13
Сдвиг фаз

МЫ С КЛАЙДОМ ПОСЛУШАЛИСЬ Медведя и уехали вскоре после него, заперев за собой дверь. «Чарджер» стоял почти в квартале от нас, возле приземистого домика, рядом с которым на обочине были припаркованы еще несколько машин. Наверное, принадлежавших студентам. Мне все время казалось, что из-за угла вот-вот выскочит коп или репортер, но на улице было очень мало прохожих, и на нас никто не обращал внимания.

Финну так и не удалось увидеться с отцом. Я чувствовала себя виноватой, в чем и призналась ему, когда мы уселись в «Чарджер». Роскошная машина Медведя казалась почти экзотикой после нескольких дней, проведенных в салоне старого ворчливого «Блейзера».

– Я попрошу отца забрать мою машину, когда мы со всем разберемся. Может, ему удастся приехать ко мне в Вегас на несколько дней. Мне кажется, он будет рад. С тех пор как меня выпустили, папа все время зовет меня в Сент-Луис, надеясь, что я поступлю в университет. – Финн пожал плечами, позволив последней фразе повиснуть в воздухе.

– А почему нет? В смысле, почему бы тебе не поступить в университет? Ты же умный. И там можно целыми днями заниматься математикой, правильно?

– Никто не будет целыми днями решать задачи, Бонни. Все не так просто. Я люблю числа и закономерности, вижу их повсюду, но для этого мне не обязательно учиться на математическом факультете. К тому же я не хочу, чтобы отцу пришлось оправдываться за меня перед коллегами. У людей его круга дети сидели за партами, пока я мотал срок.

– Допустим, но могут ли эти дети умножать шестизначные числа в уме и запоминать порядок всех карт, разыгранных в партии в покер?

Финн, судя по всему, не придумал, что ответить, поэтому просто хмыкнул и завел машину. Я протянула руку и повернула ключ обратно. Клайд удивленно посмотрел на меня, и я глубоко вдохнула.

– Сделаем так, как хочешь ты.

Он приподнял брови, ожидая разъяснений.

– Я вела себя эгоистично. Я могу очень быстро все исправить. Просто сходим в полицию. Я сделаю официальное заявление. Потом заберем «Блейзер», и все, дело сделано.

– Я только что пообещал Медведю, что отвезу тебя в Лос-Анджелес, – озадаченно возразил Финн.

– Я и сама могу туда добраться.

– Каким образом? У тебя даже денег нет.

– Есть кредитки.

– И все наверняка заблокированы. Насколько я понимаю, твоя бабуля ничего не упускает из виду.

– Значит, заедем в банк. У меня есть документы и номера счетов. Я сниму нужную сумму.

– Хорошо, так и сделаем.

Я кивнула, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.

– Ладно.

– Но потом будем действовать по плану. Все в наших руках. Доберемся до Лос-Анджелеса, ты покажешь всем, что Бонни Рэй Шелби жива и здорова, а что будет дальше, решать тебе. Не твоей бабуле, не мне. Только тебе.

Я снова кивнула, чувствуя, как на глазах выступают слезы. Пришлось сморгнуть и вытащить из сумочки солнечные очки.

– Почему? – прошептала я, нацепив их на нос. – Почему ты столько всего для меня делаешь?

– Я не знаю, – ответил Финн; по искреннему выражению его лица я поняла, что он говорит правду. – Не знаю. Я не хочу лезть в этот цирк, жить под прицелом камер, быть тем, кого обсуждают и печатают на обложках журналов. Мне все это не нужно.

– Тогда… почему? – Слезы потекли у меня по щекам, скрытые темными стеклами.

– Все это мне не нужно… Но ты – нужна.

Когда мужчина говорит такие слова женщине, предполагается, что вслед за этим он наклонится и поцелует ее. А потом займется с ней сексом, от которого у них снесет крышу. Но Финн ничего такого не сделал. Разумеется. Казалось, едва эти слова сорвались с его губ, как ему уже захотелось взять их обратно. Он по привычке потер лицо руками, выдавая неловкость и волнение. А потом снял с моего носа очки. Наверное, хотел понять, о чем я думаю. Увидев мои слезы, Финн тяжело сглотнул и отвел взгляд, швырнув очки на приборную панель и одновременно с ними отбрасывая благоразумие.

– Ты сводишь меня с ума! Ты просто охренеть как меня бесишь. Иногда я просто за голову хватаюсь от того, как ты каждый раз умудряешься срывать все мои планы!

Я кивнула, потому что возразить было нечего, и принялась искать что-нибудь, чем вытереть раскисший нос. В бардачке у Медведя нашлась салфетка, и я промокнула ей влагу. Я уже думала, что Финн договорил, но он вдруг продолжил:

– Но ты все равно мне нужна. – Его голос прозвучал ошеломленно. Он сделал ударение на слове «нужна», словно сам не мог в это поверить.

– Ты хочешь заняться со мной сексом? – пискнула я. Самой мне определенно хотелось этого, но не только.

– Да! – Отчего-то Финн был недоволен этим фактом. – Хочу! Но если бы дело было только в этом, я бы так не мучился и не возился с тобой. Мне нужна ты. – На этот раз он выделил слово «ты», и я немного расслабилась, улыбнувшись сквозь слезы, которые продолжали литься, пока Финн говорил.

– Это хорошо, – рассмеялась я. – Ты мне тоже нужен. Так что мы квиты. Бесконечность плюс один все-таки равно двум. Нас ведь двое, ты и я.

Финн обхватил меня за шею, притянул к себе и прижался к моим губам – нетерпеливо и в то же время неуверенно, будто больше не мог сдерживаться, но все еще пытался отговорить себя от этого. А потом я вцепилась в его футболку, его язык скользнул мне в рот… Мы целовались, не обращая внимания на мир за тонированными окнами тюнингованного «Чарджера», не зная, что как раз в этот момент к дому Джейсона Клайда в тупике подъехали два фургона с телевизионщиками.

Как только мы снова отправились в путь, я написала об этом Медведю и тут же получила от него сообщение: «Я забронировал тебе номер в отеле „Бордо“ на имя моей мамы, как обычно. Позвони им, когда будете подъезжать, и тебя проведут через задний ход без регистрации на стойке, ну, ты в курсе. Счет оплатил. Мистер Клайд пусть играет роль твоего телохранителя до воскресенья, пока меня нет. Билеты на церемонию возьмешь у консьержа. Отель предоставит лимузин. С одеждой разберешься? Ассистентов у тебя не будет, из твоей команды – только я. Вот что бывает, когда сбегаешь в самоволку».

Я написала: «Волос у меня особенно не осталось, с макияжем, пожалуй, справлюсь, а платье куплю в Вегасе. Подумаешь – Оскар. Фигня :Р Люблю тебя, Медведь».

В ответ мне пришло: «И я тебя, Крошка Рэй. Будь осторожна. Увидимся в воскресенье».

Банк оказался маленьким, но все-таки это был банк. В другое время это меня не смутило бы. В Грассли банк представлял собой кирпичное, пропахшее плесенью здание, на чердаке которого жили летучие мыши. По-моему, это отлично отражало финансовое положение жителей города. По правде сказать, я в принципе редко бывала в банках. Когда мы с Минни в четырнадцать лет впервые устроились на работу, нам открыли счета и выдали банковские карточки. Работали мы в забегаловке «Грассли-гриль». Когда работы на двоих не хватало, мы выходили по очереди. Начали простыми уборщицами и вскарабкались по карьерной лестнице до должности кассира, которому платили шесть долларов семьдесят пять центов в час. Наверное, сейчас там платят побольше. Половина каждой зарплаты отправлялась на мой сберегательный счет. Я зорко следила за своими деньгами. Мы с бабулей сняли все с моей карты и с карты Минни, когда поехали в Нэшвилл. На поездку ушли все наши и бабулины сбережения, которых оказалось не так уж и много. Если бы я не победила, нам бы не на что было вернуться домой, потому что ба потратила остаток денег на этот дурацкий парик.

Я уже много лет не занималась собственными финансами, но в целом представляла, как это работает. Если у меня есть удостоверение личности и номер счета, я могу снять деньги в любом американском отделении своего банка. И тем не менее я нервничала. Мне придется войти в банк, заявить, что я Бонни Рэй Шелби, показать документы с фотографией, мало напоминающей нынешнюю меня, и потребовать десять тысяч. Я бы сняла и больше, но мне нужны были наличные, и я опасалась, что за один раз мне так много не выдадут.

На десять тысяч мы спокойно доберемся до Лос-Анджелеса, и еще куча останется. Нужно будет купить платье, в котором не стыдно появиться на церемонии, а Финну потребуется смокинг. Еще я планировала выслать денег Клайду-старшему, чтобы он смог вызволить «Блейзер» со штрафной стоянки. Штраф будет расти с каждым днем. Десять тысяч не должны были вызвать вопросов. На этом счете лежало раз в пятьдесят больше. Это был мой счет для снятия наличных – точнее, наш с бабулей, поскольку она тоже имела к нему доступ. Кроме того, мои деньги были вложены в различные компании, фонды, акции, движимое и недвижимое имущество; как и бабуля, я хранила пачку наличных дома, в ящике с носками. Но последние пять лет я к деньгам почти не прикасалась. Этим занимались мои помощники. Теперь я уже жалела, что не потрудилась как следует во всем разобраться.

В банке стоял запах новых ковров и кожи с легкой ноткой средства для мытья стекол, призванный убедить посетителей в том, что заведение отличается безупречной чистотой и, следовательно, надежностью. Девушка за мраморной стойкой улыбнулась мне сквозь прозрачную перегородку и спросила, чем может помочь. Чистенькая и аккуратная, она сияла не хуже начищенных полов. На золотистой табличке я увидела имя «Кэсси». Мне стало немного неловко за то, что я одета в мешковатую футболку с чужого плеча и давно не стиранные джинсы, но я врубила свою звездную улыбку на полную мощность и достала водительское удостоверение.

– Мне нужно снять сумму со счета.

– Конечно. Вам нужен расходный ордер?

– Нет, спасибо.

Я протянула ей заполненный бланк и права. Глаза девушки широко раскрылись. Она украдкой покосилась на меня и тут же отвела взгляд. На ее щеках вспыхнули пятнышки румянца. Либо она узнала меня, либо у меня проблемы, либо и то и другое.

Кэсси защелкала мышкой и застучала пальцами по клавиатуре. Потом открыла кассу и выложила на стойку пять пачек. Каждая была перетянута бумажной лентой с надписью «две тысячи». Девушка сложила их в конверт и нажала кнопку на странной машинке, которая начала печатать чек. Спасибо, Кэсси! Спасибо, Господи!

– Кэсси?

Другая женщина, сидевшая в окошке, которое выходило на улицу, подошла к своей молодой коллеге и указала на что-то на экране компьютера. Потом обе они посмотрели на меня. Старшая сотрудница отвела Кэсси чуть в сторону от перегородки и начала объяснять ей что-то ласковым голосом. Потом девушка вернулась на место и попыталась улыбнуться. Ее щеки окончательно сравнялись цветом с помидорами. Она выглядела так, будто сгорала от стыда.

– Э-э… прошу прощения, мисс… э-э… Шелби. Я недавно работаю… И еще с таким не сталкивалась. В связи с этим счетом поступило предупреждение: есть подозрение, что им пытались воспользоваться мошенники. Поэтому снять деньги можно только в присутствии обеих сторон, имеющих доступ к счету. – Она произнесла все это так, будто слово в слово повторила сказанное начальницей.

– Но это же мой счет. – Я постучала пальцем по водительскому удостоверению. – Я лично присутствую здесь… И я не мошенница. Документы подтверждают мою личность. И это мои деньги.

Я старалась говорить спокойно, продолжая улыбаться, но сердце заколотилось у меня в горле, а шея начала краснеть от стыда. Я часто чувствовала себя подобным образом в детстве, когда мы приходили в магазин за едой по талонам или когда платеж по маминой карте не проходил на заправке. Чувство стыда напоминало навязчивого и неприятного родственника, который повсюду таскается за тобой и рассказывает окружающим, какова из себя его родня. Но в Грассли так было со всеми, там не я одна мучилась от стыда.

Теперь же я была одна. Я стояла и смотрела в глаза смущенной сотрудницы, которая прекрасно знала, кто такая Бонни Рэй Шелби. То есть я. За спиной у Кэсси маячила ее начальница, готовая помочь в случае необходимости.

– Вы хотите сказать, что я не могу снять деньги со счета, хотя там полмиллиона долларов?

– Мэм, на самом деле, – встряла старшая сотрудница, – на вашем счете всего около десяти тысяч. Два дня назад была снята большая сумма.

Я едва не задохнулась, будто получила удар под дых. Только бабуля могла заявиться в банк и снять пятьсот тысяч с моего счета.

– Но вы же говорите, что нельзя получить деньги в отсутствие второй стороны, – выдохнула я.

– Вероятно, сумма была снята до того, как поступило заявление, – спокойно объяснила начальница. Судя по выражению ее лица, она была уверена, что угроза мошенничества связана со мной. Думаю, она угадала. Но ведь это были мои деньги!

Я глубоко вдохнула и выдохнула, уставившись на сотрудниц банка. Потом еще раз. Они смотрели на меня. Я не задумалась о последствиях того, что сделала в следующую секунду. Я слишком разозлилась, поэтому просто протянула руку и схватила аккуратную стопку купюр, лежавшую перед молодой кассиршей. Прости, Кэсси. Нечего было зевать. Чек тоже лежал в конверте.

– Что ж, дамы, в таком случае я закрываю счет, – бросила я через плечо, шагая к двери.

– Мэм! Вы не можете забрать деньги…

– Уже забрала. И у меня есть чек.

– Мы позвоним в полицию!

– Обязательно. Передавайте привет.

Я толкнула дверь и вышла из банка, зажав деньги в руке. Охрана не кинулась мне наперерез, даже сигнализация не завизжала. Я спокойно дошла до черного «Чарджера».

– Поехали, – сказала я, садясь в машину.