Робин Лекс была хорошим стрелком, но сумерки сгущались, и для её маленького «Микро» дистанция была большой. Её пуля попала Барабанщику в плечо вместо того, чтобы угодить в центр тела. Барабанщика Дентона отбросило на заколоченную кассу кинотеатра, а следующие два выстрела ушли в сторону. Сирота Энни не шелохнулась. Так она была воспитана своим отцом в каменных джунглях Джорджии, который сказал ей: «Ни за что не отступай без боя». Жан Ледо был отличным стрелком, и трезвым и пьяным, и хорошо обучил её. Она открыла огонь из обоих пистолетов Барабанщика, компенсируя сильную отдачу 45-го даже не задумываясь об этом. Он уложила одного из стрелков (это был Тони Фиццале, который больше никогда не воспользуется электродубинкой), не обращая внимания на три-четыре пули, просвистевшие мимо неё; одна из них кокетливо чиркнула по краю её серапе.

Барабанщик вернулся на позицию и прицелился в женщину, которая ранила его. Робин стояла на колене посреди улицы, проклиная свой «Зиг», который заклинило. Барабанщик прижал 30-06-й ко второму плечу, которое не кровоточило, и сбил её с ног.

– Перестаньте стрелять! – закричала миссис Сигсби. – Нужно добраться до мальчика! Сначала разберитесь с ним! Том Джонс! Элис Грин! Луи Грант! Ждите меня! Джош Готтфрид! Вайнона Бриггс! Будьте настороже!

Барабанщик и Энни переглянулись.

– А нам продолжать стрелять или нет? – спросила она.

– Да хуй знает, – ответил Барабанщик.

Том Джонс и Элис Грин стояли по обе стороны от разбитых дверей полицейского участка. Джош Готтфрид и Вайнона Бриггс пятились назад, прикрывая с флангов миссис Сигсби и направляя оружие на нежданных стрелков, которые застали их врасплох. Доктор Джеймс Эванс, которому не назначили позицию, сам определил её для себя. Он прошёл мимо миссис Сигсби к Барабанщику и Сироте Энни с поднятыми руками и демонстративной улыбкой.

– Вернись сюда, кретин! – гаркнула миссис Сигсби.

Он проигнорировал её.

– Я не участвую в этом, – сказал он, обращаясь к полному мужчине в пижамной рубахе, который из двух «партизан» выглядел более вменяемым. – И никогда не хотел, так что, думаю, я просто...

– Ой, да угомонись ты, – сказала Энни и выстрелила ему в ногу. Ей хватило такта воспользоваться 38-м, потому что от него меньше урон. По крайней мере, в теории.

Осталась только женщина в красном костюме, которая была главной. Если бы стрельба возобновилась, её, вероятно, разорвало бы на куски в перекрёстном огне, но она не выказывала никакого страха, а просто казалась раздражённой.

– Я иду в участок, – сказала она Барабанщику и Сироте Энни. – Не нужно больше глупостей. Стойте на месте и не пострадает. Начнёте стрелять и Джош с Вайноной разберутся с вами. Это ясно?

Она не стала дожидаться ответа, просто повернулась и пошла к остаткам своей группы, цокая каблуками по тротуару.

– Барабанщик? – сказала Энни. – Что будем делать?

– Может быть, ничего не нужно делать, – сказал он. – Посмотри налево, но не всей головой, а только глазами.

Она увидела одного из братьев Добира, торопливо шагавшего по тротуару. У него был пистолет. Позже он скажет полиции штата, что хотя они с братом мирные люди, но после ограбления стали держать в магазине оружие.

– Теперь направо. Но не верти головой.

Она скосила глаза и увидела вдову Гулсби и мистера Билсона, отца близнецов Билсонов. Эдди Гулсби была в халате и тапочках. Ричард Билсон был одет в клетчатые шорты и красную футболку «Кримсон Тайд». У обоих были охотничьи винтовки. Группа перед полицейским участком не видела их; их внимание было сосредоточено на деле, ради которого они приехали сюда.

«Это юг», сказала Энни этим вооружённым чужакам. Она подумала, что они вот-вот узнают, насколько правдивыми были эти слова.

– Том и Элис, – сказала миссис Сигсби. – Идите внутрь. Проверьте, жив ли мальчик.

Они вошли.