Иэн

День убийства

В зеркале заднего вида Иэн увидел себя, а еще – любопытный взгляд своего молодого водителя, который, казалось, набирался смелости, чтобы начать разговор. Интересно, что скажет Мэдди, подумал Иэн. Он не только загорел под нигерийским солнцем до такой степени, что его кожа стала напоминать жареный орех, но и приболел и сбавил в весе. Со свойственным ему оптимизмом Иэн надеялся, что благодаря этой комбинации он стал выглядеть моложе и стройнее и что ей это может понравиться. Как бы там ни было, его загар никак не мог выглядеть более нелепо, чем те пятнистые, как мех гиены, волосы, с которыми он приехала тогда в Нью-Йорк. Иэн расхохотался.

Парнишка улыбнулся в зеркало:

– Похоже, у вас хорошее настроение.

– Я в сорока минутах от дома, и я не видел жену и сына три месяца. У меня дьявольски великолепное настроение. Еще бы избавиться от запаха сажи и пепла у меня в носу – и тогда все было бы просто идеально.

– Простите?

– Ничего, приятель. Не волнуйся из-за этого. Просто довези меня до дома.

– Довезу, сэр.

Потерев нос, Иэн и вправду задумался, удастся ли ему хоть когда-нибудь избавиться от преследующего его запаха гигантского пожара на нигерийском нефтяном месторождении. Впрочем, сейчас это было неважно. Уже скоро он будет лежать на диване, щекоча Чарли и играя с собаками, а Мэдди будет готовить ему большую кастрюлю его любимого чили со стейком.

Иэн улыбнулся в окно, глядя, как ровные поля мчатся на север, к аэропорту, от которого они удалялись. Лето выдалось сухим, и земля была покрыта желтыми, засохшими растениями, однако Иэна все равно успокаивала простая красота края, ставшего ему домом.

Достав телефон, он набрал Мэдди.

– Иэн?

– Привет, Лепесточек! Что делаешь, детка?

– Гуляю с собаками. – Пауза. – Вместе с Чарли. Где ты? Ты не в скайпе.

– Я почти дома. Тащи свою задницу обратно, чтобы я смог заключить тебя в свои любящие объятия!

– Случилось недоразумение, Иэн.

– Что ты имеешь в виду?

– Я была уверена, что ты не приедешь до следующей недели.

– Я сказал тебе, что возвращаюсь на этой неделе.

– Не говорил!

– Ну, не волнуйся, милая. Ты ведь не думаешь, что я буду на тебя сердиться, если в доме не прибрано? Брось! Я просто хочу видеть вас с Чарли. Если в доме нет еды, я закажу пиццу. Я и правда не отказался бы от той, фирменной, с соусом халапеньо, которую готовят в пиццерии «У Сарпино». Не против?

– Иэн?

– Да?

– Увидимся дома, ладно? Не злись, когда я приду. Прошу. Сейчас я уже ничего не могу изменить.

– Да ладно, Мэдди. Что вообще, ко всем чертям, происходит?

– Я сейчас заберу Чарли с собаками и поеду домой, ладно? Скоро увидимся.

– Да ты издеваешься, Мэдди!

– Я понимаю. Прости. Я знаю. Увидимся дома.

– Хорошо.

Отключив телефон, он стукнул кулаком по сиденью.

Заметив, как резко ухудшилось настроение Иэна после звонка, молодой водитель оставшуюся часть пути помалкивал. Объехав Канзас-Сити по окружной дороге, они направились к южным пригородам. Иэн хмурился, размышляя о том, что за хрень его ждала дома. Этим летом Мэдди вела себя странно. Она реагировала на его звонки по скайпу с нефтедобывающего комплекса гораздо холоднее, чем в предыдущие разы. Он полагал, что Мэдди была расстроена из-за своей травмы. Впрочем, Иэн за свою жизнь повидал множество более страшных ран, и на лице у Мэдди не было дефектов, которые при наличии денег не смог бы исправить грамотный пластический хирург.

Больше всего Иэна волновало то, в какой ярости она была из-за их ссоры в ночь несчастного случая. Она что, всерьез считала, что Иэн собирается оставить ее просиживать в Канзасе свои лучшие годы, пока сам он будет мотаться по Азербайджану, Тунису или Йемену? Как хотел бы он, чтобы она оказалась на его месте! Посидела бы в барах аэропортов стран третьего мира или пожила бы в укрепленных комплексах! Он бы с удовольствием променял это «чудесное времяпрепровождение» на возможность сидеть дома и смотреть вместе с Чарли мультики, поглощая чипсы и печенье.

Как бы ей это понравилось? Для нее странствования заключались в распитии шардоне на террасе, а для него – в запахе пота и бомбах. «И все же, – шептал ему внутренний голос, – и все же…» В эти годы ей приходилось со многим мириться. Как Иэн сам ей признался однажды, он знал, что был угрюмым, сердитым параноиком. Но, несмотря на это, она продолжала перебирать его волосы и гладила его лицо, пока Иэн, положив голову ей на колени, смотрел на диване фильмы ужасов, которые предпочитал ее любимым комедиям и драмам. Поистине она была замечательной матерью для Чарли. А лучше всего было то, что Иэну по-прежнему нравилось вместе с ней напиваться и вспоминать их деньки на Балканах: дерьмовую метал-группу, официантку из пиццерии в трусиках без промежности, ужин с теми «сукой» и «чудаком», ночь, когда пылала гора.

Прошедшая пара лет была тяжелой. Иэн знал, что стать хорошим отцом для маленького ребенка у него получится не сразу. Он предупреждал ее. А тут еще вся эта фигня с вирусом Эбола! Шутка ли? Гребаные медики, сами пренебрегая всеми положенными мерами предосторожности, садились, к чертям, в самолеты с этой лихорадкой. И Мэдди еще хотела полететь с ребенком в Испанию! Как бы не так!

«Не знаю, чего она ожидала», – подумал Иэн, ощущая себя несчастным. Он менял подгузники, иногда готовил Чарли еду и пару раз купал его. Если бы только Мэдди умела ждать и быть с ним терпеливой. Мальчики вырастают. Они начинают играть в видеоигры, заниматься спортом и ходить в походы. Учатся обращаться с оружием, обсуждают знаменитые битвы и исторические события. Вот тогда Иэн и сможет проявить себя как отец с лучшей стороны, разве нет? Бесспорно.

В общем, от него было не слишком-то много толку в том, что касалось заботы о младенце. И он не хотел все время летать в жарких переполненных самолетах вместе с ней и Чарли на какой-нибудь дурацкий курорт, который малыш Чарли даже не вспомнит. Такая поездка была бы сущим адом, и он в результате все время был бы не в духе. К чему им всем был этот кромешный ужас? Иэн не любил ругаться с Мэдди. Сейчас было лучше просто жить обычной жизнью. Размеренной. А не летать, как ей того хотелось, на отдых в Болгарию, Таиланд или Новую Зеландию. Господи, ну почему она просто не могла хоть ненадолго расслабиться и наслаждаться отсутствием необходимости работать и возможностью сидеть дома с маленьким Чарли? Она хоть знала, сколько пересадок их ждало бы при перелете в Новую Зеландию? Чарли бы просто не выдержал. Но ей это нравилось больше, чем отдых в кемпинге. По правде говоря, ее можно было понять. Она, в конце концов, была женщиной, черт возьми.

Иэн решил не уезжать в очередную командировку хотя бы месяца полтора. Свозить Мэдди и Чарли в какое-нибудь приятное, ненавязчивое местечко вроде курорта с обслуживанием по системе «все включено». В Мексику. Мексика была зарубежьем, где говорили на иностранном языке, так что Мэдди это должно было устроить. Иэн знал, что до Мексики можно было долететь прямым рейсом из Канзас-Сити. Это еще куда ни шло. Половину дня они играли бы с Чарли, а на вторую половину оставляли бы его в детском саду, после чего сами шли бы пить вино, валяясь вдвоем в шезлонгах у бассейна. Он скажет Мэдди об этом, когда доберется до дома. Иэн надеялся, что это сделает ее счастливой.

* * *

Открыв входную дверь, Иэн вошел в дом. Спрыгнув с дивана, к нему помчались Софи и Скопи; они были в таком восторге, что поскользнулись на сверкающем деревянном полу и, прокатившись по нему, врезались Иэну в ноги. Опустившись на одно колено, Иэн позволил им запрыгнуть на него. Поскуливая и виляя своими куцыми хвостами как заведенные, собаки лизали ему пальцы.

Через некоторое время Иэн встал и огляделся. Это было странно. Он подождал. Обычно Мэдди и Чарли сразу бежали встречать его с кухни или со второго этажа.

Мэдди тихо выскользнула из ванной на другом конце зала и замерла, глядя на него.

Поставив сумку на пол, Иэн зашагал к ней, раскрыв объятия. Ее глаза выглядели стеклянными, словно у нее был жар.

– Привет, – сказала Мэдди, вяло его обнимая.

Она кивнула на стоявшее в углу кресло.

Иэн посмотрел в ту сторону. В кресле, сунув руки в карманы, неподвижно сидела Джоанна. Ее растрепанные волосы разметались. Иэн остолбенел. Он ее даже не заметил и теперь ощутил такой прилив адреналина, что у него перед глазами заплясали точки.

– Привет, – сказала Джоанна. – Сюрприз.

– Блин! Что за гребаное дьявольское наваждение? Это что, шутка такая? А я-то думал, что в нигерийском нефтяном аду паршиво. Но, оказывается, то был сущий пустяк. Чудесно! Я ухожу!

Повернувшись к ним спиной, Иэн двинулся ко входной двери.

Ринувшись ему наперерез, Мэдди загородила Иэну путь. Если он и похудел, Мэдди похудела еще больше. Она была чрезвычайно бледной, а ее глаза опухли так, словно она плакала. А еще Иэну вдруг стало ясно, что она была в совершеннейшем ужасе. Мэдди тряслась так, словно вот-вот упадет в обморок.

– Мне было одиноко, Иэн, – сказала она. – Я по ней скучала. Я ошиблась в сроках твоего возвращения. После несчастного случая я вообще все время ошибаюсь. Я ходила к новому доктору, и он сказал, что у меня не исключена черепно-мозговая травма. Прости меня. Мне очень, очень жаль.

– Что за черепно-мозговая травма? Почему ты мне не сказала?

– Не знаю. Я не хотела тебя волновать. Я знаю, какие напряженные у тебя командировки, и я не хотела, чтобы тебе было еще хуже. Ты ненавидишь быть вдалеке от меня и Чарли, и, если бы ты узнал, что я могу быть… больна… ты бы, наверное, просто все бросил и вернулся домой. Я не хотела мешать твоей работе.

– Ох, Мэдди. Какое вообще имеет значение работа?

Обернувшись, Иэн посмотрел на Джоанну взглядом, полным бессильной ненависти.

– Мой психолог подумала, что будет неплохо снова начать общаться с Джо. И она была права. Мы во всем с нею разобрались. На этой неделе она так мне помогла. Я правда почувствовала себя лучше – и все благодаря ей. Прошу, давайте все будем вести себя как взрослые люди!

Иэн потер подбородок. Они с Джоанной вонзились друг в друга взглядами. Встав, Джоанна с наигранно милым видом подошла к нему. Иэн оглянулся на Мэдди и увидел робкую надежду в ее обезображенном шрамом глазу.

– Ладно, Лепесточек, – сказал он и протянул руку Джоанне. – Перемирие?

Мрачно посмотрев на него из-под спадавших на лицо волос, Джо пожала ему руку с фальшивой улыбкой. Повисло неловкое молчание, которое, впрочем, почти сразу было прервано донесшимся с лестницы криком Чарли:

– Папочка!

Будучи в восторге, Чарли с грохотом сбежал по лестнице и помчался через зал. Иэн подхватил Чарли на руки, и тот обвил его своими маленькими ножками за талию. Боже, как же он вырос, подумал Иэн, лучезарно ему улыбнувшись. Чарли не мог оторвать от отца взгляд и визжал от восторга, пока Иэн, пританцовывая, носил его по комнате, напевая песенку, которую в детстве слышал в Англии:

 

В гости к бабушке пришел я,

Но она уснула,

Подождать на стул присел я

И упал со стула.

 

При каждом «падении» с воображаемого стула Иэн опускал Чарли почти до пола, тут же вновь подхватывая его. Чарли хохотал, пребывая вне себя от радости. Увидев, что пришло время игры, Скопи и Софи начали наматывать вокруг них круги, запрыгивая Иэну на ноги.

– Еще, папочка! Еще! Еще!

Иэн никогда раньше не слышал, чтобы Чарли говорил «папочка, еще, еще», и ему это понравилось. В отсутствие Иэна его сын превратился из малыша в мальчика.

 

В гости к бабушке пришел я,

Но она уснула,

Подождать на стул присел я

И упал со стула.

 

Пройдя мимо Мэдди, Джоанна прошептала:

– Я иду в свою комнату. Позови меня, когда это представление закончится.

– Что случилось? – спросил Иэн, взглянув на них. – Все в порядке?

– Джоанна ненадолго пойдет наверх, – ответила Мэдди, не поднимая взгляд.

– Это совсем не обязательно. Она нам нисколько не мешает.

Не произнеся больше ни слова, Джоанна зашагала наверх.

Иэн подошел к Мэдди. Чарли по-прежнему висел на нем, как обезьянка.

– Все в порядке, Мэдди. Я не злюсь. И больше ничего по этому поводу не скажу. Кроме…

Мэдди выпрямилась, склонив голову набок. Она с вызовом глядела на него.

– Кроме чего?

– Только того, что со вчерашнего утра, – начал Иэн низким предостерегающим голосом, – мне пришлось добираться сюда через три дерьмовых аэропорта.

Мэдди осторожно взяла у него Чарли.

– Детка, помнишь те рисунки, которые ты нарисовал для папочки? Те, что лежат в игровой комнате? Принеси их и покажи папочке!

Чарли побежал за рисунками. Иэн ждал. Мэдди вновь взглянула на него.

– Три дерьмовых аэропорта, – повторила она, скорчив обиженную гримасу, какую обычно корчила только для Чарли.

Вдохнув через нос, Иэн наклонился к Мэдди так близко, что его лицо почти коснулось ее.

– Да. Три аэропорта со скопищем транспортных служащих, которым нельзя доверять, набитые пассажирами, не имеющими ни малейшего представления о том, как вести себя в очереди. Нескольких из них вытащили из толпы и избили дубинками. В двух из трех аэропортов, в которых я побывал сегодня, половина людей в толпе таращилась на меня, потому что я белый, и многие из них, вероятно, надеялись, что меня выволокут из очереди и разобьют мне голову. Было бы просто чудесно, если бы тебе хватило такта сообщить мне заранее, что дома меня тоже ждет засада.

Рассеянно отведя взгляд, Мэдди пробормотала:

– Я была не в себе. Перепутала дни. Прости.

Иэн не знал, что сказать. Больше всего ему хотелось, чтобы Джоанна исчезла, а они с Мэдди заказали пиццу, а затем принялись играть с Чарли и собаками. Однако это было невозможно. Внезапно Иэну очень захотелось выкурить сигарету у себя в подвале.

– Я пойду вниз, – сказал он.

– Чарли пошел за рисунками, чтобы показать их тебе. Я тоже отправлю его вниз, ладно?

– Нет! Я не хочу, чтобы он ходил вниз, когда я курю. Скажи ему, что я скоро поднимусь.

Иэн уселся перед своими компьютерами, зажег сигарету и вместо своих военных стратегий стал играть в «Раздави конфету». Ему нужно было заняться чем-то таким, чтобы не требовалось думать. Через некоторое время он почувствовал себя лучше. Нужно было пойти наверх, к Чарли. Посмотреть рисунки. Пощекотать его еще немного. Но наверху была Джоанна. Полчаса назад он слышал, как она вернулась.

А, на хрен. Иэн побрел наверх, чувствуя себя чужаком в своем собственном доме. Оказавшись в открытой гостиной, он бросил взгляд в сторону кухни. Чарли сидел перед телевизором и ел что-то с бумажной тарелки. Мэдди чистила посудомоечную машину за баром. Джоанна пила вино, уставившись в свой телефон.

Сделав глубокий вдох, Иэн зашагал к женщинам, обходя разбросанные на деревянном полу игрушки Чарли. Его примирительная улыбка была подобна белому флагу.

– Ладно, – сказал он, кивая сначала Джоанне, а затем Мэдди. – Не буду кривить душой и скрывать, что чувствую себя слегка не в своей тарелке. Но какого черта? Я только что приехал, и я в настроении посмеяться по поводу того, как ублюдкам в очередной раз не удалось меня убить. А еще я умираю от голода и хочу выпить. Кто-нибудь еще хочет выпить?

Джоанна нарочито отхлебнула вина.

– Джоанна, вижу, ты уже взяла себе напиток. Это хорошо. Я сейчас выйду и куплю сыра, крекеров и еще вина. Вам ведь, леди, нравится вино, не так ли? Шучу. Мы устроим отличный вечер, прямо как в Скопье. Мэдди, тебе что-нибудь нужно в магазине? Что-нибудь, чтобы приготовить ужин?

– У меня осталась еда с обеда. Если тебя устроят курица и рис.

В последнее время Иэн питался в основном рисом и жилистым мясом, так что курица с рисом в прямом смысле была последним блюдом, которое ему хотелось.

– Круто, Мэдс. Я скоро вернусь с разной вкуснятиной и вином. Джоанна, нам многое нужно наверстать!

Выезжая с подъездной дорожки, Иэн вилял так, словно обкурился травы. Остановившись у обочины, он несколько раз ударил по рулю. Девяносто дней на этом треклятом солнце, а теперь еще и эта хрень дома. Поколебавшись всего секунду, Иэн решил съездить в «Гамбино» и пропустить там стаканчик, а уже затем отправиться в торговый центр.

«Стаканчик» обернулся двумя бокалами белого вина, которое Иэн пил без всякого удовольствия, с тех пор как поклялся больше не притрагиваться к водке, сделавшей его угрюмым типом с бессонницей и чуть не разрушившей его брак. Иэн поднимал взгляд от барной стойки только для того, чтобы сделать очередной заказ и оплатить его. Подававшая напитки симпатичная девушка встала перед ним, опершись на локти.

– Тяжелый день?

– Не то слово.

Выйдя на улицу, он поехал в «Уолмарт». Иэн засиделся в ресторане, так что он торопливо пробежался между полками, схватил французский багет, по упаковке мягкого и твердого сыра, салями, оливки и виноград и спешно расплатился на кассе.

Во время нигерийской командировки пить не разрешалось, так что после трех месяцев без алкоголя вино ударило Иэну в голову. Щурясь, он с трудом ехал по улицам маленького городка из «Уолмарта» в винный магазин. Купив женщинам две бутылки хорошего шардоне, Иэн с тоской посмотрел на свою любимую водку, «Столичную Элит». Постояв еще одну мучительную секунду, он взял бутылку пино-гри, ставшего для него безопасной альтернативой водке, оплатил его и шардоне на кассе и зашагал прочь. По пути домой у Иэна стало сосать под ложечкой.

Войдя на кухню с пакетами, Иэн воскликнул:

– Вечеринка начинается!

Мэдди вышла из ванной на первом этаже, приложив палец к губам:

– Давай отложим ее минут на двадцать. Я только уложила Чарли в постель.

Иэн кивнул.

– Я поднимусь и поцелую его на ночь.

– Ты разбудишь его, – сказала Мэдди.

Поразмыслив над ее словами, Иэн ответил:

– Я сто лет его не видел. Я поцелую его на ночь. Без твоих причитаний желательно.

Войдя в комнату, где они с Мэдди еще недавно частенько стояли, держась за руки и глядя на колыбельку Чарли, Иэн сел на край кровати. На тумбочке Чарли стояла маленькая пластмассовая чашечка с водой и лежала трубка радиотелефона, установленного в главной спальне. У Чарли никогда не было детских стаканчиков. Когда Мэдди однажды купила такой стаканчик, Иэн попросил ее его выбросить. Сам его вид был для Иэна невыносим. Иэн знал о своей психологической патологии и много раз говорил сам себе, что ему нельзя иметь детей.

Однако теперь он был счастлив, что у него был Чарли.

Который сейчас спал, тихо посапывая. Иэн улыбнулся. Несмотря на сомнения, обуревавшие его в начале, рождение Чарли было лучшим, что случилось в его жизни. Иэн вытащил из кармана зелено-черный паракордовый браслет и надел его Чарли на запястье.

– Пока я был в отъезде, я сделал тебе новый браслет, приятель. Этот называется гадюкой.

Отведя волосы Чарли назад, Иэн поцеловал его в лоб, и у него на миг перехватило дыхание от любви к мальчику, и еще больше, чем когда-либо, он ощутил потребность защитить его. Мир катился к чертям, но, честно говоря, Иэну было на это плевать. В Ираке он мечтал о том, что однажды будет жить в хижине посреди леса вместе с Мэдди. Теперь, из-за Чарли, ему хотелось этого еще больше. Там они втроем жили бы в безопасности, изоляции, тепле и уюте, установив большую спутниковую антенну, чтобы пользоваться Интернетом и смотреть кино. А в идеале Иэн предпочел бы иметь подземный бункер со входом на заднем дворе на случай «самого худшего сценария». Если мир будут терроризировать дикари, а во главе мира встанут изверги, то они втроем просто отгородятся от него.

– Я люблю тебя, – прошептал Иэн.

Затрепетав, глаза Чарли на секунду распахнулись, открыв его взору лицо папы. Он поднял плюшевую коровку, которую Иэн до этого не видел.

– Поцелуй Му-Му, – сказал он.

Иэн повиновался.

Улыбнувшись, Чарли уткнулся носом в подушку и, довольный, вновь уснул.

– Я тебя очень люблю, – снова произнес Иэн. – И всегда буду любить.

Иэну было нужно всего три-четыре года на накопление необходимой суммы, и тогда мир можно будет послать к чертям.

Взяв трубку с тумбочки, Иэн отнес ее в главную спальню на зарядку. Он не хотел, чтобы телефон своим звонком случайно разбудил Чарли.

* * *

Спустившись вниз, Иэн увидел, что настрой Мэдди и Джоанны, похоже, поменялся. На гранитной барной стойке, отделявшей кухню от гостиной, стояла бутылка «Столичной Элит».

– Что это значит? – спросил он, радостно беря ее в руки и с улыбкой оборачиваясь к Мэдди.

– Я купила ее несколько недель назад, – ответила она. – Подумала, что, когда ты вернешься, тебе может захотеться выпить по-настоящему.

– А что насчет нашего уговора?

– Думаю, оттого что ты на один вечер расслабишься, ничего страшного не произойдет.

– Только на один вечер? – спросил он.

Мэдди кивнула:

– Только на один вечер.

Джоанна расхохоталась, не отрывая глаз от телефона.

Иэн присоединился к ней за обеденным столом с дружелюбной, хотя и несколько натянутой улыбкой. Пока Мэдди разливала напитки, он барабанил пальцами по стеклянной столешнице.

– Значит, ты только из Нигерии, – сказала Джоанна, отложив наконец свой телефон.

– Да. Из Порт-Харкорта. Я приглядывал за группой пожарных из «Бутс энд Кутс», которых отправили тушить пожар на принадлежащем правительству нефтяном месторождении.

Мэдди принесла водку со льдом для Иэна и вина для себя с Джоанной. Иэн похлопал по стулу, стоявшему рядом с ним. Мэдди села.

– И это заняло три месяца? – спросила Джоанна.

– Даже не начинай. Я думал, это никогда не закончится. Чего стоили одни только подготовка и извлечение треклятого оборудования из треклятой ямы там, где земля провалилась. А вонища! Впрочем, я не жалуюсь.

– Жалуешься, – со смешком произнесла Мэдди.

– Конечно да.

– По крайней мере, в твоей профессии хорошо платят, – заметила Джоанна.

Она откусила кусочек оливки.

– Не так хорошо, как в начале войны в Ираке.

– Слышала, ты добился больших успехов.

– Как оказалось в итоге, Джоанна, успеха не добился никто из нас. Посмотри, чем все обернулось. Коалиция была треклятым посмешищем. Информацией не делился никто и ни с кем. И гребаное оружие массового поражения так и не удалось найти.

– Кстати, об оружии массового поражения… – Джоанна смотрела на него, неспешно поглощая кусочек сыра. – Я видела твой апокалиптический арсенал внизу. Впечатляет.

– А, так ты его видела? Отлично, Мэдс. Ты устроила ей экскурсию по королевскому дворцу. Включая подвал! Очень мило.

Мэдди опустила глаза. Она сворачивала и разворачивала бумажную салфетку.

– О да, – продолжала Джоанна. – Похоже, ты решил закончить работу Унабомбера.

Откинувшись на спинку стула, Иэн от души рассмеялся.

– Вот это да! Я, конечно, два дня был в пути и выгляжу так, словно меня за ноги тащили через заросли, но Унабомбер… Джо! Ты серьезно? У Теда борода была куда опрятнее.

Некоторое время они сидели в неловком молчании. Мэдди не отрывала взгляда от вина в своем бокале.

– А ты как? – наконец произнес Иэн. – Больше не возишь подгузники и «Тампаксы» нуждающимся?

– Иэн! – резко сказала Мэдди.

– Все в порядке, Мэдди, – сказала Джоанна, выставив руку. – Нет. Больше не вожу.

Она с вызовом посмотрела на Иэна.

Иэн играл зажигалкой.

– Тогда чем занимаешься?

– Планирую свой следующий шаг.

– Ну… Звучит очень глубокомысленно и круто.

– Мне очень хотелось тебя впечатлить, так что спасибо.

Иэн сделал огромный глоток водки и хлопнул в ладоши, улыбнувшись Мэдди с деланной жизнерадостностью.

– Пойду вниз покурить. Я мигом.

– Можешь не торопиться, – сказал Джоанна, обеими руками пододвигая к себе бокал с вином.

Встав из-за стола, Иэн взглянул на Мэдди и увидел, как вспотело ее лицо. Похоже, их разговор очень ее расстроил. Уходя, он положил руку ей на плечо.

– Все в порядке, Лепесточек. Расслабься.

Выражение ее здорового глаза было испуганным, как у загнанного животного, а обезображенное шрамом веко второго было опущено так, что Иэну стало грустно.

– Все в порядке, – повторил он, почувствовав себя неуютно.

Мэдди кивнула и, сглотнув, уставилась в свой бокал с вином.

Спускаясь в свой любимый подвал, Иэн облегченно вздохнул. Вновь запустив «Раздави конфету», он зажег сигарету. Он прихватил водку с собой и потому чувствовал себя вполне довольным.

Однако настроение Иэна испортилось в тот же момент, когда он увидел, что кейс, в котором он держал свой игровой ноутбук, лежит открытый на столе. Кейс был пуст. Уезжая, Иэн всегда клал ноутбук в кейс и убирал его под стол.

Иэна парализовал липкий страх. А еще появилось отвратительное чувство дежавю. В его памяти всплыл тот вечер на Кипре, когда прочли его личную переписку. В тот вечер Фиона увидела черновики странных писем, которые он так никогда и не отправил Мэдди. Теперь же его жена увидела фотографии, которые ему некогда отправила Фиона. Почему тогда Мэдди позволила ему вообще переступить порог, было для Иэна загадкой. Он на ее месте был бы в ярости. С другой стороны, Иэн защитил компьютер паролем, старым армейским номером, и не думал, что Мэдди помнила его. Возможно, она вообще не видела фото.

За последние три года ситуация с Фионой лишь ухудшалась. Теперь же она и вовсе вышла из-под контроля. Это все время давило на Иэна, и он просто не знал, что делать. Он не хотел рассказывать обо всем Мэдди, потому что, как и в тот день, когда в роддом доставили вазу с черными розами, ему не хотелось ее волновать. На следующий день после рождения Чарли Иэн набросился на медсестру, которая вошла в палату, шумно восторгаясь необычным букетом.

Во-первых, розы оказались не настоящими, а сделанными из полиэстера или какого-то подобного материала, а их черно-фиолетовый цвет явно не выглядел жизнерадостно. Он однажды уже получал черную розу. От Фионы. Ей нравилось все готическое, мрачное и злобное. Иэн попытался выхватить открытку, и проклятая ваза упала на пол. Медсестра подняла открытку первой и, прочтя ее, ахнула. В открытке было написано:

Не привязывайся к нему слишком, Мэдди. Ты украла то, что я любила больше всего на свете. Возможно, я поступлю с тобой так же.

* * *

Потратив вторую половину дня на расспросы среди своих бывших сослуживцев, Иэн узнал, что Фиона выманила у одной из их подруг в «Фейсбуке» его новый телефонный номер и американский адрес. Эта же подруга сообщил ей о том, что Иэн и Мэдди ждут ребенка.

Первым желанием Иэна было позвонить Фионе и наорать на нее как следует, пригрозив ей арестом. Однако чем дольше он размышлял обо всей этой ситуации и диких перепадах настроения Фионы, вызванных ее биполярным расстройством, тем больше он опасался непредвиденных последствий подобной рефлекторной реакции. Потому Иэн решил не спускать глаз с Фионы, чтобы не дать ей причинить еще больше вреда. Он сомневался, что она способна сесть на самолет и прилететь в Канзас, но совсем исключить подобную возможность не мог. Фиона имела привычку без предупреждения заявляться в места, где ей были не рады.

В конце концов Иэн позвонил ей и извинился за то, как плохо закончились их отношения. Сказал, что понимает, как она злится и как ей больно. Он говорил уважительно, надеясь, что его доброта сразит Фиону, ослабив ее боль и ненависть. Иэн просто хотел, чтобы она в очередном приступе бешенства не заявилась однажды к нему домой.

Однако его намерения привели к неожиданным последствиям. Пожелания всего наилучшего, которые Иэн отправлял Фионе в последние пару лет на Рождество и в день рождения, были ею неверно истолкованы. Полгода назад она начала отправлять Иэну фотографии и сообщения весьма откровенного содержания. Он сохранял все ее электронные письма на случай, если ему понадобятся доказательства для суда, чтобы запретить Фионе приближаться к нему в судебном порядке. Иэн выделил под них специальную папку, которую назвал «Воздыхательница с прибабахом». Впрочем, теперь Иэну было не слишком-то смешно.

Он хотел позвонить Фионе и объяснить, как сильно ее ненавидит. Однако тогда Иэн не смог бы спокойно спать, когда уедет в Пакистан, потому что будет неотвязно думать о том, что Мэдди и Чарли остались в Медоуларке одни и что Фиона знает их адрес.

Как же жалел Иэн, что сразу не сказал Мэдди всю правду! Что все это ничего для него не значило. Что он просто не хотел ее волновать. Мысли об этом наполняли Иэна сожалением. «Я не хотел ее волновать». Как глупо это звучало теперь, когда Мэдди куда-то унесла его ноутбук с похабными фотографиями, заставив переживать его самого.

Внезапно сверху донесся какой-то шум. Девчонки, похоже, ссорились. Иэн невольно ощутил злорадство. Он подумал о том, не обвинила ли Мэдди Джоанну в высокомерии и стервозности. Иэн очень на это надеялся. Он наслаждался звуками их склоки, пока ему не показалось, что она длится слишком долго. Да и девчонки почему-то не обзывали друг друга матерными словами, как когда-то в Скопье. Иэну стало любопытно. И в это самое мгновение он услышал нечто, напоминавшее звон разбившегося стекла.

– Что у вас происходит? – крикнул Иэн, выгнув шею в ожидании ответа. Ответа не последовало. Вместо этого кто-то со скрипом протащил по полу стул. Раздался грохот, словно этот стул перевернули. Достав сигарету, Иэн побрел вверх по лестнице.

– Я спросил, что у вас…

Мэдди уже ждала его вверху лестницы. Ее мокрые от слез глаза лихорадочно блестели.

– Она съела немного сыра, который ты принес! – произнесла она, заикаясь. – В нем были грецкие орехи! У нее аллергия на древесные орехи, помнишь? У нее шок! Анафилактический шок! Она не может дышать!

Первой пьяной мыслью Иэна было то, что он ни за что бы не купил сыр с грецкими орехами; это даже звучало омерзительно. На смену этому пришла мысль о том, что он, вероятно, просто не обратил внимания на то, что покупает, и теперь должен был срочно решать проблему.

Джоанна лежала на спине между дверцей холодильника и раковиной, схватив себя за шею. Ее лицо было покрыто красными пятнами. Она не дышала. Если Мэдди была права и у Джоанны был анафилактический шок, то колотить ее по спине или давить ей на живот не было никакого смысла.

– Иэн, – сказала Мэдди. По ее щекам текли слезы. – У нас нет шприца с адреналином? Ты это уже делал. Ты сам мне рассказывал. Одному солдату на Кипре, у которого была аллергия на моллюсков.

– Знаю.

– Ты можешь ей помочь? Пожалуйста. Прошу, сделай это. Спаси ее, Иэн.

Справа от холодильника были телефон, календарь и шариковая ручка. Иэн дал Мэдди телефон:

– Вызови скорую.

Схватив ручку, Иэн сорвал ее кончик зубами и вытряхнул стержень с чернилами. Потянувшись к располагавшейся слева от холодильника стойке с ножами, он вытащил из нее маленький ножичек, предназначенный для чистки кожуры. Он собирался вскрыть трахею Джоанны ниже опухшего участка шеи и вставить туда сделанный из ручки импровизированный катетер, чтобы в ее легкие мог поступать воздух до приезда врачей. Поставив ноги с двух сторон от Джоанны, Иэн опустился на колени и сел ей на живот. Склонившись над ней, он нащупал нужную точку на ее шее.

Внезапно Джоанна вцепилась в Иэна, разодрав ему ногтями предплечья.

– Успокойся, женщина! – заорал он. – Я пытаюсь тебе помочь!

В ответ Джоанна начала царапать ему лицо.

– Блин, Джоанна! Прекрати это!

Она остановилась. Иэн глубоко вдохнул. И в тот самый момент, когда он собирался сделать разрез в ее межключичной впадине, чтобы провести экстренную трахеотомию, Джоанна безо всякой на то причины крепко обняла его, притянув к себе. Обвив Иэна руками за шею, она не отпускала его. Иэн обнаружил, что уткнулся носом ей в плечо.

– Отпусти меня! – глухо произнес он. – Что с тобой такое? Отцепись!

Джоанна продолжала держать его за шею. Внезапно Иэн ощутил ослепляющую боль в спине, и по его телу начал разливаться холод. В следующее же мгновение его охватила тошнота. Он выронил импровизированный катетер и маленький нож. В его легких что-то оторвалось. Он попытался отпрянуть, но руки Джоанны держали его мертвой хваткой. С каждой попыткой встать ему приходилось тащить весь ее вес. Иэну не хватало на это сил. Джоанне удавалось удерживать его на полу.

На какое-то мгновение ужасная боль ослабла, однако затем вернулась вновь, став еще более резкой. Иэн чувствовал себя так, словно из него вышибли дух. Тело не слушалось. Его словно опоили. Он начинал ощущать слабость. Наконец Джоанна отпустила его, и Иэн упал на пол рядом с ней.

Лежа на полу, Джоанна жадно хватала ртом воздух.

– Мэдди? – произнес Иэн, ища ее взглядом. – Что только что произошло?

Во всем этом не было никакого смысла. Мэдди появилась на краю его сузившегося поля зрения. Она казалась туманной и размытой, однако Иэн все равно сумел разглядеть выражение испуга на ее лице. Такой испуганной он ее еще никогда не видел. А еще Иэн заметил, что повсюду была кровь. На ней, на холодильнике. Красные брызги виднелись везде. «Помоги мне, детка», – хотел сказать он, но в этот раз из его горла не вырвалось ни звука.

Мэдди была в ужасе, просто в ужасе. Что произошло? Сердечный приступ? Нет, иначе откуда кровь? Иэн протянул к ней руку, чтобы утешить ее и показать, что он все еще здесь. Что бы с ним ни произошло, это можно было вылечить, как и ее глаз. Отпрянув, Мэдди сделала шаг назад. Она была в бешенстве! Из-за его электронных писем. Или из-за того, что он так и не сказал ей, что собирается свозить ее на хороший курорт, где она сможет отдохнуть от Канзаса. До этого Иэн никогда не видел Мэдди в бешенстве. Она просто не умела на него злиться. Он почувствовал себя так, словно начал уменьшаться в размерах.

Мэдди взяла трубку стоявшего на разделочном столе радиотелефона.

– Сейчас?

– Еще нет, – ответила Джоанна, вставая. – Подожди на всякий случай еще несколько минут.

Лежавший на полу Иэн пошевелился, издав булькающий звук. Из его рта хлынула кровь.

Женщины стояли молча. Через минуту Джоанна сказала:

– Да. Давай. Теперь можно.