Глава 9
Впервые в новой космической жизни меня разбудили солнечные лучи, бьющие в лицо из окошка. Я поморщился капризно, сквозь остатки сна проявилось осознание, что уже несколько минут не сплю, нежась в предвкушении радостного выходного дня.
Как дома, в детстве, в середине мая, когда тихую радость от неумолимо надвигающейся вечности счастья, каникул, усиливал еле сдерживаемый восторг от пришествия долгожданной субботы – под конец учебного года я, несмотря на всё своё разгильдяйство, успевал серьёзно устать в школе.
И так же, как в детстве, ещё не открыв глаза, я представил себе состоящие из удовольствий и развлечений основные пункты плана на долгожданные выходные.
– Доброе утро, Сёма, – промурлыкала весело Буханка, – тебя ждёт куча дел. Всё забыл? Что не напомнить?
Умница рукотворная наконец-то вняла мольбам не орать мне в сонный мозг каждое утро, сама придумала, как будить по-другому. Надо же – солнышко в окошко, прелесть! Самое интересное – как она додумалась, что человеку гораздо важней вспомнить о кое-каких вещах самостоятельно, а не под душем бездумно слушать её доклад и гадать, когда же она заткнётся наконец!
Не спорю, в первые дни, сразу после первого мордобоя, это было необходимо, я просто не хотел думать даже о ближайшем будущем, настолько мало удовольствия доставляло это занятие. Но жизнь стала как-то налаживаться, будущее перестало пугать – вряд ли можно ждать чего-то страшнее уже происходящего. Да и вообще многое в жизни оказалось сказочно удивительным, особенно Фара, конечно. Я её сегодня обязательно увижу…
Гм, как и вчера, но ведь может вдруг прийти день, в котором её не будет! Жил же я без неё больше четверти века! Стоп, хватит себя накручивать – та жизнь больше не вернётся, и уж точно не сегодня. Итак, что у меня на выходные?
Первое, что вспомнилось – меня сегодня не должны убивать, это происходит по чётным. То есть завтра ждёт беседа с Доком после регенерации, и это очень хорошо ну, должно же в этом быть что-то хорошее!
А сегодня вместо Дока у меня на повестке дня Максик. Ух, как много интересного скопилось по его скромную душу! Он с Буханкой крепко меня достал своей особой программой, вернее достали головоломные упражнения.
Они заполнили не только мои штрафные часы, но проникли в мои сны, и в прочее время мне требовалось внимательно следить за мыслями, чтоб не съехать в эту завораживающую бездну. Честно, не смотря на все попытки Макса объяснить, как это работает, я мало что понял, но для меня уже очевиден ошеломляющий вывод из этого – оно работает!
В жизни бы не догадался, а тут будто пазл сам сложился: Макс начал программу с кем-то, о ком мне знать не нужно. Он правдиво признал, что подсматривал за девчонками с покойными Танака. И, по словам немцев, у Танака были какие-то личные записи.
Ерунда, вроде бы, но, во-первых, Макс не сказал, что они подсматривали только за девчонками. А во-вторых, я сам попробовал «заснять» простейшую картинку в мастерской, то есть передать искину изображение – ничего не получилось.
Оказывается, изображение нужно как-то «оцифровать», представить в приемлемом для Буханки формате, напрямую используя для этого собственные мозги. В идеале, набубнить ей несколько килобайт машинного кода, ведь единственная обратная связь – имплант в речёвой зоне мозга. Остальные импланты работают только на передачу.
Всё, в общем, ясно, остаётся уточнить детали у Макса лично. Девчонки недвусмысленно пообещали расположить его к разговору, интересно только, каким образом…
Впрочем, это непринципиально, мне же нужно подумать, о чём с ним говорить. Под душем план ближайших действий в целом созрел. Вооружившись зубной щёткой, я довёл диспозицию до блеска под привычный уже буханкин гундёж о пустой трате времени, мол, судовые гигиенические ополаскиватели эффективней и не требуют столько усилий.
– Ага, – привычно соглашаюсь, прополоскав рот обычной водой, – особенно хорошо после них должна пролетать пластиковая каша. Только я-то её не ем, так что Вою про это рассказывай.
– Лидер штурмового звена заверяет, что использование ополаскивателей совсем не делают стандартные пайки вкуснее! – возразила искин.
– Правда? – я удивился.
– Да. Вой говорит, что лучше перед завтраком выпьет литр ацетона, чем будет этим полоскать зубы, и тоже пользуется примитивной щёткой!
– Вот видишь! – обрадовался я. – Мысли у гениев сходятся!
И пробурчал, одеваясь, – а гении редко ошибаются парами.
Буханка заткнулась на обдумывание, я в отличном настроении направился по делам.
* * *
Первым делом заскочил в мастерскую. Мне срочно потребовался набор герметичных пластиковых контейнеров. В столовке привычно поздоровался, на меня оглянулись, улыбнулись. Сразу подошёл к стоящим у пустых столиков истребителям с таким видом, как будто они соображают, чего бы попросить у Буханки на завтрак.
Меня они, конечно, не ждали и не думали даже – можно сказать, совсем обо мне забыли, настолько искренне их взгляды искрились удивлённым узнаванием. А радость, облегчение и упрёк «ну, что ж ты так долго?» мне просто почудились.
– Блинчики? – задаю вопрос по существу, делаю интригующую паузу. – Или беляши?
– С мясом? – воскликнула Марта, – откуда?
– У Дока кот…, – начал я с улыбкой, но, судя по взглядам, меня вновь неправильно поняли. Пока не вцепились ногтями в харю, говорю торопливо, – жив-здоров и жрёт в три горла. Пришлось придумывать для него корм…
Взгляды стали недоумёнными.
– … и ничего умнее начинки для пирожков не вспомнилось просто по ассоциации! – Я постарался быть очень убедительным. – А на обед будут котлеты!
– Тоже из кошачьего корма? – невзначай поинтересовалась Марта.
– Тоже из мяса, – встал Дирк на мою защиту, парням идея с котлетами явно пришлась по душе.
– Буханочка, беляшей нам и порцию с собой для кота, – говорю вслух, типа, всё никак не привыкну к мысленному общению.
За моей спиной кто-то печально вздохнул, кто-то гулко сглотнул слюну, кто-то помянул чью-то маму. Немцы довольно потянулись за тарелками, я одну порцию сразу выгрузил в контейнер. Щёлкнул крышкой, убрал в пакет.
Хелен ухмыльнулась, – а котика случайно не Максиком звать?
– Не знаю, – пожал я плечами, – надо у Дока спросить, как назвал.
– Угу, – пробормотала Марта, – привет ему передавай.
Вообще-то, Док присутствовал в кают-компании, и особой надобности что-то ему передавать я не видел. Но и переспрашивать не стал – немцы не отрывали влюблённых глаз от пирожков.
Принимаюсь за беляш мечты – сочный, острый, среднепрожаренный, полный мяса. Серьёзно, именно о таком я мечтал в привокзальных харчевнях, даже придумался как-то «законопроект об обязательном процентном наполнении беляшей и минимальной длине сосисок в хот-догах». Чтоб в случае нарушения продавец немедленно компенсировал недостачу граммами и сантиметрами собственной плоти без суда и следствия.
Грустно вздохнул, пережёвывая мечту, – только в космосе, у инопланетян, она стала реальностью. А Земля наша так и останется одним сплошным разочарованием.
Хелен и Марта, одинаковые немецкие стервозы выразили желание посмотреть на котика, как его будут кормить. Собственно, я к Доку после завтрака и собирался, говорю, пойдёмте-с. Космический диссидент в компании Воя уже впихнул в себя положенный набор питательных веществ и отбыл на своё место по походному расписанию.
Подходим к медотсеку, попросили разрешения войти. Док чин-чинарём вынул отчего-то из регенерационной капсулы сонного, слегка контуженного фантастикой кота. При немцах развернул упаковку с паштетом, потыкал в него котонафта, тот сообразил, что от него требуется, уже без особого восторга принялся поглощать корм.
Едва Марта хотела меня спросить, для кого же я припас беляши в контейнере, как Док сварливым тоном выпроводил посторонних вон – мол, полюбовались, и ладно, а у нас плановые процедуры и обследования.
Немочки, поджав губки, задрав независимо вздёрнутые носики, гордо удалились. Ганс и Дирк хотели было что-то спросить у меня, но их резковато окликнули – я понял только, что у них ко мне дело по секрету от своих подружек.
Догадаться, в общем, нетрудно – им срочно понадобилась косметика. В космосе! В принципе мне нетрудно, сделаю, когда придумаю для валькирий что-нибудь пошикарнее. Ещё надо подумать о цене за это дело.
Дружба дружбой, а они нам, кстати, репарации не все заплатили, Хрущёв им «простил», видите ли. Так вот я – не Хрущёв, и все сроки давности для меня просто время начисления процентов. Придётся им в недалёком будущем за одну пеню пару-тройку цивилизованных звёздных систем разграбить дотла.
– О чём размечтался, кадет? – вывел меня Док из задумчивости.
– А? – вздрогнул я, возвращаясь на грешную палубу. – О цивилизованных мирах.
– Хм, – он недоверчиво поскрёб подбородок, – а чем Земля не устраивает?
– Землю жалко, – заявляю ему совершенно серьёзно.
– Ха! – он широко заулыбался, – так ты в хорошем смысле! Патриот – уважаю!
Заржали, конечно, – тоже ведь галактические Атиллы, понимаешь!
– Ладно, – заворчал добродушно, – зачем притащился-то? Немок сбросить с хвоста?
– За немок спасибо, – перехожу к делу, – а, вообще, я за треником.
– Так ты выходной сегодня!
– Да надо Максу показать, – говорю неопределённо, доставая из шкафа свой тренировочный костюм.
Как первый раз перед помещением меня в регенерационную капсулу сняли его с меня, так он у Дока и прижился. Очень удобно – покормил кота, надел костюм, умер, ну а снимать самому уже не нужно.
– Максу привет, – Док милостив, – и обратно занести не забудь. Кстати, расскажешь, как он там…
– Обязательно, – обернулся я, уходя.
* * *
Буханка заботливо довела до дверей лаборатории Макса, сама с ним договорилась, не дав мне ни шанса заранее напугать мальчика. Нашла за кого переживать!
Входя, я ожидал увидеть что-то среднее между медблоком и обычной каютой, но никак не притон алхимика и чёрного мага! Первой в глаза бросалась кровать – наверное, потому, что была единственным, что мне удалось опознать сходу среди кибер-хаоса. Вполне пристойная, аккуратно застеленная койка, словно заблудшая, но невинная душа, по слабости своей ввергнутая в это чистилище.
Сориентироваться далее помогло движение – некто из глубин обращённого ко мне спинкой кресла помахал рукой. Между кроватью и стеллажом, заваленным каким-то кибернетическим с виду хламом, к креслу вёл условно свободный, просто немного замусоренный узкий проход.
Я приблизился, стараясь ни на что не наступить. В кресле обнаружился сам Макс. На голове надеты здоровенные наушники, причём к дуге крепился маячивший перед глазами маленький голо-экранчик. Правая рука елозит мышкой на подставке, закреплённой на одном подлокотнике, левая дёргает манипулятор, встроенный в другой.
Только ноги бездействовали на столе. А мог бы на клавиатуре текст набирать, если бы хоть на секунду оторвался от трёх широких голоэкранов над неожиданно совершенно пустом столом. Хотя пустота его объяснялась наличием на нём конечностей творческой, то есть импульсивной личности – палубу Максик откровенно засрал.
Мне даже стало любопытно, как это его угораздило в космосе? Ведь ни окуркам, ни яблочным огрызкам взяться здесь просто неоткуда! Впрочем, их с успехом заменяли обломки и кнопки от клавиатуры, мышка без кнопок, рычажок от манипулятора, обрывки оптоволоконных и обычных проводов, а так же несколько обязательных грязных носков.
На всех экранах горели многочисленные активные окна, бежали строчки и столбики символов, изгибались кривые графиков – Максу явно не до моего присутствия. Творец в процессе сотворения мира из первозданного хаоса… гм, нервно курит в сторонке. Этот тварила создавал виртуальный мир, умудряясь усиливать реальный хаос.
Я и не подумал обращаться к нему с вопросами, тем более с суетными, неуместными просьбами. Присел на краешек стола, достал из пакета бутылку с колой, контейнер. Вынул беляш и надкусил со всем отпущенным мне свыше смаком.
Заметив сквозь налобный голоэкран его расширенные зрачки, протянул пирожок, – будешь?
Он оставил в покое манипулятор и мышку, поднял экранчик от лица, взял беляш, проорал. – Спасибо!
Я стянул с него наушники, приложил к своему уху – Нирвана, конечно, на полную катушку, чего ещё можно ожидать?
– Поговорим?
– Да, сейчас, – парень отдался поглощению беляша. – Мне говорили… э…
– Неважно пока, кушай, Максик, – говорю ласково, – и не давись так, у меня с собой ещё есть.
– Правда? – обрадовался и тут же смутился пацан, – хорошо… ммм! Ты извини, у меня не прибрано…
– Свинарник у тебя, – говорю напрямую, – как поешь, им и займёмся.
– Да тут работы на полдня! – он аж забыл куснуть пирожок от такого поворота. – А тебе ж некогда!
– Фара зачтёт за отработку штрафов, – успокаиваю его. – Я уже договорился.
– Так я же всё отработал! – Макс попытался протестовать.
– Буханочка, правда, всё? – спрашиваю невзначай.
– Программист Максим, за грубое нарушение внутреннего распорядка и приём пищи в неустановленном месте вам начислено сорок штрафных баллов. Решением старшего техника Фары до отработки штрафов вы освобождаетесь от выполнения прямых обязанностей и переходите в подчинение кадет-пилота Семёна.
– Вот здорово! – не могу сдержать радости, – тебе дали выходной! У нас это называется субботником.
