Глава 16
В тупике
Начальнику штаба ЧС генерал-майору Озерову.
С 13.00 до 13.25, с использованием ракет класса земля—воздух и воздух—воздух, над карантинной зоной было распылено более 10 тонн пароконденсирующих реагентов, что вызвало обильное выпадение осадков в виде ливневого дождя, продолжавшегося в течение часа сорока минут. При этом площадь туманного облака сократилась на 200–300 квадратных километров, что подтверждено экипажем самолета-разведчика, совершившего контрольный полет вдоль границы карантинной зоны. Высокая погрешность при оценке результативности применения химреагентов обусловлена категорическим запретом экипажу пересекать границу карантинной зоны.
Командующий Сибирским военным округом
генерал-полковник Бугаев.
Начальнику штаба ЧС генерал-майору Озерову.
…применение беспилотных летательных аппаратов не дало результатов. Все три БЛА с аппаратурой оптической и тепловой разведки, запущенные внутрь карантинной зоны, сбились с курса и, очевидно, потеряны безвозвратно. Связь с ними пропала уже через пятнадцать-двадцать минут после старта. Копии сеанса связи и полученные за это время фотоснимки, сделанные с борта БЛА, прилагаю.
Командир отдельной авиагруппы
беспилотных летательных аппаратов
майор Шейнин.
Начальнику штаба ЧС генерал-майору Озерову.
Все фотоснимки карантинной зоны в бассейне реки Нижняя Тунгуска, сделанные орбитальной группировкой ИСЗ космических войск, в соответствии с указанием Президента, направляются вам незамедлительно. В данный момент вносятся изменения в полетные задания еще трех искусственных спутников. Таким образом, в ближайшее время орбитальная группировка ИСЗ, следящая за процессами в карантинной зоне, будет увеличена еще на три единицы. Максимально используйте полученные данные для выработки неотложных мер по разрешению критической ситуации, сложившейся на севере Иркутской области.
Министр обороны РФ.
* * *
Остановившимся взглядом Озеров смотрел на экран огромного плазменного монитора. Два новых монитора лишь накануне установили в конференц-зале районной администрации для видеосвязи со штабом военного округа, Москвой и областью. Но сейчас на экране был не строгий вид кремлевских апартаментов с непременными атрибутами государственной власти, не резиденция областного главы и не рабочий кабинет командующего Сибирским военным округом, а компьютерная реконструкция спутникового фотоснимка разоренного полевого лагеря. Сорванные с растяжек и изодранные в клочья палатки, беспорядочно разбросанные личные вещи и снаряжение участников исследовательской экспедиции, оружие тех, кто должен был их защищать, и человеческие кости.
Костей было много, очень много. Поляна была буквально усеяна ими. В отличие от темного снаряжения, белые кости выделялись на фоне жухлой бурой травы и различались на спутниковой фотографии даже при небольшом масштабе увеличения. По мнению привлеченных экспертов-криминалистов, не все они принадлежали людям, но значительная, если не большая, часть костей, несомненно, являлась человеческими останками. Изучая полученный фотоснимок по отдельным фрагментам, Озеров случайно обнаружил на экране расколотый череп и никак не мог заставить себя перейти к другой части фотографии.
Никто из рассматривавших снимок экспертов не сказал, мужской это череп или женский. Да им наверняка и не ставили такого вопроса. Но для начальника Центра по изучению аномальных аэрокосмических явлений ответ на этот вопрос был крайне важен. Превратившись из генерала Российской армии и начальника антикризисного штаба с огромными полномочиями в обыкновенного человека с личной болью и переживаниями, Озеров искал на присланной из управления космических войск фотографии доказательства гибели или чудесного спасения любимой женщины, пока не наткнулся на этот череп. Даже с учетом разрешающей способности спутниковой аппаратуры было ясно, что череп сравнительно небольшой. А небольшой череп мог принадлежать только небольшому мужчине или женщине. Женщин в исследовательской группе Синявского было две: Зоя Исакова и Надежда. Значит, или – или…
Озеров тяжело вздохнул. Как ветеран военной разведки, он понимал, что в любом бою в первую очередь погибают наименее подготовленные к схватке люди. Именно такими людьми и были участники исследовательской группы – ученые, а не солдаты. А если погибли даже опытные спецназовцы, то что говорить об остальных. Но Озеров не мог представить, что Надежды больше нет. Мысль о ее смерти была просто невыносима. И, вопреки безжалостным доводам рассудка, он продолжал надеяться на чудо, хотя и понимал, что в жизни чудеса случаются гораздо реже, чем хотелось бы.
Он резко крутанул на компьютерной мыши колесико изменения масштаба, вернув первоначальный размер фотоснимка, и череп исчез с экрана, превратившись в едва различимую белую точку. Очистив экран, он повернулся к терпеливо ожидающему у стола адъютанту.
– Компьютерщики закончили обработку данных беспилотников?
– Еще нет, товарищ генерал, – немедленно доложил офицер, уже дважды справлявшийся у инженеров о ходе работ.
Озеров нетерпеливо взглянул на часы и нахмурился.
– Они уже час не могут расшифровать десятиминутную запись.
– У них возникли какие-то проблемы, – виновато потупился адъютант.
Охваченный внезапно накатившим раздражением, Озеров поднялся из-за стола. Спутниковые фотоснимки местности да обрывочные фрагменты видеозаписи общей длительностью десять минут, поступившие с борта беспилотных летательных аппаратов, пока с ними окончательно не пропала связь, – являлись единственными свидетельствами происходящих в зоне процессов, которыми располагал антикризисный штаб. И вот выясняется, что у расшифровывающих запись специалистов возникли какие-то «проблемы».
– Я к компьютерщикам, а вы оставайтесь у телефонов, – приказал Озеров адъютанту. – Если что-то срочное, зовите.
При его появлении в кабинете, превращенном в техническую лабораторию, поднялся только старший группы. Еще трое сидящих за компьютерами инженеров тоже попытались встать, но Озеров остановил их.
– Продолжайте работать. – После чего повернулся к начальнику группы. – Почему до сих пор нет данных расшифровки? В чем причина задержки?
– Данные есть, товарищ генерал, но… – замялся тот. – Они противоречат здравому смыслу. Взгляните сами.
Приказав одному из подчиненных освободить рабочее место, он сам уселся за компьютер.
– На беспилотниках были установлены камеры, снимающие в инфракрасном и видеодиапазоне. Мы попытались совместить оба изображения, и вот что из этого получилось.
Инженер сделал несколько стремительных манипуляций мышью, и на экране появилось движущееся изображение тайги, снятой с двухсотметровой высоты – цифры, показывающие высоту съемки, бежали в правом нижнем углу экрана. В разрывах между стелющимися над землей полосами тумана Озеров увидел совершенно голые, без единого листочка, деревья, а когда сидящий за компьютером инженер приблизил изображение, и мечущиеся среди деревьев черные тени.
– Это… – голос начальника антикризисного штаба дрогнул. – Те самые животные, о которых докладывали дозорные из оцепления?
– Одну секунду, товарищ генерал. – Инженер как будто не услышал вопроса. – Это видеоизображение. Теперь сравните его с записью в инфракрасном спектре.
Он снова взялся за мышь, и картинка на экране тут же сменилась. Только на этот раз Озеров не сумел разглядеть ничего, кроме голубоватой мглы с более темными пятнами, соответствующими по контурам клубам тумана.
– Видите?! – взволнованно спросил инженер.
– Ничего не вижу, – признался Озеров.
– А ведь камера снимает исправно! Видите, как меняется форма облаков? Такое возможно только в одном случае, если все объекты в кадре одной температуры. Но на местности так никогда не бывает! Все живые существа, даже растения, поглощают и излучают тепло. Камера должна распознать бегущих зверей! – воскликнул начальник компьютерной группы и уже другим голосом закончил: – Но на записи их нет.
Озеров задумался, но только на секунду.
– Какова температура воздуха внутри зоны?
Старший компьютерщиков среагировал мгновенно.
– Вы полагаете, что температура могла повыситься до температуры тела животных? – быстро спросил он. Озеров мысленно похвалил его за сообразительность. – Такой фон неминуемо даст тепловую засветку. Но… тогда там должно быть градусов сорок. Что могло вызвать такой скачок температуры?
– Это нам и предстоит выяснить.
Инженер сосредоточенно нахмурился.
– Гм, туман не позволяет нагретому воздуху выходить за пределы зоны, создавая парниковый эффект. При наличии постоянного источника тепла, в принципе, такое возможно…
Озеров остановил его рассуждения.
– Или же существа, которых мы видели, не звери.
– Не звери? А кто: призраки, инопланетяне?
В помещении наступила звенящая тишина. Программисты оторвались от своих компьютеров и повернули головы к начальнику Центра. Даже процессорные блоки как будто стали работать тише. Старший компьютерной группы не догадывался, что своим вопросом попал в точку. Эта мысль уже неоднократно приходила в голову Озерову, правда, пока он не решался высказать ее вслух. Да и на детально изученных им спутниковых фотоснимках не было ни космических кораблей, ни мест их посадки, ни каких либо иных признаков присутствия в зоне разумных существ.
– Например, холоднокровные рептилии, – предположил Озеров.
– Рептилии? В таком количестве и таких размеров?
– Кстати, каковы размеры этих существ?
– Разные, – с некоторой заминкой ответил старший инженер.
– Встречаются и величиной с быка, – добавил один из его коллег.
Озеров хотел задать следующий вопрос, но не успел – в кабинет без стука заглянул адъютант.
– Товарищ генерал, на прямой линии министр обороны.
– Расшифровку видеозаписи со своими выводами ко мне на стол, – распорядился Озеров и вслед за адъютантом вышел из технической лаборатории.
Новую аппаратуру засекречивающей связи отличала от предыдущей серии высокая надежность, тем не менее голос министра обороны часто пропадал из-за атмосферных помех, и Озерову приходилось прилагать усилия, чтобы понимать смысл сказанного.
– Вы установили, что… происходит?
– Фотоснимки, сделанные из космоса, и данные, полученные с беспилотных летательных аппаратов, позволяют предположить, что… – начал Озеров, но, сообразив, что министру так же тяжело понимать его речь из-за статических помех, сразу перешел к собственным выводам: – Внутри аномальной зоны сформировалась обособленная экосистема со своим климатом и собственной фауной, враждебной земным организмам, включая и человека.
– Вы про тех… которые охотятся на людей? – перебил его министр обороны. – Кто они… откуда взялись? Ваша исследовательская группа выяснила это?
Озеров проглотил образовавшийся в горле ком.
– Исследовательская группа уничтожена вместе с боевым охранением.
– Что? Повторите… Они что, все погибли?
Стало трудно дышать, и Озеров ослабил узел форменного галстука.
– Да.
Он не понял, расслышал ли министр его ответ, но в разговоре на какое-то время наступила пауза. Потом в трубке вновь зазвучал голос министра:
– Президент на совещании… высказал крайнюю обеспокоенность… требует самых решительных действий. Что вы намерены предпринять?
– Продолжать изучение зоны, – уверенно ответил Озеров. – Так как мы по-прежнему не можем использовать авиацию, следует максимально задействовать разведывательные спутники. Сейчас, когда площадь туманного облака сократилась…
Министр обороны перебил его:
– Ни черта она не сократилась! Только что… начальник ГРУ. Туман вновь стремительно расширяется… в отдельных местах даже вышел за первоначальные границы… последние снимки из космоса.
Озеров оцепенело молчал.
– Вы слышите меня, генерал?
– Так точно, товарищ министр.
– Вечером состоится… совещание у Президента. К семнадцати часам я жду ваши предложения.
– Есть, товарищ министр.
Раздался щелчок разъединения – министр отключился. Озеров медленно положил на аппарат внезапно потяжелевшую трубку. Туман расширяется. Сдержать распространение зоны не удалось. Не будет спасательной экспедиции в разоренный лагерь и поисков пропавших людей. Вместо этого грядут новые схватки с порожденными зоной чудовищами.
Мысленно сосчитав до пяти, Озеров снова взял себя в руки. Из комнаты, где располагались аппараты правительственной связи, он вышел уже предельно собранным. Адъютант в готовности ждал за дверью.
– Новые данные космической разведки уже поступили?
– Буквально минуту назад, товарищ генерал. Аналитики уже приступили к работе.
Озеров удовлетворенно кивнул.
– Идемте к ним.
* * *
Остановившись на краю поляны, Денис облегченно перевел дыхание.
– Вот и добрались.
Надя молча кивнула. Она не испытывала радости от того, что вернулась в разоренный лагерь, где погибли дорогие ее сердцу люди. Память об ужасных событиях минувшей ночи была еще слишком свежа, да и останки погибших, как напоминание о произошедшей трагедии, повсюду лежали на взрыхленной земле.
Но Денис, внимательно осмотрев изрытую монстрами поляну, кажется, остался удовлетворен открывшимся видом.
– Похоже, эти твари больше не возвращались.
Надя вновь промолчала. Он тронул ее за руку.
– Идем, нужно найти сухую одежду.
Прошедший над тайгой дождь был такой силы, что и форма, и нательное белье промокли насквозь. Наде даже пришлось снять бюстгальтер, потому что он стал натирать подмышки, а потом, предварительно попросив Дениса отвернуться, и врезающиеся в промежность трусы. В ее кроссовках и в армейских ботинках Дениса постоянно хлюпала вода. Так что переодеться действительно следовало. Но Надя сомневалась, что им удастся найти сухую одежду. Невозможно было даже представить, что что-нибудь могло остаться сухим после такого дождя.
Тем не менее Денис рьяно взялся за дело. На этот раз ему пришлось действовать в одиночку. Надя так и не смогла заставить себя прикоснуться к личным вещам погибших людей, а когда Денис бесцеремонно потрошил чужие рюкзаки, ее так и воротило с души. Чтобы не видеть этого мародерства, она решила прибраться в лабораторной палатке, но, когда вошла туда и увидела на полу, среди разбросанных клеток и разбитого оборудования, человеческие кости, залилась слезами. Потом все-таки взяла себя в руки, вынесла наружу клетки и прочий мусор, а кости сложила в один из походных контейнеров.
Закончив с уборкой, Надя взялась за составление списка исправного оборудования, и тут ее взгляд упал на отдельный ящик, где хранились защитные скафандры, предназначенные для работы с токсичными и биологически опасными материалами. Охваченная внезапным волнением, она подскочила к ящику и откинула крышку. Увы, ее ждало жестокое разочарование – из четырех комплектов защитной одежды на месте оказался только один. В следующую секунду Надя сообразила, что так и должно быть. Три других костюма, правда без шлемов, надели Синявский, Щербаков и Писарев, когда решили провести вскрытие крысы-мутанты. Скафандр Синявского монстры разорвали в клочья вместе с трупом подполковника. Надо полагать, что и два другие тоже.
– Надя.
Она обернулась. Во входном проеме стоял Денис, держа перед собой чьи-то форменные брюки и… футболку Зои Карловны, которую та использовала вместо ночной пижамы.
– Вот, переоденься в сухое.
Надя замотала головой.
– Я это не надену.
Денис подошел к ней вплотную и крепко взял за плечи. Она попыталась вырваться, но не смогла.
– Успокойся. Этих людей больше нет, а мы живы. И обязаны выжить, ради них, понимаешь?
Надя судорожно кивнула.
– Понимаю.
Денис вложил ей в руки принесенную одежду.
– Переодевайся. Я подожду снаружи. Потом надо будет что-нибудь поесть и устраиваться на ночлег, а то скоро стемнеет.
Оставшись одна в пустой палатке, Надя тяжело вздохнула, закусила дрожащую губу и принялась стягивать мокрую одежду.
Ужин состоял из банки тушенки и пачки галет из спецназовского сухого пайка, которые отыскал Денис. Он также сообщил, что разорившие лагерь чудовища выпотрошили пакеты с крупами и вермишелью, раздавили или разгрызли несколько банок консервов, но при этом ничего не съели. Очевидно, их интересовала только живая плоть. В заключение Денис добавил, что оставшихся продуктов, в принципе, достаточно, но расходовать их следует экономно, так как неизвестно, сколько им придется здесь пробыть. Надя совсем не чувствовала голода, только смертельную усталость, и хотела вовсе отказаться от ужина, но Денис чуть ли не насильно заставил ее съесть свою порцию, и ей пришлось давиться кусками консервированного мяса. Она попробовала закусить галетой, но, как только распечатала пачку, все галеты сейчас же размокли от стоящих в воздухе водяных испарений, превратившись в малоаппетитное полужидкое тесто.
После ужина Надя подумала, что от такой еды можно запросто заработать диарею. И действительно, не прошло и часа, как ее скрутил приступ сильнейшей кишечной колики. Пришлось признаться в этом Денису. Ее слова он выслушал очень внимательно и даже, как показалось Наде, настороженно.
– Не пугайся, это обычный понос, – пошутила Надя, хотя в нынешнем состоянии ей было вовсе не до шуток.
Но беспокойство Дениса имело совсем иную причину.
– Знаешь, почему барсук устраивает отхожее место в самой дальней и глубокой части своей норы? – неожиданно спросил он.
Как биолог, Надя могла бы подискутировать по этому поводу, но сейчас просто пожала плечами.
– Не потому, что он такой чистоплотный, – продолжал Денис. – А чтобы хищники не нашли его по запаху. Понимаешь, о чем я?
Надя поняла. Действительно, если монстры ищут добычу по запаху, то отправление естественных надобностей становится серьезной проблемой.
– Что же делать? – растерянно спросила она.
Денис оглянулся по сторонам, поднял с земли разорванную полиэтиленовую упаковку из-под вермишели и протянул ей.
– Держи. Когда облегчишься, завернем и закопаем подальше от лагеря.
Рассказанная где-нибудь в тесной компании эта история, без сомнения, стала бы поводом для шуток, но сейчас Наде было не до веселья. Она взяла разорванный пакет.
Все получилось легче, чем она думала, хотя и с одеждой, и с пакетом пришлось управляться самой – Денис тактично отошел в сторону и отвернулся. Некоторое неудобство вызвало отсутствие туалетной бумаги, но Надя прекрасно обошлась пучком мокрой травы.
Сверток с экскрементами зарыли в двухстах метрах от лагеря, за родником. Уже начали сгущаться сумерки, и Денис не решился в темноте далеко углубляться в лес. Надя была с ним полностью солидарна. Населенный чудовищами мертвый лес с голыми деревьями вызывал у нее безотчетный ужас. Тем не менее, когда они повернули назад, Надя решила приободрить Дениса, а заодно и себя.
– Я не думаю, что монстры еще раз вернутся сюда.
Денис сейчас же повернулся к ней за разъяснением, и она принялась излагать ему свою теорию:
– Посуди сам, они истребили всю возможную добычу в окрестном лесу и теперь рыщут по тайге в поисках пищи. Зачем им возвращаться туда, где нечего есть? Это же не логично.
– Считаешь, эти твари руководствуются логикой? – невесело усмехнулся Денис.
– Нет, конечно. Их ведет инстинкт. Тот же инстинкт проявляется и в модели поведения общественных насекомых. Так, например, стая саранчи никогда не возвращается в опустошенные районы, иначе она просто погибла бы от голода. А мутанты – та же саранча, только не растительноядная, а плотоядная.
– По-твоему, нам нечего опасаться?
– Ну… – Надя запнулась. – По крайней мере, до тех пор, пока мы не попытаемся выбраться с опустошенной монстрами территории. Вспомни, ведь на обратном пути мы не встретили ни одного из них.
Денис с сомнением покачал головой, но ничего не сказал. Впереди как раз показался лагерь. Перебравшись через ручей и оказавшись на поляне, Надя испытала огромное облегчение, хотя по ее собственной теории и в лесу вроде бы нечего было опасаться.
То, что они устроятся на ночлег в карантинном боксе, даже не обсуждалось. Денис предложил установить дежурство, и Надя на это безоговорочно согласилась. Хотя, опять же, если не следовало ждать нападения монстров, можно было обойтись без всяких дежурств. И все-таки страх перед жуткими тварями, бесшумно подкрадывающимися под покровом тумана и убивающими свои жертвы в полной тишине, был слишком велик, чтобы разом отбросить все опасения.
Денис тоже не переставал думать о бесшумных убийцах и, когда Надя устраивалась на жесткой медицинской кушетке, неожиданно спросил:
– А куда эти твари, по-твоему, побежали, когда почувствовали отпугивающий запах?
Надя пожала плечами.
– Никуда. Просто… почувствовали опасность и убежали.
– Нет, – вздохнул Денис. – Они не просто убежали. Я запомнил: они сорвались с места все разом, одновременно, и умчались в одном направлении. А ведь их было не меньше двух десятков.
Надя вспомнила последнюю схватку с монстрами и самый критический момент, когда их с Денисом жизни висели на волоске, серию высотных взрывов и внезапное бегство мутантов. Пожалуй, все было именно так, как рассказал Денис. Но что это доказывает?
– А как поступают насекомые в случае опасности? – задал он новый вопрос.
– Кто как. Муравьи спешат укрыться в своем муравейнике, пчелы в улье. Те, у кого нет постоянного гнезда, прячутся или убегают.
– А ты думаешь, у них нет гнезда?
– У кого? – переспросила Надя. Неожиданные вопросы Дениса сбили ее с толку.
– У монстров.
– А… – Надя так и застыла с открытым ртом. Хорошо, что Денис находился снаружи карантинного бокса (они разговаривали через открытую дверь) и этого не видел. – Зачем им гнездо?
– Ну, я не знаю, мало ли, – невозмутимо ответил Денис.
Действительно, не дело сержанта из состава боевого охранения задаваться подобными вопросами. А вот ей, как биологу, следовало задуматься над этим, прежде чем выдвигать свои теории, описывающие поведение монстров, укорила себя Надя.
– Эй, ты что, спишь? – спросил он примерно через минуту.
– Почти, – соврала Надя.
– Тогда спокойной ночи.
Денис молча поднялся и, прихватив усиленный подствольным гранатометом автомат, с которым он не расставался ни на секунду, вышел из палатки.
* * *
Выдавливаемая горячим воздухом волна тумана докатилась до опушки леса, пересекла ее и выплеснулась на тянущееся за лесом гречишное поле. Вместе с туманом из леса хлынули полчища страшных и уродливых для человеческого глаза существ самых причудливых форм и размеров.
Несмотря на внешние различия, всех их объединяло одно – полужидкая слизистая субстанция, огромной черной паутиной опутавшая их внутренности. Тела существ являлись всего лишь внешней оболочкой этой субстанции, как морская раковина служит убежищем для рака-отшельника, а их лапы, пасти, когти и зубы – средством добывания пищи.
Со временем тела разрушались, и тогда слизь переселялась в новую оболочку. Этот процесс мог занимать считаные секунды, а иногда и доли секунды, если новое, незаселенное тело находилось в прямом контакте со слизью или в пределах ее досягаемости, а мог длиться и миллиарды лет. Для колонии межгалактических одноклеточных паразитов, существующей в виде аморфной слизистой биомассы, время не имело значения. Отдельные клетки периодически погибали, но их гибель никак не сказывалась на жизни всего сообщества, потому что даже из одной-единственной клетки, при наличии достаточного количества пищи, могла вырасти новая колония.
Первые хищные клетки, давшие начало будущей мегаколонии, появились под покровом вечной ночи на одной из затерянных планет в глубинах Вселенной, куда не достигал свет далеких звезд. В породившем их холодном и темном мире существовал только один способ выжить – впитать в себя чужую жизнь, и они приспособились к такому существованию. Уничтожив все живое на родной планете, споры одноклеточных хищников рассеялись по Вселенной в поисках новых миров. В виде мельчайших песчинок и многотонных глыб застывшей биомассы они дрейфовали в бескрайнем пространстве космоса, пока не попадали в гравитационное поле очередной планеты и не проливались на ее поверхность метеоритным дождем.
Если планета оказывалась безжизненной, биомасса вновь погружалась в анабиоз, который мог продолжаться бесконечно долго. Но если там обнаруживалась жизнь, споры прорастали в новую колонию, которая стремительно распространялась по планете, опустошая ее. Высосав захваченный мир без остатка, колония взрывалась, подобно вулкану, выбрасывая в окружающее пространство тысячи тонн биомассы, которые отправлялись в бесконечное путешествие по Вселенной в поисках других обитаемых миров.
Новая планета на краю спиралевидной галактики оказалась богата пищей, что обеспечило бурный рост колонии. Только за первый месяц ее биомасса увеличилась в тысячи раз. По мере роста колонии увеличивалась и ее потребность в органических веществах, необходимых для роста и размножения клеток, а истощившиеся биоресурсы захваченной части планеты уже не в состоянии были обеспечить разросшуюся колонию необходимым количеством питательных веществ. И тысячи отпочковавшихся отростков, зреющих в телах обитавших на планете животных, устремились на поиски новых кормовых территорий…
За колхозным полем располагался блокпост внутренних войск, перекрывающий дорогу, ведущую в деревню Луки. Кроме командира взвода, два раза в сутки приезжающего на блокпост с проверкой, по дороге больше никто не ездил. Дежурная смена состояла из трех бойцов и сержанта. Для обороны блокпоста у них имелся станковый пулемет, три автомата, по паре ручных гранат на каждого, а также ракетница с сигнальными патронами для оповещения о нападении и вызова подкрепления, выданная командиром взвода вместо практически сразу отказавшей рации.
Но беззвучно скользящие в тумане монстры видели только четыре пузыря, наполненных теплым органическим бульоном. Как только ползущий по полю туман накрыл блокпост, ведомые голодом монстры ринулись в атаку. Пузыри с пищей беспорядочно заметались на месте. Они должны были стать легкой добычей, так как совершенно не ориентировались в окутавшем их тумане, в отличие от охотящихся хищников. Через мгновение вынырнувший из тумана монстр, похожий на гигантскую бородавчатую жабу, ударом своей когтистой лапы проломил грудь бросившемуся к пулемету сержанту. Десятисантиметровые кривые когти пронзили легкие и разрубили сердце. Один коготь обломился, намертво застряв между ребрами, но для сержанта это уже не имело значения – он умер на месте. В отличие от своего командира, солдаты успели добраться до оружия. Их автоматные очереди прошили жабоподобного монстра, но не смогли изменить исход схватки. Хищников оказалось слишком много, и они были намного проворнее добычи. Словно рой жалящих пчел они облепили трех отстреливающихся людей. Кто-то из бойцов даже сумел выпустить сигнальную ракету. Но она еще не успела погаснуть, как на блокпосту уже все закончилось, и одолевшие людей хищники принялись пожирать растерзанные тела своих жертв.
Запущенную с атакованного блокпоста сигнальную ракету заметили дозорные из оцепления, но они, при всем желании, не могли помочь своим товарищам, так как вели ожесточенный бой со стаей жутких тварей, прорвавшейся под покровом тумана за линию оцепления.