ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Быстрое солнце

Голова после пробуждения прямо раскалывалась, грибной порошок пользу здоровью точно не приносил, а Дьякон, бедняга, его каждый день нюхает.

— В ванну! — твердо заявила Катя, раздеваясь. — И выпить бы чего-нибудь.

— За пивом могу смотаться, — я решил проявить героизм.

— Валяй, а то я сдохну точно. Все жилы стянуло и башка, как чугунный жбан. Чтоб им, этим шумерам… Грибники хреновы!

Я собрал по карманам мелочь и смотался за пивом. На улице бушевала метель, морозище был такой, что кожу жгло, словно адским пламенем. Пока стоял в очереди возле киоска, промерз до костей. Поэтому взял не две бутылки, а четыре, чтобы потом лишний раз не бегать.

— Пусть уж лучше останется, — сказал я Кате, выставляя бутылки из пакета на кухонный стол.

— Тоже верно, — одобрила она мою инициативу. — Не хочешь тоже ванну принять?

— Нет, лучше пивка.

Мы ополовинили бутылки, и стало значительно легче. События в сфере взаимодействия не выходили из головы, причиняя дополнительные страдания. В конце концов я не выдержал.

— Позвонюка Гирину, — сказал я. — Не могу томиться в неведении. Потому что если он не поможет найти надежного человека из завербованных Кириллом, то я даже не знаю, как быть.

Набрав телефон, я почти сразу услышал знакомый голос.

— Да! Гирин слушает.

— Это Саша Фролов. Помнишь меня?

— Помню. Чего не перезвонил тогда?

— Не хотелось на тебя лишнее вешать.

— Ну и дурак. Ладно, как у тебя сейчас?

— Дело к тебе есть одно.

— Валяй.

— У тебя остались связи с теми, кто воевал, но уволился?

— Ну и вопросик. Из тех, кого близко знал, нет. Все или в строю, или…

— Понятно. Извини.

— Да нет. Погоди, дай подумать. Да нет, Михаил был последним. Тот, что тебя просил выручить. До чего же нелепо погиб парень…

— Что?! — не удержался я от эмоций. — Что значит «погиб»? Когда?

— Так ты ничего не знаешь? Блин, Саня… Такое дело — беда. Никто так и не знает, что случилось. Буквально дней через пять после того, как тебя от ментов вытащили, Михаила нашли на стройке. Какого черта он полез туда, непонятно. Вроде, менты говорят, он один там был и никто за ним не гнался. И представляешь, сорвался с седьмого этажа недостроенного бетонного каркаса. Там и так бы хватило, а он еще рухнул прямиком на выступающий элемент фундамента, из которого торчком выпирала тонкая арматура. Знаешь, такая проволока? Так вот, его ею прямо в сито превратило. Такая вот судьба. От семи смертей ушел, а восьмую не миновал, такое бывает. А вообще слушай, приезжай, а? А то я сегодня только из командировки вернулся, до завтра свободен. Так помянули бы Мишку, а? Кстати, я у ребят спрошу, может, у кого остались бывшие сослуживцы. Приезжай, расскажешь все.

— Блин, я уже пивка дернул. За рулем стремно ехать.

— Да брось ты, — рассмеялся Гирин. — Отмажем.

— Только я не один буду.

— Да валяй. С девушкой?

— Ну, типа того,

— Нормально, хоть у кого-то дела идут на лад. Приезжайте. Знаешь куда? На Ярославке база, возле института.

— Знаю.

— Ну, жду. На КП меня спросишь.

Положив трубку, я рассказал обо всем Кате.

— Вот так дела… — она допила пиво и открыла вторую бутылку. — Значит, мы с живым мертвецом разговаривали?

— У меня создалось впечатление, что Михаил и не знает, что умер. Может, Генератор им слегка подправляет память? Иначе чего бы он о деньгах и голодной смерти говорил?

— Похоже на то.

— Слушай, Гирин нас в гости пригласил. Смотаемся?

— Вообще-то прикольно. Погнали.

Мы оделись и выбрались на мороз. «Жигуленок» наш завелся с огромным трудом, но я его все же раскочегарил и прогрел. Несмотря на метель, город прибрали от снега, так что мы довольно быстро и без всяких проблем добрались до СОБРовской базы. Дежурный на вахте позвонил Гирину, и тот нас встретил, радостно пожав нам руки. Я познакомил их с Катей.

— Ну, погнали ко мне, — он двинулся первым, указывая дорогу, — Вот морозище сегодня! Водку можно было не в морозилку, а на подоконник выставлять! Ух! Мы миновали широкий двор, в котором была оборудована расчищенная от снега полоса препятствий, возле автобуса покуривали ребята в снаряжении и с оружием.

— На стрельбище едут, — кивнул в их сторону Гирин. — Салажье.

Проходя мимо них, я услышал, как один боец говорил другому: «Сначала из снайперки стрелять научись, а потом трынди!»

Поднявшись на второй этаж большого здания, Гирин распахнул дверь своего кабинета.

— Устраивайтесь.

— Ты тут большим начальником, что ли? — спросила Катя, оглядывая размер помещения.

— Не большим, но начальником, — он подмигнул ей и достал внушительную бутылку водки из холодильника. — А закусочка у нас сегодня будет по высшему разряду. Я в командировке был на самом дальнем севере, какой только бывает. Икорочки оттуда привез, рыбки красной.

Он выставил на стол все это великолепие, и я решил, что мы в любом случае не зря ехали.

— Ты, Саня, не переживай, за рулем тебе ехать не придется. Ребятам скажу, отгонят машину куда надо. А нас довезут первым классом. Годится?

— Вполне.

Мы уселись, налили по полной.

— Мишу помянем, — сказал Гирин.

Выпили залпом, не чокаясь. Мне стало гораздо лучше. Хотелось икры, но после первой закусывать было не стильно. Но, наверно, икры всем хотелось, так что по второй налили без перерыва.

— И что вы там делали, на северах? — спросил я не столько из интереса, сколько ради приличия.

— Давай дернем сначала. А вообще мы там зажгли небольшое солнышко.

Я в этот момент как раз делал глоток, поэтому от удивления поперхнулся.

— Вот зараза… — закашлялся я, затем залпом допил и вцепился зубами в бутерброд с икрой. — Крепкая.

Я сразу понял, что за солнышко они зажгли. Мне только непонятно было, как это я во сне не догадался, что подразумевал под солнцем Северный Олень. Туповат становлюсь с возрастом,

— Дряни не держим, — подмигнул Гирин. — Сейчас я вам сувенирчик покажу. Оттуда, с Новой Земли привез.

Он встал и вынул из шкафчика небольшую коробочку с кнопками, похожую на мобильник-переросток. Из коробочки даже антенна торчала, совсем как у старинных сотовых телефонов.

— Что это? — Катя с интересом взяла необычный предмет. — Похоже на телефон.

— А это и есть телефон, — рассмеялся Гирин. — Позвонишь по нему, и такой фейерверк устроится, что мама, не волнуйся.

— Запал от атомной бомбы, что ли? — догадалась Катя.

— Ну, не запал, а устройство запуска, — уточнил Гирин. — Новейшая, кстати, модель. Нас чего туда и гоняли — охранять по дороге чемоданчик пуще ока. Прикиньте, сделали водородную бомбу размером с дорожный чемодан. На себе таскать можно. И никакой тебе радиации.

Мы еще выпили, закусили.

— Сейчас эти модели испытывают, — продолжил Гирин. — Жахают так, что земля дрожит. Страшное дело. Такой гриб к небесам поднимает…

«Опять про грибы…» — невольно подумал я.

— Говорят, через три дня еще одну грохнут, — добавил Гирин, жуя бутерброд. — Только уже без меня.

— Так с помощью этой штуки дают команду на взрыв? — Катя осторожно повертела приборчик в руках.

— Точно. Секретную комбинацию из пяти цифр набирают, а потом давят на большую красную кнопку. Бац! И все к чертям собачьим. Телефончик этот может поднять солнышко с расстояния в сорок километров! Вот до чего техника дошла!

— Серьезное дело, — я тоже повертел машинку в руках и вернул Гирину.

У меня в голове с усилием завертелись шестерни, как в древней вычислительной машине модели «Железный Феликс». Какой-то малости не хватало, чтобы найти блуждающее рядом решение, но я не стал упираться, а налил себе еще, короче, меня понесло. Бывает. Бывает, что хочется просто вусмерть нажраться без всякой оглядки. Однако, хоть я и постарался освободить голову, мозги все равно продолжали работать.

Через час мы напились как следует, Катя с Гириным отплясывали под проигрыватель, а я тупо пялился на пусковое устройство водородной бомбы. Мне не верилось, что подобная цепь случайностей и тайных знаков судьбы могла сложиться сама собой. Создавалось ощущение, что мне кто-то намеренно торил дорогу, ведущую в верном направлении. Или не кто-то, а я сам? Мое бессознательное? Не разобраться. А еще Дьякон со своим Мардуком Спящим. Вот хрени понавернули-то… Жуть!

Через три дня будут взрывать такую же бомбу — вот что было важным. Несмотря на хмельные ветры, бушующие в голове, я это прекрасно осознавал. Ее взорвут, и она окажется в подвалах Базы, как оказывается все использованное в боевых целях вооружение. Но вот в каком состоянии она там окажется? Скорее всего, в том же, в каком она была за миг до взрыва, то есть во взведенном. Ведь ее некому будет снять со взвода по пути в сферу взаимодействия! Получается, что, будь у меня подобный пускатель и знай я секретный код, мне бы ничего не стоило подорвать ее сразу, как только она окажется в основании Базы. Конечно, при условии, что я окажусь в сорока километрах от Базы. Конечно, тонких мест было много — я не знал, как выйти на позицию к Базе через кордоны, которыми окружен Шахматный Храм, я не знал секретного кода для запуска, я не знал точного времени взрыва… Хотя это как раз можно узнать.

— Саша, давай потанцуем! — Катя потянула меня за руку.

— Что-то я напился не по-детски, — помотал я головой.

— Не ленись! Давай двигаться!

— И рыбки скушай, — посоветовал разгоряченный Гирин.

— А вы днем эту хрень взрывали или ночью? — спросил я.

— Что? А, ты про это? Ровно в четырнадцать ноль-ноль. Это у них такой прикол, час «икс». Секретчики.

Так, это уже хорошо. Значит, через три дня ровно в четырнадцать часов. Единственный шанс, другого не будет. Хоть это известно, и то хорошо. Хотя мне было известно и другое. Я чуть по лбу себя не стукнул, что не сразу это понял, хотя Дьякон прямым текстом говорил. Чтобы протащить предмет в сферу взаимодействия, надо первым делом уничтожить его в реальности. Потом будут другие сложности, но это первым делом.

— Ну, танцевать так танцевать! — улыбнулся я, поднимаясь. — Что-то музычка у вас вялая. Есть что повеселее?

— Там все диски лежат в коробках, — отмахнулся Гирин, наливая себе еще.

Пошатываясь, я направился к шкафу, на котором стояла вертушка. Я действительно был порядком пьян, так что скоординировать действия стоило мне немалых усилий. Пришлось сконцентрироваться. Огибая стол, я как бы невзначай зацепил локтем пускатель, уронил на пол, а затем с размаху наступил на него. Нужного эффекта не получилось — хоть панель с кнопками и провалилась внутрь, но сама коробка была сделана на совесть и выдержала. Пришлось схватить стул и с размаху шарахнуть им в приборчик. На этот раз телефон-переросток разлетелся на куски.

— Ты что, охренел? — Гирин без особых эмоций поднял взгляд. — Погубил сувенир. А ведь от самого генерала подарок. Эх, Саня… Не пил давно?

— Так — давно, — признался я.

— Ладно. Собери хоть куски.

Меня не надо было упрашивать. Я собрал по полу обломки пластика и микросхемы, а потом с удовольствием высыпал их в корзину для мусора. Первую часть операции можно было считать завершенной.

Домой мы вернулись за полночь — ребята Гирина отвезли нас на автобусе, а один из парней подогнал к дому и «жигуленок».

— Вот как бывает! — сказал я, когда мы с Катей укладывались спать. — Ехали за одним, а получили другое.

— Думаешь, сработает?

— Пускатель? Надо, чтобы он мне еще приснился!

— Это ты постарайся.

— Мама говорила, что если нарисовать что-то на бумажке и положить под подушку, то оно непременно приснится. Правда, в детстве я никогда не пробовал.

— Зато сейчас самое время, — серьезно сказала она.

Я взял карандаш и накидал на клочке тетрадного листа коробку пускателя с кнопками и антенной. Положил под подушку, выключил свет и улегся на диван рядом с Катей. Хмель так разгулялся в голове, что я камнем рухнул в пучину сна. Но вместо осмысленных сновидений замельтешили ошметки неясных образов, которые и словами-то не передать. Короче, самый настоящий бред. Классика жанра. К тому же я несколько раз за ночь просыпался — мучила жажда. Под утро, окончательно измаявшись, я забылся в глубоком трансе без сновидений.

Водка у Гирина была очень хорошей, так что голова поутру не болела. Просыпаться, правда, особого желания не было, поэтому я просто лежал с закрытыми глазами и наслаждался покоем. К тому, что Катя начинала музыкальные эксперименты раньше, чем мне удавалось поднять себя из постели, я как-то привык. Но в этот раз звуки, которые она извлекала из синтезатора, что-то мне сильно напомнили. Фонетическая память у меня неважная, так что, сколько я ни силился, вспомнить не смог. Это не давало покоя, и вскоре любопытство одержало верх над ленью, заставив распахнуть веки.

— Что это? — спросил я, оторвав голову от подушки.

— Не узнаешь?

— Что-то крутится в голове…

— Пытаюсь подобрать ноты колоколов Дьякона, — ответила Катя.

— Точно! — я радостно хлопнул по лбу. — Слушай, а ведь похоже!

— Дьякон фигней занимается, — улыбнулась она.

— В каком смысле?

— Он не музыкант. Понимаешь, каждый звук является частью гармонии, а он лепит их почти наугад. Например, в этом аккорде, послушай, не хватает одной ноты. — Она нажала на клавиши, заставив динамики отозваться тревожным пятизвучием. — Можно достроить недостающую ступень, — Катя придавила еще одну клавишу. — И тогда получится стройная схема.

Звук получился действительно не такой напряженный.

— И что? — Я окончательно встал с дивана.

— Ищу способ отправить тебя за кордоны.

— Что?

— Головка бо-бо?

— Нет, нормально. Что ты имеешь в виду?

— Все очень просто. Если Генератор мизеров излучает даже неслышимые волны, то гармоники от них все равно должны отзываться на звуковых частотах. Самая мощная гармоника чаще всего девятая, так что, если ее найти в звуковом диапазоне, можно резонансом раскачать нужную частоту, понимаешь?

— Не очень.

— Если я точно подберу нужный аккорд, то реальность проломится на фиг и ты окажешься в сфере взаимодействия так же прицельно, как под воздействием Генератора. Причем не в Шахматном Храме, который обложили, как волка, а неподалеку от Базы,

— Насколько неподалеку?

— По моей теории, это зависит от того, какая по счету гармоника от нужной частоты будет задействована в моем аккорде. Дьякон сказал, что толщина сферы взаимодействия около двух с половиной километров, я думаю, что это квант расстояния, а значит, с каждым гармоническим смещением точка входа будет на два с половиной километра отдаляться от Базы, где стоит Генератор. Если я, как собираюсь, подберу девятую гармонику, то ты окажешься примерно в двадцати пяти километрах от Базы.

— Это было бы идеально, — воодушевился я.

— А что с коробкой пускателя?

— Ничего, — вздохнул я. — Она мне не снилась.

— Это плохо. Надо попробовать на свежую голову.

— Пожалуй, может, мне еще поспать?

— Валяй, если я тебе не мешаю.

— Да привык уже.

Такое решение устраивало меня во всех смыслах. Мало того, что бодрствовать было лень, так еще и нашелся уважительный повод выспаться как следует.

На этот раз заснуть оказалось не так легко — и звуки мешали, и дневной свет из окна, но все же постепенно усталость и похмелье взяли свое. Мне приснилось, что я стою на Пушкинской площади и жду кого-то, но точно не Катю. Рядом бродит какой-то хмурый мент, то и дело поглядывая на часы. Затем, без всякой причины, я оказался на крыше дома, с которой были хорошо видны стены Кремля.

— Там, на стенах, снайперы, — сказала мне Катя.

— А ты откуда знаешь?

— Да как же им там не быть!

Ответ показался мне на редкость логичным. Потом мы бродили по чердаку, перелезая через диваны, сломанные буфеты и прочую рухлядь. Катя сказала, что ей надо покормить голубей, и вылезла на крышу, которая почему-то стала покатой. Я продолжил пробираться через старую мебель и вдруг заметил совершенно голую Ирину, призывно махающую рукой из-за шкафа.

— Давай скорее! — сказала она, пока никто не видит.

— Что скорее? — насторожился я.

— Тьфу, дурак! Не видишь, я голая! По крыше грохотали шаги Кати.

— Я не хочу, — отрезал я.

— Ну и дурак, — хмыкнула Ирина и скрылась за шкафом.

На столе, пятнистом от когда-то оставленных горячих кружек, сидела мышка. Милая такая, серая мышка, глядела на меня черными бусинками глаз и умывалась. Я вздохнул и тоже вылез на крышу, но Кати там не было. Небо оказалось черным, светили все девять лун, а звезд не было видно от их пронизывающего сияния. Тени выглядели неестественно выпуклыми и страшными. Я испугался, что с Катей может случиться беда, и позвал ее, но ответа не было.

Под ногу подвернулось что-то, и я с радостью заметил отскочившую коробочку ядерного пускателя. Подняв ее и зажав в кулаке, пришлось собрать все силы, чтобы взять реальность сна хоть под какой-то контроль. Это было непросто — сфера ощущалась на редкость зыбкой. И тут я догадался, что, если прислушаться, можно различить звуки, которые Катя на самом деле извлекает из синтезатора. Если этот звуковой коридор ведет в нужном направлении, а в этом была полная уверенность, то надо ему и следовать.

От звука вибрировало все пространство, девять лун разгорались все ярче и ярче. Не выпуская приборчик из руки, я начал спускаться по пожарной лестнице вниз, но тут на меня налетела целая стая летучих мышей, мешая не то что двигаться, а дышать. Огромных усилий мне стоило снова взять себя в руки и сосредоточиться на том, что я сплю, нахожусь в тонких сферах и ничего дурного здесь со мной не может случиться. Можно было просто расслабиться, и я расслабился, отдавшись на волю воздушных потоков.

Потоки состояли из звука. Они понесли меня, поднимая все выше и выше. Сначала погасла одна луна, потом другая, но, вопреки ожиданиям, от этого сделалось только светлее. Я предположил, что пронизываю тонкие сферы, следуя за звуком, и тут же раздались звонкие хлопки лопающихся реальностей сна,

«Главное — не выпустить коробочку из руки, — думал я. — Ни при каких обстоятельствах».

Я держался за пускатель так крепко, что казалось, разбуди меня кто-нибудь, приборчик останется в руке. Но ладно в реальность, мне бы хоть в сферу взаимодействия его вытянуть!

И тут я понял, что напрасно трачу так много усилий. Дьякон ведь говорил, что предмет надо не тащить в нужную сферу, а просто мысленно задать ему направление. Как? Может, отчетливо представить место, где я хочу его найти? Я попробовал вспомнить, как мы пролезали в «пузырь», из которого выскочил когтерез, но никаких особых примет не мог представить. Лес, он и есть лес — никаких ориентиров. А ведь место было очень удобным! Но нельзя оставить коробочку в произвольном месте, ведь тогда ее не найти. Я с ужасом осознал, что, кроме Базы и Моста, вообще не смогу с большой точностью представить ни одного места в Сфере Взаимодействия.

«Что же делать? — металась в голове мысль. — Что же мне теперь делать?»

В воздухе передо мной возникла голая Ирина и рассмеялась.

— Ну возьми меня, возьми! Никто ведь, кроме нас, не умеет летать!

Я отвернулся, мне не хотелось на нее смотреть.

«Чего она тут летает, голая?» — с неприязнью подумал я.

Я услышал, что Ирина начала сладострастно постанывать, скосил глаза и заметил, что она, зажмурившись, оглаживает собственное тело ладонями, от этого вокруг нее начало распространяться зеленоватое свечение, как от светящихся корней, которые растут под почвой сферы взаимодействия.

«Вот зараза! — осенило меня. — Так вот зачем она голая передо мной вертится! Снова знак! А я никак не соображу!»

Я вспомнил, что в том «пузыре», где мы отдыхали перед броском к БТРу, Макс оставил вырезанную из светящегося корня фигурку обнаженной женщины. Лучшего маячка и придумать было нельзя! Ни в каком другом «пузыре» такой точно фигурки не было и быть не могло.

Отчетливо вспомнилось, как Макс оставил ее на полу, чуть наискось, на боку. Точно. Сконцентрировавшись, я метнул пускатель, стараясь попасть точно в светящуюся фигурку. Коробочка шлепнулась в труху рядом со статуэткой, подняв фонтанчик коричневой пыли.

— Есть! — радостно выкрикнул я и проснулся. — Есть!

— Что такое? — подскочила ко мне Катя.

— Я направил пускатель в тайник. Я помню, где это место на карте, Андрей несколько раз показывал тот «пузырь»! Теперь я его точно найду! Фух…

— Успокойся.

— А как у тебя дела? Во сне я ощущал, что твой звук движется в правильном направлении.

— Есть пара спорных нот, но в общем-то можно выбрать из пяти-шести вариантов. Это не много, можно верный отыскать простым перебором.

— Получается, что мы полностью готовы? Осталось только дождаться дня испытаний?

— А код ты знаешь? Секретный код для запуска взрыва?

— Нет, — признался я. — Сколько в нем цифр?

— Пять.

— Да, точно, — я задумался. — В том странном сне Северный Олень требовал от меня запомнить двенадцать пятизначных номеров. Но я ни одного не помню, как назло…

— А если постараться? Человек ничего не забывает совсем.

— Да я их и не видел толком. Плохо.

— Я же говорила, надо все цифры запоминать, которые снятся.

У меня возникла идея пройтись до ближайшего таксофона, чтобы заглянуть в «Желтые страницы Москвы». Может, там обнаружится какая-нибудь подсказка? Однако мы зря ходили — на букву «С» никаких солнц не обнаружилось, хотя я надеялся найти двенадцать телефонов то ли пансионата «Солнышко», то ли колхоза или совхоза с одноименным названием. Мимо. Ничего такого мы не нашли.

Все два дня, что медленно тянулись до часа «икс», невозможность вспомнить секретный код из сна не давала мне покоя. Зато в последнюю ночь перед днем операции мне приснилась винтовка. А ведь обычный сон был, никак не связанный со сферой взаимодействия. Снилось детство, закат лета, недавно купленный велосипед и кусты крапивы, в которые я угодил, не справившись с управлением. А в отцовской машине играло радио, причем песня из кинофильма «Ох уж эта Настя».

Дождь. Зачем петь про дождь, если лето? Хотя с дождем было связано что-то очень важное, так же как и с оленем, но я не мог понять, что именно. Собираясь вытащить велосипед из крапивы, я споткнулся о тяжелую железяку. Наклонился и обомлел — это была огромная винтовка, совершенно фантастического, как мне показалось, вида, тяжелый прицел, толстый, как кусок водопроводной трубы, ствол — совсем не похожий на дула духовых винтовок в тире на ВДНХ. Я испугался, что кто-то меня застанет рядом с таким оружием. Захотелось бежать, но ноги не слушались. Тогда я с огромным трудом оторвал винтовку от земли и поволок поглубже в крапиву, не обращая внимания на жалящие листья. Там, в самых зарослях, была дырка в дерне. Я опустил винтовку, наклонился и разглядел в глубине небольшой пещеры коробочку, похожую на рацию из шпионских фильмов, а рядом светящуюся фигурку обнаженной женщины, фигурку захотелось взять, чтобы дома рассмотреть в подробностях, но страшно было, потому что, если с такой игрушкой застукают родители, будет скандал. Я вспомнил, какая буча разразилась, когда в школе Коляна поймали за тем, что он показывал мальчишкам фотографии голых женщин. Нет уж, такого мне не надо, спасибо. Я снова поднатужился и засунул винтовку в дыру. Наверняка это тайник шпионов, по-другому и быть не могло. Так пусть оно там и лежит. Я было подумал, зачем взрослому шпиону фигурка голой женщины, но потом догадался, что ему ее выдали для совращения советских детей, наверняка там были и журналы, и апельсиновая жвачка с фотографиями чернокожих баскетболистов, а может быть, даже джинсы. Но мне страшно было спуститься внутрь, да и ничего хорошего такие находки не принесут.

А из приемника припаркованного у обочины «Москвича» продолжал петь женский голос:

«Надо привести в этот мир солнце, — подумал я, просыпаясь. — Чтобы тучи разметало как следует».