Глава 9
Империи – они вроде как цветные карандаши. По цвету разные, а вот на вкус одинаково… паршивые. Империя Дакир в этом вопросе исключением отнюдь не являлась. Скорее наоборот, всецело подтверждала.
Устроились они ловко, примерно как американцы до Перл-Харбора. В смысле, объявили нейтралитет – и под этот нейтралитет весело торговали. С людьми охотнее – кое-какой собственный хлам иногда могли и по ленд-лизу местному подкинуть, а с Тьмой – втридорога… но торговали. И темные платили – с золотом-то у них особых проблем не было, а вот насчет, где чего купить… в других местах разговор был короткий: выхватил меч – и башка с плеч!
Я только одного не понимал: неужели они думают, что если Тьма победит, то их в покое оставит? Нет, конечно, самая большая и сильная держава в мире, это вам не горсть семечек сгрызть: армия, судя по одному бывшему центуриону, у империи что надо. Но все равно, если один на один с Тьмой, причем с победившей Тьмой останутся, – сожрет и шкуру над камином повесит, а кости на удобрение перемелет.
Вот об этом я с Дарой ночью и заговорил.
Мы с ней лежали на тюфяках в маленькой комнатушке. Комнатушка находилась на втором этаже таверны «Серый медведь», таверна же – в приграничном имперском городке… Проклош или как-то так, не отложилось у меня и памяти его название. Мы и останавливаться в нем не собирались, но «летчик» со своими крокодилами высадил нас слишком далеко вверх по реке. Пока разобрались, что и как… сориентировались… пошли… заблудились… вернулись к реке… говоря короче, пока мы вышли, наконец, к городским воротам, их уже на ночь запирать готовились. А нам еще «подорожную выправлять», то есть документы получать. Это ведь по королевствам всяким можно без бумажки в кармане раскатывать, там с грамотными туго, народ больше на рожу смотреть привык, чем на печать. В оч-чень уважающих же себя империях такие фокусы не проходят: здесь самый страшный зверь не волкодлак в лесу, а чиновник в канцелярии… гвардии младший письмоводитель какой-нибудь. Чуть что не так – одним скрипом крышки от чернильницы в пыль тебя сотрет… архивную.
Вот и пришлось заночевать…
– Ваше высочество… ты там как, спишь уже?
– Сплю, – и вправду очень заспанным голоском отзывается принцесса. – Малахов… тебе сколько раз повторить, чтобы перестал высочеством обзываться?
– Да ладно тебе. Ты вот объясни мне, серому… неужели здешние правители не понимают, что по Тьме лучше со всей силы бить сейчас, а не когда они без союзников останутся?
– Глупые вопросы ты, Сергей, задаешь, – отзывается Дара минуты через полторы и уже без капли сна в голосе. – Наивные.
– Так разъясни!
– Лучше… для кого «лучше»? Для нас, кто стоит на пути Тьмы, конечно же «да»… а для Империи? Станет ли больше поток сокровищ в имперскую казну? Будет ли спокойней на границах?
– Про границы не понял, – признаюсь. – Можно подробнее?
– Темные хорошо понимают, что им не стоит лишний раз дразнить Дакир. В те же времена, когда Тьма была слаба, многие соседи Империи были далеко не столь щепетильны… особенно если в самой Империи тоже… дела шли не лучшим образом.
– И что, твои предки…
– При жизни они были людьми, святыми их объявили потом, – тихо произносит Дара. – Город, где мы сейчас… однажды, когда два претендента на трон раскололи Империю в гражданской войне, эта провинция стала частью королевства Ан-Менол.
– Оттяпали, значит, под шумок…
– В Дакире в ходу поговорка: когда горит дом ростовщика, огнеборцы спешат на пожар самым длинным путем. У моих предков было немного поводов любить Империю.
– Да уж, наверно…
– Когда же Тьма вновь двинулась вперед, мой прадед обменял провинцию… на три имперских легиона, выгодная сделка. Битва, где они пали, задержала Врага лет на двадцать.
Вдобавок, – говорит принцесса, – для столь большой державы Тьма служит еще и неплохим пугалом. Многие наместники могли б не раз подумать, так ли важен для них далекий Дакир… не будь рядом врага, с мощью которого может равняться лишь вся Империя.
– Сильный довод. Только… нет, все равно не понимаю! Делишки эти… здесь купить, там выгадать… они что, совсем не соображают, насколько это мелко по сравнению с Тьмой? Что из-за этих медных прибытков можно все потерять!
– Они люди, Сергей, – устало так отзывается принцесса. – Просто люди.
– Все мы люди! И что?
– Ничего. Давай спать.
Не скажу, что я этим разговором доволен остался, но выспаться и в самом деле нужно было, тут принцесса права.
Люди… понятно, что просто люди, а не сплошь мудрецы семи пядей во лбу. Но ведь не круглые же идиоты они здесь, в Дакире… поголовно?
Не-е, уже засыпая, думаю напоследок, не может быть нее настолько просто. Наверняка еще и собака какая-нибудь порылась… или свинья в апельсинах,
* * *
Если и было чего в империи Дакир действительно хорошего, так это «чего» – дороги.
Тракты. Уверен, доведись на них поглядеть какому-нибудь дорожно-строительному фрицу – заплакал бы в три ручья и помер… предварительно завещав, чтоб его и здешнем кювете закопали.
Судите сами: не булыжник, даже не асфальт – цельная скала пять с хвостиком метров в ширину, прямая как стрела. Тут уж никакой железной дороги изобретать не надо – поставил паровоз в колею, телегами протертую, – и вперед! Ту-ту-ту-ту… поезд отправляется с третьего перрона и прибывает, куда-нибудь и как-нибудь.
Я сначала вообще подумал – бетонка. Но пригляделся внимательнее – нет, не похоже… натуральный камень.
И стыков не видно. Впечатление, будто дорогу эту не строили, а совсем наоборот – горный хребет, что на ее месте был, взяли и обтесали до нужной величины.
Понятное дело, что при таких вот путях сообщения сами сообщения тоже были на уровне. Никакой самодеятельностью заниматься не пришлось. Просто пошли и купили пять мест – четыре внизу и одно на крыше, чтоб вещи сторожить – в автобусе… ну или дилижансе, я, честно говоря, не помню, как у нас в старину такие вот междугородние кареты именовались.
Я даже удивился слегка, что билетов не выдали: не бумажных, для бумаги печатное дело могло не дорасти, но хоть бы деревяшек каких-нибудь нарезали, на манер номерочков в гардеробе. Или боятся, что заграничные варвары на сувениры прикарманят? Не знаю. Может, и от безалаберности: ведь и документы для нас Ариниус без особых проблем в здешней канцелярии получил. Странно, к слову, почему их здесь выписывают, а не по факту пересечения границы… до которой верст, не соврать, сорок, а то и больше? Тоже грамотных не хватает?
Ладно.
По-настоящему до меня ситуация доходить начала, когда мы утром следующего дня до Эстего добрались.
Фокус вот в чем: Проклош… он с точки зрения империи даже не Бобруйск, а так… станция Шепетовка. И это даже почти не в шутку – по меркам Дариного королевства он, может, и город, а по дакирским – так, уездный городишко, без пяти минут деревня. Соответственно, всех благ цивилизации в нем – пара чинуш, наверняка не за славные подвиги в такую вот дыру законопаченных, да автобусная, то есть дилижансовая, станция. А Эстего – столица провинции, вдобавок крупный морской порт, есть и чего посмотреть, и чего руками пощупать.
Примечательности уже и на въезде в город пошли – никаких ворот в городской стене не было ввиду отсутствия самой стены. Зато имелся домик типа бункер, а рядом с дорогой стояла отличная такая рогатка, в смысле бревно на ножках. Ее б еще колючей проволокой перевить, и вполне б сошла за, как говорит старший лейтенант Светлов, деталь интерьера блокпоста какой-нибудь фельджандармерии.
Фельджандармерия, впрочем, тоже имелась. Семеро в кирасах, касках с перьями, полосатых штанах в обтяжку и при пиках – в общем, картинка из учебника истории, из той главы, где про испанских конкистадоров в Америке. Кортес, Писарро и прочие Магелланы.
А уж когда в город въехали… из нас пятерых Ариниус спокойно сидел и эльф – первый, подозреваю, потому как ни дел все это уже не раз, а Колинитаэлю аэн Галле вываливаться из окна эльфийское достоинство не позволяло. Гном зато чуть из кареты не выпрыгнул – все хотел детали вешней архитектуры в подробностях разглядеть.
Меня же не столько дома занимали, сколько люди. Благо народу на улицах было тьма-тьмущая и еще пол-столька. Я прикинул – если не возомнить, что весь этот народ специально на нас полюбоваться со всего города сбежался… то выходит, что в одном Эстего примерно половина всего Дариного королевства обитает, даже если товарищей одиннадцатых до кучи присчитать.
Муравейник!
Первым делом я на одежде внимание сосредоточил. Особенно на женской. Не в смысле глубины декольте – хотя как раз и сами декольте наличествовали, и глубину их саперным щупом измерять можно было. Только у меня в тот момент голова иным была занята.
Те изыски здешней моды, что я до сих пор видел, были… как бы это сказать-то повнятнее… практичны. Ну или просты, так еще правильнее будет. Даже если ткань бесценная, вроде белого аксамита, даже если пуговицы на ней из цельных самоцветов точены, но если платье, то платье, а не многоуровневое черт-те что плюс витрина галантерейной лавки!
А тут…
Одни чулки чего стоили. Черные, в сеточку. Я хоть и по таким деликатным вопросам не спец, но подозреваю: наши довоенные модницы от таких вот чулочков бы не отказались.
Чулки я эти рассмотрел, что называется, в деталях – и вовсе не потому, что глаз у меня в разведке навострился сквозь три наката блиндажа секретную карту видеть. Просто юбки у здешних дам заканчивались сильно выше колен.
Ну и остальное все: оборочки, кружева… шляпки. Во всем многообразии двух одинаково наряженных красоток в этой толпе не имелось, тут я на что и с кем угодно готов был спорить.
Вывод же из данной картины получался у меня очень даже неутешительный.
Другие времена здесь. В смысле – другая эпоха, уровень развития и все такое прочее. У Дары в королевстве еще рыцарь Айвенго вовсю геройствует, а здесь уже Д'Артаньян, с Атосом, Портосом и Арамисом на подходе.
Конечно, «эврика!» мне орать рановато. Запросто может быть, за такой вот вывод меня настоящий историк враз бы к позорному столбу прибил и в угол поставил. Десять классов в голове – это сильно не университет. Особенно с учетом, что последние три года мне было да-алеко не до учебы… вернее, учебы, но не той, которая влияние оборочек и рюшей на исторический процесс и его неизбежность изучает. Окопная наука – как под минометным обстрелом уцелеть, да портянку правильно наматывать.
Только вот нет здесь и сейчас товарищей историков с дипломами – а старший сержант разведроты имеется.
Ладно. Будем, как говорится, посмотреть.
* * *
Винцо в соседней забегаловке было дрянное и дорогое – так Фигли сказал. Громко сказал, хорошо, хозяин его не понял или просто виду не подал. А то ведь мог и стражу кликнуть. Понятно, что нашей героической компании местный патруль – на один зуб, так, размяться с дороги – а вот лишний шум противопоказан категорически. В этом я с нашим волшебником целиком и полностью солидарен.
Хотя и Фигли в чем-то прав. По-своему. Не похоже пока наше продвижение на типичный здешний героический поход, о которых в балладах поют. Герои, по мнению баллад и примкнувшего к ним гнома, на дилижансах не раскатывают и в гостиницах типа постоялый двор не ночуют – все больше у костра под открытым небом да на верных конях сквозь полчища нечисти. А тут, понимаешь… ровно купцы какие, деньги плотим…
Сразу видно: не читал товарищ гном в детстве книжек про шпионов.
По-хорошему, я бы его вообще из гостиницы не выпускал. Но, во-первых, Фигли, если он чего-то в башку втемяшил, фиг ли кто удержит. А во-вторых, мы и без того команда не самого обычного вида – старик, парень с девчонкой да эльф с гномом, одеты по-заграничному… про таких сами боги велели куда следует настучать – хоть тому же хозяину гостиницы. Рожа, к слову, у хозяина нашего насквозь бандитская. Для полноты картины только клейма каторжного посреди лба не хватает, а в остальном – кошмарик из темной подворотни. И народец в его трактире, что на первом этаже, толчется тоже… соответствующий.
Я даже с Ариниусом из-за этого поспорил – насчет места проживания. Наверняка ж, говорю, есть гостиницы и получше – для купцов, да и дворянского сословия. Есть, соглашается маг, но нам туда ходу нет, нам лучше в места, где потемнее. Я и так и сяк – но что поделать, если не дорос наш волшебник до поговорки про умного человека и фонарь! И не верит, что как раз такие вот шалманы здешняя стража – если в ней незаконченные олухи штаны протирают – обязана на крючке держать.
Переспорить мага у меня, конечно, не получилось. И Дарсолану убедить, что прав я, а не Ариниус – тоже.
Оно и понятно: волшебник и вообще личность авторитетная донельзя, да и в Империи не впервые – а я и в мире здешнем без году неделя.
Одна надежда – Ариниус хоть и за три недели вперед заплатил, но нам обещал, что сидеть будем недолго, дней пять.
В общем, сдал я Фигли под устную расписку эльфу – Колин, конечно, тоже существо любопытное, но головы не теряет, а главное, к алкоголю куда меньше гнома склонность проявляет. Сдал, а сам не торопясь пошел куда глаза глядят – рекогносцировку окружающей местности провести.
Нет, вру. Сначала мы с Колином в лавке напротив шляпы купили. Он коричневую с двумя перьями – белым и черным, а я зеленую и с одним, но в разноцветную полоску, типа фазаньего. Фасон зато одинаковый – поля широкие, справа вверх загнуто… эльф, когда надел и плащ запахнул, сразу на мушкетера с картинки стал похож, разве что креста на нем не было. Ну и шпаги…
К слову о шпагах: здешние товарищи на боку нечто ве-есьма похожее таскают. Не скажу, что точь-в-точь, как в кино видел, но по сравнению с двуручными ломами, которые у Дары в королевстве за оружие считаются, вполне себе. Хотя и мечи здесь тоже попадаются…
Заплутать я не боялся – как-никак разведчик, а не ежик из леса. Просто шел, по сторонам поглядывал. Особенно же – под ноги, улицы хоть и мощенные булыжником, но видно этот булыжник далеко не всегда. То помои, то конский навоз… а то и человеческий.
И чувствовал себя при этом очень забавно.
В самом деле… улочки эти узкие, дома с крохотными балкончиками и высокими узкими крышами-колпаками… так и ждешь, что вот-вот из-за угла на тебя выскочит взмыленный парень со шпагой наголо и, как дворянин дворянина, попросит прикрыть его спину, пока он донесет подвески до дворца.
Чушь романтическая? А пойдите к черту! Мне неполных двадцать два года и три из них война сожрала. И коль я сейчас попал в сказку, могу позволить – до поры, пока опять чехарда не началась!
Это я так себя накручивал, от большого ума. Мол, мы тут вроде как на экскурсии, последний отдых перед делом… ну и расслабиться напоследок. Шел, улыбался… двум встречным девчонкам раскланялся – по всем правилам, с полупоклоном и взмахами шляпы. Те прыснули судя по виду: барышня со служанкой – вторая одета попроще и с корзиной какой-то зелени – откуда-нибудь с рынка возвращаются. Или просто две подружки. По крайней мере, та, что с корзиной, напоследок обернулась и глянула… если то был не призывный взгляд, тогда я уж не знаю, как слабый пол взглядом призывает.
Хорошо…
Правда, где-то в глубине занозой ныла мыслишка: товарищ капитан бы мне за такую вот моральную расхлябанность живо настучал бы по башке, прикладом. И был бы кругом прав, ибо какой, к лешему, последний отдых? Для меня Задание началось в тот миг, когда мы из ворот замка Нантрис выехали. Только я мысли этой воли не давал.
Зато «родил», что называется, светлую идею – Дарсолане цветов купить. Хоть какой-нибудь букетик простеньких полевых. Благо, соответствующая лавка в прямой видимости показалась.
Я шаг ускорил, отворил – вернее, попытался отворить, а потом плечом налег – дверь, захожу… и понимаю, что вышла небольшая ошибочка. Нет, вывеска как раз не прет, растительностью, в том числе и с лепестками-тычинками, лавка торгует исправно, спору нет – но заинтересовать здешними цветками можно только школьницу. Да и то лишь в конце четверти, когда гербарий сдавать нужно, а собрать его все никак руки не доходили.
Не знаю чего жители славного города Эстего со всей той травой делают – курят, чаи да настои варят или домашних зверюшек подкармливают, но думаю, реши я притащить Даре веник разнокалиберный второй свежести, ее высочество меня, мягко говоря, не поймет. Я и насчет цветов-то не вполне уверен, принято их тут дарить или как – но живые цветы хотя бы на вид красивые и пахнут приятно.
– Что желаете?
Голос у тетки за прилавком оказался на удивление приятный. В смысле – не пронзительно-режущий. А то мне, уж не знаю почему, до сих пор дамы из торговли встречались исключительно с манерой речи, словно кто-то смычком решил не музыку играть, а скрипку на дрова пилить.
Да и не такая уж она тетка – лет тридцать, не больше. И блузочка с короткими рукавами на завязках, да прорезями фигурными ее оч-чень даже к лицу…
Стоп, думаю, это меня уже куда-то не туда несет. Понятно, что любимую уже черт-те сколько не видел, что здешняя мода наводит… но я ведь советский человек, комсомолец!
А еще разведчик. И задача у меня – информацию добыть… благо, как здесь процесс добычи происходит, представление уже имею.
Достал кошелек, вытряхнул пару медяков на прилавок…
– Мне бы, – говорю, – справку, любезная фрау! Подскажите, где у вас тут цветы прикупить можно?
– Цветы?
– Цветы. Такое же, – на стену показываю, где чего-то вроде подсолнуха висит, – но в менее засушенном виде.
– Вам нужен свежий ноллирен? – удивляется лавочница.
– Ну, не конкретно вот это желтое в крапинку. Просто цветы, желательно – покрасивее. Вон, – пальцем тычу, – у вас за спиной из ведерка с бутонами торчит, оно как зовется?
– С розовыми бутонами? Так и зовется – ро-зы.
– Верно, – киваю, – я и сам знал, только забыл. А где них роз можно в натуральном виде найти?
– В парке дворца наместника.
З-замечательно. Я как представил: ночь, луна, а старший сержант Малахов, зажав в зубах верный нож, лезет через ограду местного Версаля… цветочков нарвать. Сторожа от такого зрелища в голубой туман выпадут. Одна проблема – как, если вдруг что не так пройдет, доказать, что я вовсе не на жизнь их любимого правителя покуситься собрался?
– А поближе?
– Поближе, – задумчиво говорит лавочница, – в трех кварталах от моей лавки, на Площади Золотых Галер торгуют диковинами заморских стран. Среди прочих – невиданными растениями.
Невиданные растения, думаю, это хорошо. Водили как-то наш класс в ботанический сад, и там все эти орхидеи и прочие магнолии оч-чень даже привлекательно выглядели.
Добавил на прилавок еще два медных грошика, уточнил маршрут и вышел.
* * *
– Любуетесь памятником, атир?
Вообще-то я не столько памятником любовался, сколько размышлял: как мне к здешней еде подступиться. Потому как всем этот ресторанчик хорош: столы под зонтиками снаружи, только не прямо на брусчатке, а на дощатом настиле. Публика, опять же, прилично выглядит, но и цены карман не рвут. Одно плохо – к блюдо-миске, что мне принесли, ничего похожего на ложку или вилку не прилагалось. Вот я и смотрел – вроде как на памятник, а на деле – по сторонам.
– Любуюсь. Красивый кораблик, хоть и не золотой.
– Вижу, что атир не просто чужестранец, но чужестранец издалека.
Тип, что со мной заговорил, на дальнем конце стола сидел. Худощавый, черноволосый, лет сорока, одет по-здешнему, но неброско – народ вокруг куда более яркими расцветками щеголяет. Да и подстрижен тоже в имперском стиле – ни усов, ни бороды, зато бакенбарды на щеки зубцами наползают.
– Галеры флота Пайо отнюдь не были сделаны из драгоценного металла. Но груз, что доставили вернувшиеся – а назад вернулись лишь семь из более чем сорока отплывших, – стоил в те далекие времена больше своего веса в золоте.
– Понятно.
Интересно, думаю, пряности они тут возили, как у нас всякие Васко да Гамы, или чего-нибудь специфически тутошнее?
– Желаете узнать еще что-то? – с вроде бы любезной, но словно приклеенной улыбкой осведомляется худощавый и после короткой паузы добавляет, – товарищ старший сержант?
Ага! Такие, значит, пироги с вишнями.
Что это свой может быть, у меня и тени мысли не возникло. А возникло – дурак, не жадничать надо было, а одну магистровую пулю досланной в ствол держать.
Собственно, вариантов имелось два. Либо это дакирская имперская контрразведка не оплошала, либо рядом со мной здешний темный резидент винцо из бокала не торопясь прихлебывает. Второй вариант на мой вкус куда более мерзостным был, потому как означал, что известно врагу о нас до неприятного много… а с другой стороны, не настолько уж высокого мнения я был о здешнем гестапо. Слишком оперативно. Даже если и раскусили они нас в тот же миг, когда Ариниус подорожную выправлял, – пока со столицей спишутся, пока сверху указания дадут, пока план составят да одобрят… это в военное время все как намыленные скачут, а в мирное товарищи бюрократы любое «сверхсрочно» на тормозах спустят. Плюс, как я это это понимаю: если, допустим, прибывает в город тип, о котором известно, что агент он белогвардейский и вообще шпион пяти разведок, то сразу его под ручки брать противопоказано в принципе. А вот поглядеть издалека, к кому он в гости наведается…
Понимаю, что источник познаний в данном вопросе у меня еще тот – книжки для школьников. Но ведь не все там сплошь выдумки… это в Буржуиниях закордонных всякие детективы для развлечения публики штампуют. У нас же товарищи писатели полезно-просветительским фактором озабочены, и к детским это вдвойне относится.
– Не желаю, – отвечаю ему. – Совсем. А что, вы че-го-то рассказать сильно хотите?
– Просто поговорить.
– Это о чем же?
– Например, о ее высочестве принцессе Дарсолане. О маге Митране, известном вам, полагаю, под именем Ариниус. И о вас, товарищ старший сержант.
Я неторопливо так по сторонам огляделся – и улыбнулся ему… нехорошо.
– А знаешь, – говорю, – дядя… последний из ваших, кто вот так со мной поговорить намылился, Гор-Амрон его звали… жил он после этого разговора плохо и недолго.
Насчет «плохо» я, понятное дело, от себя добавил. Хотя… думаю, был бы покойный гауляйтер доволен жизнью своей, не стал бы по моим снам ночами бродить.
– Гор-Амрон допустил ошибку, – равнодушно так бросает худощавый. – За которую и поплатился.
– А ты, значит, такой ошибки не допустишь?
– Не помню, чтобы я предлагал перейти на «ты»…
– Дядя… плевать я хотел, предлагал ты или не предлагал.
– Мальчишеская бравада, – криво усмехается худощавый. – Я был чуть более высокого мнения о вас, товарищ старший сержант.
– Зато я о тебе, – говорю, – да и вообще о вашей банде заранее уже никакого мнения.
– Сомневаюсь. В разведке вас, Малахов, должны были отучить недооценивать противника.
Ох, думаю, многовато гад про меня знает… что совсем не есть хорошо.
И похоже – не имперец он, а черный. Впрочем, это и проверить можно.
– Интересно, – говорю, – а что если я сейчас в голос заору: «Хватай слугу Тьмы?»
– Не заорете, – скучающе произносит худощавый. – Ибо легко можете спрогнозировать последствия сего поступка.
– Например?
– Например, что примчавшаяся на ваш вопль стража арестует нас обоих. Что доказательств моей истинной сущности у вас нет и быть не может. Что доверия к словам гражданина Империи, почтенного негоцианта Рилла Куана, давно уже обосновавшегося в Эстего, воспоследует куда больше, чем к свидетельству варвара, причем весьма подозрительного варвара. И самое главное – даже при наихудшем варианте развития событий моя работа окажется затруднена лишь незначительным образом, вашу же миссию можно будет счесть полностью проваленной. Лично я, – замечает худощавый, – буду считать себя удовлетворенным подобным исходом дела. А вы, Малахов?
Я промолчал. Пусть, думаю, считает, будто уел, мне ж не жалко. А вот что у меня теперь и сомнений не осталось относительно его принадлежности, это плюс немалый. Черный… как есть черный. И судя по обмолвке твоей насчет здешнего долгожительства, не в самых низших чинах. Может, даже и сам резидент.
– Итак, – полминуты спустя говорит вражина, – вернемся к объявленным мной темам разговора. Ариниус, Дарсолана и вы, Сергей.
– Ну и о чем говорить будем, гражданин колдун? – интересуюсь. – Учтите, я в марках не беру, только в фунтах.
Черный удивленно так на меня глянул.
– Это я тебя, дядя, как Гор-Амрона предупреждаю, – поясняю я. – Он мне, как сейчас помню, за Дарсолану пять тыщ золота сулил. А я требовал тридцать и половину вперед. Так мы с ним в цене и не сошлись… вот беда-то какая вышла.
– В самом деле? – приподымает бровь черный. – Да… можете не верить мне, но я не знал, что план Гор-Амрона был настолько примитивен. У нас, знаете ли, не принято делиться подобной информацией, прежде…
– Ну да, – перебиваю его, – вы ж, в кого пальцем ни ткни, сплошь эгоисты законченные, хоть пробу ставь. Каждый для себя, любимого, старается, а то и под соседа яму копает.
– Неужели вы, Сергей, всерьез считаете, что подобный эгоцентризм свойствен исключительно тем, кого именуют слугами Тьмы?
– Нет, – усмехаюсь, – но я всерьез считаю, что при нашем «неестественном отборе» других скоро не останется. Кончатся все эти, – на площадь киваю, – нейтралитеты и будут наши, ваши и последний решительный…
– А не боитесь, что в этом «последнем и решительном» сражении на вашей стороне окажется лишь жалкая горстка?
Ой как дешево… я даже не удержался, зевнул.
– Представь себе, дядя, совершенно не опасаюсь. Потому как хороших людей всегда больше, чем плохих. А уж таких сволочей, как ты и прочая черная нечисть… вот их-то как раз и горстка, пусть даже ухитряетесь вы очень многим жизнь портить.
– Весьма, я бы сказал, занимательная точка зрения. – Черный пальцами нервно так по столешнице побарабанил. – И ведь не спишешь на отсутствие должного жизненного опыта, ибо его, по моим представлениям, у вас, Малахов, в избытке. Но при этом…
– Послушай, ты, гражданин чернокнижник, – перебиваю. – Ты вроде чего-то по делу сказать хотел?
Это все из-за миски. В другое время, конечно, я бы ему выговориться позволил – вдруг бы да вытрепал чего полезное и разведывательно-важное. А тут… завтракал-то я рано, живот потихоньку сводит, а она стоит под самым носом и благоухает… но не руками же в нее лезть?! Вот и начал сатанеть потихоньку.
– Что ж, можно и по делу, – пожимает плечами Куан. – Скажите, товарищ старший сержант разведроты 134-й стрелковой дивизии Сергей Малахов, как бы вы отнеслись к предложению вернуться обратно в свой Мир?
– Гражданин чернокнижник, – щурюсь. – А как бы ты отнесся к предложению засунуть свою башку в собственный зад?
Сказал и, как говорит старший лейтенант Светлов, с чувством глубочайшего морального удовлетворения пронаблюдал, как у темного скула дрогнула.
– Отрицательно, – спокойно говорит он. – Ибо действие сие является невозможным с точки зрения анатомии, но вполне осуществимо при посредстве соответствующей магии. Аналогичным же образом магия способна перенести вас, Сергей, обратно, хотя это заклинание будет неизмеримо сложнее и дороже, чем, к примеру, магическое усилие по засовыванию вашей головы… ну, чтобы не быть вульгарным, в эту кружку.
– За дурака держишь, дядя? Или впрямь думаешь, что ничегошеньки я у здешних магов не повыспрашивал?
– У магов Света, – с презрением бросает Рилл, – куда меньше знаний и возможностей о прорыве Межмирового Барьера. Ибо с тех времен, как им – весьма, замечу, случайно, – открылись их пресловутые Тайные Тропы, они, как это говорят у вас, почили на лаврах, не утруждая себя сколь-нибудь серьезной исследовательской работой в смежных направлениях. В отличие от нас. Вспомните, к примеру, чье именно заклинание доставило вас в этот Мир.
И тут у меня внутри словно оборвалось что-то.
– Врешь, – говорю. – Как есть врешь, гражданин чернокнижник.
А черный ухмыляется ехидно так… понимающе.
– Все сказанное мной – истиннейшая правда. Вы, Сергей, превосходно это знаете.
И ведь, думаю почти с отчаянием, прав он, сволота такая. Не врет. Уверен я, что не врет. Не пойми откуда эта уверенность во мне взялась.
– Итак, – нарочито скучающим голосом осведомляйся Куан. – Каковым будет ваш ответ?
– По-хорошему, – мечтательно так говорю, – послать бы тебя, черный, на три с загибом… жаль, заведеньице здешнее больно прилично выглядит. А если вежливо, культурно и коротко – нет.
Я ему это «нет» прямо в лицо бросил, словно перчатку рыцарскую. Честно признаюсь: уверен был, что начнет этот гад плеваться, шипеть и вообще вести себя неподобающим образом.
Не угадал. Выслушал меня гражданин чернокнижник все с той же постно-занудной рожей и кивнул.
– Собственно; – вздыхает, – я и не ожидал от вас другого ответа. Наивно было бы ожидать от мелкого подручного Митрана хоть каких-то проблесков ума или свободной воли. Если бы меня не попросили попытаться…
– Вот насчет ума, – перебиваю его, – не надо. Не жалуюсь. По крайней мере, чтобы сообразить, где я нужнее, хватает.
– Интересно, – говорит Рилл, – чем же вы руководствовались в ходе этого «соображения».
– Да твоими же, гражданин чернокнижник, словами. Там, в моем мире, фашистских гадов добить уж как-нибудь без одного старшего сержанта обойдутся. А здесь… «сложно и дорого», ты сказал, помнишь? Что-то, – усмехаюсь, – не приходилось мне слышать, чтобы тебе подобные благотворительностью занимались. Раз готовы это самое «сложно и дорого» да за просто так преподнести – значит оч-чень крепко я вам поперек глотки встал.
Черный голову чуть наклонил, глянул на меня… изучающее так… словно на жука неизвестной науке породы.
– Вы, Малахов, правы лишь в одном. Мы не занимаемся благотворительностью – мы стараемся действовать эффективно. То есть минимизировать расходы. Например, в вашем случае заклинание обратной переброски, действительно весьма сложные и дорогие чары, все же чуть менее дороги и сложны, чем усилия по вашему гарантированному устранению из пространства Игры… гм, иным способом.
– Ну да, – говорю. – А соорудить дверь над колодцем да сказать, что она и есть та самая, в обратный путь, скажешь дядя, тоже «сложно и дорого»?
– То есть, – приподымает бровь Куан, – причиной вашего отказа послужило вовсе не продекларированное желание продолжать «стоять нам поперек глотки», а банальное недоверие?
– А хоть бы и так, дядя. Разве таким, как ты, хоть на медный грош верить можно?
– Разумеется, нельзя. А вот предусмотреть условия, при которых возможности обмана с моей стороны будут сведены к нулю, – вполне.
– Это какие же?
– Например, вы сможете предварительно взглянуть на пункт вашего предполагаемого назначения.
– Ага. Три раза. Думаешь, про мороки я ни сном ни духом?
– Вам не надоело кривляться, Малахов? – морщится колдун. – Один из амулетов в вашем правом кармане дает вам силу видеть сквозь иллюзии мага Тьмы до третьего уровня включительно. Другой, – которым вы за время нашей беседы уже успели воспользоваться, – позволяет, опять-таки в отношении служителей Тьмы, отличить правду от лжи. Сейчас я не лгу, и, повторюсь, вы, Сергей, превосходно это знаете.
Интересно, думаю, а поверит этот гад мне, если я честно скажу, что позабывал про все эти талисманы-амулеты давно и надежно. Хоть и таскаю их исправно.
– Ладно, – говорю, – раскусил ты меня. Знаю я, что не брешешь ты… и потому… катись-ка ты, дядя, отсюда! Колбаской! Пока я добрый…
– Что ж, – вставая из-за стола, говорит черный, – благодарю, что не разочаровали меня, товарищ старший сержант. Прощайте.
Двинулся он к сходу с настила, я – взгляд с его спины не сводя – одной рукой за пистолет, второй за обойму с регистровыми пулями схватился… и тут меня словно ножом под ребро кольнули.
– Эй, дядя! – кричу. – А ну стой! Передумал я!
