Часть 21

Александр Деспла

композитор

ИЗВЕСТЕН ПО ФИЛЬМАМ:

Тайная жизнь домашних животных (2016), Флоренс Фостер Дженкинс (2016), Девушка из Дании (2015), Игра в имитацию (2014), Отель «Гранд Будапешт» (2014), Филомена (2013), Операция «Арго» (2012), Нулевая видимость 30 (2012), Королевство полной луны (2012), Король говорит! (2010), Гарри Поттер и Дары Смерти (2010), Бесподобный мистер Фокс (2009), Загадочная история Бенджамина Баттона (2008), Разрисованная вуаль (2006), Королева (2006), Сириана (2005)

НАГРАДЫ:

Премия «Оскар» за лучшую музыку к фильму – Отель «Гранд Будапешт»

Премия «Золотой глобус» за лучшую музыку к фильму – Разрисованная вуаль

Восемь номинаций на «Оскар»

Восемь номинаций на «Золотой глобус»

Две премии «Грэмми» за лучший альбом, являющийся саундтреком к фильму, телешоу или другому визуальному представлению

Вы говорили о том, что в музыке содержится определенная глубина, которая может быть привнесена в фильм.

Мне кажется, магия музыки заключается в том, какие эмоции и чувства она у вас вызывает. Она не на виду, она может действовать глубоко, больше на физическом уровне. Она может рассказывать о прошлом или будущем героя – это более эмоциональное содержание. Это движение, которое проходит от «А» до «Я», направляет тебя.

И это поток, но у музыки есть движение вправо и влево. Я всегда находил магическим соотношение этих трех элементов, когда начинал работать с фильмами. Я всегда чувствую все, что происходит, и стараюсь тщательно отобразить это в музыке, у которой должны быть своя сила и свое содержание, и это для меня вызов, с которым я сталкиваюсь каждый день.

Как великая музыка из фильмов вдохновила вас на то, чтобы самому стать композитором?

Я бы не сидел сегодня здесь, если бы не слушал выдающуюся музыку, и я должен сказать, что возможность покупать альбомы с музыкой к фильмам, которые я уже смотрел или смотрел немного позже, обеспечивала преемственность моей страсти.

Конечно же, когда я начинал писать музыку для кино, я надеялся, что смогу писать хорошую музыку, которая сможет быть единственной в своем роде. Если честно, в течение долгих-долгих лет я очень стеснялся, и мне потребовалось время, чтобы начать говорить, что я композитор. Раньше я говорил, что я музыкант.

Моя фамилия начинается на «Д», как и у многих композиторов, которыми я восхищаюсь – Дютийе, Дудамель, Дебюсси. И мне было тяжело представить, что однажды я запишу диск, который будет стоять на той же полке с этими композиторами.

Конечно, иметь возможность слушать музыку вне фильма – это очень важно, я думаю, это не всегда получается, но я стараюсь.

Как вам больше нравится работать с режиссером над фильмом?

Я ничем не отличаюсь от актера или от декоратора. Я прихожу в фильм со своей историей и со своим бэкграундом, и фантазиями, которые у меня есть по поводу сюжета фильма. Если режиссер меня зовет, значит он хочет какой-то новый элемент, который дополнит его работу. Именно поэтому он выбирает этого актера, эту актрису, этого художника-постановщика или этого композитора. На это есть причина – он думает, что паззлы хорошо сложатся. У всех великих режиссеров, с которыми я работал, есть разум, и они понимают, что, чтобы иметь хорошего компаньона, ты должен дать ему свободу.

Вы считаете, что музыка – это BD-модель. Что это значит?

Музыка для меня имеет три измерения. Конечно, когда вы слушаете музыкальное сопровождение фильма, это имеет два измерения, но когда я думаю о музыке в кино, как я говорил раньше, передо мной лежит целый мир. У вас есть глубина резкости, когда вы используете камеру. Актеры идут из глубины комнаты, в которой они играют, в ее переднюю часть. Ты как будто находишься в театре. Есть измерение, которое ты только ощущаешь, и музыка относится именно к нему. Ты можешь это подчеркнуть. И чем больше я пишу музыки, тем больше я хочу стать частью этого объекта и быть внутри этого объекта, попасть в трехмерный мир фильма без 3D-очков. Это не цель, просто музыка может создать так много всего, что ты можешь расширить экран просто медленно введя целый оркестр в то место, где до этого играло всего лишь несколько музыкантов.

Внезапно экран расширяется. Экран также можно расширить, пойдя другим путем – глубиной резкости, позицией инструментов в студии, в которой вы записываете. Так что есть трехмерный мир, которым я как будто одержим.

И концепцией установления связи через вибрации.

Да, на это я потратил очень много времени. Это тоже одна из моих одержимостей, поскольку я пишу музыку для кинокартин, у меня всегда перед глазами эти картины. Я пытаюсь снова и снова написать музыку, а потом возникают вибрации – это и есть ощущение этих трех измерений. Иногда ты пишешь музыку, ты слушаешь свои наброски, слушаешь их вместе с картиной, и ты чувствуешь, что они плоские. В них нет ничего. Ты не привнес ничего нового к тому, что уже есть на экране. В этом нет никакой магии.

После множества попыток я наконец нахожу что-то, и я внезапно начинаю чувствовать движение внутри себя, что и есть музыка, которая становится частью того, о чем говорится в фильме, частью энергии кино, его души, его дыхания, частью того, как фильм развивается во времени, и именно это я называю вибрацией – когда я могу почувствовать музыку прямо перед своим лицом.

Вы знаете, это похоже на то, когда два инструмента созвучны или нет. Когда они не созвучны, вибрация, гармония выстраивается неверно и звук не такой чистый. Я ищу именно чистоту звучания.

Вам кажется, что музыка в кино манипулирует эмоциями зрителей?

Я бы не стал использовать слово манипулировать, я бы сказал покровительствует. Потому что это главная идея. Опять же, великие режиссеры доверяют зрителям и считают, что они достаточно умны, чтобы понять задумку, и они предчувствуют что-то и начинают что-то чувствовать в нужный момент без подталкивания. И я стараюсь следовать по тому же пути, но, если мы говорим о кино, есть разные типы фильмов. Существует множество типов кино для кинотеатров. Если вы пишете для очень задушевного и реалистичного типа кино, музыка должна быть другого калибра, нежели чем если вы пишете для фэнтези. Я бы сказал, что тут нельзя обобщать. Все фильмы очень разные, и нет никаких правил, которым ты должен следовать. На самом деле ты вообще не должен следовать никаким правилам, потому что правды не существует.

Вы сильно вовлечены во множество своих проектов на разных уровнях, включая оркестровки.

Я всегда выстраивал процесс так, чтобы самому делать демо. Так что все мои наработки сделаны только мной в моей студии, там никого кроме меня нет, это очень маленькая студия. В моей студии никого нет, и я никого туда не зову. Я один пишу музыку, и появляется страсть, и все мои демо очень ценны, детально проработаны, что позволяет мне передать их кому-нибудь в Париже или здесь и любой команде, с которой я работаю. Но я очень внимательно за всем слежу. Я регулярно проверяю их, и я убеждаюсь, что то, что получается, сходится с тем, что у меня в голове.

Заниматься оркестровкой на физическом уровне – это то, чего мне сейчас очень сильно не хватает. В перерывах в работе над фильмами я записываю музыку нотами, например, для струнного квинтета, который я люблю, это позволяет мне вернуться к моему карандашу и ластику, и это момент великого удовольствия для меня.