В ту ночь Люк и Эйвери лежали бок обок в кровати Люка, когда весь остальной Институт спал.

Эйвери шёпотом пересказал Люку то, что Морин говорила ему, когда он дотрагивался до носа, подавая сигнал на мысленную передачу. Люк боялся, что Морин могла не понять записку, которую он кинул в её тележку (это было какое-то бессознательное предубеждение, вероятно, основанное на её коричневой форме, и над которым следовало поработать), но она прекрасно поняла и передала Эйвери пошаговую инструкцию. Люк подумал, что Эйвери мог бы сигналить менее явно, но всё обошлось. Приходилось надеяться на это. Приняв на веру полученную информацию, оставался только один насущный вопрос: сработает ли первый шаг? Простой до безобразия.

Мальчики лежали на спине и смотрели в темноту. Люк уже десятый раз перебирал в голове все шаги – может, пятнадцатый, – когда Эйвери вторгся в его сознание с тремя словами, которые вспыхнули красной неоновой вывеской, и погасли, оставив остаточное изображение.

Люк ткнул его пальцем в бок.

Эйвери хихикнул.

Пару секунд спустя слова снова вспыхнули, в этот раз ярче.

Люк ткнул его ещё раз, но с улыбкой, и Эйвери, вероятно, знал об этом, несмотря на темноту. Улыбка была не только на губах, но и в его голове; Люк подумал, что имеет на неё право. Он мог и не сбежать из Института – стоило признать, что шансы на это были невелики, – но сегодняшний день был отличным. Надежда – это замечательное слово, и такое замечательно чувство.

– Перестань, а то я тебя защекочу, – прошептал Люк.

– Это сработало, не так ли? – прошептал Эйвери. – Правда сработало. Думаешь ты действительно сможешь…

– Не знаю, но я попытаюсь. Теперь замолкни и засыпай.

– Хочу, чтобы ты взял меня с собой. Очень хочу.

– Я тоже, – сказал Люк, и это было правдой. Эйвери будет тяжело здесь одному. Он был более социально приспособленным, чем маленькие Г или Стиви Уиппл, но до статуса Мистер Индивидуальность ему было ещё далеко.

– Когда вернёшься, приведи с собой целую тысячу копов, – прошептал Эйвери. – И побыстрее, чтобы они не успели забрать меня в Заднюю Половину. И чтобы мы могли спасти Ша.

– Сделаю, что смогу, – пообещал Люк. – А теперь оставь мою голову в покое. Эта шутка уже приелась.

– Хочу, чтобы ты был более сильным ТП. И, чтобы тебе не было больно посылать сообщения. Тогда мы могли бы подольше поболтать.

– Если бы желания были лошадьми, нищие ездили бы верхом. Говорю последний раз: спи.

Эйвери заснул, и Люк тоже начал «отъезжать». Первый шаг в инструкции Морин был таким же древним, как ледогенератор, возле которого они иногда общались, но Люк должен был признать, что он соответствовал всему остальному: пыльным корпусам камер, плинтусам с облупившейся много лет назад краской, беспечно оставленной карточке от лифта. Он снова подумал, что это место похоже на ракету с выключенными двигателями: всё ещё движется, но теперь только по инерции.