39
Ночь прошла спокойно. Относительно, конечно, учитывая местные особенности.
Караулить пленников на улице остались трое или четверо дикарей, которые, наверное, видели в темноте. Стоило из зарослей выползти четырехметровой змее, как слышался свист брошенного копья, и змею уносили – видимо, на кухню.
То же происходило с гигантскими, величиной с собак, крысами, с ночными птицами, мечтавшими склевать пленников, и еще с десятком разных хищных тварей.
При подобной непрекращающейся битве условий для сна попросту не было. Лу и Джим вертели головами, поскуливая от страха и собственного бессилия, когда слышалось близкое щелканье клыков.
Только под утро они забылись тяжелым сном, однако с восходом солнца были разбужены уже знакомыми криками:
– Скотоняма ду! Скотоняма-а-а!
После традиционно сытной трапезы гости снова вернулись под дерево, где и стали дожидаться дальнейшего развития событий. И события не заставили себя долго ждать.
Скоро прямо напротив столба, к которому были привязаны веревки Джима и Лу, стали собираться обитатели деревни. Они приходили словно на сеанс заезжей труппы фокусников, и у Кэша стали зарождаться вполне обоснованные предположения, что готовящееся шоу не принесет им с Эрвилем ничего хорошего.
Мужчины-воины усаживались на принесенные коряги, а женщины скапливались на флангах, ведя свои бесконечные женские пересуды и лишь изредка бросая взгляды на грязных пленников.
Затем в сопровождении группы особо приближенных явился вождь. В руках у него была небольшая клеточка, в которой Джим без труда узнал место заточения своего компаса.
При появлении предводителя рядовые дикари поднялись со своих мест и стояли, пока вождь не сел на некое сооружение, заменявшее трон. После этого мужчины тоже сели, а женщины прекратили всякие разговоры.
Затем без каких-либо знаков и команд на середину свободного пространства вышли два дикаря, которые выволокли труп огромного паука.
Кэш взглянул на скрюченные, покрытые острыми наростами лапы монстра и вдруг почувствовал легкое угрызение совести. Ему показалось, что он причастен к гибели этого паука.
– Ух ты! – произнес пораженный Эрвиль. – Это они ночью такого грохнули?
– Нет, – тихо ответил Кэш. – Эти твари здесь вроде собак. Они плюются паутиной и пеленают любого, на кого указывают хозяева.
– Так, стало быть, это он нас… – Лу притронулся к шее, на которой еще оставались синие полосы от паучьих удавок.
– Йок! – громко произнес вождь.
Помощники оставили паучий труп на земле и отошли, а предводитель наставил на пленников указующий перст и произнес фразу, которую Джим уже слышал:
– Батата бана кутум?
Поскольку Кэш и Эрвиль ничего не ответили, он поднялся с трона и, подойдя к пауку, пнул его ногой и снова повторил:
– Батата бана кутум сяся?
И опять ответом ему было напряженное молчание пленников.
– Чего он хочет? – осторожно спросил Эрвиль, уже заметно нервничающий.
– Кажется, я знаю, – обронил Джим. Так тихо, что не услышал даже Лу.
А вождь наконец произнес команду, ради которой, как подозревал Кэш, здесь все и собрались:
– Бамагду!
– Бамагду! Бамагду! – тут же радостно подхватило все племя, возбужденно притопывая ногами.
– Что такое это «бамагду», Джим? – шепотом спросил Эрвиль, пододвигаясь ближе к Кэшу.
– Могу сказать только одно: это неприятно, но не смертельно.
Потом последовал новый приказ, и дикари помчались к пленникам. Джим заранее сомкнул челюсти, однако его почему-то не тронули.
Несколько человек подхватили Эрвиля и потащили по земле. Затем его, орущего и лягающегося, крепко связали и стали поливать так же щедро, как ранее проделывали это с Кэшем.
Правда, в отличие от Джима, эмоции захлестывали Лу, и он пытался выкрикивать оскорбления, однако этим только усугублял свое положение.
В какой-то момент крики прекратились, и Джим озабоченно прислушался. Он опасался, что приятеля затопят до смерти, однако Лу оказался крепким парнем.
Вскоре он вернулся обратно на своих двоих. При этом ругался, как грузчик, и отплевывался.
– Что это означает, Джим?! – требовательно спросил он, словно Кэш тоже принимал участие в этом безобразии.
– Откуда я знаю, Лу, наверное, это у них вроде приветствия.
– Оригинальное приветствие. Я бы предпочел рукопожатие… Козлы вонючие, извращенцы!
Лу никак не мог успокоиться, и Джим его понимал. А между тем на сцену выходили новые действующие лица.
Теперь это был уродливый сгорбленный старик, черты лица которого все время ускользали от Джима, хотя этот человек, не боясь, смотрел на пленников.
– О, колдун какой-то, – обронил Лу, обретая наконец над собой контроль.
– С чего ты взял? – спросил Кэш.
– Не знаю, само пришло в голову.
Лу пригладил мокрые волосы и стал выглядеть совсем безобидно.
Тем временем уродец остановился напротив вождя, и они перекинулись парой слов, затем старик снова повернулся к Джиму и Лу.
– Пугает, гад. Страх нагнетает, – почувствовал Эрвиль.
Джим ничего не ответил, хотя и сам ощутил, что воздух будто загустел и по нему, как по воде, стали пробегать нервные волны.
И тут случилось невероятное: мертвый паук пошевелил лапами, а затем вдруг поднялся и сделал несколько механических шагов, словно это был несовершенный робот. Оживший монстр был как будто слеп и нерешительно тыкался то в одну, то в другую сторону. Старик начал что-то быстро говорить, будто с самим собой. Его скороговорка вернула пауку пластичность и, видимо, зрение. Зверь повернулся к пленникам и, мгновенно узнав своего врага, рванулся вперед.
Лу вскочил с места и застыл, воя от ужаса, а Джим, ощутив вдруг необычайное возмущение и обиду, совершенно не контролируя себя, заорал:
– Пошел вон!!! Пошел вон, я тебе сказал! Пошее-ел!!! Чтоб ты сгорел!
Паук моментально отяжелел и оставшиеся до узников несколько метров преодолеть так и не сумел. Затем стал пятиться, неловко загребая неслушающимися лапами.
Все племя напряженно следило за манипуляциями паука-зомби, а он, не выдержав груза ответственности, вдруг задымился и вспыхнул ярким трескучим пламенем.
Толпа ахнула, а сгорбленный старик крякнул от досады.
– Хома тугды! – приказал ему вождь, и старик, выйдя на середину свободного пространства, оказался возле столба.
– Хо-ма! Хо-ма! – поддерживали его сограждане.
Старик готовился напасть, и самым неприятным было то, что Джим и Лу не знали своей вины.
Вместе со скандированием имени бойца все племя запело заунывную песню и стало притопывать ногами и хлопать в такт ладонями. Мужчины даже поднялись со своих мест, чтобы удобнее было приплясывать.
Песня эта имела странное действие. Светлый, освещенный солнцем небосвод начал темнеть, словно его затягивали светофильтрующей пленкой. Воздух приобретал фиолетовый оттенок, а звуки вокруг стали множиться и наталкиваться друг на друга.
– Это уж слишком… Это уж слишком… – прохныкал Лу, невольно притопывая в такт песни, как это делали дикари.
И только Джим оставался на месте, чувствуя, как ломит кости, а по всему телу пробегают жаркие волны, будто от горячего душа.
Между тем старик вдруг резко подпрыгнул вверх. Он легко, без видимых усилий, совершил переворот в воздухе и приземлился на четвереньки.
– О! – произнес Джим, подивившись такой ловкости.
И только потом, когда существо сделало шаг вперед, Кэш понял, что это уже не человек.
Наверное, это была гиена, вот только голова оказалась непропорционально большой, хотя усеянная клыками пасть смотрелась вполне убедительно. Маленькие уши были прижаты, и все говорило о том, что зубастая тварь попытается поставить точку в путешествии Джима и Лу.
Тем временем Эрвиль продолжал пританцовывать, безвольно повторяя одно и то же:
– Это уж слишком… Ну, это уж слишком…
Гиена припала на задние лапы и прыгнула вперед, а Джим пригнулся и выставил руки – он был готов к схватке. Однако неожиданно где-то в дальнем конце деревни послышался треск падающего дерева.
Этот внешний звук разрушил весь хор голосов и заставил раствориться фиолетовый туман, скрывавший окружающую реальность. Человек-гиена взвизгнул и снова крутанулся на месте, взметнув в воздух тонкую пыль. Теперь он уже не был зубастой тварью, хотя Кэш подозревал, что та никуда не исчезла, а только прикрылась личиной уродливого старика.
Вслед за первым упавшим деревом повалилось второе, а затем закачалась и рухнула одна из хижин. Нарушая дикий покой лесной деревни, огромная машина, скрипя шипованными гусеницами, плавно катилась по прямой, не заботясь о том, чтобы объезжать препятствия. За первой машиной двигались еще две, и на каждой из них в специальных креплениях сидело по полусотне солдат.
Дикари были здорово перепуганы, однако Джим заметил, что они не так уж удивлены.
Вскоре первая машина остановилась, и с нее упали мостки, по которым начали спускаться солдаты. Они держали в руках длинные ружья, оснащенные для большей безопасности острыми клинками.
При появлении на мостках дородного человека, одетого в разноцветные атласные одежды, вождь и все остальные дикари стали кланяться и выкрикивать слова приветствия. Однако сановитый господин уделял дикарям внимания не более, чем носящимся в воздухе мухам. Он сразу заметил привязанных длинными веревками пленников и, указав на них посохом с посеребренным набалдашником, спросил:
– Это что такое?
Находящийся при господине переводчик начал быстро переводить вопрос, а Эрвиль всплеснул руками и радостно произнес:
– Наконец-то цивилизация, Джим! Наконец-то просвещенные люди!
Между тем долгий процесс перевода в конце концов завершился, и толмач доложил:
– Этот грязнуля-вождь утверждает, что тех двух новых животных отловили только что, Ваша Высочайшая Категория. Он рассказывает, что они упали с неба и что они дети змеи. А еще они опасные колдуны.
– Вижу, что колдуны, – ответил Его Высочайшая Категория и важно проследовал в сторону пленников.
Следом за ним неотступно двигался десяток рослых солдат, остальные же грабили деревню, хватая все, что попадалось под руку.
Остановившись в нескольких метрах от Джима и Лу, окруженный солдатами и защищенный частоколом штыков, вельможа чувствовал себя повелителем мира.
– Спроси у них, Купорос, кто они такие и действительно ли они дети змеи…
– Слушаюсь, Ваша Высочайшая Категория, – прогнулся в поклоне переводчик, а затем выпучил на пленников глаза и сказал: – Ашаду уманду тукири, а? Мабмасу тикири?
– Не стоит говорить на этом ужасном языке, господа. Мы такие же цивилизованные люди, как и вы! – торжественно произнес Эрвиль и поднялся, хотя Кэш настойчиво пытался удержать его за штаны. – Ваша Высочайшая Категория, мы прибыли из внешнего мира и хотим с вами… дружить.
Заметив недоумение в глазах вельможи и его окружения, Лу замолчал, а Его Высочайшая Категория повернулся к переводчику и спросил:
– Ну, что он сказал, Купорос? Ты понял, что он сказал?
Переводчик удивленно пожал плечами и затряс головой.
– Подобной абракадабры, Ваша Высочайшая Категория, я не слышал никогда в жизни. Возможно, это и не речь вовсе, а так – нечленораздельные звуки. Вроде рычания или самопроизвольного испускания кишечных газов. Я понимаю эль-фолк, куки, попмайнстрим и даже mp3, но такого языка я не знаю. Должно быть, это какая-то вредная нация, раз они говорят такие непонятные вещи. Ваша Высочайшая Категория, давайте их повесим.
– Какой там повесим! – воскликнул Эрвиль. – Мы же братья по раз…
Договорить ему не дали – на голову бедняги обрушился приклад винтовки. Лу рухнул на землю рядом с Джимом, и тот отметил, что был прав, придерживаясь созерцательной тактики.
– Да, они действительно какие-то опасные, – согласился вельможа. Затем снял парчовую шапочку и почесал лысую голову специальным гребешком. После этого указал на вождя и спросил: – Вот ты говоришь, что они дети змеи, а чем докажешь?
Переводчик тут же перевел вопрос, затем выслушал ответ и, прокрутив его через механизм своей головы, повернулся к вельможе:
– У него, Ваша Высочайшая Категория, есть змеиные шкуры и головы, которые они сбросили, когда прилетели с неба.
– Пусть принесут, – буркнул господин.
На этот раз не потребовалось даже перевода, и один из стоявших возле вождя воинов умчался в лес, а спустя полминуты притащил комбинезоны, шлемы и другие вещи пленников. Все это богатство он положил к ногам Его Высочайшей Категории и отошел, непрерывно кланяясь. Вельможа потыкал посохом в эластичный материал комбинезонов и произнес:
– Действительно, чистейшая змеиная кожа… А головы-то, головы… – Важный господин пнул ногой один из шлемов, затем перевел взгляд на пленников и задумчиво добавил: – Не исключено, что, если отрубить им головы еще раз, у них тут же появятся новые. Я об этом что-то слышал.
– Так точно, Ваша Высочайшая Категория, но если их после отрубания прижигать, новые не появятся, – вступил в разговор военный, отличавшийся от других солдат более нарядным мундиром.
– Вы думаете, лейтенант? – полуобернувшись, спросил вельможа.
– Так говорится в наставлениях для молодых командиров, Ваша Высочайшая Категория.
В то время, пока решалась судьба пленников, солдаты продолжали грабить деревню, а те, кому уже ничего не досталось, просто избивали жителей. Вокруг стояли крик и плач, но, видимо, это было делом обычным, поскольку никто, даже вождь племени, не обращал на это внимания.
– Надеюсь, они не станут рубить нам головы, Джимми? Как ты думаешь? – Слегка оглушенный ударом, Лу говорил слишком громко, и на это обратили внимание.
– Эй, да они разговаривают между собой! Они общаются! – удивленно произнес вельможа. – Купорос, ты заметил?
– О да, Ваша Высочайшая Категория, они общаются.
– И это не похоже на какое-то там рычание и вообще…
– Так точно, Ваша Высочайшая Категория, – вынужденно согласился переводчик.
– Ну так из этого следует, что они разумные существа.
– Этого нельзя исключать, Ваша Высочайшая Категория.
– Скажи яснее, Купорос. Ты же ученый человек.
– Ну… – Повторяя жест своего господина, переводчик снял шапочку и поскреб голову, а затем продолжил: – Учитывая, что у них есть конечности в количестве четырех штук, можно сказать, что они произошли от ранних дарвинов.
– А кто такие ранние дарвины? – не удержавшись, спросил лейтенант.
– Это же очевидно: ранние дарвины – предки дарвинов более поздних, – продемонстрировал осведомленность вельможа и тут же, без перехода, добавил: – Лейтенант, что это ваши люди так шумят? Им что, больше нечем заняться, кроме как мучить лесных человечков?
– Нечем, Ваша Высочайшая Категория, – признался лейтенант.
– Ну тогда пусть кого-нибудь повесят.
– Кого? – Лейтенант с готовностью вытянулся.
– Отберите сами двух-трех человек и повесьте. Неужели я все за вас должен решать: кого вешать, кого не вешать? – начал сердиться вельможа. – В городе полно работы, выехал в лес отдохнуть, и снова то же самое… Я же не железный.
Лейтенант побежал выполнять приказание, а Джим тем временем сидел и мерно покачивался. Ему было жарко, по лицу стекал пот, и он пребывал в уверенности, что у него устойчивый бред. Иначе и быть не могло. Нельзя же принимать за реальность этих странных людей, которые существовали словно огурцы в банке – такие внешне понятные, но недоступные за прочным стеклом.
Только Лу разрушал эту бредовую теорию. Он тоже был сломлен всем происходящим и, вернувшись к своей излюбленной фразе, тихонько бормотал:
– Ну, это уж слишком… Это уж слишком…
– Ладно, вернемся к детям змеи! – объявил вельможа. – Этот грязнуля говорил, что они еще и колдуны. Где доказательство?
Купорос снова перевел, и все тот же дикарь-курьер отскочил на несколько шагов и быстро собрал с земли горсть пепла, а затем торжественно высыпал к ногам вельможи.
– Что это такое? – спросил Его Высочайшая Категория.
Купорос выслушал объяснения туземца и перевел:
– Это пепел от паука-буцефала, которого эти колдуны сожгли взглядом.
– Сожгли взглядом? – переспросил вельможа. – Недурственная работа…
Наконец он оторвался от созерцания пепла и стал внимательно разглядывать Джима.
– Что же ты за зверь такой, дитя змеи? – задумчиво произнес вельможа.
– Я не дитя змеи, я Джим Кэш и прилетел сюда на лонгсфейре, – ответил Кэш.
– А что такое лонгсфейр?
– Механизм такой, вроде того, на котором вы приехали.
– Ты имеешь в виду наш бергпанцер?
– Ну да. Вот что, мистер, заберите нас отсюда, иначе эти дикари нас сожрут или еще чего похуже.
– Да, – кивнул вельможа, – эти могут. – Вдруг глаза его едва не вылезли из орбит, и он закричал: – Стоп!!! Это существо меня заколдовало! Я слышал его мысли!
– Этого не может быть, Ваша Высочайшая Категория, мы все были свидетелями того, что он издавал только эти неприличные звуки в ответ на вашу грамотную речь, – сказал Купорос.
– Но… Но я все понял! – не сдавался вельможа. – Он сказал мне, что… э-э… дайте вспомнить. Да, он сказал, что прибыл сюда на нашем бергпанцере и… Стоп, это же бред какой-то.
– Вот именно, Ваша Высочайшая Категория, – елейным голосом подтвердил Купорос. – Лучше их все-таки повесить!
– Нет, так сразу нельзя. – Вельможа потер вспотевший лоб и некоторое время задумчиво наблюдал, как солдаты гоняются за женщинами, срывая с них одежду. – А вот что я придумал. Давайте применим штандартенфактора.
– Для штандартенфактора очень яркое солнце, Ваша Высочайшая Категория, – заметил Купорос. – Матрица может попортиться.
– Ничего, за один раз не попортится. А то таскаем его в бергпанцере, а спрашивается, для чего? Позовите штандартенфактора.
– Слушаюсь, – ответил один из солдат охраны и помчался к гусеничной машине, которая была увешана узлами с награбленным добром и оттого напоминала передвижную помойку.
Джим и Лу вытянули шеи, стараясь рассмотреть, что же их ожидает на этот раз. Они уже миновали стадии страха, шока, удивления и теперь вертели головами, движимые только бытовым любопытством.
