Заключение

Повседневная жизнь в Утопии

Не сыскать более несчастного человека, чем тот, для кого нет ничего привычного, кроме нерешительности, и кому требуется особое решение воли в каждом отдельном случае – когда ему надо закурить сигару, выпить стакан чаю, лечь спать, подняться с постели или приняться за какую-нибудь даже самую ничтожную работу. У такого человека более половины времени уходит на обдумывание или сожаление о действиях, которые, в сущности, должны бы выполняться почти без всякого участия сознания.

Уильям Джеймс.

«Психология. Кратчайший курс»

Когда мы летели домой из семейной поездки, стюардесса заметила, что я отказалась взять что-нибудь из корзинки с закусками:

– После отпуска многие отказываются от печенья и крендельков.

– И как долго это решение держится? – поинтересовалась я.

Она улыбнулась:

– Почти столько же, сколько и большинство новогодних зароков.

Меня заинтриговало это реальное свидетельство неудач ежегодных массовых попыток изменить свои привычки. Как согласятся многие из тех, кто давал себе в Новый год какой-нибудь зарок, мало найдется переживаний столь же разочаровывающих, как неоднократные неудачные попытки сохранить приверженность важной привычке.

Каков же самый важный вывод, к которому я пришла, изучая наши привычки и то, как мы пытаемся их изменить? Мы можем строить свои привычки только на фундаменте собственной натуры.

Начиная это исследование, я очень мало знала о себе и своей предрасположенности к привычкам. Теперь, зная, что я – «поборница», «абстинент», «марафонец», «финишер» и «жаворонок», и проведя много времени в размышлениях о том, что для меня важно, а что нет, я способна гораздо успешнее формировать свои привычки.

Разобравшись в себе, я стала лучше понимать и других людей. В начале своих исследований я с полнейшей уверенностью раздавала советы после пятиминутного разговора с незнакомым человеком – и даже не сознавала, в какой степени мои предложения отражали мой собственный темперамент. Теперь я перестала быть такой безапелляционной. Противоположность одной истине – другая истина, и нередко срабатывают противоположные стратегии. Мы можем стараться сделать привычку более социальной, или более состязательной, или более трудной… или менее. Мы вольны обнародовать свою новую привычку – или сохранить ее в тайне. Можем полностью воздерживаться – или умеренно баловать себя. Не существует универсальных решений для всех и каждого.

Более того, если мы не принимаем во внимание различия между людьми, легко прийти к неверному пониманию, насколько эффективна какая-то стратегия формирования привычек и почему.

Одна подруга сказала мне:

– Для полезных привычек в области здоровья главное – быть уверенным в своем враче. Моя мама много лет делала домашний гемодиализ, и люди удивлялись, как она с этим справляется. Но она была совершенно уверена в своем враче.

У меня была другая теория.

– Позволь тебя спросить, – начала я, – ты описала бы свою маму как дисциплинированного человека?

Подруга согласно улыбнулась.

– О да!

– Скажем, если ты говорила ей, что в следующую пятницу ты должна принести в школу записку с ее подписью, она об этом помнила?

– Да, так было каждый раз.

– У нее хватало времени на те дела, которые были важны для нее? Не только для других людей?

Моя подруга кивнула.

– Может быть, твоя мама была как раз такого типа человеком, который мог справиться со столь трудной задачей как домашний гемодиализ. Вероятно, в этом и кроется весь секрет, а вовсе не в ее уверенности во враче.

– Ну, – признала подруга, – может быть.

Когда мы четко понимаем различные рычаги – и внутренние, и внешние, – которые движут привычками, мы можем менять их намного эффективнее.

В своем исследовании привычек я сосредоточивалась на личности. Единственный человек, которого мы можем изменить, – это мы сами. Тем не менее, пополняя свой каталог стратегий формирования привычек, я все больше интересовалась возможностями более масштабных изменений – вопросом о том, как компании, организации, устройства и товары могут использовать разумный подход для того, чтобы формировать людские привычки.

Например, я разговаривала с представителями известной технической компании, а впоследствии договорилась об экскурсии по ее зданию. Я увидела возле стола рецепции – в полном согласии с корпоративной модой – большую вазу со сладостями, витрину с энергетическими батончиками и соками возле дверей, прекрасно оборудованные кухни по всему зданию и гигантскую столовую… и все это бесплатно.

– Позвольте вас спросить, – обратилась я к своему гиду, – набирают ли люди вес, начиная работать здесь?

– О да! Мы все об этом говорим.

Когда я училась в юридической школе, у нас устраивали экзамены по «поиску проблем», которые были в сущности своего рода развлечением. Этот экзамен представляет собой длинную повесть о юридических неурядицах, и студенты должны подмечать каждую возникающую проблему – эдакая юридическая версия детской головоломки «найди скрытые картинки». Пока мы бродили по корпоративному кампусу, я развлекалась, пытаясь отмечать каждое изменение, которое внесла бы в ее интерьер, чтобы помочь людям воспитывать более здоровые привычки.

Какие меры помогли бы наемным работникам питаться более здоровой пищей, даже не думая об этом? Во-первых, возле стола рецепции я выложила бы сладости в непрозрачный контейнер с крышкой и маленькой табличкой, на которой было бы написано просто «сладости». Я оборудовала бы офисные кухни дверями. Я заменила бы диспенсеры, в которых хранились сладости и орехи, таким образом, чтобы содержимое не высыпалось из них, а выдавалось по одной маленькой порции (или, еще лучше, я упаковала бы его в маленькие закрытые пакетики). К концу экскурсии в моем мозгу сложилась докладная записка из десяти пунктов.

Если бы эта компания изменила среду питания на рабочих местах, это могло бы совершить настоящую революцию в привычках работников. Но дело в том, что всегда и всем проще, дешевле и приятнее предлагать шоколадные крендельки, чем огуречные дольки. И в этом вся трудность.

Я люблю свои новые привычки (чтобы увековечить мой новый способ питания, Джейми подарил мне рождественскую игрушку в форме ломтика бекона), но наибольшее удовлетворение мне приносят те здоровые привычки, которые я помогла сформировать другим людям. Моему отцу нравится его новый рацион; теперь он весит столько же, сколько весил, когда играл в университетской футбольной команде, его постоянная доза статина урезана вдвое, и более того, его врач сам перешел на низкоуглеводную диету. Элизе нравится (ну, может быть, слово «нравится» – это некоторая натяжка) переделать кучу заданий воскресным утром. Элизабет обожает свою новую привычку работать за письменным столом с беговой дорожкой. Когда я недавно звонила ей, она сказала:

– Уровень гликогемоглобина у меня потрясающий, я уже добралась до верхней границы нормы.

– Это хорошо?

– Да. Раньше это мне и близко не удавалось.

– И что же этому способствует?

– Думаю, многое. Новый стол – наверняка. Снижение веса и отказ от всякой «мусорной еды», которую я употребляла. Еженедельные силовые тренировки. Все это подпитывает друг друга. Кроме того, – добавила она, – Адам теперь тоже стал больше заниматься.

Привычки, хорошие и плохие, множатся у одного и того же человека. К тому же они распространяются от одного человека к другому. Как заметила Мария, урезав количество алкоголя: «Эта привычка становится самоподдерживающейся. Когда я выпью больше вина, чем обычно, чувствую себя ужасно. И этого достаточно». Привычка Элизабет к тренировкам помогла ей увеличивать физическую нагрузку – и кроме того, побудила делать то же самое и ее мужа. С другой стороны, чем меньше мы чем-то занимаемся, тем меньше у нас желания этим заниматься. Если в моем кабинете царит хаос, я не испытываю никакого желания взяться за уборку.

Когда я размышляла об изменениях, которые видела в своих привычках и в привычках других людей, меня посетила мысль о том, что мы очень редко добиваемся зрелищного, идеального эффекта «до и после». Иногда нам удается совершить полную трансформацию, но обычно все заканчивается тем, что что-то становится лучше, чем прежде. И этого достаточно.

Некоторые привычки становятся совершенно автоматическими; другие требуют усилий всегда; для последних имеет значение движение в верном направлении. Знание, что мы не зря проживаем свой день, что мы оправдываем собственные ожидания, приносит громадное удовлетворение. Наша истинная цель состоит не в том, чтобы избавиться от скверных привычек, а в том, чтобы их перерасти. Направив на них яркий свет понимания, мы можем распознать и признать их – и оставить их позади.

Нередко, пытаясь сформировать желанную для нас привычку, мы терпим неудачу, поскольку хотим воспользоваться ее преимуществами, не уплатив цену, которой она требует. Мне часто приходит на ум цитата из Джона Гарднера: «Ты платишь всякий раз, как нарушаешь закон. И всякий раз, как соблюдаешь закон, тоже платишь». Поддержание хорошей привычки стоит нам некоторых затрат: оно может стоить времени, энергии и денег, может означать отказ от удовольствий и возможностей – но несохранение хорошей привычки тоже имеет свою цену. Так какую же цену мы готовы платить? Что сделает наши жизни стабильно счастливее?

Примерно в то время, когда я завершала свой структурный план формирования привычек, у меня состоялся краткий разговор с Элеонорой, который напомнил мне о том, почему я изначально озаботилась этим долгим исследованием.

Каждое воскресенье мы устраиваем семейный вечерний кинопросмотр. Однажды вечером я выбрала «Потерянный горизонт», хотя и боялась, что Элеоноре может быть скучно смотреть старый фильм. Это история о человеке, который волшебным образом переносится в Шангри-Ла – таинственную, идиллическую страну, укрытую в глубинах Гималаев. К моему изумлению, фильм ей очень понравился – настолько, что после того как я сказала ей, что у меня есть экземпляр этого романа, она загорелась желанием написать его продолжение.

Она писала его в блокноте, а потом приходила мне читать отрывки из того, что написала. Мне понравился ее рассказ о романтической помолвке и свадьбе Роберта и Сондры, но по-настоящему она удивила меня уже после того, как закончила книгу.

– Ой, – сказала она, – я забыла тебе сказать заглавие моей книги.

– И что это за заглавие?

Она сделала эффектную паузу, а потом объявила:

– «Повседневная жизнь в Утопии».

Ничего себе идея! «Повседневная жизнь в Утопии».

– Элеонора, – искренне сказала я ей, – я просто в восторге от этого названия. Это гениально!

Я никак не могла выбросить эти слова из головы. Мне хотелось купить себе футболку, на которой они были бы отпечатаны. Мне хотелось вытатуировать их у себя на щиколотке. Мне хотелось написать их масляными красками на стене моего кабинета.

До меня дошло, что, в сущности, вся моя работа над вопросами привычек и счастья была направлена на то, чтобы помочь нам построить, насколько это возможно, именно это – повседневную жизнь в Утопии. Повседневную жизнь с глубокими, наполненными любовью отношениями и продуктивной, приносящей удовлетворение работой; повседневную жизнь с ощущением энергичности, здоровья и продуктивности; повседневную жизнь с весельем, энтузиазмом и увлеченностью, в которой будет как можно меньше сожалений, вины и гнева.

Изучение привычек сделало меня менее склонной к осуждению, но более предвзятой – я более, чем когда-либо, уверилась в неизмеримой ценности хороших привычек. До начала этого исследования я не в полной мере пользовалась возможностями создавать для себя ту жизнь, которой я хотела. Теперь же все, что я узнала о привычках, помогало мне делать мою жизнь лучше, чем прежде, шаг за шагом приближая ее к моей Утопии.

Завтра, не принимая никаких решений, не прибегая к силе воли, я проснусь в 6 часов утра, поцелую Джейми, все еще спящего, час поработаю на компьютере, разбужу Элизу и Элеонору, соберу семейный завтрак, постою на одной ноге в лифте, доведу Элеонору до школы, снова усядусь за свой чисто убранный письменный стол… и так далее. Эти привычки подойдут не каждому, но меня они делают очень счастливой.

Повседневная жизнь в Утопии.