Быть иностранцем неприлично

Даже живя в Англии, лучше избегать иностранцев. А уж жениться на иностранках – наверняка значит обречь себя на череду самых странных и неприятных событий.

У непутевого «Роджера Баскервиля, младшего брата сэра Чарльза, которому пришлось бежать в Южную Америку», родился сын… И «сей небезызвестный вам молодчик женился на некой Бэрил Гарсиа, одной из красавиц Коста-Рики, растратил казенные деньги».

Порочное тянется к порочному. Стэплтон, «любопытный пример возврата к прошлому и в физическом, и в духовном отношении», почти что реинкарнация гнусного Хьюго Баскервиля, женился на испанке. Да еще привез с собой преданного слугу, старика Энтони, который и кормил чудовищную собаку, пока Баскервиль-Стэплтон уезжал. В общем, «испанский след» присутствует.

Или вот еще персонаж: «Чистокровная испанка, в жилах ее течет благородная кровь конкистадоров, мужчины в ее роду на протяжении многих поколений были губернаторами штата Пернамбуко в Бразилии.

Она вышла замуж за престарелого "сахарного короля", господина Клейна из Германии, и скоро стала не только самой красивой, но и самой богатой вдовой в мире. Ну и пустилась во все тяжкие, пытаясь наверстать упущенное. У Изадоры было много любовников, одним из них стал Дуглас Мейберли, самый блестящий лондонский кавалер. Для него это была не просто интрижка или увлечение. Он не относился к числу светских ловеласов, это был сильный и гордый мужчина, который отдавал все и рассчитывал на столь же сильное взаимное чувство. А она была всего лишь belle dame sans merci (то есть жестокая светская кокетка) и фантазерка. Удовлетворив свой каприз, Изадора тут же охладевала к возлюбленному. И если тот не верил ее словам, что между ними все кончено, приводила его в чувство другими способами». Сейчас Изадора «собирается замуж за юного герцога Ломондского, который годится ей в сыновья», а прежнего любовника отваживает всеми силами: «Он был милым мальчиком, этот Дуглас, но никак не входил в мои планы, так уж получилось. Он хотел жениться, мистер Холмс! Настаивал на браке, но как могла я выйти замуж за человека без гроша за душой? А ему, видите ли, нужен брак, и точка! Он стал настойчив, просто невыносим. Из-за того, что я раз уступила Дугласу, он вообразил, что так будет всю жизнь и я должна принадлежать только ему! Нет, это было невыносимо! Пришлось открыть ему глаза.

– Подослать бандитов, чтобы избили его до полусмерти прямо у вас под окном, да?

– А вы действительно много знаете. Да, все верно. Барни со своими парнями увезли его прочь, признаюсь, мне даже было немного жалко беднягу».

Проблемы мистера Роберта Фергюссона состоят в том, что его слишком сильно любит старший сын. Но и тут не обходится «без молодой девушки, уроженки Перу, дочери перуанского коммерсанта, с которым познакомился в ходе переговоров относительно импорта нитратов» и без ее служанки Долорес. «Молодая перуанка очень хороша собой, но ее иноземное происхождение и чуждая религия привели к расхождению интересов и чувств между мужем и женой, и любовь моего друга к жене стала несколько остывать».

Женщина оказывается не виновной ни в чем. Она – «прекрасная, любящая женщина, несправедливо обиженная». Но ведь и отравленные стрелы, и она сама привезены из Южной Америки… И душу старшего сына, от англичанки, «пожирает ненависть к этому великолепному ребенку, чье здоровье и красота – прямой контраст с его собственной немощностью». В общем, не женитесь на иностранках и не заводите от них детей. Так же сомнительна жена золотого короля Нейла Гибсона. Он «встретил свою жену, когда искал золото в Бразилии. Мария Пинто была дочерью члена правительства в Манаусе. Я был тогда молодым пылким юношей, но даже сейчас, хладнокровно оглядываясь назад, в прошлое, понимаю, что она обладала редкостной красотой. Мария была глубокой, богатой натурой, страстной, цельной, неуравновешенной – словом, настоящей южанкой, абсолютно не похожей на всех знакомых мне американских женщин. Буду краток: я полюбил ее, и мы поженились. Когда пора романтических чувств миновала – а она продлилась немало лет, – я осознал, что у нас нет ничего, совершенно ничего общего. Моя любовь угасла. Если бы то же самое произошло и с Марией, все было бы гораздо проще. Но вы знаете, какими бывают женщины! Что бы я ни делал, ничто не могло отвратить ее от меня. Я был с ней резок, временами даже груб, как скажут вам некоторые, но считал, что, если мне удастся убить ее любовь или обратить в ненависть, нам обоим станет легче. Но в наших английских рощах она обожала меня так же, как двадцать лет назад на берегах Амазонки. Что бы я ни делал, Мария была предана мне безраздельно.

Потом появилась мисс Грейс Дунбар. Она откликнулась на объявление и стала гувернанткой наших детей. Возможно, вы видели ее портрет в газетах. Все соглашаются, что она тоже очень красивая женщина. Я не стану изображать из себя еще большего моралиста, чем мои соседи, и признаюсь вам, что невозможно жить под одной крышей с такой женщиной, видеть ее каждый день и не проникнуться к ней жаркой страстью. Вы осуждаете меня, мистер Холмс?».

От английского националиста трудно ожидать справедливости, но тут сэр Дойль превосходит сам себя: бразильянка Мария Пинто оказывается виновата в том, что не охладела к мужу. Сильно…

Впрочем, южанка и самоубийство устраивает так, чтобы погубить соперницу. Разве можно ждать от англичанки такого коварства?! Разумеется, нет… Ох, не женитесь на испанках!

Да и не только на испанках. И не только в женитьбах тут дело.

«Потом полиция заподозрила молодого Горо, который, если вы помните, тоже задержался в тот вечер. Но, кроме французской фамилии, ему больше нечего было предъявить. Кстати, я ведь начал работать только после его ухода, да и сам он по своим склонностям и традициям такой же англичанин, как и мы с вами, даже если его предки и были гугенотами. Так что Горо быстро оставили в покое».

В общем, полиция на всякий случай проявляет повышенный интерес к человеку только потому, что у него французская фамилия. Не слабо…

У профессора Прескотта ассистент Тревор Беннет помолвлен с его единственной дочерью, причем подчеркивается: Эдит – «миловидная девушка, типичная англичанка».

И опять некое зло идет с континента! На этот раз исходит оно из города Праги, и принимает вид некой шкатулки… «Из своей поездки профессор привез маленькую деревянную шкатулку. Единственный предмет, указывавший, что он побывал на континенте: одна из оригинальных резных вещиц, которые сразу наводят на мысль о Германии».

Шкатулку дал Прескотту «Ловенштейн! При этом имени мне вспомнилось коротенькое газетное сообщение о каком-то безвестном ученом, который ставит загадочные опыты с целью постичь тайну омолаживания и изготовить эликсир жизни. Ловенштейн, ученый из Праги! Ловенштейн, открывший чудо-сыворотку, дарующую людям силу, и которому другие ученые объявили бойкот за отказ поделиться с ними секретом своего открытия»!

В Лондоне профессор приобретает гнусное снадобье у человека по имени «Дорак – странная фамилия! Славянская, как я понимаю».

В общем, «рекомендовали ему это снадобье, когда он был в Праге, теперь же снабжают им через посредника – богемца из Лондона».

Мораль ясна: как увидишь иностранца – непременно следует ждать гадости. Не покупайте ничего у иностранцев – страшно подумать, какие мерзкие снадобья они сбагривают англичанам!

Здесь Дойль тоже поддерживает предрассудки своей страны, народа и сословия. Всякий, кто бывал в Англии, знает: быть иностранцем – неприлично! Не надо говорить по-русски на улице – даже друг с другом. Не надо никак подчеркивать, лучше всего и не обнаруживать, что вы – иностранец. А то получится как с Горо – арестуют потому, что у вас «неподходящая» фамилия. Арестуют, конечно, далеко не во всяком случае, но недоверие, дистанцирование – гарантировано.