Убийства, всколыхнувшие Маленькую Италию зимой 1926 года, не имели отношения ни к Капоне, ни к убийству помощника прокурора штата Билла МакСвиггина. Клондайк О’Доннелл решил, что может безнаказанно влиять на бизнес Капоне в Сисеро. Подобная глупость побудила Капоне к решительным действиям, которые ударили по бизнесу и репутации.

В Маленькой Италии разгорелся скандал вокруг повторного сбора средств в фонд защиты Скализа и Ансельми, обвиняемых в убийстве офицера Уолша. В первый раз Амматуна отправил собирать деньги сорокачетырехлетнего Орацио Тропеа по прозвищу Плеть. Его ненавидели и боялись. У него было смуглое ястребиное лицо с изможденными чертами. Поговаривали, Орацио обладает дурным глазом.

После смерти Амматуны Орацио объявил себя главой второго фонда, намереваясь присвоить большую часть. Отказ принять участие стоил жизни многим «добровольным» пожертвователям. Все началось с убийства Генри Спигнолы (шурина Анджело Джанна) 10 января 1926 года; затем пришел черед производителей пасты братьев Моричи – Агостино и Антонио. Темпы пополнения фонда резко увеличились, но выросли отчаяние и гнев жителей Малой Италии.

Ночью 15 февраля из машины открыли стрельбу по Орацио Тропеа. Пуля, выпущенная из дробовика, попала в голову. Шесть дней спустя один из коллекторов Орацио, Вито Басконе, получил пулю в лоб. Через два дня тело Экола Бальделли нашли на мусорной куче. Филипп Гнольфо, один из участников убийства Генри Спигнолы, исчез после неудачной попытки покушения.

Вернувшись из Бруклина, Капоне увидел, что Маленькая Италия разваливается на части. Понимая, что Капоне не может навести порядок на собственном заднем дворе, не говоря о хаосе, творящемся на Сауз-Сайде, Клондайк О’Доннелл решил войти в чужой бизнес.

Одной из самых нелепых является история, как Аль отправился убивать из-за высказываний Клондайка, что пиво О’Доннеллов лучше, чем пойло Капоне. Эта история выставляет Капоне как безмозглого кабана, крушащего все вокруг из-за уязвленного самолюбия.

Один из поставщиков пива рассказывал, что примерно за полтора часа до убийств видел Капоне во взволнованном состоянии, с братом Ральфом и другими боевиками в ресторане Сисеро. По его словам, Капоне выхватил автомат из секретной панели в стене, остальные вооружились револьверами и вместе покинули ресторан.

Убийства, совершенные той ночью, были очередным сражением в войне, бушующей несколько месяцев.

Один из крупных оптовых покупателей пива, Генри Мэдиган (Гарри), заявил, что Аль Браун принуждал покупать пиво у него. «Ранее ко мне приходили [Джим] Доэрти и Майлс О’Доннелл и предлагали пиво более высокого качества, чем пиво Брауна, которое было хорошо разбавлено… – говорил владелец бара Pony Inn в доме 5613 на улице Рузвельт. – Я и еще несколько покупателей поменяли поставщика».

На самом деле Мэдиган и его партнер Майкл Дж. Уинл работали на банду Клондайка. В результате этой кампании другие владельцы салунов стали покупать пиво у О’Доннелла (как раньше у Капоне). Джеймс Сэммонс по прозвищу Фэ Сэм был жестоким боевиком Клондайка. Он и Майлс О’Доннелл прогуливались по Сисеро, по словам одного репортера: «Хвалясь наживой, собранной с владельцев баров, которых удалось склонить перейти на пиво О’Доннеллов».

Бандиты добрались до казино Капоне, приносящего $5000.

Конечно, О’Доннелл не проник в цитадель Капоне на 22-й улице. $5000 не могли нанести серьезный ущерб; на общем фоне в $3 милиона в год, которые приносил Сисеро, это было мелочью. Но тенденция была тревожной. Распространенное заблуждение, что Капоне не может ответить на посягательства со стороны мелких противников вроде О’Доннеллов (Капоне не реагировал на нападения на Юге), вдохновляло гангстерский мир Чикаго на нездоровые мысли. Особенно Хейми Вайса, главаря банды Норд-Сайда, представляющего реальную угрозу. Некоторые считали Вайса единственным человеком, которого боялся Капоне.

Капоне пришлось воевать.

Нужно было определить главные цели. Капоне обратил внимание на двух темных лошадок, разведывающих территорию. Это были Уильям Вилли Хейни и Эдвард Ф. Мур.

Первое убийство произошло 3 апреля 1926 года. Джон Райан, боевик Шелдона, убил Уолтера Квинлана, одного из главных клиентов Клондайка О’Доннелла. Со стороны все выглядело как убийство из мести: шесть лет назад Квинлан убил отца Райана, грозного Медведя Пэдди, но полиция понимала – здесь замешан бизнес. Убийство было выгодно и для Капоне: его люди помогли Райану, выследив Квинлана.

Полиции стало известно, что Майлс О’Доннелл и Джим Доэрти были свидетелями убийства. Их задержали в салуне Доэрти, по улице Рузвельт, 4701. При Майлсе и Джиме были бронежилеты, вскоре всплывшие в деле убийства Билла МакСвиггина. К удивлению полицейских, О’Доннелл и Доэрти назвали Райана виновником смерти Квинлана.

Убийство Квинлана косвенно устранило и другого боевика О’Доннелла. Уильям Рэгс МакКью занимался продажей пива в интересах Клондайка, причем был подотчетен Квинлану. После убийства Квинлана он быстро собрал деньги, полагая, что О’Доннеллы не заметят недостачи: большинство боевиков не относилось к числу великих мыслителей. Когда Клондайк отправил Джима Доэрти собрать деньги, владельцы салунов заявили, что уже заплатили Рэгсу. 18 апреля Доэрти и еще один громила О’Доннелла протащили МакКью по всему маршруту со связанными за спиной руками и безжизненно висящей головой. «Этому пареню вы давали деньги?» – спрашивал Доэрти у каждого, поднимая голову МакКью. Получив утвердительный ответ, следовали дальше. На следующий день полиция нашла тело Рэгса МакКью в придорожной канаве.

13 апреля 1926 года произошло некоторое перемирие. Внимание главарей было сосредоточено на избрании кандидатов из команды Боба Кроу, особенно Джозефа П. Сэвиджа, помощника прокурора штата на должность окружного судьи, контролирующего механизм выборов. У гангстеров была поддержка. Когда оппозиционный наблюдатель выступил против избиения полицейского Джимом Доэрти, человеком О’Доннелла, за дело взялся молодой помощник Кроу, Билл МакСвиггин. «Держи рот на замке, – предупредил ретивого сотрудника МакСвиггин, – или загремишь в прокуратуру». Естественно, кандидаты Кроу победили.

Через четыре дня после праймериз Билл МакСвиггин побывал у Капоне в гостинице Hawthorn.

«Если я расскажу, в чем дело, – говорил отец МакСвиггина после смерти сына, – Чикаго взорвется. Опасно говорить об этом». Энтони МакСвиггин был детективом-сержантом с тридцатилетним стажем.

Капоне подтвердил, что встреча была, но отказался комментировать подробности разговора. Он яростно отрицал причастность к убийству Билла МакСвиггина. «Конечно, я этого не делал. Зачем? Мне нравился этот парень. За день до встречи в отеле я дал бутылку виски для его старика».

Уильям Гарольд МакСвиггин, родившийся 7 февраля 1901 года, был всего лишь одним из шестидесяти девяти помощников прокурора Боба Кроу, но уже в возрасте двадцати пяти лет имел влияние на общественное мнение. Он добился вынесения приговора по семи из одиннадцати дел об убийстве первой степени, попавших в ведомство Кроу в 1925 году.

Разумеется, ни в одном из этих дел не фигурировали алкогольные гангстеры.

МакСвиггин осудил Генри Карлика Дж. Фернекеса и его подельников за грабежи и убийства. Последним триумфом МакСвиггина стало осуждение темнокожего Раймонда Костелло, убившего шестнадцатилетнюю подружку. Газеты называли МакСвиггина Прокурором-палачом и Маленьким Маком. Коллеги называли Очкариком за роговую оправу, делавшую его похожим на сову.

МакСвиггин был холост, жил с родителями и четырьмя обожавшими его сестрами в западной части Чикаго в доме 4946 на улице Вашингтон.

После окончания школы МакСвиггин поступил в Университет Де Поля, где слыл неплохим игроком в бейсбол и занимался боксом. Во время учебы подрабатывал вышибалой в танцполе, водителем грузовика и охранником в фирме American Railway Express.

Окончив учебу, МакСвиггин читал лекции по юриспруденции в Университете Де Поля.

МакСвиггин обладал чувством юмора, слыл модником, уделяя особенное внимание щегольским шляпам.

МакСвиггин попал в команду Кроу – немалую роль сыграл диплом с отличием. Он был грамотным юристом, умелым обвинителем и выигрывал сложные процессы, не касающихся гангстерских преступлений. Берясь за самые рискованные дела, всегда старался обращаться к присяжным на понятном языке. «Средний суд присяжных, – пояснял МакСвиггин, – это жюри, состоящее из хулиганов, и я всегда старался дать понятное направление. Под словом «хулиган» я имею в виду, что в состав присяжных входят люди, которые едят ножом вместо вилки, принимают ванну раз в неделю в субботу вечером, не прочь согласиться на случайную партию в покер и костерят полицейских, не разрешающих парковаться в Чикаго Луп».

Он не чурался журналистов и чувствовал, когда следует засветиться в громких делах; допросил Капоне в деле убийства Джо Говарда; познакомился с Джоном Сбарбаро, когда представлял Кроу в деле убийства О’Бэниона и помог Скализу и Ансельми на втором процессе. Пресса не переставала говорить о нем. Когда он проиграл в деле убийства Эдди Танкла Майлсом О’Доннеллом и Джимом Доэрти, никто не вспомнил, что МакСвиггин и Доэрти дружили с детства.

К весне 1926 года МакСвиггин считался тузом в колоде Кроу.

23 апреля 1926 года к салону красоты Перл Руби в Сисеро подъехал автомобиль, из которого прогремела автоматная очередь. Сотрудник салона Симмонс был серьезно ранен, Джим Доэрти не пострадал.

27 апреля Клондайк О’Доннелл и трое помощников провели день как члены администрации Кроу, наблюдая за пересчетом бюллетеней. Около семи часов вечера они отправили Cadillac Клондайка в гараж на мелкий ремонт, а сами уехали в зеленом Lincoln Джима Доэрти. Спутниками Клондайка были Майлс О’Доннелл, Джим Доэрти и Эдвард Хэнли – бывший полицейский и боксер, а теперь водитель Майлса и Томас Ред Даффи – глава избирательного участка тридцатого округа, в котором жили О’Доннеллы, Доэрти и МакСвиггин. Ред Даффи владел парикмахерской, занимался бутлегерством и подрабатывал в казино у О’Доннеллов.

Точно неизвестно, кто находился в Lincoln, скорее всего, Майлс, Доэрти и Хэнли подхватили Даффи по дороге и высадили Клондайка у дома. Около семи тридцати Lincoln остановился перед домом МакСвиггина, и Даффи вышел.

Билл поговорил по телефону с главой избирательного участка, пообещав аннулировать штраф за несанкционированную парковку.

Отец посмотрел в окно и сказал: «Вон идет Ред Даффи». Как и Доэрти, Даффи тоже был приятелем Билла с детства. По разным версиям, Билл объявил, что едет в Бервин играть в карты; просто выходит выпить пива и повидаться с другом. Он попрощался с отцом и сел в автомобиль Доэрти. Вилли Хини узнал машину Доэрти и сообщил местоположение Капоне. Капоне отдал распоряжения. Передней машине следовало протаранить любую полицейскую машину, которая попыталась бы помешать; две боковых должны были следовать за передней, придерживаясь обочин, чтобы в любой момент заблокировать движение, как во время бегства с места убийства О’Бэниона. Капоне с тремя боевиками ехал в бронированном седане. Пятая машина прикрывала отступление, готовая при необходимости устроить аварию, чтобы пресечь погоню. Машина Капоне посигналила Доэрти и аккуратно последовала за ним, пока Lincoln не остановился около бара Pony Inn Гарри Мадигана на улице Рузвельт.

Бар Pony Inn занимал двухэтажное здание из кремового кирпича на отдельном участке с южной стороны Рузвельт-Роуд и имел две входных двери под разными адресами: 5613 и 5615. Cadillac Капоне медленно выдвинулся с восточной стороны, когда МакСвиггин, Доэрти и Даффи выходили из машины. Позже полиция определила, что Капоне начал стрельбу из пистолета-пулемета, подавая пример своим людям. Продолжая извергать свинец, Cadillac проехал мимо Lincoln, а затем резко рванул вперед. Миссис Бах, жившая над клубом, рассказывала: «Из закрытой машины торчало что-то похожее на телефонную трубку, из которой был виден огонь».

В западную стену здания попало двадцать две пули, еще шесть расщепили растующее рядом маленькое дерево. Даффи почуял неладное, как только вышел из машины. Он попытался отползти за другое дерево, но успел получить пять пуль; Доэрти остался лежать на тротуаре, в него попало шестнадцать пуль; МакСвиггин успел приблизиться к двери 5615 и рухнул рядом. Водитель Хэнли и Майлс О’Доннелл не успели выбраться из машины, когда началась стрельба, и упали на пол салона Lincoln во время атаки.

Фрэнк Дж. Майсек, услышав шум, выбежал из квартиры через улицу и увидел, как Хэнли и Майлс затаскивают тела МакСвиггина и Доэрти в Lincoln. Возможно, они не видели Даффи или были уверены, что он мертв, – в любом случае уехали без него. Проезжающий мимо водитель доставил Даффи в Западную пригородную больницу, где тот скончался через шесть часов. В кармане полиция нашла записку с требованием о переводе не в меру ретивого полицейского сержанта на другой участок и записную книжку, в которой перечислялись подпольные бары и казино.

Майлс и Хэнли поехали к дому Клондайка, однако тот, взглянув на трупы, приказал увезти их подальше. Тела были оставлены в забрызганном кровью Lincoln в Оук-парке. В машине остались пять помятых фетровых шляп и очки МакСвиггина.

Семья устроила Биллу роскошные похороны 2 мая.

МакСвиггин имел право на воинские почести как лейтенант ROTC Де Поля, а также мессу и могилу в освященной земле Маунт-Кармель.

Узнав об убийстве МакСвиггина, Боб Кроу сказал: «Шок настолько силен, что я в состоянии нервного расстройства… Мы обязательно разберемся в случившемся». Газеты задавались бесконечно повторяющимся вопросом: «Кто и почему убил МакСвиггина?»

Возник еще один вопрос: каким образом помощник прокурора оказался в одном автомобиле с известными гангстерами? Кроу заверил публику, что это была просто обычная общественная поездка. Как и ожидалось, обычную общественность такой ответ не удовлетворил. Тогда Кроу пришлось намекнуть, что МакСвиггин пытался получить свидетельские показания у известного убийцы Мартина Даркина и даже просто исследовать криминологию. Через два дня после убийства из газет стало известно, что МакСвиггин пытался вернуть пуленепробиваемый жилет. Из пяти жилетов, обнаруженных в салуне Доэрти за несколько недель до этого, четыре были конфискованы, а пятый МакСвиггин обязался отдать владельцу. Кроу немедленно принял теорию жилета и с благодарностью передал вещественное доказательство коллегии присяжных.

Почему убили МакСвиггина? Ранние теории утверждали: те, кого он преследовал, жаждали мести – особенно Скализ и Ансельми. Возможно, МакСвиггин обзавелся смертельными врагами из-за политической деятельности. Ответ знали отец и Джон Стидж, на тот момент заместитель начальника детективного отдела. С ними был согласен Джозеф Клена, сельский председатель Сисеро, обладающий достоверной информацией из первых рук.

«Эти выстрелы не были предназначены для моего мальчика», – сказал Энтони МакСвиггин после того, как услышал об убийстве. Действительно, на улице потемнело и периодически накрапывал дождь. Капоне и его люди просто не узнали прокурора.

Вопрос, кто именно убил МакСвиггина, не составлял тайны. «Эту автоматную бойню, – заявил на следующий день капитан полиции Стидж, – устроила банда Брауна-Торрио из Сисеро». Версию активно поддержали Кроу и начальник детективов Билл Шумейкер. Шумейкер немедленно получил ордер на арест Капоне по обвинению в убийстве. Оставалось собрать доказательства.

Капоне предпочел исчезнуть. Убийство помощника прокурора, даже имеющего дружеские отношения с гангстерами, вызвало настолько сильное негодование, что Капоне серьезно полагал, полиция может пристрелить его на месте. В лучшем случае его бы подвергли допросам с пристрастием в подвалах полиции и вынудили признаться в чем угодно.

Власти преследовали Капоне по всему фронту. Волна облав, погромов и арестов нанесла миллионный ущерб, не говоря об упущенных доходах. Были уничтожены составные звенья выстроенной цепи, раньше защищенные от явных наездов. Билл Шумейкер устроил разгром Harlem Inn в Стикни, долгое время считающийся официально закрытым, хотя продолжал успешно работать. В клубе нашли оружие, спрятанное под картинами, нелегальный бар, бордель на двадцать шесть комнат, набор секретных панелей и других хитроумных устройств. «В этом доме могло произойти все что угодно», – сказал один из наблюдателей.

Тем не менее Большой Чикаго был действительно прикрыт, и начальник полиции Морган Коллинз совершил инспекционную поездку и убедился в исполнении распоряжений. Такой жесткий подход вызвал восторг даже у ветеранов Форест-Вью. На передовое заведение Капоне Maple Inn тоже был повешен замок, но уже поползли упорные слухи: как только страсти улягутся, все вернется на места. Утром 30 мая, в День поминовения, к Maple Inn подъехали три машины с местными добровольцами и, подавив сопротивление одинокого темнокожего сторожа, спалили заведение дотла. Бервинские пожарные просто позаботились, чтобы огонь не распространился. На вопрос, почему ограничились лишь этим, они ответили, что не было воды. Капитан Стидж заявил: полиция не станет искать поджигателей. Он надеялся, что линчеватели сожгут остальные заведения: это гораздо проще и быстрее, чем каждый раз дожидаться решения суда.

Судья Уильям В. Бразерс, входящий в состав фракции Кроу, создал специальную коллегию присяжных в составе прокуратуры штата, чем вызвал гнев президента элитной союзной Лиги адвокатов Гарри Юджина Келли. Келли настаивал на расследовании не только убийства помощника прокурора, но и всей деятельности Кроу. «Разве мистер Кроу, – настаивал Келли, – может расследовать себя и полагать, что люди будут удовлетворены?»

Эхо народного гнева, выраженное Келли, убедило Кроу, что народ не будет доволен. Поэтому отклонил просьбу генерального прокурора штата Иллинойс Оскара Карлстрема (ранее врага, а теперь политического союзника) проконтролировать деятельность Большого жюри. Карлстрем заверил общественность: «Прокурор Кроу и я будем работать в полном взаимодействии!» (Общественность сделала вид, что поверила.)

От коллегии было мало толку, хотя присяжные честно трудились, невзирая на столкновение с непреодолимыми трудностями. По закону штата, специальная коллегия могла заседать один месяц. На протяжении деятельности жюри не было никого, кто мог бы внести ясность в дело.

Капоне отсутствовал. Майлс и Клондайк О’Доннелл добрались утром на такси до гаража, в котором оставили на ремонт Cadillac и исчезли на месяц. Никто не мог найти водителя Хенли. Корочек рассмеялся в полиции: «Скажу хоть слово – я покойник. Люди Капоне поклялись, что отведут меня «на прогулку». Судья отклонил требование независимого адвоката освободить Корочека «в связи с недостатком доказательств» после слезных просьб торговца оставить его под стражей. Корочек все-таки рассказал присяжным Карлстрема все, что знал, но информация, что Капоне принадлежат как минимум три пистолета-пулемета, не продвинула расследование.

27 мая, незадолго до роспуска Большого жюри, братья О’Доннеллы решили сдаться.

После демонстративного молчания, якобы испугавшись заключения под стражу, они ухватились за историю с бронежилетом, объясняя, почему МакСвиггин оказался в тот злополучный вечер в автомобиле. История была щедро разбавлена «творческими» подробностями. Братья рассказали, что были в салуне Доэрти, когда пришел Даффи, сыграть роль посредника между МакСвиггином (который искал жилет) и Доэрти (у которого, возможно, этот жилет был). Они сели в машину вместе с двумя другими людьми, которых О’Доннеллы не знали. Но братья вышли раньше, у дома Клондайка, и не видели остальных, пока двое неизвестных не вернулись с телами МакСвиггина и Доэрти. Про убийства им ничего не известно.

Правда была проще. МакСвиггин хотел выпить с друзьями, а гангстеры были в восторге прокатить помощника прокурора по салунам Сисеро, демонстрируя владельцам заведений, что могут обеспечить реальную защиту поставок пива. Через два дня суд отпустил О’Доннеллов.

Специальная коллегия присяжных Карлстрема пришла к выводу, что в действиях МакСвиггина и Кроу не содержалось никаких противоправных действий, а убийцы «не знали о личности или служебном положении жертвы». Доклад заканчивался выводом, что «обзор прецедентов прошлых лет не дает особого повода для тревоги в настоящее время».

Суд назначил вторую коллегию присяжных, на этот раз во главе с бывшим судьей Чарльзом А. МакДональдом, честным человеком, без порочащих политических связей. Судья МакДональд допросил больше людей, но не получил ответов. Но ему удалось положить конец разговорам, что МакСвиггин был в тот вечер с гангстерами по поводу официального или сколько-нибудь значительного дела.

По окончании срока заседания коллегии появился Капоне. Он сдался в 10 утра 28 июля 1926 года, через три месяца после убийства, федеральным агентам на границе штатов Иллинойс и Индиана, поскольку не доверял чикагской полиции.

За ночь до капитуляции Капоне дал обширное интервью репортерам. «Я не привык жаловаться, – заявил Капоне, – поэтому расскажу все, что знаю. Прошу дать шанс доказать, что я не имел никакого отношения к убийству моего друга Билли МакСвиггина. Меня обвиняли без всяких слушаний чуть ли не за все преступления, которые отмечались в календаре. Доказать мою невиновность не займет много времени. Надеюсь, адвокаты увидят: со мной обращаются как с человеком, а не пытаются натравить копов с топорами».

Капоне полагался на уверенность адвокатов, если три коллегии присяжных не смогли доказать его вину, государство не имеет права предъявлять какие-либо обвинения.

«Как насчет отношений с МакСвиггином и остальными?» – спросили журналисты. «У меня была встреча с МакСвиггином дней за десять до смерти, – ответил Капоне. – Со мной были друзья. Мы могли убить его, и никто не узнал бы».

«Полиция наплела много разных историй, взвалив на меня ответственность за кучу убийств. Они не могли найти истинных виновников, а я выглядел как козел отпущения. По словам полиции, МакСвиггин был моей головной болью в связи с преследованием Ансельми и Скализа за убийство двух полицейских. МакСвиггин говорил, что повесил бы их, если бы мог. Меня это устраивало».

«Доэрти и Даффи были моими друзьями, – продолжил Капоне, явно фантазируя, – я не трогаю друзей. Почему давал деньги Доэрти? Для него я был просто Аль-большое сердце, помогающий другу. Я не участвовал в пивном рэкете, мне было все равно, где ребята торгуют. Всего за несколько дней до убийства мой брат Ральф, Доэрти и братья О’Доннеллы вместе были на вечеринке».

Капоне пояснил, что во время стрельбы находился в ресторане и, как только услышал звуки выстрелов, кинулся наутек, опасаясь за жизнь. «Лучше было остаться и доказать, что невиновен, но что я мог сделать? Что бы произошло? Долгое время в камере, множество изматывающих допросов и обвинение во всех смертных грехах? Поэтому я ушел, но теперь готов вернуться. Но только с федералами. Любой офицер, имеющий право задавать вопросы, узнает все, что мне известно. Я расскажу, что знаю в связи с убийством».

Адвокат Капоне Бенджамин Эпштейн с Патриком Рошем и Кларенсом Конверсом, агентами Министерства финансов, отправились встретить Капоне, выпущенного под залог $25 000. Как только Капоне вышел из зала суда, глава детективного отдела Шумейкер арестовал его по ордеру, выписанному сразу же после убийств. Капоне провел в тюрьме ночь. Это все, что смогли сделать с ним честные полицейские за три убийства.

На следующий день защитники Капоне, Нэш и Ахерн, ожидали прибытия главного судьи штата Томаса Дж. Линча. Свидетель отрицал правдивость ранее рассказанной истории, что Капоне достал пистолет-пулемет из секретной панели, вделанной в стену ресторана.

Капитан Стидж устроил обыск в ресторане, но не нашел никаких панелей.

Исчезло даже шаткое доказательство, связывающее Капоне с убийствами.

«Эти обвинения были сделаны главой детективного отдела Шумейкером на основании поверхностных сведений и личной неприязни. В ходе расследования информация не подтвердилась», – сказал судье первый помощник прокурора штата Джордж Горман. Дело закрыли.

Капоне приговорили к штрафу в $5000 по обвинению в мошенничестве при голосовании на апрельском праймеризе (позднее штраф был отменен Верховным судом Иллинойса на основании некоторых юридических особенностей законодательства штата). «Его наградили медалью и отпустили с миром», – прокомментировал решение суда отец Билла, Энтони МакСвиггин.

«Я знаю, за всеми этими убийствами стоит Капоне, но быть убежденным одно, а доказать это – другое дело», – сказал глава детективного отдела Шумейкер.

Сержант Энтони МакСвиггин начал собственное расследование: «Пули, убившие Уильяма, убили и меня. Я думал, жизнь закончилась, но оказалось, это только начало. Я не успокоюсь, пока не достану убийц своего мальчика. Только ради этого я должен жить дальше» (никто не просил его жену и дочерей комментировать заявление). Ходили слухи, что Капоне вручил старшему МакСвиггину пистолет со словами: «Если считаете, что это был я, стреляйте».

Позднее гангстер Роджер Туи утверждал, что сержант МакСвиггин мог убить Капоне, когда тот находился под стражей. Туи слышал историю от детектива: «МакСвиггин и Капоне находились в одном помещении, между ними стояли два детектива. У МакСвиггина была возможность прикончить убийцу сына на месте. Никто не предъявил бы никаких обвинений Энтони. Все бы списали на самооборону». Вероятно, так было на самом деле, но у МакСвиггина сдали нервы. Он был слишком порядочным человеком, чтобы хладнокровно пристрелить Капоне.

У Энтони МакСвиггина были хорошие осведомители. Ему рассказали, что непосредственными убийцами сына были Капоне, его главный телохранитель Фрэнк Рио и Фрэнк Алмаз Маритто, а боевики Боб МакКалоу, Вилли Хейни и Эд Мур наблюдали и страховали. Но никаких доказательств не было. «Я уверен, что знаю убийц МакСвиггина, и сержант Энтони МакСвиггин тоже знает, – сказал судья МакДональд, в то время как уже пятая (!) коллегия присяжных отдыхала без дела. – Но нам нужны доказательства. Если сержант МакСвиггин их имеет, должен довести до сведения коллегии… Мне нужны факты, а не слухи». Устав от разговоров вокруг убитого продажного помощника прокурора, Капоне заявил следующее: «Я заплатил МакСвиггину. Я заплатил много и получил то, за что отдал деньги».

Нападение, совершенное на O’Доннелла, оказалось роковым для Билла МакСвиггина. Он погиб потому, что оказался не в том месте в неподходящее время. То же самое можно сказать и по отношению к Реду Даффи. Он был второстепенным игроком, и Капоне не стал бы тратить патроны впустую, не говоря уже о последующей волне репрессивных полицейских облав. Смерть МакСвиггина сделала облавы более интенсивными, масштабными и разрушительными.

Капоне хорошо помнил последствия убийства О’Бэниона и полицейскую реакцию на многочисленные убийства во время пивных войн 1923 года. Тем не менее взял в руки оружие и был готов отправить на тот свет пятерых, предвидя общественное отвращение. Перестрелки, в которых гибло более двух человек, газеты называли резней. Ему оставалось либо перейти в нападение, либо продолжать безропотно принимать нападки мелких бандитов и посягательства О’Доннелла. Даже несмотря на то, что Клондайк и Майлс остались целы, банда О’Доннеллов больше не беспокоила Капоне. Его стратегия борьбы с врагами продолжала работать.

На очереди был Хейми Вайс.