Служебную машину пришлось подождать – еще не зная, получится ли скинуть выезд на кого-нибудь или придется ехать самому, Петрушин отправил ее за экспертами.

Наконец микроавтобус подъехал и Алина загрузилась в салон. И медик, и криминалист были из новеньких, по крайней мере прежде, до перерыва в работе, следователь их не встречала. Общих тем для обсуждения с Алиной у них не было, поэтому всю дорогу до места происшествия в машине царило молчание. Правда, водитель все порывался рассказать какой-то анекдот, но каждый раз спохватывался, что в салоне дама.

На месте их уже ждал участковый с двумя понятыми – соседками жертвы.

– С прошлой ночи лежит. Зрелище не для слабонервных, – на всякий случай предупредил участковый, пуская приехавших в квартиру. Алина приняла сказанное на свой счет и в ответ бросила на полицейского испепеляющий взгляд.

Тот, впрочем, никого не хотел оскорбить, просто старался быть максимально честным. Взглянуть на покойного и поверить, что человек способен сотворить с собой такое сам, было решительно невозможно.

– Еще один, – мрачно заключил судмедэксперт. И пояснил, увидев немой вопрос в глазах следователя: – Самоубийца с фантазией. Эпидемия какая-то прямо. Неужели не слышали ничего?

Алина не стала объяснять, что последние пару лет ей было некогда следить за хроникой происшествий.

– Меня долго не было в городе, – соврала она.

– Ну, смотрите. Самоубийца обычно выбирает быстрый и наименее болезненный способ. Еще бывает, себя случайно убивают в процессе, так сказать, получения извращенного удовольствия. А тут люди будто специально стремятся причинить себе максимальные страдания.

– И много таких?

– Хватает, – подключился к беседе криминалист. – На прошлой неделе отец семейства после похорон матери с катушек слетел: жену с ребенком зарубил, а перед этим – глаза им выдавил. Пальцами. Потом эти пальцы ящиком кухонного стола себе в мясо размозжил – кости буквально в порошок смолол, превратив кисти рук в культяшки. И этими культяшками влил в себя раствор каустика. Но сегодняшний товарищ его, конечно, превзошел.

– Этот хотя бы никого с собой не утащил, – возразила Алина.

– Просто жил один. Некого было, – судмедэксперт вздохнул. – Ну что, протокол писать будем или продолжим светскую беседу?

Алина достала из папки «болванку» протокола.

– Формальную часть я потом добавлю, давайте сразу к осмотру перейдем, чтобы понятых отпустить, – пояснила она и принялась писать под диктовку эксперта:

– Труп мужчины примерно сорока – сорока пяти лет лежит на животе лицом вниз. Уши отделены от головы. Левая рука согнута в локте и слегка откинута в сторону. Кисть руки до запястья полностью скальпирована…

Алина записывала, и перед ее глазами в подробностях вставала картина происшедшего. Мужчина вышел ночью на кухню, будто бы перекусить, но вместо этого взял нож и стал методично себя резать. Где-то снимал только кожу, где-то погружал лезвие глубже, с хирургической точностью обходя крупные кровеносные сосуды, повредив которые, можно быстро истечь кровью, прекратив тем самым свои мучения.

– Он последние дни сам не свой был, – вдруг подала голос одна из соседок-понятых. – Все жаловался, мол, с ума сходит. А еще – приходил к нему кто-то по ночам. Я только засну, так у него домофон трезвонить начинал.

Из кармана куртки, висящей на вешалке в прихожей, раздалось короткое гудение. Алина подала знак участковому, тот вышел и вернулся с мобильником в руках.

– Батарея разряжается, просит подключить зарядное устройство.

– Можно? – Алина взяла телефон из рук участкового. – Покойный перед смертью что-то на диктофон записал. Послушаем?

Запись начиналась с пронзительного сигнала домофона, затем зазвучал голос, судя по всему, записанный через домофонную трубку:

– Я это, я! Хватит дурачиться, открывай. Я вымок весь, замерз как цуцик!

Затем шел короткий писк, видимо, хозяин квартиры нажал кнопку «Открыть», после чего запись обрывалась.

– А что, прошлой ночью разве был дождь? – Алина повернулась к участковому и увидела, как тот побледнел. – Вам что, знаком этот голос?

– Афанасия это голос, – ответила за участкового понятая. – Покойник ему сыном приходился.

– И как его можно найти?

– Так помер он. В феврале еще схоронили.

– Не было, – произнес невпопад участковый.

– Чего не было? – не поняла Алина.

– Дождя ночью не было.