1
Тим повёл окровавленного мальчика, явно ещё ошеломлённого, но идущего на своих двоих, через офис Крейга Джексона. Владелец «Дюпре Сторадж-энд-Вэлхаузинг» жил в соседнем городке Даннинг, но уже пять лет был разведён, и комната с кондиционером позади офиса иногда служила ему жильём. Джексона не было на месте, что не удивило Тима; в дни, когда 56-й останавливался, а не проносился мимо, Крейг был склонен пропадать.
После маленькой кухоньки с микроволновкой, плиткой и крошечной раковиной начиналась жилая зона с мягким креслом, стоящим перед телевизором с высокой чёткостью. На стене висели старые плакаты из «Плейбой» и «Пентхаус», смотревшие вниз на аккуратную спартанскую кровать. Тим хотел уложить на неё мальчика, пока не придёт док Ропер, но мальчик помотал головой.
– На кресло.
– Уверен?
– Да.
Мальчик сел. Из сиденья лениво вышел воздух. Тим встал перед ним на колено.
– Так, что насчёт имени?
Мальчик недоверчиво посмотрел на него. Кровотечение прекратилось, но щека была покрыта запёкшейся кровью, а правое ухо превратилось в месиво.
– Вы ждали меня?
– Я ждал поезд. Я работаю здесь по утрам. Задерживаюсь, если приходит 9956-й. Теперь, может, скажешь своё имя?
– А кто был с вами?
– Никаких больше вопросов, пока не назовёшь имя.
Мальчик задумался, облизал губы, потом сказал:
– Я – Ник. Ник Уилхолм.
– Хорошо, Ник. – Тим показал символ мира. – Сколько пальцев ты видишь?
– Два.
– А сейчас?
– Три. Другой мужчина говорил, что он мой дядя?
Тим нахмурился.
– Это был Норберт Холлистер. Он владеет местным мотелем. Если он приходится кому-то дядей, то я об этом ничего не знаю. – Тим вытянул один палец. – Следи за пальцем. Хочу проверить твои глаза.
Глаза «Ники» последовали за пальцем влево и вправо, затем вверх и вниз.
– Кажется, ты не сильно ушибся, – сказал Тим. – По крайней мере, будем надеяться на это. От кого ты бежишь, Ник?
Мальчик насторожился и попытался встать с кресла.
– Кто вам такое сказал?
Тим тихонько остановил его.
– Никто. Просто, всякий раз, когда я вижу ребёнка в грязной изорванной одежде и с разорванным ухом, выпрыгивающим из поезда, такое предположение рождается само собой. Так, кто…
– Что тут за крики? Я слышала… ох, господи ты боже мой, что случилось с этим мальчиком?
Тим обернулся и увидел Сироту Энни Ледо. Должно быть, она была в своей палатке позади станции. Она часто приходила туда вздремнуть в середине дня. Несмотря на то, что в десять утра термометр показывал восемьдесят пять градусов, Энни была в полной, как её называл Тим, мексиканской экипировке: серапе, сомбреро, старые браслеты и спасённые от забвения ковбойские сапоги со складками вдоль швов.
– Это Ник Уилхолм, – сказал Тим. – Он приехал в наш городок Бог знает откуда. Спрыгнул с 56-го и на полном ходу врезался в сигнальный пост. Ник, это Энни Ледо.
– Очень рад познакомиться, – сказал Люк.
– Спасибо, сынок, и я тоже. Это сигнальный пост ободрал ему ухо, Тим?
– Я так не думаю, – сказал Тим. – Надеялся услышать объяснение.
– Вы ждали прибытия поезда? – спросил мальчик. Казалось, он зациклился на этом. Может, потому что сильно ударился головой, а, может, по другой причине.
– Я не жду ничего, кроме возвращения Господа нашего Иисуса Христа, – сказал Энни. Она оглянулась по сторонам. – У мистер Джексона на стене висят неприличные картинки. Но не скажу, что я удивлена. – «Не» у нее получилось, как «нье».
В этот момент в комнату вошёл мужчина в комбинезоне поверх белой рубашки с чёрным галстуком. На голове у него красовалась кепка железнодорожника.
– Привет, Гектор, – сказал Тим.
– И тебе привет, – сказал Гектор. Он без особого интереса взглянул на окровавленного мальчика, сидящего в мягком кресле Крейга Джексона, затем перевёл внимание на Тима.
– Мой помогатор сказал, что у меня для тебя пара генераторов, несколько газонокосилок и прочее, около тонны консервов и ещё тонна свежих продуктов. Я опаздываю, Тимми, дружище, и если ты не разгрузишь меня, то придётся посылать за ними в Брунсвик колонну грузовиков, которых у этого города нет.
Тим поднялся на ноги.
– Энни, можешь составить компанию этому молодому человеку до приезда доктора? Мне нужно сходить порулить погрузчиком.
– С этим я справлюсь. Если он закатит истерику, я суну ему что-нибудь в рот.
– Я не буду закатывать истерику, – сказал мальчик.
– Сынок, – сказал Гектор, – ты что ли прятался на моём поезде?
– Да, сэр. Извините.
– Ну, раз уж ты сошёл, теперь это меня не касается. Наверное, дальше тобой займутся копы. Тим, я понимаю, что у тебя тут ЧП, но продукты не будут ждать, так что помоги выгрузить их. Где вообще твои чёртовы помощники? Я видел только одного, и он сидит в офисе на телефоне.
– Это Холлистер из местного мотеля, и я ни разу не видел, чтобы он хоть что-нибудь разгружал. За исключением, может быть, своего кишечника по утрам.
– Отвратительно, – сказал Сирота Энни, хотя это могло быть адресовано журнальным разворотам, на которые она продолжала смотреть.
– Биманы должны быть здесь, но эти двое раздолбаев, похоже, идут с опозданием. Как и ты.
– А, чёрт возьми. – Гектор снял кепку и провёл рукой по густым чёрным волосам. – Ненавижу эти кольцевые маршруты. Разгрузка в Уилмингтоне тоже шла медленно. Долбаный «Лексус» застрял в автовозке. Ладно, посмотрим, что можно сделать.
Тим последовал за Гектором к двери, затем обернулся.
– Тебя ведь зовут не Ник, верно?
Мальчик задумался, а потом сказал.
– Пока что Ник.
– Не позволяй ему двигаться, – сказал Тим Энни. – Если вздумает, крикни меня. – И обратился к окровавленному мальчику, который выглядел очень маленьким и истерзанным: – Мы побеседуем с тобой, когда я вернусь. Договорились?
Мальчик обдумал это, затем устало кивнул.
– Думаю, придётся.
