Эпилог

– Ну ты и врать, папаша! – расхохотался Фокси после того, как услышал последние новости в изложении нюрнбергского торговца информацией – горбатого старика Руфуса. На пятый день нашего обратного пути к российской границе мы остановились, чтобы выведать у этого отшельника кое-какие сплетни. А поскольку Михаил, помня данный ему Руфусом наказ, раздобыл перед визитом к горбуну по дороге пару бутылок неплохого виски, благодарный информатор предложил нам остаться у него на ночлег. Мы были не против, тем более что радушный хозяин оказался к тому же еще и хорошим кашеваром, а нам уже трое суток приходилось питаться лишь всухомятку.

– Сам ты врешь! – обиделся осмеянный байкером Руфус. – Клянусь, что в Ватикане все именно так и происходило! Я лично разговаривал с одним купчишкой, который по глупости остался в столице перед осадой, а во время штурма чудом слинял оттуда. Так вот он собственными глазами наблюдал это светопреставление! А потом другие добрые люди повторили мне эту историю практически слово в слово. А ты сразу: «брехун»! Да я, к твоему сведению, отродясь не торговал сомнительными фактами! Только подлинными и полученными из надежных источников!

– Ладно, папаша, забудь. Я просто пошутил, – пошел на попятную Фокси после того, как Михаил погрозил невежливому байкеру пальцем. – Только уж больно сказочно звучит твоя правда. Поэтому в нее как-то сразу и не верится.

– А ты, юноша, поверь, – посоветовал Руфус, приступая к опустошению второй подаренной бутылки. – Потому что всем нам рано или поздно придется в это поверить. Ведь никто сегодня не отрицает, что когда-то в Киеве тоже происходила жуткая чертовщина, связанная с колдовством. А поначалу тоже все смеялись и обзывали брехунами многих добропорядочных людей. Однако потом даже Пророк признал, что да, имел место факт злостного колдовства, инициированного неким чернокнижником Максютой, и посему город Киев следует заново освятить, а Максюту – сжечь… Вот такая порой в мире вскрывается прелюбопытная истина.

– Что за истина? О чем вы толкуете, милейшие? – Задремавший с устатку у горящего очага, Конрад Фридрихович встрепенулся и разлепил глаза. Он пропустил мимо ушей весь наш разговор, поэтому проявлял сейчас вполне закономерное любопытство. И его непременно следовало уважить. Все-таки это фон Циммер платил за выпивку для Руфуса и продукты, которые горбун закупил в городской лавчонке. Наша походная казна после сегодняшних трат практически иссякла, но мы надеялись, что нам хватит денег до российской границы.

– Я имел в виду божью кару, что настигла короля «башмачников» в Ватикане, – пояснил хозяин. – После такой истории даже отпетые язычники в Господа уверуют.

– Да, я тоже слышал уже, что Вороний Коготь погиб при взятии города, – кивнул Конрад. Еще в Сиене мы договорились, что, во избежание неприятностей, будем помалкивать обо всем, что нам довелось пережить на Апеннинах. По крайней мере до тех пор, пока не вернемся в Петербург.

– Если ты, приятель, слышал лишь это, значит, ты вообще ничего не слышал! – заявил Руфус, после чего не счел за труд повторить свой рассказ, и впрямь больше походивший на сказку. Я обратил внимание на то, что по ходу повествования к нему добавились некоторые новые детали, привнесшие колорита, но не правдивости.

– Как ни велик Господь, но все же чаша его терпения отнюдь не беспредельна, – начал Руфус свое повествование. – Долго сносил он глумления язычников на священной земле, очень долго. И даже когда их король, которого надо не Вороньим Когтем называть, а Ползучим Гадом, надругался над телом собственного сына, зашив в него древнюю бомбу и взорвав ее в Цитадели, наш Господь и это стерпел. Но «башмачники» не образумились. Возможно, забери они столичное золото и уйди восвояси, все бы им сошло с рук. Но когда они начали издеваться над Гласом Господним, да вдобавок еще и Стальной Крест уронили, тут-то и воспылал божий гнев во всю мощь. Как только Крест на землю рухнул, так сразу светопреставление и началось. Небеса разверзлись, и оттуда на Божественную Цитадель хлынули сонмы ангелов! Кто это видел, те сегодня молятся и благодарят Всевышнего за то, что он не дал им ослепнуть и сойти с ума. Впрочем, говорят, что многие ватиканцы все-таки сошли… Но об этом толком ничего не известно. Зато хорошо известно, как Господь покарал короля язычников. Слетел с небес огромный херувим с пламенным мечом и одним ударом поразил Вороньего Когтя прямо в лоб! Вот так!..

Вошедший в раж, захмелевший Руфус схватил со стола вилку и наглядно продемонстрировал, как должно было это происходить. Сиди Конрад Фридрихович на полметра ближе, и сейчас у него во лбу появилась бы не одна дырка, как у Торвальда, а все четыре.

– А что стало с Пророком? – полюбопытствовал фон Циммер, на всякий случай отодвигаясь подальше от стола.

– Конечно, Его Наисвятейшество спасся! – без тени сомнения ответил горбун. – Да и как тут не спасешься, когда тебе на помощь является целый сонм ангелов? Так ведь Пророк сам эту историю про херувима людям потом и поведал, поскольку она произошла у него на глазах… Когда король язычников был повержен, его ближайший советник – тот, кого в народе кличут Дьявольским Волком, – лично Пророка освободил да еще извинения принес! После того светопреставления язычники впали в такой трепет, что сразу же все святотатства прекратили. Кроме грабежей, естественно. Тут «башмачников», наверное, и потоки горящей серы не остановили бы. Но что такое десяток-другой тонн золота по сравнению с бесценными святынями Вечного Города? Пыль, да и только… Час назад на рынке говорили, что язычники из Цитадели со дня на день уходить собираются. Так что скоро по-прежнему заживем, и никто к нам уже не сунется…

В смутные времена легенды всегда плодились в изобилии и с невероятной скоростью. Разные легенды: мрачные и светлые, короткие и пространные, правдивые и фантастические… Новые накладывались на старые, переплетались с ними и либо существовали долго, либо вскоре предавались забвению, отчего их судьбы удивительным образом напоминали человеческие. Отыскивать в этом ворохе легенд истину было что бродить ночью по дремучему лесу. Вероятно, высокоразвитым Древним жилось в этом плане гораздо проще, но нам приходилось мириться с таким положением вещей и собирать истину лишь по жалким крупицам.

Наши темные века порождали множество легенд. Легенды скрывали от нас правду, а без нее не представлялось возможности выйти к свету… Неразрывная петля, которая была главным проклятием нашего нового мира. Смутные времена продолжались, и никто не мог предсказать, когда им наступит конец…