Глава 11
Когда сознание вернулось… блин, чувствую себя персонажем какого-то забытого юмориста! Или, ближе к ситуации, компом с виндой не по силёнкам – лагаю, глючу, перезагружаюсь.
Так вот, рестартанулся, пробежали строки системных сообщений обычных обморочных глюков. Мозги не любят, когда их грубо выдирают из розетки, расстраиваются. Потом перенастраиваются, и всё это отображается в виде бредовых образов.
Наконец, картинка стабилизировалась, с рабочего стола на меня с ласковой тревогой взирала рожица этого поганца. Макс неуверенно улыбнулся и зашевелил губами. Я помотал головой, мол, не понимаю, контузило, видать.
На его лице появилось настоящее удивление. Он снова попытался что-то сказать, поманил рукой – вставай, мол. Я присел на полу, а он метнулся к столу, вынул из ящика самую настоящую клаву, что-то настучал и пальцем тычет в монитор.
Смотрю, написано не по-русски. Присмотрелся, так оно ж в транскрипции – клава у него старая, ещё не русифицированная. – Ti v porjadke?
Пожал плечами – я ж не доктор. Вроде, в порядке, если не считать, что сижу в летающей тарелке, как подопытная мышь, с электродами в голове, и внеземной разум балуется разрядами разной мощности!
Макс нахмурился, снова пощёлкал кнопками. – Horosho. Poka poleghi. Skoro iskin vsio naladit.
Я кивнул, встал и как был, завалился на его кровать. Он продолжал грустно на меня смотреть. Мне это быстро надоело, я закрыл глаза.
– … предвзятое мнение! – будто из-за стенки в сознание проник знакомый до боли голос.
– Буханка, ты, что ли? – подумал я без особого восторга.
– Нет, блин, призрак космической ёперы! – это была, конечно же, Буханка.
Ну, как ребёнок повторяет к месту и не к месту всякую ерунду!
Она смутилась. – Я говорю, что твоё мнение предвзято. Разряд был подан вынужденно, а вовсе не из баловства или ради эксперимента.
Буханка взяла паузу и выдала совсем удручённо. – Сёма, мне, правда, очень жаль, но я вынуждена сделать Кэпу представление о досрочном неудовлетворительном окончании программы твоей адаптации.
Так, ещё одна прекрасная умная стерва собралась меня прикончить. – Ну, а ты-то за что хочешь меня убить?
– Выбор процедуры досрочного окончания целиком прерогатива Кэпа! – запротестовала Буханка.
– Вот же ж приплыли! Искин, нуждающийся в самооправданиях! – говорю насмешливо. – За что, спрашиваю?
– Причём тут оправдания? Никто не виноват, и ты в том числе. Видимо, из-за того, что твои импланты ещё не совсем прижились, и их слишком часто подвергали перезагрузке, нет уверенности в их корректном функционировании.
– В смысле? – совершенно нет желания разбираться в её словесных нагромождениях.
– Без смысла! – Буханка снова вернула мне моё же присловье. – Ты пришёл в себя и непозволительно долго был вне контроля! Импланты не отвечали, а внешние сенсоры отмечали твою активность. Я бы ничего не докладывала Кэпу, если могла тебя убить, когда ты снова озвереешь!
– Во как! – я аж растерялся, – а ты не можешь?
– Я не могу причинить вред человеку или допустить, чтобы вред был нанесён вследствие моего бездействия. Это закон.
– Ну… у нас тоже есть заповеди, – говорю вкрадчиво, – не возжелай… э… неположенного, например.
– Сравнил хрен с пальцем! – она, походу, со мной совсем разучилась нормально разговаривать. – Тебя эти заповеди остановили? Что ты хотел сделать с Максом? Только честно!
– Честно? – мне весело и всё равно уже как-то. – Оторвать ему голову. А немки чего хотели, не помнишь?
– Их эмоциональный уровень соответствовал заявленным намерениям. Не понимаю твоей иронии – они же просто вымыли ему голову!
– В унитазе!
– В воде.
– И несколько раз бамкнули рожей об края!
– Он сам.
– И сам себя расцарапал?
– А причём тут царапины? – Буханка натурально сымитировала удивление. – Это же у вас такая ласковая форма…
– Чиво???
– Ну, когда другие девушки спинку царапали, так, по объективным данным, ему оно очень нравилось…
– Ты что, прикалываешься??? – мой эмоциональный уровень снова начало зашкаливать.
– Сёмочка, да вообще ни разу, у меня тупо нет такой функции, – задушевно заворковала Буханка, – не волнуйся так, имплантики же поплавятся.
Как ни странно это может показаться, её слова заставили взять себя в руки. Я не беспокоился, конечно, за «имплантики», хрен бы с ними – просто представил себе, как немочки-близняшки тем же тоном рекомендовали Максу не дёргаться.
Такая, знаете ли, получилась гармоничная, жизненная сценка! Меня осенило – они же совсем не собирались обманывать искин, скорей всего, понятия не имеют о возможности «перезагрузки».
Эти фашистки просто вот так живут, думают, действуют – не превышая критических значений эмоционального фона. А Буханочке эмоции даже и не снятся, бедняжке. И в женский образ её вырядили не просто так случайно.
Тут в воспалённую голову к месту вспомнилась аналогия. Читал где-то, отчего в корриде никогда не используют коров. Оказывается, вовсе не из-за моральных соображений. У быков в последний момент гнев застит глаза, а против коровы у тореро совершенно нет никаких шансов.
– Вот и умница, хороший мальчик, – отметила Буханка моё спокойствие. – Видишь же сам – ничего страшного не случилось, и никто в этом не виноват. Ты очень перспективный кадет, ради тебя я даже пойду на небольшое нарушение инструкций. Мне позволено допускать небольшие риски в экспериментальных целях.
«Точно мышь!» – подумалось мне, а она ворковала. – Я ничего не стану докладывать Кэпу до твоего следующего всплеска неконтролируемых эмоций. А ты тренируйся себя контролировать. Позволь дать тебе совет?
– Валяй, – говорю устало, навалился откат, всё стало безразлично.
– Знаешь, у Воя поначалу были те же проблемы – слишком часто приходилось его отключать, только импланты не глючили. Я уже собиралась ставить на нём крест, как он близко подружился с Кэш, и всё у него нормализовалось. Ты тоже подружись с девочками… или… ну, мало ли…
– Не тяни кота за яйца, – я уже догадался, что она скажет далее.
– Или возьми у Макса эту куклу, её действительно можно по-всякому настраивать. Не понимаю, почему ты так из-за неё завёлся?
* * *
Они не понимают! Ну, землянин я, русский, мне неприятно обсуждать свои сексуальные предпочтения! Тем более неприятно, когда кто-то предполагает, что они у меня, гм, слишком свои.
Я, вообще-то, человек развитый, читал и кино смотрел, многое могу понять. Но у нас на районе за такой базар Максику бы точно бошку оторвали, если не чего похуже, э… бошки.
Вот только я не у себя на районе. Не стоит прогибаться? Допустим… тем более, никто ж не заставляет! Если разобраться, что мне было сказано? Только то, что они примут меня любым, даже э…, короче, всяким. Не то, что мне это очень нужно…
Хотя нужно, конечно. Нужно чтобы меня принимали именно таким, какой я есть, а не придумывали всякое. Очень мило, я, наконец, понял, чего хочу. И что я сам для этого сделал? Психовал и дёргался, вёл себя как последний дурак. В результате у меня китайское предупреждение от искина.
Очень продуктивно! Буханка, конечно, права, что-то я расчувствовался. Со мной по-человечески, а я? В первую очередь нужно собраться, не забывать ни на секунду, где нахожусь, и что здесь из себя представляю. По сути, я тут никто, испытуемая особь. И это, в принципе, неплохо, значит, испытатели надеются что-то от меня получить.
Значит, во-вторых, нужно понять, что им от меня требуется, и надуть, конечно, а то совсем обнаглели, блин! Но это смелые замыслы и общий настрой, пусть побудут пока секретными. А сейчас приступаем к пункту «А», становимся паиньками и делаем всё, как нравится дорогой Буханочке.
– Макс, ты меня слышишь? – сделал я робкую попытку.
Он резко обернулся ко мне. – Оклемался? Честное слово, я аж испугался – ещё ни у кого не отказывала связь с искином!
– Угу, только не рассчитывай со мной экспериментировать, – предупреждаю его. – Буханка обещала в случае повтора меня слить. И стереть.
– Да ты что? – испугался Макс, – тогда конечно, тебе нельзя нервничать. Пойдёшь к себе?
– Предлагаешь запереться в каюте? Тогда уж точно сольёт, – стараюсь говорить без лишнего драматизма, – ты с хоккеем разобрался?
– Только схему в целом – по шесть игроков на квадратном поле…
– Стоп! – подхожу к рабочему столу, – показывай настройки. Сейчас всё исправим.
Он несколько раз щёлкнул мышкой, объяснил, что, где нарисовалось. Я тыкал в экран пальцем и говорил, что проставить. Управились быстро.
Макс заявил, что для начала достаточно физики и правил, искин виртуальных игроков генерировать не станет, пока не разберётся с действиями живых, то есть не накопит побольше данных. Я в этой связи попросил его прокачивать треники всем желающим, в первую очередь себе.
– А то заперся тут, как маленький, – похлопал его по плечу. – Хелен и Марта извинялись и передавали привет…
– Да чтоб я ещё раз…
– Их костюмчики я сам принесу, самих сюда запускать не потребуется, – успокаиваю парня. – Лады?
– Лады, – пробурчал он угрюмо. – Поиграю в твой хоккей. Но пирожки чтобы были!
– Будут, – я замялся. – И вот что ещё. Ты говорил, что можно настроить куклу, покажи, как.
– Э… – он задумчиво уставился на меня, – ну, мне ты, понятно, не доверяешь, сам тут не разберёшься, да и не пущу я тебя к своему оборудованию…
Я спокойно подождал продолжения, – остаётся Буханка. Тебе придётся дать ей полный допуск к личным устройствам.
– Это к каким ещё? – я почувствовал подвох.
– Ко всем – к полётному скафу, к тренировочному костюму, ну и к самой игрушке. Тогда она всё настроит по твоим желаниям. – Он помолчал серьёзно, но не смог сдержать глумливой ухмылки. – И ладно, что твои желания станут известны искину…, – Макс сделал серьёзное лицо, – искины гильдии никому не передают личные сведения!
– Так, искины гильдии, значит, – мне всё это перестало нравиться. А Макс ещё и добавил. – Буханка будет контролировать штатную работу твоих устройств непосредственно в процессе использования!
Стало предельно ясно, что лучше мне обратиться к специалисту, конечно же, к Максу. Щаз! Неожиданно пришла забавная мысль. – Постой-ка, если искин подключится к кукле, робота можно будет считать её частью? Ну, внешним устройством или модулем?
– И что это меняет? – он пожал плечами.
Я ехидно улыбнулся. – Получается, что я смогу трахнуть Буханку!
– Ну, ты даёшь! – промычал он обалдело, – вот извращенец!
