Я всегда опасался «свободных тем». Это бриллиантовые валуны в несколько тон, которые нельзя унести. Ими можно только бескорыстно любоваться. Милостью Божьей мне есть чем любоваться, и я умею это делать бескорыстно. Другое дело: смогу ли я поделиться этим с другими?

Честно: я пытался. Миллион раз пытался. Рекламировал очевидное, воспевал неизбежное, жег формальное. Вся моя жизнь – нескончаемый первомайский «субботник». Многого ли я добился? Да. Я обрек себя на пожизненное участие в этом «субботнике» – это главное.

Мне органично быть ответственным за происходящее в головах нормальных людей. Людей, жизнью битых и путаных, отягченных бытом, запуганных ответственностью, отравленных равнодушием. Таких же, как я, в принципе.

И, как на собрании анонимных алкоголиков, на вопрос: хочет ли кто-нибудь рассказать о себе, я автоматически поднимаю руку и начинаю говорить: «Я русский, семейный человек, я верю в великое будущее своего народа, потому что сам отношусь к этому народу, и у него не может быть никакого другого будущего, кроме великого. Мне опостылело, что всякая дрянь разевает свои грязные рты на мой великий народ. Мне наплевать, что еще какой-то народ считает себя великим. Мой великий народ – единственный народ, который допускает величие еще каких-то народов и при этом не испытывает когнитивного диссонанса. У моего великого народа душа широкая, под стать территории, на которой мой великий народ проживает. Оттого и такая гармония. Оттого все радости и печали моего великого народа. Оттого и безудержная тяга к прекрасному и жуткая способность к саморазрушению. Оттого и жертвенность, оттого и жестокость. Оттого и святость, оттого и безумие. Короче говоря, оттого все».

И что мне со всем этим делать, кроме как принять?

Да, мой великий народ пьет, как проклятый, блудит и бездельничает, словно живет по принуждению. Есть такое, и оправдывать это нельзя.

По правилам тех же анонимных алкоголиков признание болезни – первый шаг к исцелению. За публичную декларацию «второго шага» меня, да и любого другого, могут привлечь как минимум по четырем статьям Уголовного кодекса Российской Федерации. Потому что второй вопрос связан непосредственно с насилием.

Видимо, это понимают все и оттого со «вторым шагом» не торопятся. Ждут естественного развития событий. Которые не заставят себя ждать. Никогда не заставляли и сейчас не заставят.

Скоро, скоро зацветут сады в мичуринском заповеднике ВДНХ, радуя глаз молодежи атлетического телосложения, в усеянных орденами костюмах фирмы «Большевичка», поющих песни любви на музыку Пахмутовой и стихи Добронравова. А может быть, и на стихи другого уважаемого поэта и музыку другой прекрасной женщины. Да и костюмы могут быть от французского модельера, в прошлом бойца парижского Сопротивления. Неважно, как это будет. Важно, что мой великий русский народ будет при этом чувствовать. А чувствовать он будет глубокое удовлетворение. И будет, как всегда, прав.

Как я к этому отношусь? Принимаю. Как Милость Божью. Как еще к этому можно относиться? Разве что буду укорять сам себя, что все происходящее мне нравилось больше, чем это было необходимо для духовного самосовершенствования. Значительно больше. Ибо отравлен пороками.

Но я буду молиться, чтобы мои дети избежали моих ошибок и вошли в будущее с высоко поднятыми головами честных и добрых людей. Каким не стать мне уже никогда.