Глава 7
Семён.
Странно – я подсознательно был уверен, что наше настоящее знакомство с Воем должно начаться именно с мордобоя, напряжённого ждал, и не смог в него сразу поверить, когда он стал реальностью.
Вой живо напомнил мне Димона, моего школьного злейшего врага в младших классах и классного приятеля в старших. Для него все ребята оценивались и классифицировались только по одному критерию – кто кому «даст», в смысле навешает.
Причём сия система для него никогда не существовала чисто умозрительно, не была мёртвым знанием и требовала постоянной опытной проверки. Дима жил и учился будто бы в бесконечном чемпионате по схеме «каждый против каждого» или «я против всех».
Всё, казалось бы, с ним ясно, но в тоже время Дим неплохо успевал по всем предметам, успешно участвовал сначала в школьных, а потом и в городских соревнованиях, и с каждым годом всё больше нравился девочкам.
Вой оказался парадоксальней на порядок. За не напускной простотой совсем не скрываются, но и не выпячивают себя, безжалостная логика, беспощадный юмор, он сам словно воплощение беспощадности.
Но в каждом его взгляде, жесте, интонации чувствуется, что я интересен Вою не с точки зрения формальной логики – он всё обо мне уяснил едва ли ни с первого мгновенья – я интересен ему по-человечески. Ему небезразличны мои эмоции, мотивы.
А тут по морде сразу, прям с ноги! Сработали рефлексы, всё сразу упростилось – бьют, так дерись! Через полминуты боя я понял, что всё по-прежнему непросто. Он со мной играл, испытывал. И в тоже время пытался донести некую идею, из тех, что не выскажешь, их убивает глупый пафос.
Вернее, понял это я потом, обдумывая бой в капсуле регенерации, тогда лишь ощутил, насторожился. Сделал вид, что принял правила игры, и ждал подвоха от него. Дождался, сделал вид, будто купился на провокацию и попытался-таки его достать.
Не вышло, разница в классе оказалась колоссальной. Но я всё равно считал себя победителем – он не понял, что повёлся я притворно, что я способен на подобные финты, и как-нибудь он точно прощёлкает!
Тогда ж мне оставалось только дожидаться, когда он сам решит закончить спарринг. По сути, очередной финт – демонстрация упрямства, ярости. Тоже обман, ведь я добрый в душе. Снова удачно, ему это просто надоело.
А об идеях, о которых не расскажешь, я знал со школы. Вот перескажи я кому-нибудь свои мысли о драке с Воем, сочтут, что выдумываю, рисуюсь. Для большинства людей любая драка это только страх и боль, но это лишь самые сильные ощущения, и когда они немного притупляются, проявляются иные чувства.
Азарт, интерес – игра, спор, диалог. Так с Димкой в старших классах мы дрались просто из любви к этому занятию, нам редко встречались достойные оппоненты. В драке с ним мне не хватало горечи и перца – боли и страха, ведь мы друг друга точно не думали калечить, и оба это знали.
С Воем это можно лишь предполагать с большей или меньшей уверенностью, в смысле его намерений, конечно. То, что он легко может изуродовать, вопросов не вызывало, особенно после посещения мед-отсека – Док оказался способен соскоблить меня с палубы и полностью восстановить за пару-тройку часов в капсуле ускоренной регенерации.
Другое дело, что назвать это приятным язык не повернётся, даже если не откусишь его в процессе. Почему мне подумалось о языке? Вытащил меня Док из капсулы, как новенького, велел одеваться и возвращаться к обязанностям по судовой роли. Мол, трудоспособен без ограничений.
Я замялся, вдруг он мне ещё что-то скажет? Должна же была капсула сделать какие-то анализы, ну, я не знаю, тесты!
Док успел усесться за стол, занялся какой-то писаниной. Обалдеть – шариковой ручкой в бумажном журнале! На инопланетном космическом корабле!
Я замешкался, он ко мне обернулся. – Ещё что-нибудь беспокоит?
– Э… нет, наверное…
– Славно. – Он улыбнулся. – Захочешь уточнить, так не стесняйся, приходи. Потом. А сейчас проваливай, мне некогда.
– Ага, конечно, Док, спасибо, – я и не понял, как очутился в коридоре.
* * *
Снова неожиданная встреча! Да уж, тесен мир в летающей тарелке. Ко мне шли две пары ладных русоволосых близнецов, два парня-близнеца и девушки-близняшки. Я вспомнил, что уже видел их в столовке.
– «Клоны», – само собой мелькнуло в голове.
– Сам ты, Сёма, клон, – ответил кто-то из парней, не переставая улыбаться. – Поосторожней с мыслями, дружище.
Упс! Они тоже понимают мои мысли, етит их общий разум!
Все четверо весело рассмеялись.
Одна из девушек сказала мысленно. – Это не мы. Искин, искусственный интеллект Буханки.
– А вслух, по-русски не? – буркнул я смущённо.
Снова смех. – Не, Сёма, по-русски найн, мы же нерусские, немцы. Искин и переводит заодно.
Ладно, подумаешь! Ну, близнецы, ну, немцы – Фара так вообще не с Земли, и ничего такого!
– Да, братишка, ничего особенного, – снова подхватил мои мысли кто-то из парней. – А ты чего здесь топчешься?
– Ну, я от Дока, в смысле после тренировки.
Парни мне сочувственно заулыбались:
– Знакомо.
– Ты везучий, пока валялся в капсуле, Буханка перешла в гиперпространство. Малоприятные мгновенья.
Я тоже улыбнулся. – Угу, спасибо Вою.
– Ты оклемался? Тогда пойдём в столовку…
– Опять? – ну, это уже точно не смешно.
– Да просто поедим, познакомимся, – без иронии успокоила меня одна из близняшек. – Нам это нужно, ведь мы тоже истребители.
Вот уж не знаю, насколько точно переводит искин, но запросто прозвучавшие в голове слова «тоже истребители» здорово подняли мне самооценку и самочувствие.
В столовой мы расположились за откидными столиками у одной переборки, я посередине, ребята парами справа и слева. Сначала было немного неловко вертеть головой, но Дирк посоветовал запросить у искина чат – поверх картинки поплыли сообщения. Очень удобно, отпала надобность в представлениях, познакомились сами собой, и фигушки я без подсказок смог бы их различить.
Они без ненужных уговоров и предисловий рассказали о себе. Немецкая золотая молодёжь, дружат с детства семьями. Вместе учились в универе и катались на лыжах всё свободное время, а было у них его, хоть отбавляй.
Лыжные курорты их не интересовали, поскольку в полной готовности к сумасбродствам юных экстремалов всегда находились пара вертолётов и пара самолётов, одни родителей парней, другие девушек. «На лыжах» они катались в общем смысле, предпочитают сноуборды.
Им нравились «дикие» склоны, высаживались на них прямо с вертушки или с самолёта сначала на «крылышках», такие парашюты. Богатенькие детки – ради одного спуска оставляли в Альпах по недешёвому крылу.
Родители ворчали, но считали, что в горах детям не угрожают хотя бы наркотики и СПИД. Всё ждали, что подрастут, остепенятся. Как и должно было случиться, однажды докатались – попали в лавину. Их нашли, почти спасли…
Через полгода родители подписали согласие на отключение аппаратуры поддержания жизни. Они это знают не со слов инопланетян, оказывается, люди и в коме ничего не забывают. В гильдии им просто помогли припомнить, даже сводили в колумбарий взглянуть на урны с собственным прахом.
– О да! Это было забавно и поучительно! – они печально покивали.
Впрочем, всё сложилось для них удачно, ведь только на боевые роли в гильдии подбирают людей с такими церемониями, индивидуально – очень важен нужный психотип. Просто колонистов и техперсонал гребут по случаю, не церемонясь, и сбывают партиями, а пилотов только на заказ.
– Техперсонал? Фару и тех симпатичных шведок? – я счёл нужным уточнить.
– Фара и для нас загадка, она здесь давно. – Ответил Дирк.
– Док и Кэш, подруга Воя, могут что-то знать о ней, но они не скажут, – поддакнула Хелен. – Такие вредные эти русские!
– А девочек жалко, – Марта сменила тему. – Бедняжек обманули. Сначала заманили в секту, обещали вознесение на небеса!
– Обманули? – изображаю удивление.
– Не смешно, – проворчал Ганс. – Тебе-то что обещали?
– А меня не обманывали! – Снова привычно чувствую себя идиотом. – Я по объявлению!
– Какому? – недоверчиво переспросил Дирк.
– Что требуются пилоты в космос!
Они молча ждали продолжения.
– А я был пьяный, позвонил, пришёл на собеседование…
– Ха-ха-ха! – не выдержали они хором.
– Ладно-ладно! – Примирительно добродушно ворчу, – скажите лучше, что за гадость у нас в тарелках? Синтезатор что ли поломался?
– Гадость? – не сразу понял Ганс. – А! Привыкнешь. Но это ж надо – синтезатор поломался! Какой такой синтезатор? С чего ты взял?
– Как с чего? Ну, пищевой синтезатор! К нему ещё должны быть картриджи с разными блюдами. А тут разве не так?
Ребята серьёзно уставились на меня и снова ждали продолжения.
Ганс не выдержал, – так откуда ты это взял?
– Читал, – я смущённо буркнул.
– Где? – Ганс терпелив.
– На родине.
– В России есть такие штуки?! – удивился Дирк.
– Не, это в книгах про инопланетян, фантастика, – пытаюсь объяснить.
– Да! Это фантастика! – Марта мечтательно подняла глазки к потолку, по-немецки это б круто прозвучало!
– И что там пишут? – не отставал Ганс.
– Ну, – я замялся. – Что инопланетяне есть, а в остальном, походу, безбожно врут.
– Допустим, – Ганс кивнул. – Но что же там написано о пищевых синтезаторах?
– Ржать не будете? – поставил я условие.
Немцы помотали головами.
– Ладно. На Земле уже есть так называемая химическая пища. Так же в литературе встречал понятие «молекулярное сжатие». На его основе якобы возможно создать пищевые картриджи, небольшого размера и массы и не требующие особых условий для хранения.
– Интересно, – одобрил Дирк.
– Вот! – я немного воодушевился, – а синтезаторы из них могут сделать, «развернуть», блюда на любой вкус.
– Прям на любой? – не поверила Хелен.
Я уточнил. – Вроде бы, список блюд зависит от картриджей и уровня синтезатора.
– Ага, – кивнула Марта, – но видишь ли в чём дело. Искин через импланты способен вот этой дряни у нас в тарелках придать любой вид и вкус.
– Правда? – я растерялся, – и почему ж не придаёт?
– Потому что мы люди, – объяснил Ганс, – хуманы. У искина просто нет информации о наших вкусовых ощущениях.
– А как же…
– Ты не находишь свет и звуки немного странными? – спросил Дирк. – Так видят и слышат ксены, Кэп и Чиф.
– И то их когда-то подгоняли под более-менее приемлемые для нас критерии. – Ганс грустно улыбнулся. – Опытным путём.
– А вкус подобрали просто по уровню «не вызывает отвращения», – подхватила Марта. – Ну, кто мы такие? Не граждане! Всего лишь дикари с одного из тёмных миров. Очень маленький рынок для вкусовых баз нейросетей, которые нам просто не положены.
– Но импланты же! – я снова растерялся.
– Нейросети это другое, да и неважно, в общем, – отмахнулся Ганс.
Меня разозлила их спокойная обречённость в столь важном вопросе. – А сами готовить не пытались?
– Из чего?! – они всё-таки заржали.
– Из этого? – Марта поковыряла ложкой в тарелке.
Да уж. Стоп, Фара же показывала волшебный верстак! Хотя пока рано об этом говорить, меняем тему. – Ладно, это ясно. Скажите, что за извращенец жил в моей каюте?
– Танака?! – вспылили близнецы.
Ганс сказал. – Ты не представляешь, Сёма, как тебе повезло, что ты новичок!
– И что ты тоже истребитель, – зло добавил Дирк. – Джун был лучшим пилотом в галактике!
– Джун с Кин были нашими ведущими, – загрустила Марта. – Их убили.
– Простите, я не знал. – Мне стало неловко. – Хотя, конечно, мог бы догадаться, что пилоты. Погибшие в бою.
– Их убили на станции «Двойной шуруп», – Дирк поник головой, – подло, спящими в постели, в номере мотеля.
– За что?
– Наёмники, скорей всего, – предположила Хелен, – Джун выступал в неофициальном чемпионате среди экипажей частных военных компаний по покеру. Должно быть, рассчитались за проигрыши.
– Или очень не хотели встречаться с ним в новом этапе чемпионата за столом. – Предположил Ганс. – Теперь некому сыграть за нашу Буханку.
– У тебя же остались их вещи? – Неожиданно спросила Марта. – Отдай нам что-нибудь на память?
Пипец! А я всё выбросил! Хотя это хорошо, что выбросил.
– Да у них ничего не осталось, там в шкафу было женское нижнее бельё, вот я и подумал…
– Это бельё Кин, не вздумай мерить на себя! – воскликнула Марта.
– Гомофоб несчастный! – присовокупила Хелен.
Парни засмеялись. – Отдай его девчонкам!
Бли-и-ин! И что теперь делать? Хм, я ж собирался в мастерскую? Вот и потренируюсь на японских сувенирчиках для девчат.
– Ребят, спасибо за беседу. Я пойду пока.
– Куда? Если что, ты у нас на обучении, – Дирк обернулся, вопросительно подняв бровь.
– В мастерской потренируюсь, – я стараюсь никогда не врать.
– Тоже дело, – заметил Ганс. – Но только Фара может разрешить там поработать. Знаешь, как её найти?
– Не-а, – я честно помотал головой.
– Попроси искин вызвать её, подумай: «Буханка, позови Фару», – напомнил Дирк.
Конечно же! Я вспомнил, как общался с Буханкой в рубке.
– Когда закончишь, приходи сюда. На лыжах покатаешься! – заинтриговала Хелен.
