Давным-давно семнадцатилетняя племянница позвонила мне из круглосуточного магазинчика в Оклахоме и сказала, что заблудилась. Тогда не существовало устройств с GPS, а у нее не было даже карты. Она знала, что едет по правильной дороге, и спрашивала, как доехать до Линкольна из того места, где находилась в данный момент. Я развернула карту и спросила, где она. К сожалению, племянница не знала.

«Давай спросим у сотрудника магазина “Квик”, в каком городе ты сейчас, — предложила я. — Иначе как ты выберешься, если не знаешь, где находишься?»

В такой ситуации, как я описала, находимся мы, пожилые женщины. В нашей жизни постоянно происходят серьезные изменения. Знать, какой настал момент, — более сложная проблема, чем вопрос, в какой географической точке мы находимся. Для ответа нужно иметь четкое и ясное представление о себе и собственных потребностях в меняющейся ситуации. Для этого необходимо научиться прислушиваться к внутреннему голосу, который желает нам добра.

Мы не в состоянии полностью осознать, кто мы такие. Этому мешают низкая информированность, легкость, с которой можно сбиться с толку, и ограниченность нашей точки зрения. Стратегии защиты от неприятных мыслей, например отрицание чего-то, когнитивный диссонанс, проекции и психическая фрагментация мешают во всем разобраться.

Наши возможности также ограничивают приобретенные способы мышления, чувства и поведение, культурные стереотипы относительно нашей роли в обществе. По сути, одно из проявлений мудрости — умение видеть разницу между тем, какими нас учили быть, и тем, какими мы стали.

Мы можем беседовать со своими друзьями и психотерапевтами о том, с какими проблемами пытаемся справиться. Вступать в разные сообщества, например женские ассоциации, которые помогают понять самих себя. Вести дневник или медитировать. Читать книги по психологии или, что предпочитаю я, просто гулять и размышлять.

Чем глубже мы познаем себя, тем лучше отличаем импульсивные поступки от действий, продиктованных внутренним голосом, который подсказывает: «Это для тебя важно!» А чем лучше мы себя понимаем, тем более вероятно, что будем поступать в соответствии со своими подлинными потребностями.

Чтобы не изменить себе и стать лучше, мы должны заявить о своих жизненных потребностях. Нужно выяснить, что в действительности нам необходимо, и добиваться этого.

Обычно обрести внутренние силы женщинам нелегко. Наша культура требует от нас быть ответственными матерями-кормилицами, всегда готовыми прийти на помощь. Но нам придется научиться заботиться о себе.

Как только мои мама, ее мама или мои тетушки были нужны кому-то, они, не задумываясь, отвечали: «Труба зовет!», или: «Ваше желание для меня — закон». Конечно, труба будет звать всегда, но необязательно автоматически реагировать на это так, как женщины из моей семьи. Прежде чем с разбегу бросаться кому-то на помощь, мы должны предоставить себе свободу задуматься о том, какое решение следует принять. Нам нужно научиться защищать собственное время и личное пространство. Управление временем — не для слабонервных. Жизнь — штука сложная, в ней бывает и неразбериха. Научиться жить просто так же сложно, как четко излагать мысли в письменной форме. Одно из эффективнейших умений — ясно выразить жизненную позицию по какому-то вопросу. Это значит заявить, что мы будем делать, а чего делать не собираемся. «Нет у меня времени на гостей!» — не жизненная позиция. «В этом году я больше гостей не принимаю» — уже позиция. А еще — «После ужина я на телефонные звонки не отвечаю» или «Мои воскресенья я посвящаю ужину в кругу семьи». Когда мы так поступаем впервые, возникает чувство, что нарушено табу. Но потом нас захлестывает доселе не изведанное ощущение свободы.

Трудно научиться говорить «нет». Мы, женщины, умеем использовать такие обороты, как «может быть, когда-нибудь потом», «я подумаю об этом» или «да, это было бы хорошо». В сущности, мы просто не умеем говорить «нет». Когда впервые на просьбу сделать что-то такое, чего я делать не хотела, я выпалила «нет», показалось, что меня разразит молния. Так странно было просто сказать правду без смягчающих оборотов. Я до сих пор чаще всего их использую и смягчаю отказы. Но всякий раз произнося «нет», я ощущаю прилив сил и радости.

Сила слова «да» заключается в том, что мы заявляем о собственных потребностях. Это — новое умение для многих женщин, даже тех, кому исполнилось шестьдесят пять. Сначала необходимо осознать свои потребности и быть достаточно настойчивыми, чтобы заявить о них, даже если это причинит неудобство окружающим. Требуется большое душевное напряжение, чтобы сказать: «Я этого хочу и добьюсь своего!» Научившись этому, мы будем осознанно распоряжаться собственным временем. Сможем позволить себе роскошь выйти из комнаты, когда пропадет желание там находиться. Если я вспоминаю свою жизнь, мне на ум приходит множество ситуаций, когда со мной обращались дурно: на меня повышал голос руководитель, со мной несправедливо поступал кто-то из друзей, меня обучали так, что я испытывала неловкость и стыд. В каждом из этих случаев я от души желала, чтобы мне хватило сил просто уйти прочь. И как только я открыла в себе эту новую силу, больше не задерживаюсь там, где мною пренебрегают, где со мной не считаются или меня не уважают. Я не так часто ухожу, но сознание того, что могу так поступить, помогает чувствовать себя в безопасности.

Считается, что все рыжеволосые люди очень темпераментны. Эмма долго выстраивала взаимоотношения с родными, особенно с дочерью Элис. Сама Эмма воспитывалась в традиционной семье в деревне в Колорадо, привыкла быть «хорошей девочкой» и внушила себе, что она в ответе за чувства, которые испытывают окружающие. Из-за этого у нее возникало множество проблем. Стремясь осчастливить всех вокруг, она теряет себя. После целого дня, проведенного в интересах других, Эмма иногда чувствует горечь оттого, что ее не ценят и не уважают.

Ее муж Крис — человек приземленный, вырос на ферме в Вайоминге. Эмма хорошо о нем заботится, а он, словно скала, прочно и надежно привязывает к земле легкий и мятущийся воздушный змей ее души. В основном это ей на пользу, но иногда практичность и основательность Криса бесит Эмму. А Криса в ней огорчает то, что он называет сумасбродством. Когда остается мало денег, а Эмма одалживает их Элис, он вне себя.

У Эммы и Элис — напряженные отношения. В чем-то они похожи, а в чем-то представляют собой полные противоположности. Элис любит сорить деньгами и довольно эгоистична. Эмме нравится независимость и умение позаботиться о себе, но претит неблагодарность и бездумное поведение дочери. Она совершенно не понимает, как договариваться с Элис о чем-нибудь и внушить уважение к себе.

Труднее всего Эмме прислушаться к собственному внутреннему голосу и действовать так, как он ей велит, чтобы добиться желаемого и необходимого. Ее воспитали с мыслью о том, что порядочные женщины могут быть счастливы, лишь если счастливы те, кто их окружает, нужно постоянно следить за теми, кто находится рядом, и нести эмоциональную ответственность за их чувства. Никто и никогда не учил ее заботиться о самой себе.

Мало того что Эмма не имеет четких и ясных убеждений, она страдает от всего, что свойственно женщинам нашего возраста. Друзья начинают потихоньку болеть или переезжают в Аризону, где теплее. Ее отец и мать уже ушли из жизни, и она очень тоскует по маме. Эмму огорчает происходящее на политической арене и волнует будущее нашей планеты. Она хотела бы, чтобы ее внуки жили в мире, другие дети — тоже. По ночам она плачет в подушку.

В своей утренней молитве Эмма обещает быть благодарной за все и принимать жизнь такой, как есть. Но как и многие из нас, она понимает, что это гораздо труднее, чем кажется. Столько всего выбивает из колеи, заставляя испытывать беспокойство и забывать о задуманном.

Оптимистические планы и завышенные ожидания Эммы часто разбиваются о суровую действительность. Частенько бывало, что она с нетерпением ждала в гости родных, но, когда последний из них уходил, она заливалась слезами от обиды. Или настраивается пойти куда-то с Элис, а та отменяет встречу, либо, приходя, ведет себя нетерпеливо или враждебно.

Однажды вечером, после того как Эмма оплатила расходы Элис по ренте и приготовила ей обед, она вдруг разрыдалась, намывая посуду. Элис даже не поблагодарила ее. Более того, она обняла Криса на прощание и при этом явно игнорировала Эмму.

Крис вытер посуду, неловко приобнял жену и ласково сказал: «Надеюсь, этот чек не примут в банке».

Эмма проплакала целый час. Ей было невыносимо жалко себя, мучили чувство вины и сильное огорчение. Она понимала, что на всех не угодишь, и в глубине души осознавала, что такое желание невыполнимо.

Эмма нашла себе психотерапевта-ровесницу, Лорел, которая внимательно выслушала ее рассказ о семейных передрягах и задала несколько вопросов. Потом заметила: «У вас поверхностное дыхание. Давайте я научу вас правильно дышать».

Лорел научила Эмму глубокому дыханию и упражнениям на концентрацию. Также она рекомендовала ей занятия йогой и ежемесячный массаж, уделять больше внимания своему телу, дыханию и работе сердца.

Только после первого сеанса массажа Эмма поняла, как была напряжена. После него у нее болело все тело, но к своей машине она двигалась почти вприпрыжку. Со временем Эмма стала более внимательна к своему телу и научилась лучше его понимать.

Лорел научила ее навыкам поведения по принципу «здесь и сейчас». Они начинали и заканчивали сеансы медитацией, иногда делали паузу для нее и в середине работы. Эмма научилась прислушиваться к себе и разбираться в своем «внутреннем пейзаже». Осознала, насколько была поглощена чувством вины и предвзятыми мнениями. Лорел помогла ей воспринимать все безоценочно. Со временем Эмма стала слышать свой внутренний голос.

К моменту завершения курса психотерапии Эмма научилась замечать свои чувства в ответ на просьбу окружающих о помощи. Медленно, но верно начала понимать, что если устала или не хочет что-то делать, значит, пришло время сказать «нет». Она теперь часто говорит: «Позвольте мне подумать. Позднее я сообщу вам о моем решении». Так у нее постепенно появляется собственное пространство, в котором она может думать о своих потребностях.

Бывает, несколько недель подряд Эмма внимательна, сосредоточенна и действует целеустремленно, а затем слегка расстраивается и жалеет себя. Она может настолько раствориться в другом человеке, что забывает глубоко дышать или делать паузу, прежде чем ответить на просьбу. Однако уже лучше осознает границы собственной личности и замечает состояние своего тела, сердца и сознания.

С возрастом значимость знания о себе и навыков защиты собственного сознания повышается. Если мы не зациклились на отрицании происходящего, будем постоянно переживать горечь. Эмоции несут информацию, которую мы хотим принять с благодарностью и вниманием.

Страдание — естественная и здоровая реакция на дистресс, которая необходима для выживания. Если мы порезали палец, потечет кровь. Именно так должно произойти. Разблокировав накопившиеся эмоции, мы почувствуем мощный прилив жизненных сил. Оплакивая утрату близкого человека или огорчаясь по поводу неприятности, мы хотим, чтобы наше сердце, ум и тело ощущали эмоции. Если честно переживать опустившийся мрак, он становится менее непроглядным. Никому из нас это не удается на сто процентов и постоянно. Но важно усилие, которое мы делаем, желая познать себя.

С Мередит я познакомилась во время долгого полета на Восточное побережье. Она родом из штата Джорджия и говорила с южным акцентом. Привлекательная женщина шестидесяти шести лет, с гладкой нежной кожей, усыпанной веснушками. Когда я представилась ей психологом и писателем, она захотела рассказать мне о своем разводе.

Я попросила у нее разрешения записать сказанное как интервью, приготовила ручку и блокнот. Прежде всего, она воспользовалась возможностью и заказала виски со льдом.

Вероятно, под влиянием алкоголя и охвативших ее чувств, связанных с темой беседы, она стала разговаривать очень оживленно. Я опасалась, что другие пассажиры услышат, о чем мы говорим, но ее это, похоже, не волновало.

Мередит была в разводе около пятнадцати лет, но рассказывала об этом так, словно все произошло вчера. Они с Дугом познакомилась на вечеринке. Она тогда была наивной юной женщиной, изучавшей сестринское дело. Он — спокойный молодой человек, учился на инженера. Мередит призналась: «Дугу понравилось, что я общительная и разговорчивая. Мне понравилось, что он солидный». Потом она помолчала и добавила: «А оказалось, что не солидный, а тупой и упрямый». Заказав себе еще один напиток, Мередит объяснила, что Дуг был скуп на эмоции. Она надеялась, что научит его выражать свои чувства. Потом покачала головой и произнесла: «Все мы думаем, что сумеем изменить их, правда?»

Они поженились в 1975 году. Перед свадьбой у Мередит возникли сомнения, но она от них отмахнулась. Призналась мне: «Единственное, что нас объединяло, — любимая бейсбольная команда “Луис Кардиналс” и группа “Роллинг Стоунз”».

С самого начала в их семейной жизни возникли трения. «Из меня чувства так и выплескиваются наружу, — говорила Мередит. — А Дуг терпеть не мог, когда я при нем экстровертничала. Я не могла понять, как он выражает свою любовь, и казалось, что моими чувствами он вообще не интересуется».

Дуг настаивал, чтобы они оба работали и откладывали какую-то сумму денег. После рождения дочерей он поддержал желание Мередит скорее вернуться на работу. Дуг ездил в командировки от нефтяной компании, где работал, а когда возвращался домой, не горел желанием тратиться на походы в кино или семейный отпуск.

Однажды Дуг не пришел домой, когда у Мередит был день рождения. Несколько недель спустя он признался, что у него роман на стороне. Мередит была потрясена и проплакала три дня. Она сделала аудиозапись своего плача и отправила ее Дугу по электронной почте. Тот не ответил.

Мередит отчаянно жалела о том, что произошло, и была вне себя, чувствовала себя полной идиоткой. Наконец она подала на развод. «Процесс был долгим и горьким, мне горько до сих пор», — прошептала она.

Дуг женился на женщине из Техаса. Мередит осталась в Атланте, работала медсестрой и растила дочек. Дуг, в общем, не стремился видеться с ними, и они по нему не скучали.

После того как младшая дочь покинула дом, чтобы учиться в колледже, Мередит купила одежду, в которой смотрелась сексуально, и набила себе на крестце так называемую «развратную татуху». Она больше десяти лет не ходила на свидания, но увлеченно знакомилась с мужчинами в Интернете. Один из них очень ее заинтересовал, начались интимные отношения, а потом она страдала, когда этот мужчина отказался с ней общаться после двух недель встреч. Другие мужчины так сильно страдали от одиночества, что предлагали ей выйти замуж после первых свиданий. Один из них оказался маньяком, и ей пришлось вызывать полицию, чтобы спастись. Больше она не ходит на свидания.

Когда сообщили, что до посадки осталось двадцать минут, я поблагодарила Мередит за искренний рассказ. Ненавязчиво намекнула, что ей не помешало бы обратиться к психотерапевту, сказав: «Думаю, вы до сих пор под впечатлением от бывшего мужа, и это серьезно сказывается на вашей нынешней жизни».

Мередит покачала головой, словно выходя из транса. На ее лицо вернулось выражение, какое было до момента, когда мы сели рядом, — лицо безмятежной и уверенной в себе женщины. Но я-то понимала, что к чему.

Скольким из нас приходится вот так «сохранять лицо», выглядеть несообразно испытываемым чувствам, нести тяжкое бремя гнева и сожалений?

Мередит пыталась понять себя, взбодрившись алкоголем в беседе с незнакомым человеком. Я уважаю ее усилия — все наши усилия достойны уважения. Мы не можем делать выбор, проходить жизненные испытания или хорошо жить день за днем, не осознавая, что именно переживаем. Только так можно понять, куда мы двигаемся, и двигаться вперед, к своей цели.

Самое серьезное испытание для нас — научиться справляться с гневом, накопившимся за десятилетия. Мы принадлежим к очень патриархальной культуре, воспитание заставляет нас скрывать его и всю жизнь улыбаться, улыбаться, улыбаться… Становясь жертвами насилия или пытаясь успокоить мужчин, которые нас критикуют, мы загоняем гнев глубоко внутрь, и он там копится. Женщинам нашего поколения испытывать гнев особенно трудно: «истинным леди» это не к лицу.

Часто гнев направлен в нас самих и провоцирует депрессию или поведение, которое разрушает; стыд затуманивает сознание. То, что приходилось долго скрывать, превращается в отчуждение, а отчуждаться от кого-то — все равно что проглотить яд и ждать, что в итоге отравится другой. Или, как написала Джин Эмери, отчуждение «может пригвоздить каждого из нас к распятью нашего собственного [поруганного] прошлого».

Многие считают, что гнев — мощное тревожное расстройство, поэтому изо всех сил стараются его преодолеть. Хотя интуитивно мы против, лучше всего позволить себе как можно полнее ощутить гнев. Ведь это способ защитить себя там, где есть уязвимость — внутри или снаружи. Вместо того чтобы говорить: «Я злюсь», стоит сказать: «Мною овладевает гнев». Так можно разобраться с гневом, а не потеряться в нем.

Испытывать гнев — одно, выражать его — совсем другое. Мы часто мечемся между яростью и ледяным молчанием, но ни то ни другое не на пользу. Всем следует научиться методом проб и ошибок выражать свой гнев вслух. Как именно? Это зависит от ситуации. От того, с кем мы общаемся в данный момент, каковы обстоятельства, насколько потерян контроль над собой, и что, с большой долей вероятности, произойдет, если мы выразим свой гнев. Хороший вопрос, который можно задать себе: «Есть ли способ выразить гнев, от которого и мне, и окружающим станет лучше?»

Часто лучше подождать, пока удастся справиться с гневом, а затем подумать, как его выразить. Но иногда правильно сразу сказать: «Знаешь, меня это бесит».

Полезно уметь давать физическую разрядку гневу. Иначе вся связанная с ним энергия и возбуждение останутся внутри тела и спровоцируют эмоциональное напряжение. Есть множество способов сделать это. Мы можем взбить подушку, швырнуть кубики льда в ванной комнате или камешки в дерево, пнуть какой-нибудь предмет, если терпение на пределе. Давая гневу физическую разрядку, мы очищаемся, переживая катарсис, успокаиваемся и обретаем способность мыслить рационально — в стремлении найти адекватную реакцию на то, что нас рассердило.

Многие женщины нашего возраста испытывают гнев менее интенсивно. Мы научились справляться с отрицательными эмоциями и более умело строим взаимоотношения с людьми. Стали терпимее к себе и окружающим, спокойнее переносим жизненные испытания. Держим свою лодку на плаву. Но если мы не умеем обуздывать интенсивные эмоции, настало время сделать это, причем как можно скорее. Буддисты утверждают, что жизнь — страдание. Оно неизбежно, но человек может собраться с силами, чтобы подготовиться к предстоящему. Понимая себя и зная, что является источником наших жизненных сил и многих важных умений, мы можем сохранять интерес к жизни, независимо от обстоятельств. Чувствовать признательность и радость, принимая жизнь такой, какая она есть. Научившись этому, мы «созреем» и превратимся в «антикварную ценность», как старое вино.

Мы перестанем считать, что за все в ответе. У нас больше не будет разнообразия мнений насчет того, как жить другим. Зато мы душевно обогатимся, принимая разные точки зрения. Мы будем меньше зависеть от ролей, которые нам навязаны культурой и обществом. Обнаружим в себе таланты, о которых раньше не догадывались, откроем в себе неизрасходованные запасы мужества и жизнерадостности. Оказывается, мы лучше, чем могли себе представить.