Глава 14

А утром меня ждало возмездие в виде взбешенного дракона, одной штуки. Проснувшись, первое, что я увидела, это застывшего на кресле в напряженной позе Шанти. Внешне он не излучал угрозы, но стоило встретиться с его пылающими яростью глазами, как захотелось съежиться в крошечную песчинку и затеряться на просторах Лысой Пустоши. Не мигая и не отводя прожигающего взгляда с кровати, он тихо произнес:

– С добрым утром.

Меня озноб продрал от его тона. Понятия не имею, как он умудрился вложить столько льда в одну короткую фразу, но сделалось откровенно жутко. Ответить я не успела, в следующее мгновение мне прилетел отголосок его тщательно скрытых от окружающего мира чувств, и я в прямом смысле задохнулась, настолько они оказались нестерпимо острыми, рвущими душу на части. Хватанув воздуха, я села и прошептала:

– Ты… давно тут?

– Достаточно давно, – бесстрастно ответил Шанти.

– Как… м-м-м, все прошло? – старательно оттягивая час расплаты, я ухватилась за новую тему.

– Алистер, – я вздрогнула, – выйди, пожалуйста.

– Э-э-э, послушай, тут такое дело…

– Я вижу, – все так же, не делая попыток повысить голос или посмотреть на меня прямо, перебил дракоша.

– Он не специально. Он пил и потом, похоже, сам не понял, куда переместился, и застрял – порталы же в чужом мире много силы вытягивают… вот. Не на улицу же его?

– Не имеет значения.

Напускное спокойствие Шанти прямо противоположно отличалось от того, что творилось у него внутри. Мне физически становилось плохо, а ведь я могла испытывать лишь мизерную часть истинных чувств любимого.

– Я решила, будет лучше, чтобы…

– Просто выйди, – дракоша прикрыл глаза, – пожалуйста.

– Но ведь…

– Милая, я польщен. Нет, правда, твои робкие попытки меня выгородить умиляют. Хотя мне больше нравится, когда ты с энтузиазмом отстаиваешь свое мнение, нежели запинаешься и мычишь нечто невнятное.

Я резко дернулась, разворачиваясь на эту реплику. Оказывается, Фенрир уже не спал, а с интересом наблюдал за происходящим, подперев щеку рукой. По тому, как вальяжно развалился демон, было не похоже, чтобы он испытывал хоть каплю смущения, вины или опасений. Я мученически закатила глаза и с отчаянием простонала, пряча лицо в ладонях. Естественно, жизнь мне эти бесполезные действия не облегчили.

– Алистер-р-р, – сквозь бесконечную стужу на поверхность прорвался рык, – я жду. Не заставляй меня повторять еще раз.

Я опасливо покосилась на Шанти: честное слово, несмотря на обманчиво мелкий размер, он внушал страх. Вокруг любимого практически осязаемо клубилась аура могучего и опасного зверя, истинного дракона. Игнорировать и дальше его слова я не рискнула, завернулась в одеяло, как в спасительный кокон, встала и прошлепала на выход. Из-за закрывающейся двери донесся насмешливый голос Фенрира:

– А я все думал, когда же ты уже психанешь. Должен признать, твоя выдержка впечатляет, но не уверен, что обмороженные рептилии – это то, что заводит женщин. Насколько я успел заметить, под обликом примерной девочки скрывается ворох страстей и море неразбуженной чувственности.

Что ответил дракон, я не расслышала, но спустя мгновение в комнате что-то разбилось. Я без сил сползла по стенке прямо на пол, вжимая голову в плечи и убеждая себя, что они взрослые столетние существа и им хватит ума разобраться цивилизованно. Грохот за дверью на корню задушил мои чаяния, а язвительное шипение над ухом окончательно добило:

– Потрясающе. На сей раз ты превзошла сама себя.

Бездна бы побрала вредного змея! Я совершенно забыла о нем и, как видно, напрасно. До чего же погано начался день. С тоской посмотрела на скалящегося Шениара, всем видом выражающего порицание.

– Сгинь, – прохныкала я, – без тебя тошно.

– Раньше надо было думать, – фыркнул водный, раздувая капюшон.

Я несколько раз постучалась затылком о стену. Змей заинтересованно проследил за моими действиями.

– Помогает?

Я скривилась:

– Не особо.

Шен хмыкнул, после чего милостиво процедил:

– Хватит изображать скульптуру раздавленной вселенской скорбью гусеницы. Вытряхивайся из своей кожурки и пошли внутрь, я с ног валюсь от усталости.

Я нервно хихикнула, глядя на гибкое тело змея.

– Очень смешно, – не оценил он.

Развела руками, мол, кому как, а мне вполне. Потом с сомнением осведомилась:

– Ты собрался сунуться в самое пекло? Жить надоело?

Водный снисходительно ухмыльнулся.

– Их давно там нет, сама послушай.

Я навострила уши: действительно, за стеной поселилась подозрительная тишина. Воображение тут же нарисовало удручающую картину поля брани: разрушенная комната, растерзанные хладные тела безвинно усопших, правда, абстрактных воинов. Видно, что-то такое отразилось на моем лице, что Шениар и сам, не удержав надменную мину, хихикнул.

– Да заползай уже, говорю, нет там никого. Ребятам надо нормально выпустить пар, а в комнатенке и развернуться-то негде. Теперь пошевели извилинами: стал бы Акатоши перекидываться внутри дома?

В словах задиристого змея присутствовал здравый смысл, поэтому я осторожно приоткрыла дверь: пусто. Меня невежливо подтолкнули в спину, придав ускорения. Не ожидая подобной наглости, я покачнулась и почти вкатилась в комнату. Следом поспешно вполз Шен. Только я хотела разразиться праведным возмущением, как он бесцеремонно шикнул:

– Тебе бы хотелось объясняться с мамой-художником?

И опять в последнем слове проскользнули насмешливые интонации. Что он имеет против, я не пойму!

– А пока ты тормозила, у нее были все шансы нас заметить.

Пришлось признать, что в данном случае к змеенышу было не придраться. Сейчас мне только еще вопросов от мамы не хватало на тему, отчего я рассиживаюсь в коридоре, завернутая в одеяло и босиком. Поэтому, злобно посопев, я удовлетворилась полным негодования воплем.

– Варвары! Ничего святого, что ли? Невежды, не способные оценить почерк мастера, – водный удрученно разглядывал осколки разбитой Фенриром вазы. – Кощунство. Как чувствовал, что не стоило вкладывать в нее душу.

– Так уж сразу и душу? – с сомнением протянула я, выискивая более свежие следы разрушений. Что-то же тут билось и грохотало? – Ты со скуки малевал ее от силы часа полтора.

– О Высшие, с какими темными, черствыми созданиями мне приходится иметь дело, – патетично возвел к потолку синие очи Шен. – Чтоб ты понимала в творчестве и душевных терзаниях. Эта плебейская миска была удостоена внимания ардаута, и час моего времени, между прочим, стоит, как… – змей осекся, заметив, что его показательные выступления не возымели на меня должного впечатления.

Он обреченно махнул хвостом, толсто намекая, что я безвозвратно потеряна для истинных поклонников чего-то действительно стоящего в искусстве. И тут же поинтересовался совершенно нормальным тоном:

– Зачем приволокся демон? И кто из вас, облезлую чешую тому в хвост, надругался над моими записями?

Я не смогла сдержать улыбки.

– Так и знала, что ты прикидываешься, ведь ты дракон, а не псих.

Шениару понадобилось некоторое время на то, чтобы вернуть отвисшую челюсть на место, потом он звучно расхохотался.

– Алиса, укуси тебя тритон, я не понял, ты вообще не собираешься понимать, что общаешься с существами абсолютно иной с тобой природы? Превосходящей, замечу, людское племя по всем параметрам. Где пиетет, а?

Я пожала плечами.

– Извини, как-то не сложилось.

Змей брезгливо разворошил стопку испорченных бумаг на столе и задумчиво пробормотал:

– Даже не знаю, чего больше, похвалы или хамства в твоей фразе: «ты дракон, а не псих». Полагаешь, дракон не может быть психом?

– По идее, не должен, если только фанатик какой, заблудившийся в ошибочных убеждениях. А так вам априори положено блистать мудростью и далее по списку листа восхищений.

– Ох ты ж, хитрый малек. Ладно, прогиб засчитан. – Я громко фыркнула, а Шениар серьезно закончил: – И, кстати, насчет упоротых фанатиков очень проницательно подмечено.

– Шен, и где ты откапываешь такие слова? Это же извращение какое-то.

Он тряхнул парой верхних колец, в которые по обыкновению свернулся, что, видно, должно было обозначать пожимание несуществующими плечами. И, игнорируя мой почти риторический вопрос, закончил с убийственно серьезным видом:

– Слишком долгоживущих представителей моей расы можно было бы в некоторой степени причислить к столь сомнительной категории населения. Только, чур, я тебе ничего не говорил! Просто имей это в виду при общении со Старейшинами, для некоторых из них любые, сколь угодно аргументированные увещевания окажутся бесполезны. Разменяв несколько тысячелетий, за приобретенный опыт и знания расплачиваешься гибкостью мышления. Особенно если помнить, что любой дракон в принятии решений прежде всего опирается на разум и только потом обращает внимание на чувства, если вообще обращает.

Я растерянно замерла посреди комнаты от очередной резкой перемены в настроении водного. Глаза-сапфиры рептилии смотрели слишком пристально, в груди заворочался усердно задавленный страх по поводу предстоящего визита в Верхний Мир. Шен мигнул и, возвращая оттепель в мир вокруг, добавил:

– Сказал вчерашний недолеток. Куда ему, плавники не обсушившему, рассуждать о высших материях. Разве я могу объективно оценивать мотивы поступков Старейшин? Забей.

– Да чтоб тебя, Шен, – я выдохнула, расслабляясь. – Разве можно так скакать из крайности в крайность, м? Ты с ума меня сведешь раньше, чем успеет произойти нечто действительно серьезное.

Змей ухмыльнулся, но в глубине зрачков все еще оставался след уверенного в своих словах, проницательного и заботливого дракона. Такого, каким, надо полагать, он и являлся, но предпочитал не показывать всем подряд эту часть своей натуры.

Я устроилась в кресле, как в гнезде, подтянула ноги и некоторое время отрешенно следила за пролетающими за окном снежинками. Начавшийся снегопад тихо и неотвратимо укутывал землю в чистейшее покрывало, стирал следы, погружал в сладкую дрему. Порыв холодного ветра швырнул на пол горсть снега и вывел из задумчивого оцепенения.

– Ты же пошел за Шанти, разве в этом был один холодный расчет? Какая тебе выгода?

Шениар подполз к распахнутой настежь раме, повел носом, вдыхая морозный воздух.

– Ты не путай икру с головастиками. Во-первых, я же сказал, что еще молод, мне простительно некоторое импульсивное поведение. И потом, выгода вполне очевидная: друзья у меня повсеместно, знаешь ли, не валяются, как рачительный хозяин я всего лишь берегу свое. Драконы жуткие собственники, я защищаю то, что ценю и чем дорожу, – он помолчал, затем добавил: – А, вот еще! Аан – сын главы Совета Старейшин, представь, какую пользу можно извлечь из теплых отношений с ним, непаханое поле перспектив.

Я с сомнением покачала головой.

– Сдается мне, кто-то лукавит, а последнее так вообще весьма сомнительная причина. Пойти поперек решения главы… до перспектив можно просто не дожить.

– С тобой только в светлое будущее и заглядывать, – змей нахохлился. – Понимай как хочешь, главное, не делай больно Акатоши. Остальное мы как-нибудь переборем.

Сердце кольнуло чувство вины, необъяснимое, неподвластное логике. С одной стороны я понимала, что имею право на свободу и выбор поведения, с другой – какая разница, что там правильно и как, если от этого страдает любимый. Я не стала отвечать Шениару, думаю, мы и без слов поняли друг друга.

Общение со змеем держало в тонусе, на гигантских волнах его скачущего настроения особо не расслабишься. Зато я отвлеклась от разыгравшейся ранее сцены, перестала изнывать от беспокойства за вспыльчивых нелюдей. Снова попыталась оценить обстановку в комнате, но кроме разворошенной постели и пары прожженных дыр в балдахине ничего не обнаружилось. Оконная рама ощерилась острыми краями выбитого стекла – вот и нашелся источник обеспокоившего меня звука. В этой комнате у окон незавидная участь – припомнилось некогда аналогично испорченное Шанти стекло. Я закрыла окно, Шениар, вздохнув, более-менее восстановил его целостность, хотя бы перестало дуть. Все-таки классно быть магом.

– У вас пашут землю? – полюбопытствовала я.

Шен взглянул на меня, похоже, сбитый с толку внезапным вопросом.

Я пояснила:

– Ты сказал непаханое поле.

– Мне не понять траекторию твоих мыслей, ну да ладно. В чем вопрос-то, что тебя заинтересовало?

– Ну-у-у, не знаю. Драконы видятся мне какими-то не такими, как обычные люди, которые работают, сеют, изобретают.

– И зря, Тариша прекрасно справляются с сельскохозяйственной деятельностью. Они это дело любят и ценят, между прочим. Всё твои дикие представления и стереотипы. Сама потом поймёшь, когда увидишь.

– Думаешь, я смогу… приживусь?

– Не знаю, есть в тебе что-то, не пойму. Но оно дает надежду на то, что у Акатоши есть шанс и он не повредился умом.

Я хмыкнула.

– Ну не мог дракон сблизиться с человеком на пустом месте! Ты уж извини, но надо или спятить, или чувства родились, ложась на полотно судьбы, подкрепленное основаниями.

– А ты почему меня принял?

– Он мой друг, и я вижу вашу связь. Понятие «пара» слишком ценное явление в нашем мире, я догадываюсь, какие муки он испытывает.

Мы помолчали, каждый думая о своем. Вдруг Шен спросил:

– Ты не ответила, зачем приперся демон?

Я против воли скривилась: опять он за старое, надеялась, мы замяли эту тему.

– Он сам не понял, куда шел. Фенрир в таком состоянии был, что, по-моему, у него просто настройки сбились. Расстроился, когда осознал, что все его долгоиграющие планы на вечер накрылись.

– Ну-ну, сейчас слезу пущу, как птичку жалко. Алиса, ты, похоже, вообще не соображаешь, кто есть кто. Воспринимаешь нас, как равных, но мы другие, и мышление иное, – сурово проговорил водный, будто отчитывал нерадивого ученика.

Я поджала губы, раздумывая, заводить ли с драконом неприятный разговор и высказаться или сменить тему. На всяческие выматывающие душу споры сил не ощущалось, потому я свернула в более безопасное русло:

– Расскажи, как вы поговорили с ловчими?

Шениар покачал головой, всем видом показывая, что ни на секунду не повелся на мой маневр. Некоторое время молчал, испытующе глядя на меня, но потом все же ответил по существу, за что я была ему благодарна. Не сомневаюсь, с моим воспитанием превосходно справится и сам Шанти, наверное, змей подумал о том же.

– Акатоши красиво все обставил, так что они нам еще и благодарны остались, – в глазах водного вспыхнул восторг. – Нет, напряженных моментов совсем избежать, конечно, не удалось, – он раздулся от гордости, – но мы дали им возможность уйти, не потеряв лица. Вылетаем завтра.

Я вздрогнула. Хоть и знала, что это событие неминуемо, все равно внутри что-то сжалось. Даже странно: в Подземное Царство я шла с холодной решимостью, достойной свежевосставшего трупа. А сейчас? Ведь со мной рядом будет Шанти… и Лис. Правильно, тогда я вообще мало о чем беспокоилась, хотела лишь одного: забыть, перебороть свою болезненную привязанность к такому родному дракоше – любой ценой, любыми средствами. Как кардинально изменились полюса, вывернув все с точностью до наоборот, время порою играет с нами в забавные игры. Иллюзор прав: если наблюдать со стороны и располагать почти вечностью, наверное, это и вправду станет своего рода развлечением.

– Есть хочу, – вытащил меня из вязких раздумий голос Шена. – Не будем же мы ждать, пока они там натанцуются? Тащи снедь, а потом баиньки. Я, в отличие от тебя, не спал.

Ну и кто заподозрит во вредном змее хоть чуточку воспитания? Его маятник снова качнулся в другую сторону – я улыбнулась. В принципе, к замашкам Шениара я начала привыкать, несмотря ни на что, он мне нравился. Хотя бы за одно то, что крепко стоял позади Шанти, надежно прикрывая тыл. В такие моменты жизни, как сейчас, поддержка друга важна как никогда. Я была рада, что у любимого есть такой странный и непостижимый Шен, может, однажды и я смогу завоевать в его сердце крошечную частичку тепла. Кто знает?

Мысли пронеслись и исчезли, оставив шлейф из тончайшего кружева смутных надежд на светлое будущее. А здесь и сейчас я просто ответила:

– Да я так-то тоже не особо выспалась.

Ночные пляски вокруг Фенрира поглотили приличную долю положенного здорового отдыха.

– Ой, избавь меня от подробностей, – скривился змей. – Так и быть, лезть к тебе со своими соображениями насчет демонов я не стану, но и участвовать в этом непотребстве не желаю. Уверен, Аан и сам тебе скоро доходчиво все объяснит.

Ну вот, что и требовалось доказать, значит, чуть ранее я все правильно поняла по его действиям. Хм, достижение: постигаю Шениара Вилас Хаттори.

– Ла-а-адно, – миролюбиво протянула я. – Последний вопрос, и иду за добычей. Кто такой ардаут?

Водный раскрыл капюшон и самодовольно отметил:

– Значит, ты все-таки слушала, что я говорил.

Я кивнула, поощряя его откровения.

– Это весьма почетное звание, можно сказать, отличительный знак качества для одаренного талантом дракона. Им наделяют только избранных, положительно зарекомендовавших себя и признанных Советом Старейшин.

– Ого, – искренне восхитилась я, – звучит впечатляюще!

– Так оно и есть, – серьезно кивнул Шен.

Вот скромняга! Я умилилась и, пряча улыбку, покорно побрела на поиски еды для одного сильно не обделенного чувством собственного достоинства змееныша, который на сей раз решил, что человеческая пища его вполне устроит.

День тянулся, как недоваренная карамель, муторно и вязко. Хмарь на душе сбивала с толку, я постоянно отвлекалась и дергалась, напряженно ожидая, что вот-вот вернется Шанти. Вздрагивала от любого резкого звука, но все попусту. После разговора с Шеном мысль о том, что я могу сделать больно дракону, не давала покоя. Выходило, что теперь у меня есть над ним такая сомнительная власть, отчего становилось еще тягостнее. Сложно вообразить, что способен причинить вред представителю сильнейшей из ныне живущих рас, всегда такому невозмутимому, уверенному в себе и непоколебимому, как Вечные Скалы.

Справлюсь ли я с подобной ответственностью? Сумею ли вовремя вспомнить, что больше не сама по себе и что, принимая решения, нужно учитывать реакцию второй половины? Сложно, страшно – сказывалось и отсутствие опыта, к тому же то, что мой избранник дракон, ни разу не облегчало ситуацию. Где проходит та граница, когда их мировосприятие расходится с человеческим? Когда страсти улягутся и появится время, я обязательно поговорю о нашей связи и ее последствиях. А пока еще неизвестно, в каком состоянии вернется Шанти…

– Алиса, ты меня слушаешь?

– М? – с трудом сосредоточилась на мамином голосе. – Ой, извини, отвлеклась.

– Я заметила, – она покачала головой и вытерла руки о полотенце.

Сразу после завтрака я сказала, что следующим утром мы покинем гостеприимный дом Андрашей. Опуская подробности, эта новость сильно взволновала домочадцев, но они понимали, что это не прихоть. Подозреваю, Альтамус заранее провел разъяснительную беседу, поэтому меня отпускали относительно спокойно. Способствовало этому и то, что с нами отправлялся Лис. Я заметила, как за прошедшие дни народ проникся мощью и умиротворением, исходившими от иллюзора. На интуитивном уровне непосвященные в особенности происхождения котишки все равно начинали внимательно относиться к его словам, доверять им и выказывать уважение.

Хотя вроде бы Лис не прилагал для этого никаких усилий: уходил и появлялся внезапно, когда ему вздумается, вел себя сдержанно, ни с кем не откровенничал, но людей не чурался, охотно поддерживая разговоры. На вопрос о том, как он умудряется это проворачивать, зеленоглазый интриган лишь обаятельно улыбнулся да легко выскользнул, уводя разговор в другом направлении. Красноречивые намеки, что я все вижу и меня не проведешь, друг тихонько игнорировал, а сам посмеивался и жмурился от удовольствия. Таким образом, попытки выведать Самый Страшный Секрет, как всегда, его только позабавили, но я не обижалась, привыкла. Лис всегда говорил только то, что считал нужным, достаточно и просто его присутствия в моей жизни. Требовать что-либо от дитя Хаоса казалось верхом глупости, тем более он и так относилось ко мне теплее, чем к кому бы то ни было.

Последний день в своем мире я провела очень насыщенно. Изготовила с Маришкой очень сложное в приготовлении зелье, поучаствовала с лордами в жарком обсуждении строительства нового склада готовой продукции – камнем преткновения стало его оснащение. Время с обеда до ужина мы с мамой разбирали те скудные остатки вещей, что удалось сохранить от старой жизни, а потом гуляли по парку усадьбы. Я же постоянно пребывала не здесь и не там. Одна часть меня всецело участвовала в текущей череде событий, а другая словно бы замерла, в любой момент ожидая увидеть дракошу и терзаясь от неизвестности. После ужина мы пошли поработать в оранжерею. Я – чтобы хоть чем-то занять себя, она – побыть рядом.

– Алис, что случилось? – не дождавшись более-менее активной реакции от меня, уточнила мама.

Я натянуто улыбнулась.

– Волнуюсь, наверное. Не каждый день выпадает возможность попасть в Верхний Мир.

Мама вздохнула:

– Не представляешь, как бы я хотела, чтобы ты осталась со мной.

– Мам, ты ведь…

– Да знаю, конечно, – перебила она. – Просто от понимания серьезности некоторых вещей легче не становится, – мама иронично скривила губы: – Иной раз я думаю, что гораздо удобнее поменьше понимать и мыслить – впал в истерику, закатил скандал, высказал всем свое решительное «фи», и пусть другие терзаются чувством вины.

– Что я слышу? – округлила я глаза и фыркнула: – Ты так не сможешь!

– Угу, и это бесит неимоверно. Не раз сталкивалась с людьми, решающими свои проблемы путем криков и манипулирования чувствами окружающих. В силу искреннего непонимания, что они творят, совесть их не мучила.

Я подошла и крепко обняла ее, громко чмокнула в щеку.

– Зато к тебе притягиваются хорошие люди. Именно потому, что ты такая, какая есть – самая-самая! Вот папа, например. Спорим, он бы на скандалистку и глупую женщину сроду бы не взглянул?

Мама рассмеялась и погладила меня по спине.

– Правильно, от кого еще услышишь подобные восторженные признания, как не от собственного ребенка. – Ее улыбка из веселой превратилась в немного печальную, но очень-очень теплую, – папа и сам был особенный.

– Ну так, а я о чем? – легонько дернула ее за выбившуюся прядь волос и провокационным тоном добавила:

– Тебя вон и у лорда Гарнета замечательно приняли. Так что я всего лишь констатирую факты.

Она смутилась и щелкнула меня по носу, затем подняла руки вверх, признавая поражение.

– Ладно-ладно, как скажешь. Я лучше всех!

– Во-о-от, так бы сразу, – довольно протянула я. – Пойдем в дом, уже совсем стемнело.

С замиранием сердца я входила в комнату: хоть под конец дня и удалось отвлечься, но сейчас тревожное липкое чувство, вызывающее дрожь в груди, вновь захватило власть. Отерла вспотевшие ладони о штаны и осмотрелась. В комнате обнаружился только Шениар. Прикрыла глаза, убеждая себя, что еще есть время.

– Я мог бы сказать, что отрадно видеть, насколько тебе не все равно, и что сама виновата…

Метнула недобрый взгляд на змея. Он криво усмехнулся и закончил:

– Но не буду.

– Серьезно? По мне, так ты все только что и озвучил. Впрочем, постараюсь оценить столь широкий жест, ты до крайности великодушен, – всколыхнувшиеся досада и злость жгли язык в желании говорить гадости.

Шен фыркнул и почти ласково заметил:

– Лучше успокойся и перестань дергаться. Все с ним будет хорошо, а от твоего задним числом самоедства и треволнений на пустом месте проку ничуть.

Мысленно пожелала болтливому дракону онеметь и завалилась на кровать, уткнувшись носом в подушку. Некоторое время блаженную тишину ничего не нарушало, но счастье не могло длиться вечно.

– Зря ты так реагируешь, полезнее бы было научиться извлекать выгоду даже из того, что раздражает.

– Каким образом, о мудрейший? – пробубнила я.

Подумала и таки повернула голову в сторону водного, заодно и дышать стало легче.

– Наращивай броню. Тебе не нравится мой снисходительный тон, а ведь ты собираешься попасть в мир, где все будут с тобой разговаривать подобным образом. Если вообще снизойдут до разговоров.

– Задрало, я потихоньку начинаю вас ненавидеть. Разве можно быть такими надменными ящерицами, настолько презирающими всех вокруг?

Шениар отчего-то развеселился, хотя я предполагала, что мои слова его заденут.

– Алиса, ты готова отступить при первых же реальных трудностях? Акатоши будет не легче, поверь. Ему уже можно лишь посочувствовать.

– Нет… наверное, ты прав. Не знаю, я запуталась. Мне сложно уложить в голове вещи, с которыми я никогда не сталкивалась, сложно делить Шанти на ипостаси и другие миры. Для меня он един, я воспринимаю его, как часть себя, а не часть вашего дурацкого самовлюбленного мира, отгородившегося от всего на свете. Но это касается только Шанти. И ты, и Шира, прости, но слишком уж инородны. Даже демоны на вашем фоне выглядят более живыми и привычными. Я боюсь оказаться в Долине и обнаружить на месте своего дракоши вашу копию. А еще я ничего не знаю про то, как вы образуете пары. Ты сказал не делать ему больно, но как я могу быть уверенной, что смогу и при этом не пойду против собственных взглядов.

Шениар подполз ближе, и я вновь ощутила, как его острый, всепроникающий взгляд исследует самую глубь моего существа.

– Ты сейчас о том демоне? Что у вас с ним происходит?

– Нет! Я сейчас в общем, и Фенрир тут не при чем.

– Я так не думаю, – решительно качнул головой Шен. – Придет время, ты сама поймешь, что обманываешься относительно него. Никогда волк не станет дружить с овцой. Играть, жалеть – возможно, но не признает равной. Поэтому любые твои чувства к нему в данном случае неуместны.

Я резко села и с вызовом посмотрела на змея.

– А вы не волки? Чем вы отличаетесь? Стоит ли мне ожидать чего-то хорошего от вас?

Он отвел глаза, я устало потерла переносицу.

– Вот именно.

– Ты изначально знала, куда влезаешь, – после паузы тихо ответил Шен. – Уверен, Акатоши предупредил. Если тебе станет легче, то считай, я тебя признаю. Просто не жди от меня многого, я и с другими не особо ласков.

Я вымученно улыбнулась, совсем не ожидая подобного признания.

– Больше похоже на жалость.

– Нет, – твердо произнес он. – Аан никогда бы не полюбил овечку, такие связи не возникают на пустом месте. В тебе есть сила и свет, этого достаточно, чтобы я не испытывал жалости.

– Хм, спасибо за честность.

– Обращайся, этого добра у меня всегда навалом.

Мы, не сговариваясь, переглянулись и захихикали.

Напряжение отпустило, я поняла, что больше не злюсь на водного. Да и вообще, он мне нравился, было в нем что-то такое… надежное, что ли. Не только для Шанти, для меня тоже. А вся остальная болтовня, ну и пусть – мало разве в моей жизни личностей со странностями? Глупо разбрасываться возможными союзниками в мире, где никто тебе руки не протянет.

– Так-то лучше, – словно прочитав мои мысли, удовлетворенно заметил Шен. – Все придет со временем, ты привыкнешь, многому научишься и перестанешь воспринимать Долину как нечто чуждое. Никто не обещает, что будет просто, так не бывает. Но трудности имеют свойство заканчиваться, ты полюбишь наш мир.

– Ты так уверенно говоришь об этом…

– Хорошо, – ухмыльнулся водный, – внесу поправку. Вышесказанное случится, если каким-то чудом ваш союз признают.

Я хмыкнула:

– Существенное уточнение.

– А ты не торопи события. Говорят, проблемы надо решать по мере их поступления. Весьма полезный подход.

Я кивнула, показывая, что согласна. Развивать тему дальше не хотелось.