Мат
Ловушки, ямы на моем пути —
Их Бог расставил и велел идти.
И все предвидел. И меня оставил.
И судит! Тот, кто не хотел спасти!
Омар Хайям
Гильгамеш с интересом разглядывал Его, а Он с интересом разглядывал Гильгамеша. Царь Урука стоял перед Ним, человек, слава о котором дошла даже до этого захолустья. Уже пять лет как Он, оставив суетной мир, поменял ратную жизнь на любовь. Его жена стояла рядом, держа Его за руку.
Гильгамеш строен и силен – мощь чувствуется в каждом мускуле его крепкого тела. Он стоял перед Ним на одном колене и ждал разрешения заговорить.
Вздохнув, Он поднял руку в разрешающем жесте.
– О великий Ут-напишти, – произнес Гильгамеш. – С большим трудом нашел я тебя и хочу задать лишь один вопрос.
Он ничего не сказал в ответ, продолжая внимательно рассматривать Гильгамеша. Великий воин явно волновался. Интересно, что именно он хочет спросить.
– Из уст мудрецов узнал я, что ты единственный смертный, обретший бессмертие, – продолжал Гильгамеш. – Мой друг Энкиду пал по вине богов, очи мои застилают слезы, и мысли мои лишь об одном: что есть смерть? Ужель и я когда-нибудь умру?
Прикрыв веки, Он погладил курчавую бороду. Нелегкий вопрос задал Ему Гильгамеш. Что ответить великому воину? Будь на его месте кто-нибудь другой, можно было бы просто отослать его к демонам, но не Гильгамеша. Этот шумерский герой войдет в историю... И ему нужно помочь.
– Смерть, друг мой, – сказал Он, обращаясь к Гильгамешу, – удел всякого живущего на Земле. Боги оказали мне великую честь, одарив меня бессмертием, но второй раз они не будут собирать совет – то время, время после Великого потопа, прошло. И его не вернуть.
Гильгамеш склонил голову.
– Но не отчаивайся. Вам, людям, дарована жизнь не для пустой растраты. Делай славные дела, совершай подвиги, и имя твое будет у людей на устах всегда. Это и есть реальное бессмертие. Не оплакивай своего друга. Его имя уже вошло в историю. Своей смертью и твоей печалью он увековечил себя.
– О чем ты, Ут-напишти? – Гильгамеш непонимающе смотрел на Него. – Ты говоришь загадками. Мне нужно бессмертие сродни твоему, а не память в сердцах людей.
Он покачал головой.
– Нет, Гильгамеш, ты никогда не получишь бессмертия своего тела. Это невозможно, ни один человек на Земле не может жить вечно.
– А ты?
Он сверкнул глазами.
– А я не человек, – резко проронил Он. – Теперь ступай и помни то, что я сказал тебе. Только делами своими и подвигами обретешь ты бессмертие в людских сердцах.
Гильгамеш поднялся с колена и, молча развернувшись, отправился к выходу. А Он продолжал сидеть, гладя руку жены.
– Ступай за ним, – сказал Он ей тихо. – Дай ему секрет цветка вечной молодости.
– Что ты задумал?
– Преподать ему урок, дорогая. Преподать урок.
Когда жена вышла вслед за Гильгамешем, Он встал, подошел к сундуку, стоявшему возле стены и, открыв его, вытащил на свет змею. Внимательно осмотрев ее, Он удовлетворенно хмыкнул и разбудил ее легким толчком энергии. Змея подняла голову. Холодные глаза уставились на Него, ожидая приказа.
– Ползи за Гильгамешем, змея, и выкради у него цветок вечной молодости, когда он потеряет бдительность. Ты поняла?
Змея качнула головой.
Он опустил ее на каменный пол. Она заскользила к выходу, а Он долго смотрел ей вслед, думая о том, что только что создал еще одну легенду...
* * *
Сначала была пустота.
Темная, обволакивающая, словно покрывало, она не давала никакой возможности понять, что происходит, она сжимала тело, не позволяя двигаться, она затуманивала сознание, мешая анализировать ситуацию.
Я не знал ни где я, ни что случилось, даже сомневался, жив ли. Смерть? Вряд ли. Я бессмертен, хотя мысль о моем возможном небытии не раз приходила мне в голову. Неужели это и есть оно? Вечное безмолвие и мрак?
Но небытие подразумевает стабильность, а мое состояние таковым не назовешь. Я ощущал.
Именно ощущал, не чувствовал, так как мои чувства, кажется, отключены. Я ощущал безмерную пустоту вокруг себя и даже внутри, но вскоре ее стали наполнять какие-то странные огни. Они вспыхивали в темноте яркими бликами, из них сыпались искры, танцуя и складываясь в странные узоры. Узоры увеличивались в размере, я уже видел свет.
Именно видел, так как мои чувства, кажется, стали просыпаться. Я услышал гул, словно рядом работали двигатели самолета. В кончиках пальцев левой руки закололо, как будто я отлежал руку. Световые узоры сливались в одно ярко-белое пятно, остатки темноты таяли, пропадая в бесконечности.
Сердце сделало два неуверенных удара. Еще один. Потом бешено заколотилось, погнав кровь по моим венам. Ко мне стала возвращаться чувствительность. Я понял, что лежу на каменном полу и глаза мои открыты.
Рот мой тоже открыт, и я попробовал провести сухим языком по губам. Ничего не получилось. Тогда я внимательно прислушался к себе, уделяя огромное внимание области солнечного сплетения. Там горел огонек, пока слабый и беспомощный, но он разгорался все сильнее с каждым ударом моего сердца. И я потянулся к нему, пытаясь влить в свое тело хотя бы немного энергии из источника Силы.
Язык достиг пересохших губ. Я приподнял руку. Движение далось мне с огромным трудом, мое тело не хотело меня слушаться. Ну, нет, сдаваться мы не привыкли. Огонь во мне стал разгораться все ярче, я перекачивал энергию в свое непослушное тело, возрождая себя, подобно Фениксу.
Гул пропал. Расплывчатые светлые образы перед моими глазами стали проясняться. Я обнаружил, что надо мной висит огромный мутно-белый шар, источник света – довольно яркого и режущего глаза. Я моргнул один раз, второй, стараясь сфокусировать зрение. Взгляд мой метнулся вправо, влево, но я ничего не мог различить, кроме мутной завесы, окружающей меня.
– Ты очнулся. – До моего слуха словно издалека донесся незнакомый мне голос.
Он не спрашивал, он утверждал. Я не стал ничего отвечать, потому что, если бы и мог, мне нечего ответить.
– Подкачай еще энергии, – подсказал голос.
Спасибо за подсказку. Издевается, что ли?
Тем не менее я начал аккумулировать энергию из пространства вокруг себя. Энергия шла неохотно, словно через сито, и меня это удивляло. В последний раз, когда я накапливал в себе энергию, Сила наполняла меня мгновенно. Что-то не так.
Но энергия все же в меня поступала. И через минуту я уже мог управлять своим телом. Со стоном приподнялся, обводя взглядом помещение, в котором находился. Образы по-прежнему оставались мутными, границы помещения скрывались в белесом тумане, но я увидел прямо перед собой чью-то фигуру. Очевидно, это и есть обладатель незнакомого голоса.
– Кто ты такой? – попытался спросить я твердым голосом.
Вместо твердого голоса получилось жалкое подобие слабого хрипа, практически неразборчивая гамма звуков, которые даже мне показались какой-то абракадаброй. Но незнакомец меня понял.
– Мы никогда с тобой раньше не встречались.
Это я уже и так понял. Что дальше?
– Хотя я всегда мечтал об этой встрече. Благодаря Прорыву моя мечта сбылась.
Что он говорит? Я не понимал ни слова. Какого черта он мечтал о встрече со мной, если никогда меня раньше не видел? При чем тут Прорыв? Видимо, мозг мой еще не оправился и толком не может обработать поступающую информацию. Я захлопал глазами, подавая дополнительный импульс энергии на глазные нервы. Силуэт стал более отчетливым, я увидел, что передо мной стоит мужчина в белых одеждах. Белых одеждах...
Белых одеждах...
– Черт возьми! – я попытался вскочить, но один его спокойный жест – и я снова потерял контроль над своим телом.
Белый невозмутимо продолжал:
– За тысячи лет, что ты провел на Доске Атл, или, как ее называют люди, Земле, ты не уяснил основного правила Игры. Будь ты Пешкой или Королем, всегда найдется кто-то выше тебя.
Я попал в переплет. Причем такой переплет, какой мне и не снился. Теперь я понимал, почему энергия так неохотно в меня поступала – это обусловлено местом, где я сейчас нахожусь...
Подождите, а разве это разрешено Правилами? Черт побери, я не помнил. У Игры очень запутанные Правила, особенно когда речь идет о высших материях.
Зрение мое прояснилось полностью, и я уставился в горящие бледно-голубым светом глаза незнакомца. Глаза эти пылали таким холодом, что на лбу у меня появилась испарина.
Я по уши в дерьме, ситуация безвыходная, спасения нет. Стоит существу, которое сейчас смотрит на меня, шевельнуть мизинцем, и я навсегда уясню, что такое небытие. Мои силы по сравнению с силами того, кто стоит передо мной, несравнимы – подобно тому, как нельзя сравнить силу мухи и слона. И должен заметить, что в данном сравнении силой слона обладал не я.
Я быстро огляделся. Мы находились в круглом помещении без стен. Либо со стенами, но прозрачными – за ними повисла пустота, белая пустота, без движения. Абсолютный порядок... Ну-ну.
Положение мое представлялось, как я уже сказал, безвыходным, поэтому я перестал думать о собственной безопасности. Я знал, что, скорее всего, погибну – шансов против Белого Игрока у меня никаких.
Он смотрел на меня довольно долго, и легкая улыбка играла на его бледном лице.
– Итак, Черный Король, – наконец сказал он. – Ты понял, кто я.
– А чего тут понимать? – спросил я, усмехнувшись. – Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто может стоять в зале посреди статики и холодить взглядом.
– Дерзишь, – констатировал он, без особых эмоций.
– Ага, – развязно ответил я. – И, кстати, расскажи-ка мне, кто разрешил тебе снять меня с Доски?
Белый молчал минуту, по-прежнему не сводя с меня глаз. Холод от его взгляда проникал мне в душу, вид его заставил меня впервые почувствовать страх.
– Как ты знаешь, – медленно проговорил Белый Игрок, – мне не нужны ничьи разрешения. Мне захотелось встретиться с тобой, и я с тобой встретился.
– И как, полегчало?
Положительно, я не в своем уме. Я провоцирую его, прекрасно понимая, что играю со смертью. Неужели он и эту выходку оставит без ответа?
Белый начал менять форму. Вместо симпатичного человека он стал превращаться в некое подобие глыбы из белого мрамора с щупальцами и когтями, торчащими во все стороны. Три бледно-голубых глаза не мигая уставились на меня, холод становился все ощутимее.
Голос его проник в сознание, прогрохотав канонадой внутри моего черепа:
– Глупая, ничтожная Фигура. Неужели ты настолько слеп, чтобы не видеть, кто перед тобой? Твое самомнение и пикировка неуместны перед лицом того, кто двигает Фигуры. Не забывай, что ты – всего лишь фигура в нашей Игре! Игре, которая длится с начала времен и будет длиться бесконечно. Что ты знаешь о Бесконечности, Король, когда-то бывший Ферзем? Что ты знаешь об устройстве мира?
– Немного, – хмуро ответил я. – Да я особо и не стремлюсь ломать голову над неразрешимыми задачками по мирозданию. Я – воин, мне ничего не нужно знать ни о Бесконечности, ни о строении Вселенной.
– Глупец, – прошипел голос. – Ты не хочешь развить свое сознание?
Я почувствовал вспыхнувший во мне гнев.
– Вы только посмотрите, кто говорит о развитии! – воскликнул я. – Белый Игрок, ратующий за порядок и статику! Белый Игрок, всю Бесконечность отстаивающий принципы стабильности, а значит, и деградации! Кто угодно может сказать то, что сказал ты, кто угодно – даже любая Белая Фигура, но не ты! Фигуры – твои слуги, ты двигаешь ими, и они слепо повинуются тебе, они пытаются претворить в жизнь твои принципы, чтобы получить от тебя награду! Они могут искренне заблуждаться, отстаивая твои убеждения. Но ты, ты, кто создал всю Белую политику, не можешь говорить о развитии! Откуда ты вообще знаешь это слово? Оно – часть хаоса, против которого ты борешься.
– Твое скудоумие – твой враг, Король, – произнес голос в моей голове. – Ты не в состоянии постичь суть вещей. Ты попросту не понимаешь, что мы, создающие Доски и Фигуры, отстаиваем свои принципы на равных условиях. Это Правила Игры, которые установили мы, столпы самого универсума. Ты жалок в своей неспособности посмотреть дальше собственного носа. Ты обычная марионетка Черного Игрока, слепой фанатик...
– Называй это, как угодно, – невежливо перебил его я. – Мне на твое мнение начхать. Мне чужды ваши принципы, мне противно ваше лицемерие, мне омерзительны ваши лозунги. И, в конце концов, я попросту презираю вашу слабость. «Игра, длящаяся бесконечно?» Конечно. И за время этой Бесконечности тебе не удалось ни разу выиграть! Ты слабый игрок, Игрок. – Я усмехнулся своему каламбуру, чувствуя внутри отчаянное удовольствие от своей гибельной дерзости.
Белый приблизился ко мне и шевельнул конечностями. Меня подняло в воздух, чужая энергия перевернула мое безвольное тело и поставила на колени. Игрок протянул ко мне щупальце и поднял им мой подбородок. Неужели он намеревался таким образом унизить меня? Что ж, мимо. Гордость в подобной ситуации волновала меня меньше всего. Поэтому я как можно нахальнее усмехнулся, с вызовом глядя в холодные глаза Белого Игрока.
Некоторое время он молчал, поворачивая мою голову то вправо, то влево, затем я услышал его смешок, и вкрадчивый голос произнес:
– А кто тебе сказал, что Белые ни разу не выигрывали?
Презрительная усмешка помимо воли сползла с моего лица. Вот так новость. Что на такое ответить? Нет, наверное, лучше промолчать. Но если он говорит правду...
– О да. Вы, Черные Фигуры, думаете, вам говорят правду о положении вещей. Вы, слепые фанатики, считаете, будто вы честны и неподкупны. Вы называете нас наивными, однако серьезно заблуждаетесь. Пожалуй, во Вселенной не найдется кого-то наивнее вас. Ты, Король, очень многого не знаешь...
– Я знаю лишь то, что мне положено знать, – огрызнулся я. – Можешь сколько угодно давить на тщеславие и мое скудоумие, но, как я уже говорил, мне все равно, что ты там бормочешь. Я – Черный, и горжусь этим. Я верен своему Игроку, это все, что имеет значение. Да, сейчас ты сильнее. Да, я стою на коленях. Но за нашу встречу тебе придется заплатить. Я не сомневаюсь, что Черный Игрок так просто этого не оставит.
Белый Игрок шевелил щупальцами и молчал. Потом в моей голове снова появились слова:
– Ты смел, Король. Более того, ты безрассудно смел. Ты – опасный противник. Тебя нужно уничтожить.
– Давай, – пожал я плечами. – По крайней мере, я умру с гордо поднятой головой и мыслью о том, что даже Белый Игрок признал мою силу.
Белый зашипел снова, на этот раз сильнее, словно клубок раздраженных гадюк. Я мысленно попрощался с миром и приготовился к небытию. Интересно, что же это все-таки такое?
Справа реальность поплыла. Я краем глаза заметил разверзшуюся пустоту и увидел, как Белый сворачивает все свои щупальца и когти, проваливается внутрь самого себя и превращается в шар огненно-белого света. Через мгновение справа я увидел точно такой же шар, только черный.
Черный и белый шары висели друг перед другом, и я вдруг понял, что они разговаривают. Они говорили на языке столь древнем, что даже звук его я не мог разобрать.
Подоспела помощь, можно расслабиться. За мной пришел Черный Игрок, собственной персоной. Невиданная честь. Я-то думал, что разбираться они станут только после моей безвременной кончины...
Шары висели друг против друга довольно долго, я даже заскучал. Тело мое по-прежнему мне не повиновалось, я мог двигать только головой, поэтому принялся разглядывать пустоту, окружающую зал. Микрочастицы застыли, образуя своего рода переливы. Это, конечно, красиво, но в то же время – ужасно. Неужели к этому и стремятся Белые? Неужели их прельщает ЭТО – белое, безмолвное, безжизненное, статичное пространство вечного порядка? Нет, я не понимал Белых и, наверное, никогда не пойму.
Внезапно я почувствовал, что снова могу владеть своим телом. Я поднял руку и потер вспотевший лоб. Шары разошлись, и я услышал голос своего Игрока:
– Следуй за мной.
Я поднялся с пола и пошел за черным светом, на прощание помахав рукой белому шару. Через мгновение мы с Черным Игроком переместились в другое место и в другую реальность.
* * *
– Я не понимаю, – сказал я Игроку, когда он принял человеческую форму. – Разве Белый имеет право просто взять и снять играющую Фигуру с Доски? И где Дженни, интересно?
– На какой вопрос ты хочешь, чтобы я ответил? – хмуро спросил Игрок.
– На второй, – выпалил я.
Губы Игрока тронула слабая, печальная улыбка.
– Дженни на Земле. Белый выхватил и ее тоже, но я уже отправил ее обратно на Доску.
– А я?
– С тобой мне надо поговорить.
Игрок сложил руки на груди.
– Поскольку ты явно испытываешь недостаток информации, я постараюсь удовлетворить твое любопытство. Ты прав, Белый Игрок не имел права вытаскивать тебя и Дженни с Доски. Тем более когда на Доске оставалась его действующая Фигура. Поэтому я похитил ее, чтобы обменять на вас двоих.
Я усмехнулся.
– Как ты уже, наверное, догадался, мы с Игроком договорились. Он возвращает вас, я возвращаю на Доску его Фигуру, и Партия продолжается. Он не стал бы рисковать тем козырем, что у него имелся, поэтому я не сомневался в успехе переговоров. В успехе... Должен заметить, я несколько разочарован.
Я опустил голову, готовясь к выговору. Понятно, о чем сейчас пойдет речь, понятно, что я оплошал, поэтому лучше не оправдываться.
– Признаться, я ожидал от тебя большего. Вы упустили Белую Фигуру, Прорыв завершился победой Белых... С другой стороны, ты наверняка не мог предположить, что они задумали и как собираются проводить Прорыв. В этот раз они проявили чертовскую изобретательность. Надеюсь, ты извлек урок – никогда нельзя недооценивать своего противника.
Игрок посмотрел на меня, и я кожей почувствовал жар его взгляда. Некоторое время я сомневался, стоит ли задавать вопрос, но затем все-таки решился:
– Он говорил правду о том, что есть Белые Доски?
Игрок поджал губы.
– Это несущественно, – холодно ответил он.
– Значит, правда, – нахмурился я.
– Мне нет нужды оправдываться перед тобой, Король, – пробурчал Игрок, проводя большим и указательным пальцами по бородке. – Мне казалось, что мои Фигуры достаточно дисциплинированны, чтобы не докучать мне вопросами об игровой ситуации. Дело Фигур – исполнять мою волю. Надеюсь, ты не забыл об этом?
Я промолчал и отвернулся, избегая смотреть ему в глаза. Некоторое время Игрок молчал, затем внезапно усмехнулся.
– Знаешь, почему Белый Игрок вытянул вас с Доски? Он хотел получше узнать своего врага, посмотреть, насколько человеческая природа изменила твое мировосприятие. Ты слишком долго был прикован к человеческому телу, слишком долго жил среди людей, ты и в самом деле сейчас скорее человек, нежели Фигура. Твое бунтарство делает тебе честь, но, если откровенно, мне оно не на руку. Во-первых, Белый теперь знает, что ты дерзок, умен и принципиален, что твою волю не сломить. А, во-вторых, ты озаботился стратегическими вопросами, которые тебя не касаются.
– Мне просто нужно знать правду, – буркнул я.
– Ты играешь только на Земле, Король, – напомнил Игрок. – Тебя должно волновать то, что происходит на ней. В качестве информации я все-таки тебе отвечу. Да, Белый выигрывал несколько партий. Да, я не афишировал свои поражения. Да, я не хотел, чтобы лично ты знал о Белых Досках, поскольку ты наверняка выпросил бы у меня статус Ферзя, отправился бы на Прорыв, непременно погиб и не принес бы никакой пользы моим позициям в Игре...
Что ж, не ожидал такой откровенности. Честно говоря, Игрок действительно не должен мне ничего объяснять, на то он и Игрок. Ведь я всего лишь послушная Фигура, созданная им для своих целей, оружие в его арсенале. Оружие не задает вопросов руке, которая им управляет. Предельно четкая позиция, которая меня вполне устраивает.
Ведь, если разобраться, какое мне дело до правды? Да, громкие и пафосные слова о желании знать истину звучат красиво. Но вот сказал мне Игрок о том, что Белые выигрывали – что, полегчало? Наоборот. Я уже жалел о том, что стал приставать к боссу с расспросами. Иногда действительно лучше не знать того, что не положено. Лишних и ненужных мыслей не возникает.
– Рад, что ты наконец-то это понял, – сказал Игрок, улыбнувшись.
Мысли читает. Все время забываю об этом.
– А теперь давай побеседуем о более насущных делах. – Игрок положил мне на плечо тяжелую руку. – К счастью, Партия еще не закончена. У вас есть шанс... Сделаем так. Я возвращаю тебя обратно на Доску, ты находишь Дженни и, не теряя ни минуты, вы начинаете поиски Белой Фигуры...
Он поморщился.
– Будь предельно осторожен. Я бы тебе помог, но Правила это запрещают. Как ты знаешь, Фигуры на Доске обладают полной автономностью и независимостью. Поэтому никакой информации по Партии я тебе предоставить не могу. Но обрати внимание на мои слова и на то, что я говорю! Я сокращу твои поиски Дженни и выставлю тебя недалеко от того места, где она сейчас находится.
– Спасибо, – уныло проронил я.
Игрок снял руку с моего плеча и небрежно поинтересовался:
– Как тебе твой новый статус?
Я поднял голову.
– Спасибо, мне он по душе. На самом деле даже лучше, чем думал. Новые силы я освоил довольно быстро, поэтому сейчас чувствую себя превосходно...
Увидев, как за спиной Игрока появляется черная дыра, я запнулся. Из другого измерения в зал шагнул высокий человек, закутанный в плащ. Рассмотреть его толком я не успел, потому что Игрок быстро сказал:
– Я рад. Отправляйся.
* * *
Я стоял у дороги и курил. Золотая осень в самом разгаре: пестрые краски радуют глаз, ветер шелестит опавшими листьями, и солнце приветливо играет лучами, которые, пробиваясь сквозь редеющую листву деревьев, падают на землю яркими пятнами. Погода не дождливая, грязи нет, есть только сказочная красота подмосковного леса.
Я смотрел на двухэтажный особняк через дорогу. Невзрачный кирпичный домик, не слишком большой, но и не слишком маленький, абсолютно неприметный, стоящий в стороне от больших дорог, километрах в тридцати от ближайшего населенного пункта. Идеальное место. Именно поэтому я его в свое время и выбрал.
Единственное, чего я не понимал, – почему Дженни предпочла Россию? И почему именно Подмосковье? Логичнее устроить временное пристанище где-нибудь в глуши сибирских лесов, чтобы вокруг – ни единой живой души на многие километры. Тем более что таких временных укрытий у меня множество. Я докурил сигарету до фильтра, щелчком отбросил окурок в сторону и, сунув руки в карманы плаща, направился к дому.
Открыв абсолютно бесшумную калитку, я прошел по дорожке, выложенной булыжниками, к крыльцу дома, поднялся по лестнице и остановился возле большой дубовой двери с золоченой ручкой, над которой красовался мой знак и вензеля «АК». Я вздохнул и два раза громко постучал в дверь. Ждать пришлось около минуты. Потом я услышал шаги, звук отпираемого замка, и дверь распахнулась.
На меня с удивлением уставились темные, карие глаза. Передо мной, сунув руки в карманы джинсов, стоял и внимательно мерил меня взглядом молодой человек лет тридцати. Мы стояли так с полминуты, достаточно, чтобы обозначить неловкость ситуации. Потом я сказал:
– Здравствуйте, а можно позвать Дженни?
Молодой человек удивленно поднял густые брови, потом нахмурился.
– Вы имеете в виду Женю?
Я пожал плечами и улыбнулся.
– Я имею в виду красивую черноволосую девушку с зелеными глазами.
Он не ответил на улыбку.
– А кто вы, собственно говоря, такой?
– Олег, это ко мне, – донесся сверху знакомый голос.
Я, продолжая улыбаться, шагнул вперед. Олег неохотно уступил мне дорогу, по-прежнему буравя меня взглядом. А я, не обращая больше внимания на молодого человека, снял плащ, повесил его на вешалку, стоявшую в маленьком холле, и отправился наверх по деревянной лестнице. Вскоре я оказался в огромной комнате, занимавшей весь второй этаж.
Здесь по-прежнему уютно и тихо. Стены из красного дерева, темно-бежевые шторы, красный персидский ковер на полу, стеллажи из мореного дерева, заставленные раритетными изданиями. Да, здесь мало что изменилось. Исключение – моя Королева, нынешняя хозяйка этого дома. Дженни встала с плетеного кресла возле камина и улыбнулась.
О боги, я уже почти забыл, как же она красива! Особенно когда вся в черном. Эти изумрудные глаза, в которых я тонул, эти полные губы, раздвинувшиеся в улыбке, обнажая ровные ряды белоснежных зубов, эти иссиня-черные волосы, волнами ниспадающие на ее точеные плечи... Когда смотришь на такую красоту, невольно думаешь, что недостоин ее лицезреть.
Я неуверенно подошел к ней, она обняла меня и поцеловала. Меня, как всегда, поглотило чувство невесомости, я растворялся в этом божественном чувстве, сходил с ума от счастья, от неземного чувства блаженства.
И в тот момент, когда я забыл обо всем на свете, даже о том, зачем вообще сюда пришел, сзади раздалось тихое покашливание. Дженни отпрянула, я, нахмурившись, обернулся.
Это был Олег, он стоял у лестницы и с кривой усмешкой смотрел на нас. Глаза его не улыбались. Я вдруг почувствовал острую антипатию к этому человеку.
– Не помешал? – спросил он язвительным тоном, чем лишь усилил мою антипатию.
– Помешал, – резко ответил я, но Дженни мягко взяла меня за руку, заставив замолчать.
– Олег, – сказала она, – оставь нас, пожалуйста, на несколько минут. Нам с... Анатолием нужно поговорить.
Олег одарил меня убийственным взглядом, кивнул и спустился по лестнице вниз. Я вздохнул и потянулся обратно к Дженни, но она отстранилась и указала на кресла. Нахмурившись, я сел и закинул ногу на ногу.
– Кто он такой?
Дженни откинула прядь со лба и улыбнулась.
– Мой помощник.
– Любовник?
Дженни вздохнула.
– Толя, ты невыносим. Нет, он не мой любовник... Хотя периодически со мной заигрывает.
Я кивнул.
– Охотно верю. С девушкой такой красоты сложно не заигрывать. Так, значит, он твой помощник... Ты ему открылась?
– Нет. – Она взяла с журнального столика бокал с красным вином и отпила. – Пока рано. Его нужно подготовить. Я не собираюсь повторять твою ошибку с Николаем, поэтому не затягивая выложу все как есть.
Я пожал плечами.
– Это, скорее всего, приведет его к сумасшествию или явному неверию.
– Не думаю. Ты разве не обратил внимания на то, какая в нем Сила?
– Нет, – быстро ответил я, хотя с неудовольствием должен был признать, что прекрасно почувствовал дремлющий в этом парне источник энергии.
Дженни улыбнулась.
– Ладно, оставим это.
Она поднялась, взяла с каминной полки газету и указала мне на колонку международных событий.
– Почитай-ка, – предложила она хмуро.
Я стал читать. Заметка оказалась про нас с Дженни. Точнее, про наш рейс из Хониары.
«Самолет авиакомпании „Соломон Эйрлайнз“ исчез с экранов радаров в это воскресенье. Как заявляют местные власти, связь с ним оборвалась через час после взлета из аэропорта города Хониары острова Гуадалканал. По официальным данным, на борту находилось двести пятьдесят пассажиров, большинство из которых были туристами из Японии, и девять членов экипажа. Спасатели заняты поисками самолета в районе, где он последний раз выходил на связь с аэропортом Брисбона. Поиски осложнены тяжелыми метеорологическими условиями в предполагаемом месте авиакатастрофы. По неофициальным данным, причиной аварии самолета мог стать ураган, внезапно возникший у северо-западных берегов Австралии и погасший в течение трех часов – метеорологи до сих пор не могут объяснить данный феномен».
Я отложил газету и задумчиво потер подбородок.
– Как это похоже на Белых, – наконец сказал я. – Просто взять и уничтожить самолет с огромным количеством людей на борту только для того, чтобы достать нас.
– Ты бы сделал иначе? – ледяным тоном спросила Дженни.
Я задумался. Ее тон совершенно оправдан. В конец концов, кого я пытаюсь обмануть? Для достижения цели все средства хороши... Да, душа у меня не лежала к подобной политике, но сам в экстренной ситуации поступил бы так же. Но мое решение обусловила бы именно ситуация, а не простое желание растоптать жизни мешающих мне людей.
– Сдаюсь, – я поднял руки. – Да, я бы, наверное, поступил так же, но только в случае крайней необходимости. В данном случае этой необходимости не наблюдалось. Белый Игрок мог подождать, пока мы останемся вдвоем... Как сейчас, например. – Я плотоядно улыбнулся.
– И не думай даже. – Дженни вновь отпила из бокала. – Ты видел Белого Игрока?
– Да. – Я протянул руку.
Дженни взяла со столика второй бокал, налила в него вина и подала мне.
– Что он сказал? – спросила она.
– Ничего особенного. Сказал, что давно хотел со мной познакомиться. Восхищался мною, словно я – произведение искусства, потом решил меня убить, и тут, как нельзя кстати, появился наш Игрок.
Я отпил вина. Вино французское, хорошей выдержки, слегка щиплет язык, и у него очень приятный аромат. Хороший выбор. Бутылка из моего подвала. Я посмотрел на Дженни и спросил:
– А что происходило с тобой?
– Я Белого Игрока видела всего лишь мгновение. Только пришла в себя, как он появился и зашвырнул меня сюда. Честно говоря, я бы сама выбрала это место. Раз ты взял себе сейчас русское имя, я надеялась, что ты сюда рано или поздно наведаешься.
– Долго ты тут?
– Пару дней.
– А как же?..
– С Олегом я познакомилась давно, задолго до последнего Прорыва, – перебила меня Дженни, откидывая непослушную прядь со лба. – Он приехал вчера, когда я с ним связалась.
– Зачем?
– Нам, возможно, понадобится его помощь.
Я вновь отпил вина.
– Не думаю, – сказал я хмурясь. – Мы и вдвоем прекрасно справимся.
Дженни улыбнулась.
– Ты пыталась найти Белого Ферзя?
– А как же? Конечно.
– И?
– Источник Силы сейчас в Европе, в Чехии.
– Где именно?
– В Праге.
– Когда мы вылетаем?
– Хоть сейчас.
– Экскалибур?
– Он со мной. Видимо, Белый не посмел лишить меня такого мощного артефакта.
– Еще бы он посмел! – фыркнул я.
Дженни допила вино и поставила бокал на столик.
– Итак, что мы будем делать?
Я затянулся, рассматривая напольный глобус, с которого на меня глазела разноцветная Европа.
– Вылетаем в Прагу. Сегодня. Надо собрать вещи и ехать в Шереметьево.
– Билеты?
– Не проблема. Сделаем.
– Олег?
Я помолчал.
– Ладно, бери его с собой. Надеюсь, он не будет мешать.
Дженни вновь улыбнулась и склонила голову.
– Да ты никак ревнуешь?
Я удивленно посмотрел на нее, стараясь разыграть изумление как можно достовернее.
– Дорогая, за всю историю моего пребывания на Земле я пару раз ревновал, но это было очень давно. У меня философское отношение к женщинам в целом и к ревности в частности. Женщины – существа загадочные, ревновать их бесполезно. Согласна?
Дженни засмеялась.
– Да, возможно, ты прав.
Я поднялся, допил вино и кинул окурок в пылающий камин.
– Давай собираться.
Нет, все-таки гормоны – это зло. Мне не хотелось признаваться даже самому себе, что сейчас я испытываю ревность, то самое чувство, которое не испытывал очень давно...
* * *
Джип прыгал по кочкам, качался из стороны в сторону, двигатель ревел, когда колеса попадали в ямы, мы тряслись и тоже раскачивались на сиденьях, словно ваньки-встаньки. Разговаривать в таких условиях абсолютно невозможно.
Олег напряженно смотрел на дорогу и усердно крутил руль, уводя машину от больших ям, я сидел рядом, стараясь не обращать внимания на резкие подпрыгивания машины, смотрел в окно и любовался лесом.
Впереди показалась асфальтированная дорога, и Олег с облегчением вздохнул. Джип подпрыгнул в последний раз и вылетел на дорогу, резко повернув вправо.
– Олег, осторожнее, – сказала Дженни. – Ты нас всех угробишь.
– У нас вылет через два часа. А до Шереметьева 120 километров, – хмуро ответил Олег, давя на педаль газа.
Джип рванул вперед, резко набирая скорость. Я тайком создал сигарету, сделав вид, что вытащил ее из кармана и специально, чтобы не вызывать подозрений, прикурил от прикуривателя.
Итак, сейчас, пока мы мчимся к аэропорту, самое время проанализировать ситуацию. Если верить Дженни, Белый Ферзь здесь, он в Европе, в Праге, куда мы сейчас и направляемся. Что бы я сделал на его месте?.. Сложный вопрос. Я никогда не участвовал в Прорывах в качестве нападающего, но наиболее логичным было бы найти какое-нибудь укромное место и потихоньку плести интриги, окружая себя армией приспешников. Так, по крайней мере, поступил Сет в свое время.
Тогда почему Европа? Там укромного места днем с огнем не сыщешь. Зачем он отправился в Прагу? Непонятно. Может, Ферзь захотел изучить земную жизнь? Да нет, глупо. Он прекрасно знает, что мы сидим на хвосте, так что, праздно шатаясь по разным странам, он рискует головой. Никогда не поверю, что Белые высадили сюда идиота. Скорее всего он просто перемещается к определенной цели и выбрал Прагу в качестве перевалочного пункта на пути в какое-то место, о котором мы пока не знаем. Если так, то он вскоре покинет Чехию и отправится куда-нибудь еще. Куда? Да бог его знает. Я затянулся, уставившись на мелькающие в окне деревья.
«Дженни, сигнал, который ты засекла, устойчивый?» – «протелепатил» я своей Королеве.
«Да, – получил я ответ. – По крайней мере, в тот момент, когда я проводила определяющий сеанс. Тем не менее мне показалось, что он пытается заблокироваться».
Конечно, пытается. Я потер подбородок. Когда мы прилетим в Прагу, нужно сразу же провести еще один определяющий сеанс. Если нам повезет, Ферзь окажется в городе, и тогда мы сможем его обнаружить. Черт побери, как все сложно! Я не сомневался, что у нас возникнут проблемы. Если верить последним словам Сета, наш противник обладает какими-то сверхсилами, которые он обрел за время всех проведенных им Прорывов. А если вспомнить признания Черного Игрока, то, вполне возможно, Сет не врал, и у Ферзя действительно имеется опыт удачного Прорыва.
Меня утешало то, что даже если он когда-то и добивался успеха, то здесь, на Атле, все может сложиться иначе. Будем надеяться, что знания Белого Ферзя об укреплении позиций на определенной Доске чисто теоретические, не проверенные практикой. В конце концов, Землю-то Белые не захватывали.
Хотя, с другой стороны, у них имеется опыт Прорыва, совершенного Сетом. Тогда мы оказались на грани проигрыша... как и сейчас. Нет, мы не имеем права упустить Белого Ферзя.
Я опустил стекло, выбросил бычок и сложил руки на груди. Погоня начинается. Он добыча, мы охотники. Надеюсь, что дело обстоит именно так, а не наоборот.
Мельком взглянув на Олега, я задумался. С этим человеком тоже не все ясно. В частности, непонятно, что их связывает с Дженни. Если они просто знакомые или друзья, это одно, но я-то прекрасно знал, что обычной дружбы между мужчиной и женщиной быть не может. Либо с одной, либо с другой стороны наверняка имеется иной интерес. И если кто-то говорит мне о своей дружбе с лицом противоположного пола, я советую дать «другу» повод, намекнуть на более тесные отношения. Пусть посмотрит, что произойдет. Я искренне надеялся, что в этой паре определенные чувства испытывает все-таки Олег, а не Дженни.
Олег смотрел только на дорогу, держа руль одной рукой. Источник Силы в нем действительно есть. Спящий, но я чувствовал, что он довольно силен. Намного мощнее, чем был в Коле.
Я отвернулся, вздохнув.
* * *
Пулей пролетев по Ленинградскому шоссе, мы подъехали к Шереметьеву-2 за сорок минут до вылета. Бросив машину прямо у входа, мы вытащили все вещи и быстро направились в аэропорт.
– Стойте здесь, – сказал я Олегу и Дженни и побежал к огромному табло в зале вылета.
Рейс «Чешских авиалиний»... Ага, вот он. Посадка в правом крыле, регистрация заканчивается. Я вернулся к Дженни и хмурому Олегу и, схватив свою сумку, направился к правому крылу. Они молча шли за мной. Я услышал, как Олег за моей спиной поинтересовался:
– А билеты-то у нас есть?
Своевременное замечание. Так, паспорта нужны только мне и Дженни, у Олега есть свой. Я сконцентрировался. Вскоре в моей руке лежали три авиабилета «ЧСА» и два загранпаспорта. Один билет и паспорт я сунул в карман плаща, остальные документы отдал спутникам. Олег недоверчиво осмотрел полетные купоны и озадаченно хмыкнул. Наверняка гадает, откуда я их взял.
Таможню мы миновали быстро. Правда, мне пришлось временно усыпить бдительность таможенников, когда Дженни поставила свою сумку на эскалатор – на экране телевизора отчетливо высвечивался Экскалибур, а мне не хотелось отвечать на лишние вопросы типа «А зачем вы везете с собой меч?».
На регистрации нам выдали посадочные купоны, и вскоре мы подошли к паспортному контролю на границе. Симпатичная пограничница долго рассматривала мой паспорт, периодически поднимая голову, чтобы сверить мою физиономию с фотографией. Потом поставила штампы и, не глядя на меня, протянула посадочный купон и паспорт, скучающим взором вглядываясь в экран своего компьютера. Я подождал Дженни и Олега, затем мы быстро нашли пятые ворота, где проходила посадка...
Через полчаса мы уже оказались в воздухе, я сидел у иллюминатора, глядя на оранжевые пятна леса внизу. С земли лес выглядит намного привлекательнее, чем с высоты. Самолет полупустой, Дженни сидела рядом со мной, Олег устроился в соседнем ряду. Он нацепил наушники и сейчас откинулся на спинку кресла, закрыв глаза и слушая музыку.
Я посмотрел на Дженни. Она не выглядела утомленной, рассматривала журнал и что-то мурлыкала себе под нос. Я вновь посмотрел в иллюминатор. Лететь нам около трех часов. За это время надо продумать тактику и стратегию поведения. Весь процесс создания плана занял не так уж много времени: я решил, что первым делом мы остановимся в гостинице, затем как можно тише проводим определяющий сеанс, затем едем к месту обитания Белого и тоже как можно тише его убираем.
Замечательный план! Я сам собой гордился. Вся проблема заключалось в том, что я в него не верил. Поэтому я не стал ничего говорить Дженни (не хотел хвастаться своей «гениальностью»), откинул спинку кресла и закрыл глаза. Надо поспать...
* * *
Грендель, шипя, отполз в сторону, его пасть, слюнявая и зловонная, открывалась и закрывалась, красные глаза буравили Его взглядом. А Он стоял над Гренделем, тяжело дыша, и пот с кровью струились по Его лицу. Кровь была не Его, а Гренделя. Чудовище взирало на Него с невыразимой ненавистью.
– Ты умрешь, Медведь, – сказал Грендель квакающим глубоким голосом, в котором слышалась непоколебимая уверенность.
– Возможно, – ответил Он. – Но не здесь и не сейчас. Видишь, – Он показал Гренделю его же оторванную когтистую лапу, – тебе осталось жить еще несколько часов.
– Я буду отомщен, – прошипел Грендель.
Из его правого плеча хлестала кровь, смешиваясь с болотной жижей.
– О, я буду ждать этой мести. У меня еще есть время на подвиги. Тебе же суждено умереть, мое славное чудовище.
Грендель вновь зашипел.
– За что ты сражаешься, Медведь? – спросил он. – За этого немощного короля Хродгара? За его данов? Что он обещал тебе? Злата?
– Нет, – ответил Он. – Злата мне не нужно. Что мне нужно – так это слава в веках. Ты один из последних, Грендель. И время тебе покинуть Землю. Люди должны стать хозяевами этой Доски.
Грендель облизнул чешуйчатые губы.
– Зачем? – спросил он. – Нам же так хорошо здесь! Зачем ты изгоняешь нас?
– Я уже ответил на твой вопрос. – Он отбросил лапу чудовища в сторону. – Ваше время закончилось. Ты должен умереть. Как и твоя хозяйка. Иди, сообщи ей о моих словах. Я дам вам время уйти с миром. Распространите мое слово среди последних оставшихся. Пусть знают, что охота началась. У вас есть выбор – умереть или вернуться на свои Доски.
– А ты, значит, остаешься, – язвительно произнес Грендель, и голос его дрожал.
– Я остаюсь, потому что играю. Вы же никогда в Игре не участвовали. Вам лишь разрешили побыть здесь. Теперь ваше время истекло.
– Кто это определяет?
– Я. – Он начал меняться.
Грендель понял, что окончательно разозлил его, и поднял оставшуюся лапу в успокаивающем жесте.
– Хорошо, Беовульф, хорошо. Я передам твое слово. Но думаю, что тебе еще долго придется отлавливать нас на Земле. Ты же знаешь, как нам тут хорошо.
– Знаю, – прорычал Он. – Именно поэтому изгоняю вас.
Грендель застонал и, развернувшись, побрел по болоту во мрак. Луна освещала его согбенную спину, единственную бессильно повисшую руку...
А Он стоял и еще долго смотрел вслед уходящему чудовищу, не понимая, почему они не хотят покидать этот жестокий и несправедливый мир, который люди называют Землей...
* * *
Я проснулся оттого, что меня кто-то толкнул под локоть. Дженни сказала:
– Самолет идет на посадку, мы почти прилетели.
Я энергично растер лицо, прогоняя остатки сна, привел «спинку кресла в вертикальное положение» и пристегнулся.
Дженни посмотрела на Олега, который сидел без наушников, и я отметил, что лицо у него довольно напряженное. Судя по всему, пока я спал, они разговаривали. Интересно, о чем?
Внизу уже показалась Прага – огромное скопище домов, рассеченное дорогами. Где-то там, внизу, Белый Ферзь. Черт возьми, может, я его отсюда увижу? Я хмыкнул.
Стюардессы шли по рядам, проверяя, все ли пристегнулись...
Через двадцать минут мы уже стояли в зале прилета пражского аэропорта. Получив багаж, мы тут же отправились на выход. Такси желтыми рядами выстроились вдоль тротуара, ожидая клиентов, и мы сели в первое попавшееся. Я сказал водителю, чтобы он ехал на улицу Панска, дом 12, в отель «Палас». Причем сделал я это на чистом чешском, несказанно удивив и водителя, и Олега.
– Пан – чех? – поинтересовался водитель.
– Нет, пан – не чех, – ответил я. – Давай будем поменьше разговаривать.
Водитель пожал плечами и, быстро стартовав, помчал нас в Город ста башен. Я спиной чувствовал буравящий взгляд Олега, явно недолюбливавшего меня.
Дженни сидела рядом с ним, я не мог видеть ее лица, но зато уловил ее послание. «Не надо выпендриваться, дорогой. Олег еще не знает, кто мы такие, не нужно давать ему пищу для размышлений». – «Чихать я хотел на Олега, – злобно „ответил“ я. – У нас нет времени. Пока я на русском объяснял бы водителю, что мне нужно, Белый успел бы завоевать Землю». Дженни хмыкнула, и Олег спросил:
– Чего ты смеешься?
– Так, – Дженни замялась. – Вспомнила анекдот.
– Какой?
– Э-э-э... Ну... Встречаются два соседа, один у другого спрашивает: «Знаешь, какое чучело у себя на огороде Васька поставил?» «Нет, – отвечает сосед. – Какое?» – «О, такое страшное, такое страшное, что птицы вернули весь урожай за прошлый год».
Олег прыснул. Ловко вывернулась, молодец.
– Вы русские? – спросил водитель.
В его голосе чувствовалась неприязнь.
– Частично, – ответил я. – Не надо, приятель, не относись к нам так. Мы сочувствуем чехам – не мы вводили сюда танки.
Водитель молча посмотрел на меня, потом отвернулся и сосредоточился на дороге. Я вздохнул и посмотрел в окно...
Даже в плохую погоду Прага потрясает своей красотой. Старинные дома, фасады стиля модерн с лепниной, средневековые башни, набережная Влтавы, Вацлавская площадь... Город-сказка, город, который всегда радовал меня своим горделивым, средневековым спокойствием. Он красив в любое время года и величав во все времена, со дня своего основания.
Мы доехали до отеля за тридцать минут. Я расплатился с водителем чешскими кронами, которые незаметно создал по пути. Водитель, несмотря на то, что получил солидные чаевые, даже не помог нам вытащить сумки из багажника, тронул козырек своей кепки и, сев в машину, умчался прочь.
Я вздохнул. Стоит быть представителем одного народа, чтобы другой народ тебя не любил? Лучше не принадлежать ни к одной нации, как, например, в моем случае. Я мог назваться кем угодно, а в свое время мог менять внешность так, что и азиаты, и негры, и индейцы принимали меня за своего. Теперь на это способна Дженни, я же, получив статус Короля, просто остался космополитом. Печально, но что тут поделаешь. У Королей есть свои преимущества.
Я взял сумку и пошел ко входу в гостиницу. Дженни с Олегом последовали за мной...
* * *
– Ты можешь мне объяснить, что мы тут делаем? – услышал я голос Олега.
Я умывался в ванной, отчетливо слыша голоса за полуоткрытой дверью.
– Мы ищем одного человека, – ответил Олегу спокойный голос Дженни.
– Это настолько важно, что мы за пару часов снялись с места и улетели в Прагу?
– Да.
– Я ничего не понимаю. Что это за Толя?
– Неважно, Олег. Это мой старый друг.
– Насколько старый?
Пауза.
– Очень старый.
Тишина, только звук льющейся воды.
– Он твой любовник?
Я тихонько хмыкнул. Олег мне начинал нравиться.
– Нет, Олег, и, пожалуйста, не задавай глупых вопросов.
– Это не глупые вопросы, Женя. Что происходит? Я чувствую, что ты втягиваешь меня в какую-то авантюру.
– Я не втягиваю тебя туда, куда ты не захочешь втянуться.
– Да? Ты даже не спросила, хочу ли я лететь с вами.
– А ты не хотел?
Пауза.
– Ты прекрасно знаешь, что, если ты попросишь, я пойду за тобой хоть на край земли.
Тишина. Мне надоело подслушивать эту мелодраматическую сцену, я выключил воду, взял полотенце и вышел из ванной. Дженни и Олег стояли возле кровати, на которую мы побросали сумки. Олег посмотрел на меня с вызовом, Дженни отвернулась.
Вытирая руки, я молча оглядел их, потом сказал:
– Если ты хочешь, чтобы он был полезен, скажи ему обо всем сейчас.
Дженни сверкнула на меня глазами.
– Что скажи? – непонимающе спросил Олег, взглянув на Дженни.
Она же смотрела на меня.
– Он еще не готов, – наконец сказала она.
– Не готов? К чему? – вновь спросил Олег.
– Прекрати молоть чепуху, – спокойно заявил я. – Ты прекрасно знаешь, что он готов. Выкладывай ему все, как ты хотела.
– Да что происходит, черт возьми! – воскликнул Олег. – Объясните, что происходит!
Дженни потупилась. Я видел, как ей трудно. Раскрыть парню глаза на мир – это непросто. Надо ей помочь.
– Присядь, Олег, – спокойно сказал я.
– Зачем? – заупрямился он.
– Делай, что тебе говорят, – резко проговорил я, и он сел на край кровати.
Бросив полотенце на спинку стула, я сел в кресло и попросил Дженни выйти.
– Думаю, у меня лучше получится, – объяснил я.
Дженни спорить не стала. Когда дверь за ней закрылась, я откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.
– Задавай вопросы, – сказал я Олегу. – Уверен, что у тебя их тысяча.
Олег тоже сложил руки на груди, пристально глядя мне в глаза. На его широкоскулом лице заходили желваки.
– Кто ты такой? – спросил он.
– Вопрос номер один, – констатировал я. – Ответ – я Король.
– Какой еще король? – удивленно спросил он.
– Фигура. В шахматы играешь?
– Ну.
– Так вот. Я – Черный Король. Оба слова титула – с большой буквы.
Олег нахмурился.
– Это все, что ты хотел мне сказать? – мрачно спросил он.
– Это ответ на вопрос, который ты мне задал, – уточнил я. – Ты не удовлетворен ответом?
– Конечно, нет. То, что ты сказал, не имеет смысла.
– Напротив. Смысл именно в том, что я сказал.
– Играешь словами?
– Нет, говорю правду.
Мы помолчали.
– Хочешь развернутый ответ? – спросил я наконец.
Олег пожал плечами. Он хотел развернутый ответ.
– Хорошо, давай я объясню тебе все более понятным языком.
Я сделал паузу, глядя в глаза Олегу. Он ждал.
– Я бог. – Шоковая терапия, как всегда. – Точнее – полубог. Я видел этот мир с начала времен, с появления здесь человека, видел расцвет и падение древних цивилизаций, иные я создавал сам. Я знаю все языки этого мира, включая и забытые. Я бессмертен в человеческом понимании, я черный маг, обладающий определенными силами, прямо скажем – немалыми, я – вечный страж, существо, охраняющее этот мир от Белых. Время от времени они пытаются захватить мир, который мы называем Доской Атл, а вы зовете Землей. Одно время нас было много, потом я остался один, один играющий на этой Доске Ферзь... Потом я погиб, и мое место заняла Дженни. Совсем недавно я вернулся, но уже Королем...
Олег молчал, его глаза широко открыты, в них застыло изумление. Я замолчал, предоставляя ему возможность переварить услышанное.
– Так... – сказал, запинаясь, он. – Выходит, ты не человек?
– Почему же? Я человек, большую часть жизни я был человеком, а теперь я более человек, чем когда-либо, потому что потерял способность к трансформации. Скажем так. В основе своей я существо другого порядка, но, по сути, все же человек.
– Я не верю тебе, – вдруг сказал Олег. – Все это звучит как бред сумасшедшего. Зачем вы дурачите меня?
– Мы тебя не дурачим, – спокойно сказал я и прямо на его глазах создал сигарету.
Олег уставился на мои пальцы, в которых я держал «Мальборо», видимо, пытаясь рассмотреть устройство, с помощью которого я показал такой фокус. Я же в это время невозмутимо поднял руку и из кончика моего указательного пальца вырвался яркий огонек. Совершенно ненужное действие, но весьма эффектное. Я прикурил и, выпустив клуб дыма, посмотрел на вытянувшееся лицо Олега. Мне внезапно стало его жалко. Так же выглядел Коля, когда я сказал ему, кто я такой.
– Это... Это что, фокус какой-то? – спросил Олег.
– Нет, Олег, это не фокус. Если ты мне не веришь, могу поднять тебя к потолку и немного там повертеть. Это намного проще, чем создать сигарету, поверь. Хочешь?
– Нет. – Олег по-прежнему пребывал в шоке.
Вновь повисла неловкая пауза.
– Мне надо покурить, – внезапно сказал Олег, шаря по карманам.
Я создал еще одну сигарету и кинул ему. Он поймал ее, с недоверием повертел в руках, потом достал зажигалку и прикурил.
– Это «Мальборо», – сказал он, затянувшись.
– Практически не отличается от настоящего, правда? – спросил я, самодовольно улыбаясь. – Когда я был Ферзем, у меня такое не получалось.
Олег снова затянулся, я обратил внимание, что руки у него дрожат. Сквозь клубы дыма он глянул на меня и спросил:
– Зачем я вам нужен?
– Не знаю, – честно ответил я. – Дженни считает, что ты можешь пригодиться. Она думает, что в тебе скрыт источник Силы – энергии, которая могла бы помочь тебе стать Фигурой.
– Это... правда?
Я поджал губы.
– Ну, в общем, да. Просто этот источник в тебе спит, и разбудить его мы можем, только если ты этого захочешь.
Олег задумался.
– А эта... энергия... Если я ее разбужу, что изменится?
– Все. – Я выпустил дым и посмотрел ему прямо в глаза. – Изменится все.
– Но... Что я смогу делать?
Я нагнулся вперед, сверля его взглядом.
– Олег, пойми одну простую вещь. Хоть мы и играем, это не игра. Если ты будешь относиться к Игре, как к игре, ты очень скоро умрешь. Ты понимаешь меня?
– Нет, – ответил он.
– Ладно, поймешь потом. – Я вновь откинулся. – Просто запомни, что я тебе сказал. Что касается твоего вопроса... Ты будешь обладать определенными силами, которые поставят тебя чуть выше в иерархии человечества: ты получишь умение создавать вещи, ты усвоишь основы простейшей магии, ты сможешь видеть то, что не видят другие, чувствовать то, что другие не чувствуют. Короче говоря, ты станешь магом. Черным магом.
– Таким, как ты?
Я прищурился. У этого парня чересчур большие амбиции. Это плохо.
– Нет, до меня тебе не дорасти. Прости, но чтобы обладать такими силами, тебе нужно было родиться не здесь и не человеком.
Олег потер лоб. Внезапно он вспомнил.
– А Женя? Она...
– Она Ферзь, – сказал я. Потом добавил: – Моя Королева.
Он дернулся, словно его ударили.
– Так она... Она тоже... не человек?
– Да. Она не человек, – подтвердил я, в душе ощущая себя садистом.
Олег встал и прошелся по комнате.
– Подумать только, – пробормотал он.
И тут я решил его припугнуть. Я понимал, что, узнай об этом Дженни, она бы меня убила, но рискнуть стоило.
– Олег, ты должен забыть о ней. Она существо высшего порядка, у вас с ней все равно ничего не получится. Если я разбужу в тебе источник Силы, ты будешь нашим помощником, будешь помогать нам в магических делах, но... ты должен забыть о своих чувствах. Став нашим помощником, ты должен думать только об Игре. Ты понимаешь?
Конечно, это низко и подло, но чувства к Дженни заставили меня наступить на горло собственным принципам. В любви и на войне все средства хороши. Я искренне сомневался, что Олег клюнет на мои нравоучения, а тем более – что мгновенно забудет о Дженни. Более того, он мог пойти к ней и выдать меня с головой, рассказав об этом разговоре.
Олег не ответил, меряя шагами комнату. Он, казалось, не слушал меня, поэтому я немного успокоился, потушил окурок в фирменной пепельнице на тумбочке и вновь сложил руки на груди.
– Повторяю, – сказал я спокойно. – Мы можем разбудить в тебе Силу, только если ты этого захочешь. Если ты предпочтешь жить, как жил, не забивая голову играми и прочей метафизикой, – ради бога. Мы просто оставим тебя в покое.
Олег остановился и посмотрел мне в глаза.
– Шахматы? – спросил он. – Почему шахматы?
Я пожал плечами.
– Честно говоря, это не шахматы... Шахматы – всего лишь игра, которую я в свое время придумал. То, во что мы играем, намного сложнее шахмат, поскольку Фигуры автономны.
– Ты придумал шахматы? – удивленно спросил он.
– Да.
Окурок обжег Олегу пальцы, он потушил его и снова сел на кровать, обхватив голову руками.
– Кого вы тут ищете? – спросил он.
– Белого Ферзя, – ответил я. – Во время последнего Прорыва мы упустили его.
– Прорыв? Это что такое?
– Это Партия, которая начинается задолго до самого Прорыва. Белые концентрируют силы для захвата этой Доски, мы обнаруживаем всплеск Силы, определяем место Прорыва, потом отправляемся туда и гасим его. Это часть Игры. Мы защищаемся, они нападают. Белые начинают и проигрывают – вот моя философия.
Я улыбнулся. Олег потер подбородок.
– А этот... Белый Ферзь... Что он может сделать?
– Он может изменить все. Всю жизнь на Земле, – ответил я. – Он может принести на Землю новый порядок, который в результате станет концом этой Доски.
– Какой порядок?
– Это долго объяснять, – сказал я. – Белые – сторонники порядка, статики, регресса. Это все, что тебе надо знать.
– А вы – сторонники чего?
– Хаоса и развития, – мне начинал надоедать этот разговор.
– То есть войн, катастроф, эпидемий и других напастей, валящихся на человечество? – В его взгляде вспыхнул гнев.
Ого. Агрессия?
– Ты примитивно мыслишь, – сказал я. – Не мы заставляем человечество воевать, не мы насылаем эпидемии, не мы контролируем природу. Человечество – само себе хозяин, оно вольно поступать так, как ему заблагорассудится. Мы лишь следим за тем, чтобы хаос, в котором оно живет, оставался хаосом. Иначе наступил бы регресс. Деградация. Ты понимаешь меня? Полная статика. Если Белые захватят эту Доску, это и произойдет. Они будут контролировать вас, они запретят войны, они запретят загрязнение окружающей среды, они запретят все, что противно их морали и является источниками хаоса.
– Так что же в этом плохого? – недоуменно спросил Олег.
Я потер лоб.
– Ты не понимаешь. Онизапретят все это. Не вырешите, что все, хватит воевать, хватит губить природу, хватит классовой несправедливости. Понимаешь теперь? Можешь называть нас силами зла (как тебе угодно), но мы – за свободу выбора, мы хотим, чтобы, развиваясь, человечество самостоятельно дошло до всего. Не пользуясь чужими подсказками. Хаос всегда был, есть и будет источником развития, вся история этого мира – подтверждение моих слов. Мы лишь пассивные наблюдатели. Прошли те времена, когда я, например, мог активно участвовать в историческом процессе, теперь прогресс достиг той точки, когда в дела человечества вмешиваться нецелесообразно.
Олег, кажется, понял. Наконец-то! Силы в нем, может, и много, но ума поменьше, чем у Коли – тот схватывал все на лету, Олегу же приходится все раскладывать по полочкам. Может, когда мы разбудим в нем Силу, он изменится? Поумнеет?
Сейчас он сидел, медленно качая головой.
– А если я откажусь? – спросил он.
Я пожал плечами.
– Мы отпустим тебя на все четыре стороны.
– Но если я начну рассказывать о том, что ты мне только что сказал?
– Не начнешь, – спокойно сказал я. – Есть такой трюк, называется «стирание краткосрочной памяти». Я этот трюк люблю.
– Угрожаешь? – насупившись, спросил он.
– Еще нет, – усмехнулся я. – Еще есть трюк, который называется «убийство, выглядящее, как несчастный случай». Этот трюк я не люблю, но могу исполнить.
Олег молча смотрел на меня.
– Вот это – угроза, – пояснил я.
Он усмехнулся.
– Спасибо за объяснение.
Мы снова замолчали.
– Так вы, значит, силы Зла... – медленно проговорил он. – Кому вы служите? Дьяволу?
Я вздохнул. Да, все очень запущено. Мне не хотелось касаться устройства мира и теологических вопросов, но, судя по всему, придется.
– Олег, я прекрасно понимаю, что долгие годы тебе в голову вдалбливали созданные человеком понятия, которые нисколько не отражают истинного положения вещей. Силы Зла, Силы Добра... – я покачал головой. – Вечные вопросы, на которые у человечества нет ответов, и которые оно само придумало, чтобы несколько облегчить себе жизнь. Зло? Можешь называть нас так. Добро? Можешь так называть Белых. А можешь и наоборот... Все равно. Для нас, Фигур, нет ни добра, ни зла. Есть только Черные и Белые. Две равнозначные играющие стороны. Есть концепция бытия, созданная Белыми, и есть наша концепция, наши принципы, которых мы придерживаемся, играя на этой Доске или на любой другой.
Олег, сложив руки на груди, молча слушал, нахмурившись и нервно постукивая пальцем по своему плечу.
– То есть ты хочешь сказать, что нет ни добра, ни зла? Но ведь, например, убийство – это определенно зло?
– Неужели? – Я холодно посмотрел ему в глаза. – Представь себе ситуацию. В двадцатых годах этого века какой-нибудь безумец убил бы человека, которого мир запомнил как Адольфа Гитлера. Как ты назвал бы это? Злом? Или спасением миллионов людей?
Олег покачал головой.
– Ты берешь нереальные ситуации. Никому не дано знать, кем бы мог стать убитый человек...
– Хорошо, – перебил я его. – Представь себе более реальную ситуацию. Есть человек, чей-то сын, чей-то брат, чей-то друг. Человек. Он – насильник, убивший пятьдесят детей. Его приговаривают к смертной казни. Ты – за или против?
– Конечно – за, – сверкнул глазами Олег.
– Почему? Ведь это убийство.
– Не-е-ет. Это правосудие! – В глазах Олега я прочел торжество человека, который нашел слова, кажущиеся ему абсолютной истиной.
Я усмехнулся.
– Ты можешь выбрать любое слово, но суть от этого не изменится. Это насильственное лишение человеческого существа жизни. Самое четкое определение для данного явления – убийство. Надеюсь, с этим ты спорить не станешь?
Олег опустил глаза.
– Существует масса нюансов, о которых мы могли бы с тобой проговорить до ночи. Я понимаю, что это тяжело, но ты должен абстрагироваться от того, что знал раньше. Мой тебе совет – не забивай себе голову вопросами морали, философии, теологии и прочей метафизики – они слишком сложны и мешают работе... Простота восприятия – это тоже дар.
Олег молча сидел, по-прежнему глядя в пол.
– Ну, так что? – спросил я наконец. – Ты согласен или нет?
Олег удивленно посмотрел на меня и сказал:
– А тебе не кажется, что мне нужно дать время подумать? Решение-то непростое, оно может изменить всю мою жизнь.
– Это правда, – кивнул я и поднялся. – Так что пойди погуляй, посмотри Прагу, подумай, а мы с Дженни займемся делами.
Олег рассеянно кивнул и взял куртку. Я вышел вместе с ним, закрыл номер, и мы спустились в холл. Проводив его до выхода, я развернулся и отправился к бару, где и нашел Дженни.
* * *
– Ну, как все прошло? – спросила Дженни, когда мы поднялись в номер и я запер дверь.
Я пожал плечами.
– Истерики не было, признаков приближающегося сумасшествия я тоже не заметил. Он воспринял все, что я говорил, как информацию. Что, безусловно, хорошо.
– Он согласился на Пробуждение? – В ее голосе я почувствовал напряжение.
– Пока нет, сказал, что ему нужно время подумать.
– Где он сейчас?
– Гуляет, думает... Не знаю. – Я уселся в кресло и закинул ногу на ногу.
– Что ты ему сказал?
– Практически все. Некоторые моменты я упустил, но это и несущественно. Я обрисовал ему ситуацию в целом, не вдаваясь в метафизические подробности. Пришлось ему все долго объяснять, он не очень умен.
Дженни поморщилась.
– Мог бы обойтись без последнего замечания.
Я кивнул.
– Мог бы. Но не стал. Вообще-то мы потеряли массу времени. Надо срочно проводить определяющий Сеанс и выяснить не приблизительное, а точное место расположения Белого.
Дженни уселась на кровать, туда, где несколько минут назад сидел Олег.
– Точное месторасположение? Каким образом? Ты знаешь процедуру?
– Ну, в общих чертах. Практики не было семь тысяч лет.
– Хорошо, давай.
Прошло два часа. Я потратил немало энергии, немного устал, но результат все же получил. Белый Ферзь здесь, в городе, его сигнал четкий и не расплывающийся. Настолько четкий, что даже подозрительно. Неужели он снял блокировку? Неужели хочет, чтобы мы его нашли? Ему что, жить надоело?
В любом случае понятно, что вскоре предстоит схватка. Мне удалось засечь конкретное место его нахождения: сейчас он ошивался где-то в районе Пражского Града.
Мы стали собираться. Я наколдовал оружие – два пистолета «Glock», шесть обойм, бронежилет, аналогов которому этот мир не знал (для Олега), потом обулся, надел плащ и посмотрел на Дженни. Она тоже выбрала длинный плащ, полы которого успешно скрыли ножны с Экскалибуром. От пистолетов она отказалась, сказав, что скорее они понадобятся нам с Олегом. Я пожал плечами, и мы вышли из номера...
Оставалось только найти друга моей подруги. Друг моей подруги. Я хмыкнул. Забавное словосочетание.
Друга искать не пришлось – он стоял недалеко от гостиницы, на углу улицы Панска и На Прикопе, прислонившись к столбу, и меланхолично смотрел на проходящих мимо людей. Я его понимал – нелегко, когда тебе говорят, что объективная реальность не совсем такая, как тебя всю жизнь учили. Мы подошли к нему, я хлопнул его по плечу, отчего Олег дернулся, будто я ударил его током.
– Пойдем, дружище, – бодро сказал я. – Есть работенка.
– Послушай... – начал он. – Я тут подумал...
– Не сейчас, Олег, – сказал я. – Обсудим твои мысли позже.
Олег пожал плечами и вздохнул. Мы пошли к Староместской площади, лавируя между потоками туристов и горожан. В это время, когда осень в самом разгаре и Прага преображается, туристов много, очень много, целые толпы ходят по улицам города, от достопримечательности к достопримечательности, фотографируя и снимая на камеру памятники культуры.
Мы шли к Пражскому Граду мрачные, не зная, что нас ждет впереди. Я нес сумку, в которой лежали пистолет и бронежилет, выискивая укромное место, где я мог бы экипировать Олега. Дойдя до Староместской площади, я тут же повел его в магазин «Кристалекс» и попросил продавца указать нам, где находится туалет. Дженни осталась снаружи, разглядывая Тынский Храм, памятник Яну Гусу, у которого толпились студенты и туристы, и астрономические часы на Староместской ратуше.
Зайдя в чистенький туалет, я проверил, все ли кабинки пусты, потом расстегнул сумку и молча сунул Олегу пистолет и три обоймы. Он непонимающе посмотрел на «Glock» и спросил:
– Зачем это?
Я поднял на него глаза.
– Пользоваться умеешь?
– Умею.
– Хорошо. Это для твоей безопасности. Бери и не задавай вопросов.
Я достал бронежилет и протянул ему.
– Снимай куртку и надень это.
Олег молча повиновался и, вновь надев куртку, застегнул «молнию» до шеи.
– Прекрасно, – сказал я. – Теперь мы готовы.
Я кинул пустую сумку в мусорное ведро и направился к выходу. Олег молча следовал за мной. Выглядел он немного нервозно, но не докучал мне расспросами и вообще – держался молодцом. Даже не ныл...
Выйдя на площадь, мы подошли к Дженни и уже втроем отправились мимо Староместской ратуши к Карлову Мосту. Вскоре мы прошли под Староместской мостовой башней и оказались на самом знаменитом пражском мосту. Строгая готика и, как контраст, галереи статуй вдоль всего моста, торговцы, продающие сувениры, художники, пишущие портреты и пейзажи, и, как всегда, приезжие. Продвижение по мосту было чрезвычайно затруднено табунами туристов, медленно бродящими от статуи к статуе, от одного лоточника к другому.
Миновав Малостранские мостовые башни, мы быстро прошли по улице Мостечка и, оказавшись на Малостранской площади, свернули направо. Я чувствовал, что Ферзя нужно искать в Пражском Граде, интуиция мне подсказывала, что именно там Белый сейчас и находится. Дженни бодро шагала рядом, Олег плелся сзади. Ему явно было не до прелестей Старого города, он смотрел себе под ноги и лишь иногда оглядывался, ища нас взглядом. Бедный парень. По-прежнему думает о сути жизни.
Вскоре мы достигли старой дворцовой лестницы и начали подъем. Ступени широкие, лестница пологая, но подниматься тяжело, все по той же причине – туристы и лоточники. Я не понимал Белого. Почему он выбрал столь многолюдное место? Какой в этом смысл? Неужели ему нужна резня? Неужели ему нужна громкая битва, в которой могут погибнуть невинные? Я очень сомневался в этом.
Тогда что же он задумал, черт бы его побрал? Достигнув конца лестницы, мы прошли через арку, мимо солдат, стоявших по стойке «смирно» в своих будках и явно утомленных беспардонными туристами, которые лезли с ними фотографироваться. Впереди показался cобор Святого Вита, его шпили пронзали серое небо, строгими готическими линиями возвышаясь над Пражским Градом. Готика, ренессанс и барокко – три стиля вобрал в себе этот монументальный собор, поражающий воображение своими размерами. На площади Святого Йиржи у меня заболел затылок, и я остановился, разглядывая собор. Дженни стояла рядом, и я чувствовал, что она тоже пытается определить, где искать Белого. Олег безучастно смотрел на фасад собора, на горгулий, пасти которых застыли в вечном крике.
– Он внутри.
Дженни кивнула. Я сунул руку в карман плаща, нащупал рукоятку пистолета и почувствовал себя немного спокойнее. Энергию я аккумулировать не стал: не хотелось привлекать к себе внимание свечением и жаром. Мы прошли вдоль северной стороны собора, дошли до западной стороны, где располагался главный вход.
Олег задрал голову, разглядывая готические шпили и витражи, кажется, он, наконец, проникся величием грандиозной постройки. Выйдя к западной стороне, мы чуть не утонули в потоке посетителей. Море туристов волновалось возле входа, щелкали фотоаппараты, люди стояли, задрав головы, разглядывали бронзовые двери главного входа, короче говоря, мешали нашему продвижению вперед. Однако вскоре нам все же удалось пробиться сквозь толпу, людской поток буквально внес нас внутрь, и здесь, под сводчатыми потолками внутреннего помещения, боль в затылке стала сильнее.
Мы с Дженни переглянулись. Белый Ферзь точно здесь. Осталось его найти. А в толпе ох как непросто это сделать. Олег, унесенный толпой вперед, пытался добраться до нас с Дженни, мы пробились к нему, и я строго сказал:
– Постарайся держаться к нам как можно ближе. Тогда ты, возможно, не погибнешь.
Олег меня понял. Мы медленно двинулись вперед, я внимательно рассматривал людей, толпящихся у альковов и колонн, но Белого не видел. Внезапно Дженни схватила меня за рукав. Я обернулся и, проследив за ее взглядом, заметил стоящего к нам спиной человека в белом плаще.
Должен сказать, что мы, Фигуры, испытываем некоторую страсть к своим цветам. Так, например, мы с Дженни всегда отдавали предпочтение черному цвету, Белый же выбрал белый плащ и белые брюки. Он стоял, глядя на витражи, не обращая внимания на снующих вокруг людей.
Дженни сунула руку под плащ, и я понял, что она взялась за рукоять Экскалибура. Мы медленно пошли к Белому, стараясь не расталкивать ошеломленных красотой собора туристов. Я не понимал, почему он не обращает внимания на приближающихся врагов – ведь наверняка нас почувствовал. Безразличие меня всегда настораживало. Оно могло означать либо абсолютную глупость, либо абсолютную уверенность в своих силах. А я не считал, что наш противник – глупец.
Подойдя вплотную, мы остановились за его спиной, ожидая реакции. Белый продолжал невозмутимо рассматривать витражи, и я уже было подумал, что мы ошиблись и это обычный человек, как вдруг он, не оборачиваясь, сказал:
– Почему вы так долго? Я уже устал ждать.
Он обернулся. Голос у него мягкий, даже вкрадчивый, но в целом наш враг производил неприятное впечатление. То ли из-за неестественной бледности узкого лица, то ли из-за большого носа с горбинкой, который напоминал клюв хищной птицы. А, может быть, враг просто по определению не может вызывать симпатию?
Глаза, словно сделанные изо льда, безразлично посмотрели сначала на меня, потом на Дженни, затем его взгляд остановился на Олеге.
– Зачем вы притащили с собой смертного? – спросил Белый, кривя тонкие губы.
– Это последнее, что должно тебя волновать, – спокойно ответил я. – Смертных тут и так полно. Одним больше, одним меньше...
Белый посмотрел на меня и улыбнулся. Улыбка оказалась такой же мягкой, как голос, и такой же неприятной.
– Верно. Ты, вероятно, тот самый знаменитый Король, с начала времен охраняющий эту Доску. Очень рад знакомству.
– Твоя радость меня удивляет, – хмуро ответил я.
Никак не могу понять, что же он такое делает? Чем может закончиться наша встреча?
– С вами, мадам, я уже имел честь познакомиться, – сказал Ферзь, обращаясь к Дженни.
Она лишь кивнула в ответ.
– Вы, наверное, терзаете себя вопросом: «Чего этот Белый хочет?» Позвольте объясниться. Я ждал вас здесь, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию.
– Дождался, – сказал я. – Что дальше?
– Дальше, – снова улыбнулся Белый, – нам, собственно, и следует этим заняться.
– Зачем? К чему бесплодные разговоры?
– Ну почему же бесплодные? Как можешь ты судить о результате разговора, когда он еще не начался?
Я нахмурился.
– Оставь свои попытки произвести на нас впечатление. Переходи к делу.
Белый пожал плечами.
– Ну что ж, хорошо. Ситуация, я так понимаю, вам вполне понятна. Я на Доске, вы проиграли Прорыв, упустив меня...
– Что дальше? – перебил его я.
– Дальше? Дальше... Это будет зависеть от вас. Я даю вам шанс. Вы можете без боя сдать мне эту Доску и вернуться к своему Игроку...
Мы с Дженни невольно усмехнулись от такой наглости. Ферзь невозмутимо продолжал:
– ...или мы можем начать войну, последствия которой, я думаю, изменят лик этого мира раз и навсегда. Вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что мы не готовимся к Прорывам. Мы знаем о Земле и о современных реалиях все, что нам необходимо знать. Скоро эта Доска падет к ногам Белого Игрока. Так что выбор за вами.
– Да ты, вероятно, не в своем уме, приятель, – сказал я, и злоба начинала закипать во мне. – Ты хоть понимаешь, что говоришь?
– О да, сир, – улыбнулся Ферзь. – Я прекрасно понимаю, что говорю. А вы?
Я покачал головой. Этот Ферзь не походил ни на одного из тех, кого я встречал раньше. Он казался другим, каким-то странным. В принципе я понимал суть его предложения. Он, как и мы, не хочет глобального конфликта. Но неужели он не чувствует, что сейчас его жизнь в опасности? Или он думает, что я не рискну его атаковать в многолюдном месте? О, тогда он глубоко заблуждается. Чтобы уничтожить незваную Белую Фигуру, я готов пожертвовать парой человеческих жизней!
Белый ждал ответа.
– Ответ отрицательный, – сказал я. – Думаю, что не разочаровал тебя.
– Конечно, не разочаровал. Я знал, что такие твердолобые Фигуры, как вы, просто не в состоянии осознать всю силу тех изменений, которые мое появление здесь вызовет. Но вы вскоре это осознаете, поверьте.
Его наглость начинала мне надоедать. Я сжал рукоять пистолета, нащупав пальцем курок.
– Я думаю, это глупо, – медленно произнес Ферзь. – Если вы попробуете атаковать меня здесь, может погибнуть много людей.
– Еще больше людей погибнет, если ты останешься живым, – сквозь зубы процедил я. – Эта Доска никогда не станет Белой!
– Поживем – увидим. Или, как еще здесь говорят, хорошо смеется тот, кто смеется последним. – Белый улыбнулся непринужденной улыбкой.
– Знаешь, – сказал я, – скоро здесь появится новая пословица – последним смеется тот, кто стреляет первым.
С этими словами я нажал на курок. Громкий звук выстрела, пуля, разорвав мой плащ, ударила Белого в грудь, силой удара его перекинуло через ограждение, и он упал возле алтаря. Белый плащ залила кровь. Раздались дикие вопли, толпа туристов на мгновение замерла, потом с криками ринулась к выходу.
Белый приподнялся и посмотрел на нас с Дженни. Моя Королева уже извлекла из-под плаща Экскалибур, и меч засветился, получая энергию из ее рук. Я же вынул из кармана пистолет и на этот раз прицелился в голову Белого Ферзя. Прогремел второй выстрел, но пуля не достигла цели – Ферзь поднял руку и пуля, изменив траекторию, визжа, улетела под потолок.
– Глупцы. – Ферзь засмеялся, и хохот его, многократно усиленный эхом, загремел под сводами собора.
Я снова нажал на курок, но пуля лишь ударилась с визгом о камень алтаря – Белый мгновенно увернулся. В ту же секунду меня отшвырнуло в сторону, я услышал, как вскрикнула Дженни, услышал выстрел и только успел заметить мелькнувший белый плащ. Когда я поднялся, Белого в соборе уже не было. Дженни и Олег лежали на полу – Олег сжимал в руке пистолет с дымящимся стволом, лоб Дженни был рассечен, и на плиты пола капала кровь.
– Быстро, – сказал я, – убираемся отсюда.
Я помог Дженни подняться, и мы побежали по опустевшему залу к выходу, присоединяясь к последним туристам, в панике покидавшим собор. Несколько человек, задавленных толпой, стеная, пытались подняться. Впереди я увидел полицейских с пистолетами, безуспешно пытающихся проникнуть внутрь. Они внимательно рассматривали выходящих туристов... Не дожидаясь, пока они заметят окровавленную Дженни, я бросился к ним, крича по-чешски:
– Он там! Он там! Скрылся в какой-то нише! Он сумасшедший! Осторожно!
Полицейские меня услышали, они наконец-то пробились в собор и теперь старательно обшаривали огромное помещение. А мы уже смешались с толпой, которая вынесла нас на Градчанскую площадь.
Рана Дженни уже затянулась, я дал ей платок, чтобы она стерла кровь с лица, потом взглянул на Олега. У него слегка ошарашенный вид, что неудивительно – не каждый день становишься свидетелем подобных событий.
Обратная дорога в отель заняла у нас час, потому что кроме туристов в Пражском Граде тут же появились толпы полицейских, которых мгновенно сюда стянули. Еще бы, в туристическом месте прогремели выстрелы! Это грозит репутации города, может сократить приток туристов и тем самым пошатнуть бюджет Праги и страны в целом. Продравшись сквозь полицейские заслоны, мы благополучно перебрались по Карлову мосту через Влтаву и добрались до отеля без приключений...
* * *
– Не могу понять одного, – сказал я. – Что там, черт возьми, произошло? Кто-нибудь заметил, куда подевался Белый?
Дженни и Олег сидели на кровати, Дженни терла лоб и зарубцевавшуюся рану. Олег выглядел шокированным от происшедшего, но я обратил внимание на странный блеск в его глазах. Кажется, ему понравилось то, что случилось в Пражском Граде... Не ожидал от него такой реакции.
– Он стал двигаться очень быстро, – сказал Олег. – Просто, как молния. Я выстрелил, но, кажется, не задел его. Он пролетел мимо меня так стремительно, что я заметил лишь его плащ.
– Как и я, – пришлось констатировать мне. – Он не телепортировался, он просто стал двигаться очень и очень быстро... Хммм... Кто-нибудь из вас заметил, как он трансформировался?
Дженни подняла на меня глаза.
– Он не трансформировался, – тихо сказала она.
– В смысле? – не понял я.
– В смысле. Он не менял внешности, он не принимал демонической формы, он оставался в человеческом теле. Каким-то странным образом он стал двигаться слишком быстро для наших глаз, но он не трансформировался.
Я потер подбородок, уставившись на стену.
– Почему? – пробормотал я. – Почему он не трансформировался? Ведь он же Ферзь, я бы понял, что произошло, если бы он принял демоническую форму существа с какой-нибудь иной Доски...
Олег откинулся на кровати, удобно устроившись на подушках.
– А вы уверены, что это вообще тот, за кого вы его принимаете? – спросил он.
Мы с Дженни удивленно на него уставились.
– О чем ты говоришь? – спросил я.
– Ну, – Олег сложил руки на животе, – понимаете, вы говорите о нем так, словно он ведет себя совершенно непонятно. Не так, как вы ожидали. Так, может быть, он и не является тем, за кого вы его принимаете?
Мы с Дженни переглянулись.
– Не понимаю, Олег, – сказала Дженни.
– Я думаю, что тот, кого мы видели в соборе, не Ферзь, – сказал он, уставившись в потолок. – Судя по тому, что ты, Анатолий, мне рассказал, я могу предположить, что Белые, как и вы, могут будить Силу в людях. Поэтому считаю, что вы видели не Белого Ферзя, а его приспешника.
– Это невозможно, – покачала головой Дженни.
– Что невозможно? – спросил Олег.
– Чтобы мы ошиблись в определении. Это была Фигура, а не человек.
Внезапно меня прошиб пот. Догадка мелькнула у меня в голове, я поспешно за нее ухватился и стал развивать. Сопоставим факты. Олег прав – Белый вел себя совсем не так, как мы ожидали. А что мы ожидали? Что он станет вести себя, как все Белые Ферзи, нам знакомые.
На то, что тот, кого мы видели в Пражском Граде, является Ферзем, указывали несколько фактов. Он разговаривал с Дженни накануне Прорыва, а этим занимаются Ферзи. Сет постоянно называл его Ферзем, хотя мало ли, что говорил этот подонок? Но самое главное, Сет был Королем, значит, тот, кто проскользнул мимо нас, – Ферзь. Правильно?
Я начал в этом сомневаться. Черный Игрок не называл его Ферзем. Он говорил «Фигура». Спрашивается, почему?
Мало того, Игрок сказал мне: «Внимательно следи за тем, что я говорю». Он на что-то намекал? На что-то, упущенное мной с самого начала? Олег не прав в том, что Белый был человеком – от присутствия человека, даже если в нем разбудили Силу, не болит затылок. Ну, только в редких случаях... Но Олег прав в одном, он увидел то, что мы не замечали, взглянув на ситуацию глазами стороннего человека. Белый – не тот, за кого мы его принимаем...
– Король, – прошептал я.
– Что? – спросила Дженни.
– Он – Король, – я склонил голову и задумчиво посмотрел на Дженни. – Нас провели, дорогая, обвели вокруг пальца.
– О чем ты, не пойму.
– Это объясняет, почему он не трансформировался. Это объясняет, почему во время Прорыва голова Сета менялась, помнишь?.. Я тогда еще подумал, откуда у него такое тело...
Я встал и стал мерить шагами комнату.
– Черт побери, Дженни, нам внушили, что мы имеем дело с Ферзем. Но он не Ферзь, он Король. Сет был Ферзем, поэтому я так быстро с ним расправился, поэтому он не мог как следует защищаться против моих прямых ударов. Белые все очень грамотно спланировали. Они посылают Короля для общения с тобой, чтобы ты подумала, будто это Ферзь. Сет постоянно называет его Ферзем, чтобы сбить меня с толку и уверить, что он, Сет, является Королем... А на самом деле... Проклятие! Белые опять нарушили Правила! Они вторично выставили на Доску Атл Сета в статусе Ферзя!
Дженни молча слушала мой монолог, и пальцы ее нервно мяли край покрывала.
– Так, – медленно произнесла она. – И что же нам делать?
– Мне нужно срочно связаться с Игроком, – сказал я. – Оставьте меня.
Дженни не стала задавать вопросов, просто встала и пошла к выходу, поманив пальцем Олега. Оставшись один, я еще немного походил, обдумывая то, что собирался сказать Игроку. За всю свою жизнь и игру на этой Доске я связывался с Игроком только дважды, по очень важным вопросам. Теперь настало время побеспокоить его еще раз – повод весьма и весьма серьезный.
Я откинул ковер на полу, начертил пентаграмму, зажег огни на остриях лучей и сконцентрировался. Энергия стала аккумулироваться во мне, появилось свечение, между ладонями зазмеились лиловые молнии. Мой разум сконцентрировался на центре пентаграммы, который стал расплываться в лиловом тумане. Вскоре цвет тумана изменился, превратившись в черный, и из пола медленно поднялась расплывчатая фигура. Она приобрела четкость, я увидел красные горящие глаза и услышал голос Игрока.
– Что случилось, Король?
Я вытер пот со лба и сказал:
– Нарушены Правила Игры.
Игрок молчал.
– Во время последнего Прорыва Белые отправили на Доску Ферзя, который уже играл здесь семь тысяч лет назад. Фигура, известная как Сет, имела статус Ферзя во времена фараонов. В том же статусе ее выставили во время последнего Прорыва.
– Итак, – медленно произнес Игрок, – вы наконец-то поняли, что ловите не Ферзя. Похвально. Должен заметить, я думал, вы узнаете об этом намного позже. Ты хорошо меня слушал.
– Да, – нетерпеливо произнес я. – Мы поняли, что гоняемся за Королем. Но меня в данный момент интересует другое. Если во время Прорыва были нарушены Правила, могут ли его результаты считаться законными? Если Белые сжульничали, они не имеют права на наличие на Доске Атл своей Фигуры.
– Почему же нет? – спросил Игрок. – Семь тысяч лет назад Правила тоже нарушили, но никто не снимал Белого Ферзя с Доски – ты его победил в честном поединке. Другое дело, что уже после твоей победы к Белым применили штрафные санкции.
Я молчал, поджав губы.
– Но вся сложность заключается в том, – медленно проговорил Игрок, – что Белые в этот раз не нарушили Правила.
Я вздрогнул.
– То есть как?
– Белые не выставляли на Доску Ферзя Сета.
– Но... я не понимаю.
– Они выставили просто Ферзя, которому предоставили о тебе полную информацию. Он выдал себя за Сета, убедив тебя в том, что он не самозванец. Мне очень жаль, но Правила не нарушены. Я ничем не могу тебе помочь.
Игрок молчал, молчал и я.
– Ты молодец, Король, – неожиданно сказал Игрок.
Я поднял глаза.
– Твой ум намного быстрее, чем я думал. Продолжай в том же духе. Я уверен, что у тебя все получится. Просто будь внимательнее к деталям.
С этими словами его проекция стала расплываться и быстро затянулась в центр пентаграммы. Я сидел на полу, размышляя. Итак, весь план Белых мне теперь понятен.
Ах, какие сволочи! Но какие виртуозы! Еще ни один Прорыв так не сбивал меня с толку. Итак, подведем итоги. Нас провели, как последних дурачков, при этом не нарушив Правила. Молодцы, черт бы их побрал. Нам противостоит Король, что и объясняет его способность отмахиваться от пуль и двигаться с неимоверной быстротой, при этом не трансформируясь. Король – Фигура менее гибкая, чем Ферзь, но более... умная. Мне противостоял равный по статусу. Единственное, чего я не знал на данный момент, – равен ли он мне по опыту. Если верить самозванцу-Сету, Белый Король очень опытен...
Я удалил пентаграмму, положил ковер на место и открыл дверь. Дженни и Олег стояли в холле и при моем появлении повернулись ко мне. Когда они зашли, я снова принялся расхаживать по комнате, а они выжидающе на меня смотрели, не произнося ни слова.
– Нам нужно срочно определить место его расположения, – наконец проронил я.
– Погоди, – сказала Дженни. – Что тебе сказал Игрок?
– Белые не нарушали Правил, – ответил я, не став развивать тему.
Дженни пожала плечами.
– Но прежде чем мы начнем опять искать нашего врага, – продолжал я, – нам нужно решить вопрос с тобой.
Я посмотрел на Олега, доставшего сигарету и как раз собиравшегося прикурить. Он замер, не донеся зажигалку до сигареты, и уставился на меня. Потом вынул сигарету изо рта.
– Ты готов дать ответ? – спросил я его.
– Да, – ответил Олег.
Я вопросительно поднял брови.
– Я, конечно же, согласен, – сказал Олег. – Единственное, что меня беспокоит, это... сама процедура. Что конкретно произойдет?
Я сложил руки на груди и небрежно ответил:
– Да ничего особенного. Тебя немного потрясет, приступы тошноты, головокружение, галлюцинации, все это будет происходить одновременно и недолго. Потом тебя немного пошвыряет по комнате, и все – ты станешь магом.
– Так просто? – усмехнулся Олег.
Я улыбнулся в ответ. Дженни думала о чем-то своем, не обращая внимания на наш разговор. Это нечестно.
– Дорогая, – обратился я к ней, – надеюсь, ты не забыла, что мы будем пробуждать твоего, а не моего протеже?
Дженни рассеянно взглянула на меня, потом на Олега и очнулась.
– Да-да, конечно. Чем я могу помочь?
– Ты можешь помочь тем, что будешь стоять в холле и смотреть, чтобы никто близко не подходил к нашему номеру, – беспечно ответил я.
Дженни смотрела на Олега.
– Ты в порядке? – спросила она.
– Да, – ответил Олег.
Руки его дрожали.
– Я пойду посижу в баре, – кивнула Дженни. – Ситуацию я смогу контролировать и оттуда.
Она взяла меня за руку и тихо сказала:
– Поаккуратней, пожалуйста. Не надо перегибать палку.
Я легонько сжал ее ладонь.
– Не волнуйся, Дженни. Сделаю все, что в моих силах, чтобы облегчить его страдания.
Дженни толкнула меня кулачком, затем ободряюще улыбнулась Олегу и вышла за дверь. Олег стоял посередине комнаты, нервно дымя сигаретой, и смотрел на меня. Я же сел в кресло, спокойно наблюдая, как по его лицу стекает пот.
– Расслабься, – сказал я. – И потуши сигарету.
Олег сделал то, что я попросил, и сел на кровать.
– Что дальше? – беспомощно сказал он.
– Ложись, – сказал я.
– Надеюсь, ты не извращенец, – с улыбкой пробормотал Олег, укладываясь на спину.
– Сложи руки на груди и закрой глаза, – сказал я.
Олег сделал то, что ему приказали. Я поднялся с кресла и сосредоточился...
* * *
Бескрайняя каменистая пустыня простиралась до самого горизонта, ветер шелестел песком, играя на безжизненной земле. Солнце палило, выжигая своими лучами всякую жизнь в этом проклятом месте. Белые кости остались от храбрецов, пришедших сюда, на землю дракона-дэва Снавидки. Теперь никто не сможет рассказать, как погибли эти люди, пустыня молчала.
Он смотрел на эти кости и качал головой. Логово дракона еще далеко, но следы змеиных деяний можно увидеть даже здесь. Он пнул ногой человеческий череп и пошел вперед, под палящими лучами солнца, направляясь к огромной бурой дюне у горизонта.
Снавидка поднял рогатую голову, и его желтые глаза сузились, когда он увидел очередного сумасшедшего, решившего завоевать славу, убив могучего дэва. Глупец, неужели он не видел, что сталось с подобными ему? Видимо, не заметил. Надо набросать побольше костей.
Когда незнакомец приблизился, Снавидка его узнал. Дэв вылез из темного логова и направился ему навстречу, остановившись шагах в десяти от бессмертного.
– Приветствую тебя, Ферзь, – сказал Снавидка, и его каменная лапа поднялась в приветственном жесте.
– И я приветствую тебя, могучий дэв, – ответил Он, хмурясь.
– Как тебя зовут на этот раз? – дракон усмехнулся.
– Люди сейчас зовут меня Керсаспа.
– Что привело тебя в мой дом, Керсаспа?
Он сложил руки на груди.
– Пора тебе сменить этот дом на новый.
Снавидка раздул ноздри, его взгляд остановился на палице в руках Ферзя.
– Зачем тебе палица? – спросил дэв.
– Она лишь на тот случай, если ты окажешься неразумным, – ответил Он, слабо улыбнувшись.
– Кто послал тебя? – дэв чуть оскалился, продемонстрировав впечатляющие клыки.
– Я сам себя прислал, – ответил Он. – Время пришло. Ты должен вернуться.
– Я не верю тебе! – рыкнул дракон. – Ты слишком слаб, чтобы принимать собственные решения. Я уверен, что тебя подослал кто-то из Игроков! Кто именно? Насколько я помню, ты слуга Ангро-Майнью! Или ты перешел в услужение к его брату, Спента-Майнью? Знаю я вас, вечных Фигур вечной Игры! Стоит предложить вам лакомый кусочек, как вы тут же бросаетесь на него, словно шавки!
– Довольно, – сухо проронил Он. – Я прошел эту проклятую пустыню не для того, чтобы выслушивать твою ругань. Я предлагаю тебе выбор: либо ты вернешься к себе домой, либо умрешь.
– Это и есть мой дом! – Снавидка грохнул каменной лапой по земле так, что почва задрожала. – И я никуда отсюда не уйду!
– Твой выбор, – пожал Он плечами. – Но тогда ты выбрал смерть.
– Смерть? – Снавидка захохотал. – Ты пугаешь меня смертью?! Знай же! Завтра я войду в мир, отказавшись от отшельничества, запрягу в свою колесницу Ангро-Майнью и Спента-Майнью и буду подстегивать их кнутом, сделанным из твоей кожи!
– Поосторожнее, дэв, – хмуро произнес Он, и в глазах Его заиграл огонь. – Не зарывайся. Я могу подарить тебе быструю смерть, а могу и медленную. Еще пара слов из твоей зловонной пасти – и ты будешь умирать очень долго!
Дракон вместо ответа пригнулся к раскаленному песку, его рогатая голова склонилась к земле, и он прыгнул...
Когда все было кончено, Он нагнулся и посмотрел в оранжевый глаз умирающего дэва. Темная кровь лилась на песок, образуя лужу, Он чуть отступил, чтобы не запачкать сандалии.
– Почему ты не вернулся в свой дом? – спросил Он у Снавидки. – Почему выбрал смерть, вместо того чтобы просто покинуть этот мир, который чужд твоей природе?
Дракон открыл пасть, и из его глотки вырвался хрипящий стон:
– Ты... когда-нибудь... поймешь... меня. Когда сам...
Снавидка не договорил. Его глаз помутнел, и голова дернулась в последней конвульсии.
Он выпрямился и поджал губы. Интересно, что хотел сказать дэв?
* * *
Я сидела на высоком стуле у стойки бара и смаковала «Маргариту». За полчаса, что я здесь провела, ко мне уже успели подкатиться пять мужиков, которых я грубо отшила. Раньше флирт доставлял мне удовольствие, но сегодня не тот день. Слишком многое сегодня произошло.
Я почувствовала, что Толя закончил Пробуждение. Что ж, надеюсь, все прошло удачно. Конечно, зря я самоустранилась, передав инициативу в руки Королю – лучше бы сама пробудила Олега, это дало бы мне возможность обзавестись собственным помощником.
Впрочем, я сомневалась, что мне хватило бы сил и опыта провести сеанс Пробуждения. Сложно впервые делать что-то на практике, обладая исключительно теоретическими знаниями.
В последнее время память перестала меня беспокоить, хаос обрел подобие порядка, и я уже без труда могла выбрать нужные мне воспоминания. Я знала, что будить в человеке Силу очень сложно, это требует невероятной концентрации сил и разума. Главное, не допустить распада личности от полученных знаний. В практике Толи, когда он был Ферзем, имелось несколько неудачных инцидентов, когда пробуждаемый человек превращался в безумца или умирал от кровоизлияния в мозг. В свое время, в Средневековье, Толя немало экспериментировал с Пробуждением Силы.
К сожалению, половина его «пациентов» заканчивала жизнь на костре – они сходили с ума, несли ересь, их отлавливала инквизиция и публично сжигала в назидание христианам. Другая половина оказалась не в состоянии осознать суть мира, и поэтому эти люди либо просто умирали, либо кончали жизнь самоубийством.
Анатолий, безусловно, приобрел некоторый опыт в подобных делах. По крайней мере, теперь он должен знать, что при пробуждении Силы не стоит сразу открывать человеку суть метафизического мира. Человеческий мозг не в состоянии осознать подобное, как, например, не может осознать бесконечность космоса.
Король спустился по лестнице, подсел ко мне и заказал пиво. Я посмотрела на него, отметив, что выглядит он неважно.
– Ну что? – наконец спросила я.
– Все в порядке, – ответил он. – Олег спит.
– Шок был?
– Конечно. К счастью, я не новичок в этом деле, как и обещал, максимально облегчил его страдания. Сила разбужена.
Я промолчала. Что ж, у нас появилась новая Пешка. Посмотрим, что из этого выйдет.
– Ты права, – внезапно сказал Король, – в нем действительно спал колоссальный для человека источник Силы. Если очухается, то, вполне возможно, сможет когда-нибудь получить статус Слона.
Я недоверчиво посмотрела ему в глаза.
– Неужели он настолько силен? Я думала, выше Коня люди подняться не могут.
Толя отхлебнул пива и причмокнул.
– Я тоже так думал, – сказал он, ставя кружку на стойку. – Но в данном случае... Ты сама увидишь, когда он придет в себя.
– Надеюсь, излома личности не будет, – пробормотала я.
Олег – мягкий, покладистый человек, к тому же влюбленный. Он крайне редко позволял себе проявлять свое мужское эго, а по отношению ко мне вообще всегда вел себя, как ручная собачка. Но в результате Пробуждения он мог измениться.
– Излома не будет, – спокойно сообщил Толя. – С ним все в порядке, его мозг оказался более развит, чем я ожидал. Ты когда-нибудь замечала за ним какие-нибудь странности? Типа телекинеза, телепатии?
– Нет. Никаких внешних проявлений.
– Правда? – Он задумчиво хмыкнул и снова приложился к кружке. – Ну, теперь заметишь...
* * *
Когда мы вернулись в номер, Олег еще спал. Дженни ошарашенным взором обвела полностью разгромленный номер – последствия пробуждения Силы в новообращенном.
– Да-а, – протянула она. – Это нам выльется в копеечку.
Я усмехнулся.
– Давай, пока он спит, определим местоположение Белого. – Я сдвинул в сторону перевернутую тумбочку, ногой откинул разорванную подушку и поднял ковер.
Дженни достала инструменты, и через пять минут мы уже знали, где Белый. В аэропорту.
– Проклятие! – выругался я, посмотрев на спящего Олега.
Мы упустим Короля. Олег еще не в том состоянии, чтобы передвигаться, а Белый уже в аэропорту, вскоре он сядет в какой-то самолет, и тю-тю, только мы его и видели. Я откинулся в кресле и вздохнул.
– Ладно, – сказал я. – Дождемся, когда Олег придет в себя, потом отправимся в погоню. Тем более что сейчас мы все равно не можем узнать, куда Белый направляется.
Дженни аккуратно сложила инструменты, убрала их в сумку и, выпрямившись, посмотрела на меня. Минуту помолчав, она достала сигарету и закурила.
– Мне очень жаль, – сказала она.
Я удивленно посмотрел на нее.
– Чего тебе жаль?
– Что я втянула Олега в нашу игру. Я понимаю, что ты, наверное, сейчас думаешь: «Черт побери, если бы не этот Олег, мы бы уже настигли Белого».
– Глупости, – перебил ее я. – Напротив, считаю, что ты очень правильно поступила, взяв его с собой. Он действительно может нам помочь.
Дженни уселась на край перевернутой табуретки.
– Правда? И как же?
– Свежий взгляд на вещи, дорогая. Надеюсь, ты помнишь, что именно он озвучил то, что не приходило в голову нам: что Фигура, за которой мы гоняемся, может являться совсем не тем существом, о котором мы думаем. По сути, он оказался прав. И помог он нам, кстати сказать, когда в нем еще не разбудили Силу. О, я с трепетом жду момента, когда он очнется!
Дженни улыбнулась.
– Давай-ка пока приберем здесь, – предложила она.
– Давай, – кивнул я. – Ты наводи порядок, а я пока соберу вещи. Мы должны быть готовы к отъезду.
* * *
Я шел по набережной Влтавы, глядя на темные воды реки и на противоположный берег, где разноцветными пятнами высились дома. Мысли мои оставались невеселыми, однако окончательно впасть в меланхолию мне не давала красота Праги.
Я шел, спрятав руки в карманы, смотрел, как по черной воде у Стрелецкого острова, среди желто-зеленых листьев плавает одинокий лебедь, и чувствовал умиротворение. Все-таки обстановка играет немаловажную роль в формировании настроения. Прага успокаивает. Величие этого города, скромная красота архитектуры, ивы, склонившиеся к воде, свежий ветер с Влтавы, остроконечные шпили Пражского Града впереди, на другой стороне реки, все это радовало глаз, и мне не хотелось предаваться унынию, даже несмотря на то, что причин для подобного настроения было предостаточно.
Во-первых, шок у Олега почему-то затянулся. Он должен был выйти из комы час назад, но не вышел. Я оставил Дженни с ним, на случай, если он все-таки проснется. Когда он придет в себя, лучше, чтобы рядом с ним кто-нибудь находился.
Во-вторых, Белый Король ушел и фактически обгоняет нас на полдня, а этого, при известном мастерстве, должно хватить, чтобы наломать таких дров! Перед отправлением из Праги нам придется провести еще один определяющий Сеанс, чтобы выяснить, куда же он все-таки отправился. Надеюсь, не слишком далеко.
В-третьих, меня всегда раздражало ожидание. Более того, я его ненавидел. Как я уже сказал, если бы не красота осенней Праги, я, наверное, застрелился бы от безделья.
Я обернулся, чтобы посмотреть на темное здание Национального театра с золоченой крышей. Набережная Сметаны полупустая, туристы обычно гуляют ближе к Карлову мосту и Староместской площади. Я прошел мимо моста Легионов, оперся на шершавые от времени каменные поручни и уставился на Карлов мост, Музей Сметаны и Пражский Град. Выше по течению хорошо виден потонувший в белесой дымке Вышеград.
Я посмотрел на часы. Близится вечер, скоро на город наступит тяжелой лапой темнота, которую рассеют огни жилых домов и подсветка исторических памятников. Вечером в Праге так же красиво, как днем. Только вот до вечера нам ждать нецелесообразно. Я собирался уже до ночи покинуть Прагу и пуститься в погоню за Белым.
Поэтому перешел на другую сторону набережной и отправился по улице Бетлемска по направлению к Вацлавской площади. Улицы в Праге, особенно в центральной ее части, представляют собой настоящий лабиринт. Сколько раз я видел туристов, с недоуменными физиономиями разглядывавших путеводители и пытавшихся определить, где, черт возьми, они находятся. К счастью, я знал этот город очень хорошо, поэтому добраться до гостиницы не составило для меня труда. Пройти мимо Вифлеемской часовни, узкими улочками выйти к улице На Мустку, а там уже рукой подать до Вацлавской площади и нашей гостиницы.
Поднявшись на наш этаж, я подошел к двери номера и постучал. Дверь открыла Дженни. Я тут же увидел сидящего в кровати Олега. Выглядел он неважно: глаза красные, кожа бледная, синяки под глазами, налипшие на потный лоб волосы, в общем, форменный вампир, причем больной.
Я снял плащ и кинул его на кресло.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил я Олега, пьющего чай.
Он пожал плечами.
– Не сказать, чтобы супер, но в целом – ничего.
Я потер подбородок.
– Я имею в виду, как ты себя чувствуешь? – с ударением повторил я вопрос.
Олег поднял на меня воспаленные глаза и ответил:
– А-а, ты об этом... Да как сказать? Что-то во мне растет. Я это чувствую. И еще как-то все странно. Как будто... как будто у меня третий глаз появился, что ли?.. Все ощущается очень необычно.
Я кивнул.
– Хорошо. Минут через десять ты будешь в норме и перестанешь обращать внимание на странность восприятия. Дженни, давай определим, где находится наш любимый Белый друг. Олег, допивай чай и собирайся. Мы скоро выезжаем.
