34

Лондон, 2017

Когда Клара начала переходить дорогу, Мак в спешке прервал разговор, положил телефон в карман и выдавил из себя улыбку, испытывая приступ панического ужаса. Ханна звонила ему из следственного изолятора уже в пятый раз, он боялся ее все сильнее, опасался наказания, которое она может для него придумать.

Они познакомились шесть месяцев назад, у них случился непродолжительный, но яркий роман, он был для Мака такой же неожиданностью, как и само появление Ханны, послужил приятной отдушиной, отвлек от бессмысленных страданий, вызванных растущим чувством к Кларе. Это был вечер, посвященный открытию фотовыставки его друга, внимание Мака привлекла красивая брюнетка за барной стойкой, он почувствовал мгновенное неудержимое влечение.

Вскоре они начали встречаться раз в неделю. Если начистоту – это был лучший секс в его жизни, но он с облегчением воспринял ее нежелание иметь серьезные отношения. Поначалу он сомневался, стоит ли ей говорить о его переживаниях по поводу Клары, но она проявила столько трогательного сочувствия, так деликатно приободряла его, что он постепенно обрисовал ей всю безнадежность ситуации в целом, не скрывая своего крайнего раздражения, вызванного изменой Люка с Сади. Он быстро привык полагаться на ее постоянную поддержку и разумные советы.

Мак заметил, что она не любила говорить о себе, в самом начале их отношений он пытался узнать о ней побольше, но она аккуратно уклонялась от разговора. Ханна была старше его и Мак понимал, что у нее есть личная жизнь за рамками их еженедельных встреч, он смирился и перестал проявлять любопытство. Тем не менее она была прекрасным слушателем, ему хотелось многое рассказать ей о своем несчастье.

– Бедняжка Мак, – говорила она, гладя его по волосам, осыпала поцелуями лицо и толкала на кровать. – Бедный милый Мак.

А потом… ее откровение было настолько неожиданным, шокирующим, как гром среди ясного неба. Они лежали нагишом в кровати, их руки и ноги были сплетены, Мак уже почти заснул.

– Мне нужно что-то тебе сказать, – промолвила Ханна. Она села, ее длинные темные волосы спадали на грудь, красивые глаза смотрели прямо ему в лицо, тело отбрасывало большую тень за ее спиной.

– Что? – сказал он сонным голосом и улыбнулся. – Звучит серьезно.

– Про твоего друга Люка.

– Люк? – Он вздрогнул от удивления. – А что с ним? – Позже он вспоминал, как в его душе зашевелилась тревога, словно порыв холодного ветра взъерошил волосы и пощекотал кожу головы.

– Он мой сводный брат, – сказала она. – Оливер и мне приходится отцом.

У Мака вырвался испуганный лающий смешок. Наверняка это была просто шутка. Но потом он заглянул в ее глаза и понял, что ошибся. Сначала он подумал, что она совершенно безумна, было досадно осознавать, что эта великолепная женщина, которая, казалось, понимала его с полуслова, поддерживала его, в действительности совершенно больна. Как ему теперь выпутаться из этой истории? Какую сцену она ему сейчас закатит?

– Хм, послушай, Ханна, я…

– В семь лет, – продолжила она спокойно, словно не замечая, что он говорит, – я узнала, что Оливер Лоусон мой настоящий отец и что у него был роман с моей мамой. Мне было всего несколько недель от роду, когда умерла моя мама, он отдал меня чужим людям, которых я считала своими настоящими родителями.

Люк сел.

– Что за ерунду ты несешь? Я знаю семью Люка много лет. Мне было бы известно, я бы… черт, ты же шутишь, да?

– Нет, – ответила она. – Я не шучу.

– Господи! Я не… подожди! Ты знала, что я друг Люка, когда мы встретились… и поэтому подошла ко мне?

Ханна подалась вперед, взяла его руку в свои, и он увидел, как слезы брызнули из ее глаз.

– Ох, Мак, мне так жаль. Извини, что обманывала тебя. Я не могла представить, что мое чувство к тебе будет таким глубоким, что я полюблю тебя так сильно. Я искала поддержки, думала, ты сможешь мне помочь, но сейчас, наверное, ты меня ненавидишь, и… – Она закрыла лицо руками и тихо, бессильно заплакала.

Он недоверчиво уставился на нее.

– Нет, – сказал он, неуверенно похлопав ее по плечу. – Нет, теперь тихо, я тебя не ненавижу… нет, успокойся, не плачь, расскажи все с самого начала.

И она рассказала. Как Оливер воспользовался положением и закрутил роман со студенткой, как она забеременела и он бросил ее, отказавшись от новорожденной Ханны.

– Роуз стало все известно, – сказала она. – Узнав правду, Роуз договорилась о встрече с моей мамой рядом с тем местом, где они жили, в Данвиче, знаешь, там, где скалы?

– Да, – ответил Мак, почувствовав нарастающую тревогу.

– Они встретились наверху, она привезла меня с собой в коляске. Роуз была последним человеком, видевшим ее живой.

– Она… что? Ханна, то есть ты хочешь сказать…?

– По документам моя мама совершила самоубийство. Но я… не знаю… не думаю.

– Брось! Ты же не серьезно…

Но Ханна продолжала излагать свою версию произошедшего: начала с длинной грустной истории ее детства, потом перешла к рассказу о том, как наблюдала за чудесной жизнью Лоусонов, видела, насколько сильно Оливер заботится о ее братьях и сестре и совсем не вспоминает про Ханну.

– Мой отец, Мак – человек, избавившийся от меня, как от ненужной вещи. – Она вытерла слезы. – Мак, даже если ты не веришь в то, что Роуз убила мою маму, ее смерть все равно на совести Оливера из-за его отношения к ней, из-за того, что он бросил и ее, и меня.

Мак внимательно посмотрел на нее.

– Что тебе нужно от меня? – наконец спросил он. – При чем здесь я? – Он все еще пытался привести мысли в порядок, осознать, как сильно его надули, ведь он искренне полагал, что их встреча случайна.

Ханна отклонилась назад.

– Хочу, чтобы ты помог мне преподать Оливеру урок. Хочу, чтобы он понял, что ни с кем, тем более – с дочерью, нельзя обращаться подобным образом и оставаться безнаказанным.

Мак пощупал вокруг себя рукой в поисках одежды.

– Извини, я думаю, тебе лучше сейчас уйти.

– Но я говорю правду! – воскликнула она. – Моя мама – Надя Фриман. Ее тело нашли в море в Данвиче в 1981 году. Об этом написали все местные газеты. Проверь, если ты мне не веришь. Надя Фриман была моей мамой. А Оливер Лоусон – мой отец.

Мак был не в силах поднять на нее глаза.

– Я не хочу иметь с этим ничего общего. Не думаю, что мы должны продолжать встречаться.

Следующие несколько недель он ничего не слышал от Ханны, хотя часто думал о ней. Неужели ее странный рассказ – правда? Конечно, он мог бы пойти в библиотеку в Саффолке и порыться в архиве, поискать что-нибудь в местной прессе про Надю Фриман, но даже если кто-то с этим именем и умер, это никак не доказывает причастность Оливера и Роуз. И все же что-то ему не давало покоя. Ему всегда казалось знакомым лицо Ханны, и как только она начала рассказывать про себя, он понял, почему: она была абсолютной копией Люка и Оливера. Как он этого раньше не разглядел, но теперь он был уверен в этом на сто процентов. Его тревога росла с каждым днем. Ханна выглядела очень убедительно. Она не производила впечатление нездорового человека.

Прошло почти две недели после их последней встречи с Ханной, когда позвонил Люк.

– Как дела, дружище? Где скрываешься? Какие планы на выходные?

– Нигде не скрываюсь… работал. Планов никаких, а что?

– Отец празднует день рождения в эти выходные. Мы с Кларой едем туда на ужин. А ты как на это смотришь? По-моему, ты все равно хотел навестить свою маму в ближайшее время. Клара только сегодня утром говорила, как соскучилась по тебе. Поехали, будет весело.

Как только Мак приехал в «Ивы» и увидел Клару, он понял, что это было ошибкой. Она выглядела потрясающе. Мак не мог толком объяснить, почему его так к ней тянуло. Клара была далеко не так хороша, как Ханна, однако же она могла заменить ему все. Заметив Мака, Клара вскрикнула от радости и подошла, чтобы обнять его, он вдохнул знакомый запах, ощутил в своих руках ее маленькое хрупкое тело. Это была настоящая мука. Мак надеялся, будет легче, если он проведет вдали от нее какое-то время, но сейчас осознал, что любит ее больше, чем прежде.

Ближе к концу вечера он стоял в стороне от всех и угрюмо выпивал в одиночестве. Когда к нему подкатил Люк в прекрасном настроении, немного раскрасневшийся от алкоголя, и хлопнул по спине, Мак посмотрел на него и тихо спросил:

– Что происходит с той девушкой с работы? Сади? Ты действительно с ней порвал?

Люк округлил глаза.

– Да. Конечно, черт побери, все в прошлом. Господи, Мак, я же тебе говорил. Мы провели только одну ночь несколько месяцев назад, и это – худшая ошибка в моей жизни. Я просто хочу забыть о том, что произошло. – Он с беспокойством огляделся вокруг.

Мак кивнул.

– Так, о’кей. Хотел убедиться.

Но гнев все же переполнил его, когда он увидел, как Люк приблизился к Кларе, разговаривавшей с его матерью, и будучи в своем праве обнял за плечи любимую девушку. Через несколько минут к Маку подошел пьяный в стельку Оливер с бутылкой вина и предложил обновить бокал и Мак, стараясь перекричать музыку и шум голосов, спросил:

– Оливер, ты знаком с кем-нибудь по имени Надя Фриман?

Выражение глаз Оливера говорило само за себя.

– Что? – спросил он и с его лица сошла вся краска. – Что ты сказал?

– Наталья, – почти прокричал Мак. – Наталья Феллум. Пару дней назад я познакомился с ней в Лондоне, она сказала, что жила в этих местах. Оливер? Все в порядке?

– Да-да, извини. Я подумал… – Он сделал большой глоток вина. – Хм, Наталья? Нет, боюсь, мне ничего не говорит это имя.

После этих слов он похлопал Мака по плечу и удалился шаткой походкой. Но Мак видел, что его первой реакцией был страх, откровенный и безудержный. Он это видел и знал.

В следующие дни он часто вспоминал о Ханне. Он с удивлением обнаружил, что ему действительно ее не хватало; между ними существовала связь, они понимали друг друга и были каждый по своему одиноки, делили одно горе на двоих, жаждали примириться с невозможным. После вечеринки он все время размышлял об эгоизме Люка, его незаслуженном везении. В конце концов, глубоко в ночи, напившись и почувствовав себя глубоко несчастным, Мак написал сообщение Ханне: «Какая от меня требуется помощь?»

Она тут же ответила: «Мы можем встретиться?»

Поначалу он счел ее план абсурдным и отказался.

– Ты шутишь? Это исключено.

– Три дня, – сказала Ханна. – Всего лишь три дня. Этого достаточно, чтобы преподать Оливеру урок, дать ему понять, что я никуда не делась и никогда не исчезну.

– Ханна…

– Мак. Он избавился от меня. Как от мусора. От меня и от моей мамы. Это по его вине она умерла.

– Да, но…

– Слушай. Ты любишь Клару, не так ли?

Он посмотрел на нее – она была единственным человеком, кому он доверил свое чувство.

– Да. Люблю.

– Люк обманул ее, обошелся с ней, как с собачьим дерьмом. С женщиной, которую ты любишь. Ты правда хочешь, чтобы Клара осталась с ним? Как только Люк перестанет путаться под ногами, ты будешь наедине с Кларой, расскажешь про Сади, покажешь ей, как много она для тебя значит. – Ее глаза наполнились слезами. – Пожалуйста, Мак, пожалуйста. Ты моя единственная надежда. Мне кажется, я никогда не положу этому конец, если ты мне не поможешь.

Мак подумал об Оливере: чувство вины ясно читалось на его лице; потом обнял Ханну.

– Все хорошо, – сказал он. – Все хорошо, расслабься.

– Послушай, я не наврежу ему. Я только хочу заставить Оливера признаться в содеянном и посмотреть правде в глаза, встряхнуть его самодовольный ничтожный мирок.

– Как ты собираешься заманить Люка к тебе в квартиру?

– Не волнуйся об этом, – сказала она. – Мне для начала нужна твоя помощь с несколькими вещами.

И он не стал расспрашивать ее подробно, ему не очень-то и хотелось обо всем знать. Следующий вечер он провел дома у Клары и Люка, и пока Люк готовил им ужин, он сидел рядом с Кларой и слушал, как она болтала про отпуск, на который они откладывали деньги, и про ее радость в связи с тем, что Люк наконец-то к ней переехал. На следующее утро он позвонил Ханне.

– О’кей, – сказал он. – Можешь на меня рассчитывать.

Но очень быстро все пошло ужасно, страшно не так. После исчезновения Люка, Ханна, похоже, изменилась за одну ночь. Вместо ранимой оскорбленной женщины, которую, как казалось, он знал, перед ним был кто-то абсолютно другой. Через два дня он ей позвонил.

– Он в порядке? Ты его отпустишь завтра, как обещала? Роуз и Оливер места себе не находят, ты добилась своего, так что можешь его отпускать, так ведь?

Она заговорила в новой, совершенно непривычной для него манере, ответив резко:

– Нет. Не будь дураком. Мне нужно от тебя кое-что. Начиная с этого момента, ты будешь рассказывать мне о каждом шаге Роуз и Оливера.

– Что? Как ты предполагаешь я буду это делать?

– Постарайся. Спроси у Клары. Докладывай мне о каждом разговоре Клары и Роуз, каждом звонке Роуз Кларе, о любом визите полицейских к Роуз, о приезде Роуз и Оливера в Лондон, обо всем. Ты понял? Мне важно знать все, любую деталь.

– А если я откажусь?

Она раздраженно вздохнула.

– Смотри, я все равно уже близка к тому, чтобы всадить нож в лицо этому ноющему ублюдку. Господи, он никак не уймется. Дай мне хоть малейший повод, я потеряю терпение и сделаю это. Я бы на твоем месте поступила так, как тебя просят, если хочешь увидеть его снова.

У него не было выбора.

– О’кей, о’кей, расслабься, я согласен.

– Хорошо. Люк хранит дома фотографии своей сестры Эмили?

– Эмили? А она здесь при чем?

– Просто ответь на вопрос.

– Хм, да, он упоминал о них как-то, когда напился, сказал, что держит их в кабинете дома, но я никогда их не видел. Люк сам не может на них смотреть, думаю, он все еще очень расстроен.

– Хорошо. Тебе нужно пойти туда и взять их.

– Что? Зачем?

– Просто сделай это. Я дам тебе ключи Люка.

Когда ему не удалось найти фотографии, она пришла в неописуемую ярость.

– Боже, от тебя никакого толку, – фыркнула она. – Я сама их разыщу. Кстати, ты в состоянии подделать фотографию? Фотошоп или что-то вроде этого, у меня есть старые фотографии, которые мне давно дала Эмили, на них засняты она и ее семья. Я хочу, чтобы ты поменял на них ее изображение на мое.

– Эмили? – спросил он. Его беспокойство нарастало. – Ты не упоминала раньше, что вы познакомились с Эмили… Когда? Я не понимаю.

– Ты можешь это сделать?

– Да, но…

– Отлично. Тогда у меня для тебя есть еще одно задание.

Ситуация превратилась в кошмар, когда он осознал, что на уме у Ханны было что-то более извращенное, садистское, чем простое желание напугать Оливера и напомнить о себе. Ханна начала встречаться с Кларой, и Мак буквально потерял голову.

– Прекрати немедленно, – сказал он, – прекрати или я пойду в полицию.

– Почему? Мне нужно быть в курсе полицейского расследования и, кроме того, мне доставляет удовольствие слушать про неприятности моего отца.

Угрозы не имели никакого значения. На каждую такую угрозу она отвечала обещанием убить Люка, если Мак не будет держать рот на замке. Он верил, что она говорит серьезно. Хуже того, Ханна могла навредить Кларе. Мак оказался в западне.

Отчаявшись, он проследил за Ханной после ее встречи с Кларой и сделал несколько снимков. Это было единственное, что он мог бы потом использовать против нее, своего рода предостережение, что в случае необходимости ему всегда есть что предъявить Лоусонам и полиции. Но в последний момент она подняла голову и заметила его. Он убежал и впрыгнул в вагон за долю секунды до того, как захлопнулись двери. Дома для надежности он сразу же перегрузил фотографию в ноутбук и оставил его внизу у Мехмета, хозяина ларька с кебабами.

– Ты можешь сохранить это для меня? – спросил он.

– Конечно, мой друг.

Он не ошибался, опасаясь, что Ханна придет за фотографией, и хотя она забрала фотоаппарат со снимком, ей, конечно же, не пришло в голову искать ноутбук с копией. Мак понимал, что должен обо всем честно рассказать Кларе, но замолкал на полуслове, не зная, как ей это объяснить, опасаясь, что она возненавидит его после всего случившегося. Под влиянием момента, отчаявшись, он показал Кларе и Тому снимок, позволив им тем самым самостоятельно докопаться до истины, не подставляя при этом себя.

Мак знал, что этому никогда не будет конца. Он ожидал, что Ханна расскажет о нем на суде, холодел при мысли, что она раскроет его роль во всей этой истории. Но, к его удивлению, Ханна хранила молчание. Несколько недель в его сердце теплилась надежда. На какое-то время ему даже показалось, что он может легко отделаться. Но потом начались телефонные звонки. Казалось, за время нахождения в следственном изоляторе Ханна стала еще безумнее, мстительнее, озлобленнее, чем когда бы то ни было, и он понял, почему Ханна не упомянула его имя на суде: теперь она могла манипулировать им. Ханна сообщила, что у нее есть новый план мести Лоусонам и что Мак просто обязан помочь ей.

– Тебе известно, что произойдет, если ты этого не сделаешь. Я позабочусь о том, чтобы Клара узнала, что ты был в деле с самого начала.

Это было последнее, что сказала ему по телефону Ханна, прежде чем он повесил трубку.

Он поднял глаза и увидел Клару, идущую ему навстречу, и пока он смотрел на нее, его захлестнула волна счастья. Любовь к Кларе было единственным, в чем он был уверен; несмотря на все произошедшее, на совершенные им ошибки, этого нельзя было отрицать: Клара принадлежала только ему.

– Ты в порядке? – спросила Клара, беря его за руку.

Такое естественное проявление дружеской заботы. Он понимал, что этот жест не значил ничего особенного, Клара иначе относилась к Маку, чем он к ней. Но, возможно, когда-нибудь это изменится. Было ясно, что Клара больше не любит Люка. Не исключено, что дружеские чувства, которые она питала к Маку, перерастут однажды в нечто большее.

Он через силу улыбнулся, подавив свои страх и раскаяние. Может, она никогда не узнает, может, все будет хорошо.

– Иди сюда, – сказал он и обнял ее за плечи. – Нам пора, что скажешь?