиденцию дикарями мало что известно. Разве что – первый удар генералу нанесли сзади, пока он выстрелами из револьвера клал ниггеров, лезущих на высокое крыльцо.

Сбив с ног Генерала, в него втыкали ножи и копья до тех пор, пока тело Гордона не превратилось в бесформенную окровавленную массу. Голову отрезали и послали «пророку». Благодаря африканским барабанам, известие об этом славном торжестве героических борцов за свободу Африки над зверьми-колонизаторами достигло Западной Африки всего через сутки.

Смерть национального героя, человека рыцарской чести, произвела шокирующее впечатление на англичан. Правительство Гладстона обвиняли в неспособности спасти генерала и чуть ли не в измене. Гордону поставили памятник в Лондоне. Личность Гордона отражена во множестве стихов, песен, литературных произведений, картин. В комнате Ватсона на Бейкер-стрит тоже висел портрет Гордона.

Осаждая Хартум, махди стоял на другом берегу Нила, в деревушке Омдурман. Теперь он провозгласил ее столицей и несколько изменил традиционную исламскую формулу «нет Бога, кроме Аллаха, и Мохаммед – пророк его». Теперь в его «государстве» полагалось сообщать: «Нет Бога, кроме Аллаха, а Мохаммед и махди – пророки его»!

Правил он, однако, не долго… Двадцать второго июня 1885 года Мухаммад Ахмад умер от тифа. Его тело торжественно погребли в специальном мавзолее в Омдурмане, а все его приближенные сцепились в ожесточенной борьбе за власть.

Победил и стал преемником Мухаммада Абдаллах ибн аль-Саид Мухаммед (1843–1899). Себя он называл и махди, и халифом – скромно так. Халиф отстранил от власти учеников и членов семьи Мухаммада. Конечно же, лозунги равенства всех «перед лицом Аллаха» были забыты. Абдуллах опирался на новую феодальную знать – выдвиженцев гражданской войны. Проклятых иностранцев перерезали, работорговлей занялись по новой, железные дороги разрушили, книги сожгли. А счастье все не наступает и не наступает! Как всегда, революционный энтузиазм сладок для бесноватых, но продолжается недолго, а вот последствия безумия сказываются десятилетиями.

Чтобы хоть как-то отвлечь одних, занять других и накормить третьих, ибн Мухаммед продолжал начатый махди джихад. В 1885 году он вступил в неудачную войну с Эфиопией. Проиграл. Атаки против бельгийцев в Конго и итальянцев в Эритрее также не принесли ему успеха: десяток европейцев легко отбивался от тысячи обезумевших негров, истерично оравших про Аллаха, Мухаммеда и махди.

Когда подданный халифа, феодал Вад-эль-Неджуми с пятью тысячами воинов ворвался в Египет, эту армию истребили почти поголовно.

Беспрерывные войны подорвали военную мощь «халифата». Погиб цвет армии, в том числе ветераны, сражавшиеся еще при махди. Огнестрельное оружие гнило, терялось, попадало в руки неприятеля, а нового сделать в Судане никто не умел. Оказалось, что от заклинаний колдунов и воплей мулл и дервишей огнестрельное оружие не чинится, а боеприпасы не восстанавливаются.

В Англии в представлении большинства населения смерть национального героя Гордона не оставляла вариантов: надо закончить войну. Но правительство вигов не хотело направить войска в Африку: слишком дорого.

Деньги выделили, войско двинули только через 14 лет, когда к власти пришли консерваторы.

Новую английскую армию возглавил сэр Горацио Герберт Китченер. Армию на 57 процентов оплачивал Египет… Правда, в основном за счет английских займов. Армия: 11 тысяч британских солдат, 17600 египетских. Новейшие винтовки ли-метфорд со скорострельностью около 8-10 выстрелов в минуту. Сорок четыре скорострельных артиллерийских орудий и 20 пулеметов максим у пехоты, 36 пушек и 24 максима на канонерских лодках, стоящих в Ниле.

Британская армия открыла путь на юг, легко захватив крепость Донголу. От нее Китченер двигал армию постепенно, строя по дороге укрепления. Пороги мешали движению флота, канонерские лодки приходилось перетаскивать по суше. Военный корреспондент Уинстон Черчилль писал о порогах Нила как о «массивной лестнице из четырех огромных гранитных ступеней».

В январе 1897 года началось строительство Суданской железной военной дороги между излучинами Нила. Строили железные дороги и раньше, но победив англичан, дервиши разрушили все железные дороги, какие смогли. Осталось 33 мили нормальных путей и 53 мили, требовавших частичного ремонта.

Строить надо было очень быстро, пользуясь половодьем на Ниле, – в сухой сезон многие участки реки становились несудоходными. Противник все время набегал. Конница англичан отбивала махдистов, обеспечивая труд солдат и рабочих. Чтобы строить быстрее, пришлось выпустить из тюрем Египта до двух тысяч заключенных: за их труд им обещали амнистию.

Двести тридцать миль (370 километров) железной дороги провели прямо через пустыню. Канонерские лодки везли на платформах, объезжая три из четырех порогов Нила.

Благодаря телеграфным и телефонным линиям, англичане могли быстро перебрасывать военную помощь в районы сражений. К июлю железная дорога достигла города Атбара в устье первого притока Нила – реки Атбары, судоходной в период дождей.

Известие о начале похода англо-египетской армии в государстве махди воспринималось как религиозная война. Правительство официально заявляло, что идет джихад, в котором мусульмане не могут не победить неверных. «Кровь неверных окрасит воду Нила!» – истерично кричал Абдаллах ибн аль-Саид Мухаммед. Он клялся, что махди явился ему во сне, предсказывая великую победу. Потеря Донголы? Он сам велел ее сдать, неверные будут разгромлены в решающем сражении!

После строительства железной дороги тактика налетов стала бессмысленной. К тому же англичан уже не тысяча, а 10 тысяч, они легко отбивают налеты даже 30-тысячной армии.

Единственный шанс Абдаллаха ибн аль-Саид Мухаммеда оставался в том, чтобы бросить на британцев колоссальную армию. Такую, чтобы на каждого солдата Китченера приходились десятки мусульманских фанатиков.

Халиф готовил как можно большее войско и сосредотачивал его у Омдурмана – понимал, что британцы дойдут до него. Столицу охраняла армия численностью около 60 тысяч человек. Большинство солдат было вооружено лишь холодным оружием, винтовок всего несколько тысяч. Об уровне подготовки не мог бы говорить без слез не только Гордон.

В Омдурмане срочно строились укрепления. На опоясывающих Омдурман глинобитных фортах поставили несколько пушек… Из которых дикари почти не умели стрелять.

Махдисты пытались заминировать Нил. Мины представляли из себя герметично закрытые котлы с порохом, внутри которых находился пистолет. К спуску пистолета крепилась проволока, которую натягивали поперек реки. Если бы канонерская лодка коснулась проволоки или если бы ее натянул стоящий на берегу суданец, пистолет стрелял, порох взрывался.

Фактически солдатами махди были обычные племенные ополченцы с очень низким уровнем общей культуры. Долгое бездействие вело к падению дисциплины и боевого духа. Система снабжения действующей армии в Судане традиционно отсутствовала: считалось, что воины должны сами заботиться о пропитании, захватывая припасы у противника. Добычи не было – армия прикрывала собственную столицу. Войска вынуждены были мародерствовать, что вело и к моральному разложению армии, и к серьезным конфликтам со своим же населением. Чтобы снабжать армию, Абдаллах ввел своего рода продразверстк»: у населения некоторых районов Судана отнимали все зерно, кроме посевного.

В апреле 1898 года британцы атаковали лагерь примерно 10 тысяч дервишей на реке Атбаре. Махдисты и не пытались атаковать. Они построили «укрепленный» лагерь, обнеся его захваченной у британцев колючей проволокой. Сначала британцы обстреляли лагерь из орудий, потом пошли в атаку. Штурм длился всего 45 минут, но дорого им обошелся: 570 убитых, в том числе 29 офицеров. Дервиши потеряли больше пяти тысяч человек – половину своей армии, только убитыми. Остальные сдались в плен или панически бежали.

Атбар открывал прямой выход на Хартум и Омдурман. Дорога идет уже не по пустыне, канонерские лодки не встречают препятствий. «Мины» англичане расстреляли из пулеметов с дальнего расстояния. Китченер продолжил медленное продвижение. Первого сентября 1898 года его солдаты увидели стены Омдурмана.

Махди бросил на них всю свою армию: больше 100 тысяч дервишей. Всю ночь на 2 сентября в лагере Абдаллаха пели муллы, призывая к храбрости, обещая великую победу. В 6 часов 40 минут в лагере Китченера услышали шум движения войска: дервиши орали и пели, крики «Аллах акбар!» слышны были за пять километров.

Выстроившийся полумесяцем противник казался очень грозным и красивым: густые массы суданской пехоты, над которыми развевалось множество разноцветных флагов, расшитых религиозными изречениями, сверкание копийных лезвий, громкие крики.

Правда, артиллерия противника не достигла англичан: два снаряда взорвались метрах в 50 до англо-египетских порядков.

И тогда заговорила английская артиллерия. Все видели: с расстояния в 2600 метров «снаряды, попадая в ряды махдистов, рассекали их точно плугом». «В первую же минуту в их ряды врезались не менее двадцати снарядов. Одни разорвались высоко в воздухе, другие – прямо перед ними. Некоторые же вонзались глубоко в песок и разрывались, поднимая облака красной пыли, сметая ряды осколками и шрапнелью. Белые знамена стали падать повсюду. Но тут же они поднимались, когда новые люди шли вперед, чтобы умереть за священное дело Махди… Под огнем нашей артиллерии плотная масса "белых знамен" рассыпалась на тонкие линии копейщиков и стрелков, которые продолжали наступать».

Вскоре заработали пулеметы и скорострельные винтовки. Последние махдисты падали всего в 50 метрах от рядов англичан, но ни один не добежал, не смог завязать рукопашную.

Остальные дервиши стали все больше отступать, местами просто бежали. Для преследования разбитых махдистов Китченер отрядил 21-й уланский полк – в составе полка служил и молодой Уинстон Черчилль. Кавалерия должна была не пустить бегущих в крепость Омдурмана. Преследуя толпу дезертиров, уланы неожиданно для себя оказались перед сухим руслом речки, в котором укрывался засадный полк. И тогда 400 англичан пошли в атаку на 2700 дервишей. «Столкнулись две живые стены», – пишет Черчилль. Позже это назовут «последней кавалерийской атакой в современной истории».

Две минуты хватило англичанам, чтобы прорубиться сквозь живую стену конных дервишей, потеряв убитыми и ранеными 70 человек и 119 лошадей. После этого они спешились и открыли беглый огонь из карабинов. Арабы пытались контратаковать; вскоре немногие уцелевшие бежали к стенам Омдурмана.

После окончания сражения корабельная артиллерия перенесла огонь на столицу. Омдурман никто не защищал, началось массовое бегство. В 16 часов британский флаг развевался над столицей «халифата».

Потери махдистов в этой битве, по официальным данным, составили более 11 тысяч убитыми, 13 тысяч ранеными, пяти тысяч пленными. Назвали и другие цифры: 30 и 50 тысяч человек. Персонаж другого произведения Дойля называет «тридцать тысяч трупов с пробитой головой и вдавленной грудной клеткой».

Потери англичан известны до человека: англичане и египтяне потеряли 47 убитыми и 340 ранеными. Основная часть собственно британских потерь пришлась на 21-й уланский полк – 24 убитых. Кэмеронский и Сифортский полки потеряли каждый еще по два убитых.

Часто пишут, что Китченер то ли «кремировал» прах Мухаммада Ахмада, то ли выбросил его в Нил. Не совсем так… Мавзолей махди разрушили; труп сожгли в топке канонерской лодки и вышвырнули в реку. Голову в емкости с керосином привезли в Англию.

Разумеется, прогрессивная общественность во главе с Бернардом Шоу вопила о варварстве имперской военщины. Видимо, варварство махдистов им нравилось больше.

Абдаллах во время сражения стоял окруженный личными телохранителями, в стороне и позади войск. Еще когда его армия захлебывалась в крови под пулеметами, мистический махди и халиф, личный друг пророка Мухаммеда драпал быстрее собственного визга. Он еще пытался поднять восстания в разных частях страны, спустя несколько месяцев стал вожаком отряда в несколько сотен сабель в юго-западных районах Судана – в провинции Кордофан. Там тоже все было не просто: во время правления махдистов султан соседнего с Кордофаном Дарфура, Али Динар, сидел в тюрьме в Омдурмане. Британцы его выпустили, и, утвердившись на троне, султан ловил Абдаллаха еще ревностнее англичан. В ноябре 1899 года близ города Ом-Дебриката или Умм-Дивайкарата англичане разгромили последние остатки махдистов и убили самого Абдаллу.

Осман Дигна тоже вел партизанскую войну, в которой потерял правую руку. В феврале 1900 года его поймали и сдали англичанам собственные «подданные» – даже им стало ясно, что никакой он не святой, а так – просто мелкий проходимец. И что воевать на его стороне – значит не громить неверных, а быть перебитыми из пулеметов.

Страшно подумать, какова была бы судьбы Китченера или любого из его офицеров, попади он в лапы Жоржа-Османа Дигны. Англичане продержали полуфранцузского ренегата несколько лет в комфортабельной тюрьме в Александрии, потом отпустили. Дожил он до 1926 года, никому уже не интересный.

В начале 1899 года между Англией и Египтом было подписано соглашение-кондоминиум о совместном управлении в Судане. Фактически Судан стал английской колонией: британцам и в голову не приходило всерьез принимать египтян.