1
В храме низких цен и бесконечных предложений

Подгузники, хлеб, молоко, сок, яблоки, курица… На ленте перед кассой супермаркета выложены еженедельные покупки Лорен Миллер. Примерно тот же набор мы обнаружим в продуктовой корзине любой домохозяйки из любого американского штата. Но вот покупательница выкладывает на ленту нечто не совсем обычное – новенький радиоприемник. Пока один сотрудник магазина сканирует товары, а другой укладывает их в пакеты, Лорен достает из кошелька купюры. Это самая узнаваемая в мире валюта – всесильный доллар. Посещение супермаркета для Лорен – еженедельный ритуал, и каждый раз оно сопровождается раздумьями о том, как с максимальной пользой потратить свой бюджет. Зарплата у нее повышается не так быстро, как раньше, тем не менее Лорен ухитряется иногда позволить себе купить что-нибудь сверх строго необходимого. Сегодня это радиоприемник для кухни. Стоит он так дешево, что она едва верит своим глазам. Впрочем, в каждом проходе гигантского супермаркета ее взгляд упирается в ценники с предложениями, одно выгоднее другого. Кассир желает ей хорошего дня, и она направляет свою тележку через толпу покупателей к парковке, подальше от магазинного шума и суеты, подальше от искушения тратить деньги.

Каждую неделю около 100 миллионов американцев предпринимают аналогичное паломничество в храмы потребления. Какие товары они скорее всего положат в свои тележки? Обыкновенную гроздь бананов, и дело здесь совсем не в отсутствии выбора. Загляните в ближайший гипермаркет Walmart (если учесть, что всего в США их насчитывается 3504, то он окажется примерно в 15 минутах езды от вас), и вы увидите: на его полках вас ждет 142 тысячи наименований разных товаров, как съедобных, так и несъедобных. Чтобы просто осмотреть их все, понадобится немалое время. Крупнейший Walmart находится в городе Олбани, штат Нью-Йорк. Его площадь составляет 24 тысячи квадратных футов – это четыре футбольных поля. Миновав специального сотрудника, встречающего в дверях покупателей («Добрый день, как поживаете?»), вы попадаете в ярко освещенный зал с множеством проходов, заставленных полками с продуктами питания, игрушками, электроникой, инструментами, одеждой, средствами ухода за автомобилем и так далее.

Это магазин, в котором принцип низких цен доведен до абсолюта. Вы на каждом шагу наталкиваетесь на объявление «НИЗКИЕ ЦЕНЫ КАЖДЫЙ ДЕНЬ», и правда, искусы ждут вас куда ни глянь. Перед этими ценниками невозможно устоять, они сулят невероятное удовлетворение всех ваших потребностей, обещают облегчить вам жизнь – в обмен всего на несколько долларов.

Для сотрудников Walmart и его покупателей цена – это все. Средний доход типичного покупателя Walmart чуть ниже среднего по стране. Каждый пятый расплачивается за покупки продуктовыми талонами, предоставляемыми правительством гражданам с низкими доходами. Ценовая политика Walmart позволяет таким покупателям, как Лорен Миллер (женщин сюда ходит втрое больше, чем мужчин), успешно растягивать свой бюджет.

Это и есть Американская Мечта – по дешевке. Низкие цены оборачиваются для Walmart высокой прибылью. В США через кассы этой торговой сети ежедневно проходит около 1 млрд долларов. Отделения сети в других странах приносят еще 250 млн долларов – или около того. В 2016 году объем продаж сети составил сумму в 481 млрд долларов. Иначе говоря, каждую минуту магазины сети продавали товаров на сумму 900 тысяч долларов – и не будем забывать, что работают они круглосуточно. Цены здесь действительно низкие, но главное не это, а то, что они расположены практически повсюду и предлагают товары на любой вкус. А кушать, как известно, надо всем.

В храме низких цен и бесконечных предложений ничего не стоит растеряться и бросить в тележку парочку товаров, не входящих в перечень необходимых. Как насчет симпатичного резинового утенка для ванной за два доллара? Пары наушников за шесть долларов? Радиоприемника, который стоит меньше двадцатки? Основную выручку сети Walmart обеспечивает продажа непродовольственных товаров, хотя большую часть полученных за них долларов получают не сотрудники Walmart и даже не его акционеры. Новый радиоприемник Лорен Миллер отделяют от его нового дома всего несколько миль, зато ее деньгам предстоит проделать путь длиной во много тысяч миль – на завод, расположенный на другом краю света и выпускающий подобные радиоприемники огромными партиями.

Сэм Уолтон основал Walmart – «империю бесконечного ассортимента и низких цен» – в Арканзасе в 1962 году под слоганом «ВСЕГДА НИЗКИЕ ЦЕНЫ. ВСЕГДА». С каждого заработанного доллара Walmart забирает себе в качестве прибыли примерно три цента. Поэтому компания старается тратить на закупку товаров как можно меньше. Той же идеологии Сэм придерживался и в собственной жизни. Даже разбогатев, он продолжал ездить на дешевом грузовичке, а в деловых поездках снимал один номер на двоих с партнером по бизнесу. Именно это помогло ему понять, что движет американским потребителем – желание найти самое выгодное предложение. Для многих из них оно было продиктовано вовсе не необходимостью. Полвека спустя у этой стратегии остаются свои приверженцы, которые подобно Лорен Миллер регулярно совершают паломничество в его магазины.

Как говорил Сэм Уолтон, «многие из произведенных в Америке товаров неконкурентоспособны – или по цене, или по качеству, или по тому и другому одновременно». По иронии судьбы, компания, построенная завзятым капиталистом, богобоязненным мистером Уолтоном, в значительной степени возлагает свои надежды на союз с Китайской Народной Республикой. Скорее всего, именно там находится завод, на котором произвели радиоприемник, купленный Лорен Миллер. Так, в 2004 году сеть Walmart заказала в Китае товаров на сумму 18 млрд долларов. Всего за два года объем заказов «прыгнул» вверх на 40 %. Возможно, это стало результатом переноса в 2002 году подразделения компании по поиску производителей в китайский город Шэньчжэнь.

В 2004 году компания предпочитала публично об этом не распространяться. Однако, судя по анализу объема грузовых перевозок и ряду других показателей, за прошедшее с тех пор десятилетие ежегодные закупки китайских товаров сетью Walmart утроились и достигли суммы в 50 млрд долларов. Дешевый радиоприемник – это одна крошечная капля в бескрайнем океане товаров, заполняющих полки американских магазинов. Вдоль восточного побережья Китая и дальше, вглубь материка, выросли корпуса заводов. Были построены суда, способные всего за пять дней пересечь Тихий океан, и каждый из них перевозил 15 тысяч контейнеров. Все это – для того, чтобы удовлетворить ненасытных покупателей сети Walmart. Одному этому ретейлеру Китай посредством 20 с лишним поставщиков продает товаров больше, чем всей Германии или Великобритании. Большая часть каждого доллара, потраченного покупателем американского магазина Walmart на игрушку, бытовой прибор или футболку, скорее всего, очутится в кармане китайского производителя.

Walmart – далеко не единственная американская компания, совершающая закупки в Китае, но на его долю приходится больше 10 % долларов, которые американские потребители тратят на приобретение китайских товаров. Расставшись со своим честно заработанным долларом, Лорен Миллер стала частью глобального соглашения: дешевая электроника в обмен на самую надежную в мире валюту. В 2015 году в США из Китая было доставлено товаров на сумму больше 483 млрд долларов; путешествие в обратном направлении совершили товары на сумму 116 млрд долларов. Разность между этими двумя цифрами – она же дефицит торгового баланса – составила 367 млрд долларов и стала крупнейшей в истории. Особенно заметным ее рост стал в нынешнем веке, не в последнюю очередь из-за покупательских привычек посетителей сети Walmart.

Лорен Миллер делает то же самое, что и миллионы других американцев, – она несет свой доллар в Walmart. Но этот скромный одинокий доллар – часть огромной глобальной истории. Он – не просто шестеренка в грохочущем механизме крупнейшего в мире потребителя; он – ключевой элемент взрывного развития глобальной торговли, которая стала одним из важнейших признаков экономической и политической картины нашего века. Он – часть процесса, который привел не только к перераспределению богатства, созданию и ликвидации рабочих мест, росту и падению благосостояния, но и к смещению центров силы.

По данным одного исследования, решение Walmart импортировать товары из Китая обошлось США за последние 12 лет примерно в 400 тысяч рабочих мест в сфере производства. Walmart это отрицает. Торговля ведь тоже создает рабочие места – в сфере распространения и логистики. С другой стороны, поддержание цен на низком уровне позволяет потребителям тратить больше денег на закусочные и походы в кино, что также способствует росту количества рабочих мест, хотя и с другими зарплатами.

Бесспорно, изменения в структуре занятости стали серьезной проблемой для законодателей западных стран и головной болью для работников и бизнеса. Ирония заключается в том, что торговый бум может устраивать Лорен Миллер как потребителя, но совершенно не нравится ей как работнику или предпринимателю. В принципе она вообще может лишиться работы. В 1985 году компания Сэма Уолтона разместила во всех крупных газетах огромную полосную рекламу, призывавшую: «Покупайте американское!» В рамках этой акции Walmart по инициативе Билла Клинтона (тогдашнего сенатора штата) перенес часть производственных мощностей с Дальнего Востока в Арканзас, на убыточную фабрику по пошиву одежды. Компания стремилась сыграть на чувствах своей постоянной клиентуры. Тем не менее объем импорта из Китая продолжал расти.

С начала 1990-х в промышленном секторе США исчезло больше 4,5 млн рабочих мест. Так называемый «Ржавый пояс» – сердце индустриальной Америки – протянулся от штата Нью-Йорк, через Пенсильванию, Огайо и Мичиган, к северу, вплоть до Индианы, Иллинойса и Висконсина. Расположенные здесь заводы остановились, не выдержав конкуренции с заокеанскими производителями. Город Флинт в Мичигане – это родина компании General Motors, а также кинодокументалиста Майкла Мура. Как раз он и снял фильм «Роджер и я», рассказывающий о том, как General Motors перенесла производство из Флинта в другие места, например в Мексику. На пике роста в General Motors работало 80 тысяч человек; сегодня это число упало до 5 тысяч. Население города сократилось вдвое и составляет 100 тысяч человек. Две пятых обитателей Флинта живут в нищете. Еще до недавнего скандала, связанного с загрязнением питьевой воды, средняя стоимость дома во Флинте упала до 20 тысяч долларов.

Для семей, живущих в городах наподобие Флинта, а также для их политических представителей все это – жуткая головная боль. Они пытаются спасти одряхлевшее производство, вынужденное конкурировать с молодыми и шустрыми предприятиями с Востока. Самое забавное, что аналогичные действия способствовали процветанию американской промышленности в ее младенческом возрасте. С 1816 по 1945 год в США действовали самые высокие в мире пошлины на импортные товары. За этой виртуальной стеной собственное американское производство чувствовало себя превосходно – никакой конкуренции извне. Это и позволило Америке подняться до роли глобального лидера.

Почему бы сегодня Америке не производить «американское», а покупателям – не покупать «только американское»? Патриотизм – штука, полезная для политики, но не слишком выгодная экономически. Сэм Уолтон предпочитает заполнять полки своих магазинов товарами, привезенными издалека, – в полном соответствии с политической идеологией, также заимствованной из-за рубежа, точнее, из Великобритании, где ее в XVIII веке разработали Адам Смит и Давид Рикардо.

Адам Смит прославился, попытавшись проанализировать, как производится обыкновенная булавка. Оказалось, этот процесс включает в себя 18 этапов. Если каждую булавку, утверждал он, будет изготавливать один рабочий, он не сможет сделать много булавок. Но если каждую операцию поручить отдельному рабочему, эффективность производства намного вырастет. Вы сделаете больше булавок и сможете больше заработать. Если вы произвели булавок больше, чем требуется для снабжения местного рынка, то излишек можно обменять на что-то еще. Так родилась теория специализации.

Но как объяснить, почему та или иная страна выбирает ту или иную специализацию и как она ею торгует? Эти вопросы подробно рассмотрены в работах Смита и одного из его последователей, Давида Рикардо. Оба приходят к выводу: стране выгоднее покупать товары там, где они дешевле, чем производить самостоятельно. Ей следует производить только те товары, в которых она обладает «абсолютным преимуществом». И даже если она способна производить все товары эффективнее, чем другие, ей имеет смысл сосредоточить свои усилия на том, что у нее получается лучше всего, то есть на тех областях, в которых у нее есть «относительное преимущество».

Все зависит от того, сколько стоит произвести что-либо в том или ином месте. Что влияет на эту стоимость? Несколько факторов: доступность природных ресурсов, климат, почва, наличие рабочей силы, уровень заработной платы, стоимость аренды, законы, квалификация работников, техническое обеспечение, транспортная сеть. В Китае много молодой рабочей силы и сравнительно мало законодательных ограничений. Китайский рабочий за каждый доллар готов работать примерно в пять раз больше, чем его американский коллега. Компании Walmart дешевле закупать товары в Китае, потому что Китай специализируется на низкотехнологичном производстве. Заводы в Шэньчжэне выпускают игрушки и электронику за малую часть того, во что они обошлись бы на заводе в Мичигане. Китайским производителям – да и любым другим – выгодно продавать свои товары в США. Из каждых пяти долларов, которые тратят потребители, один поступает из кармана американца – это до сих пор самый большой в мире рынок.

Но потоки товаров не движутся в одном-единственном направлении. Благодаря усилиям по мелиорации земель, умеренному климату и хорошим почвам США сумели занять нишу в производстве соевых бобов – то, чего не смог сделать Китай, страдающий от недостатка водных ресурсов и склонных к эрозии почв. На долю Америки приходится треть мирового производства сои, которая используется в пищевой промышленности и сельском хозяйстве (как кормовая культура). Разумеется, самым крупным потребителем сои является страна с самым многочисленным населением. Чем богаче становится Китай, тем быстрее растет его потребность в мясе, а следовательно, и в кормах. Из каждых трех соевых бобов, выращенных в США, два достигают берегов Китая. За последние десять лет объемы импорта сои в Китае утроились.

На другом конце спектра расположились США, занимающие лидирующие позиции по продажам высокотехнологичной продукции. Например, в прошлом году Китай приобрел у Америки самолетов на 8 млрд долларов. По оптимистичным прогнозам американского авиакосмического гиганта Boeing, в ближайшие 20 лет Китай закупит самолетов больше чем на 1 трлн долларов, и Boeing рассчитывает, что львиная доля заказов достанется ему.

Почему Китай не планирует увеличивать инвестиции в собственную аэрокосмическую промышленность, а Америка не торопится сосредоточить усилия на удовлетворении повседневных нужд собственного населения?

Представим себе, что все рабочие американских и китайских заводов будут изготавливать или самолеты, или радиоприемники. Предположим, что это высококвалифицированные работники, что затраты на логистику минимальны, а никаких препон в виде тарифов не существует. Допустим, Китай может произвести один самолет или 100 тысяч радиоприемников. Америка теми же усилиями может произвести два самолета или 100 тысяч радиоприемников. Если бы обе страны решили выпускать и радиоприемники, и самолеты, то в один и тот же отрезок времени они смогли бы произвести три самолета и 200 тысяч радиоприемников.

Но что, если бы обе страны приняли решение специализироваться на производстве самолетов? США пришлось бы пойти на меньшие жертвы, отказавшись ради одного самолета от производства 50 тысяч радиоприемников – а не 100 тысяч, как Китаю. Логично, что США предпочли бы оставить производство радиоприемников Китаю, а самим заняться производством самолетов, и наоборот. В этом случае мы получили бы четыре самолета производства США и 200 тысяч радиоприемников китайского производства. Те же ресурсы, те же две страны, но конечный результат больше.

Что произойдет, если Китай сможет производить что угодно, включая самолеты (которых сейчас он не производит), дешевле и эффективнее? Для США все равно будет выгодно специализироваться в производстве самолетов, если они смогут делать это более эффективно (по сравнению с радиоприемниками), чем Китай. Представим себе, что США, используя равные ресурсы, могут сделать два самолета или 50 тысяч радиоприемников, а Китай – три самолета или 150 тысяч радиоприемников. Для изготовления каждого самолета Америке пришлось бы принести в жертву 25 тысяч радиоприемников, а Китаю – 50 тысяч. Подобное «жертвоприношение» – это метод, с помощью которого экономисты измеряют стоимость изготовления такого самолета. США жертвует меньшим, что означает: они обладают сравнительным преимуществом в изготовлении самолетов. Если каждая страна специализируется на чем-то своем, конечный результат еще больше.

Таким образом, специализация и свободная торговля оборачиваются ростом количества товаров и снижением их себестоимости. Ниже себестоимость – ниже цены. Китай получает самолеты, в которых нуждается для удовлетворения страсти к путешествиям своего богатеющего населения, а Лорен Миллер экономит часть своего бюджета, купив китайский радиоприемник в магазине Walmart. Как следствие, у нее остается больше денег, чтобы потратить их на что-нибудь другое, например, сходить в выходные с детьми в боулинг.

Более низкие цены означают более низкую стоимость жизни. Поскольку инфляция равнозначна росту стоимости жизни, ее уровень тоже снижается. Центральные банки, ответственные за управление денежной массой, процентными ставками и макроэкономикой своих стран, видят свою задачу в том, чтобы держать инфляцию на цепи, гарантируя экономическую и финансовую стабильность. Они устанавливают темпы роста инфляции. Если цены растут быстрее этого показателя, банк поднимает процентную ставку, чтобы ограничить доступ к кредитам и снизить траты; тогда ретейлерам труднее поднимать цены. Дешевые китайские товары тоже помогают сохранять процентные ставки в США на низком уровне. Это, в свою очередь, помогает держать на низком уровне стоимость потребительских и предпринимательских кредитов. Дешевые китайские товары дают Лорен Миллер возможность платить ипотеку за свой дом и покупать в него разные вещи.

Короче говоря, свободная торговля гарантирует повышение жизненных стандартов для всех. Но так ли это на самом деле?

В реальности мир устроен не так, как описано выше, – и никогда не был так устроен. Во-первых, транспорт – даже в эпоху контейнерных перевозок – имеет свою стоимость, как финансовую, так и экологическую. Это одна из причин, по которым автомобильная промышленность Китая переживает бурный рост и в настоящее время превосходит размерами американскую и японскую, вместе взятые.

Да и рабочие не настолько универсальны. Тот, кто умеет собирать радиоприемники, не обязательно разбирается в конструкции самолетов. От работников разных производств требуются разные трудовые навыки, приобрести которые не так просто. Это может вести к массовой потере рабочих мест, сопровождаемой катастрофическими последствиями для таких городов, как Флинт. Покупка нового китайского радиоприемника может казаться финансово разумной с точки зрения отдельного человека, но на государственном уровне она оборачивается серьезными политическими и экономическими потрясениями.

Жители разных стран мира так же, как Лорен Миллер, совершают еженедельные покупки в супермаркетах вроде Walmart. Доллары, евро, иены и другие валюты, которые тратят покупатели, способствуют процветанию развивающихся стран, превращенных в мастерские мира. Гиганты ретейла наподобие сети Walmart продают дешевые радиоприемники жителям «ржавого пояса», которые когда-то производили их сами. Сегодня, когда эта промышленность исчезла, не выдержав конкуренции, люди, которые в ней работали, попадают в еще большую зависимость от таких ретейлеров, как Walmart, потому что иначе им не свести концы с концами. Ирония заключается в том, что причиной тому стала стратегия Walmart, который предпочитает гоняться за выгодой в других странах. Все громче звучат голоса тех, кто убежден: за более дешевые товары заплатили заводские рабочие стран Запада.

Теоретически глобализация и свободная торговля служат интересам потребителей и стран в целом. Теоретически. Но жители Гуанчжоу или Тихуаны не голосуют на американских выборах. В отличие от жителей Флинта, потерявших источник средств к существованию. Что хорошо для мира в целом или даже для Америки в целом, которая выигрывает от снижения стоимости жизни, то не обязательно хорошо для локальных экономик, а также для государственных чиновников, несущих ответственность перед своими гражданами. Кое-кто – и не только в Америке – чувствует, что блага глобализации прошли мимо него. Проигравшие в этой игре протестуют, и потому растут националистические и изоляционистские настроения, а также стремление устанавливать деловые контакты с теми, кто находится ближе – и географически, и эмоционально. Зреет конфликт между внутренней политикой и глобальной экономикой.

Что могут сделать правительства для защиты убыточных производств и депрессивных регионов от угроз свободной торговли и снижения дефицита торгового баланса? Для начала – ограничить нас в нашем выборе. Например, сделать китайский радиоприемник менее привлекательным для покупателя, а то и вовсе убрать его с рынка. Хотите, чтобы люди покупали американское? Тогда добейтесь того, чтобы импортные товары были относительно дорогими или труднодоступными. Попробуйте обложить поступающие в страну товары пошлинами или ревностно следите за тем, чтобы их объем не превышал установленной квоты.

На самом деле по-настоящему свободной торговли почти не существует. Барьеры для коммерческой деятельности есть везде – от таможенников, проверяющих чемоданы на наличие контрабанды, до наценок, удваивающих цену товаров, поступающих в Бутан. Эти барьеры принимают самые разнообразные формы.

Иногда та или иная страна устанавливает наценку на экспортируемые товары, делая их более дорогостоящими для зарубежных покупателей. Это может показаться странным, поскольку обычно цель производителя – продавать дешевле своего соседа. Еще более странно это выглядит, когда чем-то подобным занимается Китай. Но такое случается. Высокие мировые цены на зерно побуждали китайских фермеров продавать свой урожай за границу, что привело к нехватке зерна внутри страны. Для восстановления баланса правительство, опасавшееся, что в стране не хватит продовольствия, по сути ввело налог на экспорт. На долю Китая приходится одна пятая мирового населения, но только 7 % пригодных для сельского хозяйства земель.

И наоборот, правительство может выделить убыточным отраслям прямые субсидии, как, например, мы наблюдали в случае с некоторыми европейскими авиакомпаниями, или уменьшить им налоговую нагрузку. Еще более лобовой метод заключается в попытке контролировать валютный курс.

Чем ниже стоимость национальной валюты, тем выгоднее экспортировать за рубеж товары. Именно в этом неоднократно обвиняли Китай.

Одним из наиболее ярких примеров этого служит сталелитейная промышленность. Сегодня к ней приковано внимание всего мира. Невероятная скорость, с какой Китай стал мировой фабрикой, а также стремление преодолеть последствия финансового кризиса 2008 года привели к строительному буму, что, в свою очередь, означало рост спроса на сталь. К 2015 году Китай выплавлял половину всей стали, производимой в мире, и большая ее часть предназначалась для внутреннего потребления. Правительство субсидирует не только производителей стали, но и энергетиков, работающих на эту отрасль. В результате Китай смог продавать сталь ниже мировых цен. Это явление известно под малосимпатичным названием демпинга. Оно привело к падению цен на сталь во всем мире.

Остальным производителям стали было нелегко выжить, чего они не скрывали. Но вскоре строительный бум в Китае выдохся, и образовался избыток стали. Китай выбросил на мировой рынок еще больше стали, и, как следствие, цены упали еще ниже. В других странах сталелитейные предприятия закрывались и сокращали рабочие места. В 2016 году сталелитейная промышленность США вернулась к уровню 1973 года.

Последствия кризиса сталелитейной отрасли затронули не только «ржавый пояс». Для гарантии национальной безопасности каждая страна должна быть уверена, что сможет самостоятельно обеспечить себя продовольствием, водой, вооружениями, а возможно, и сталью. Не зря эти отрасли часто называют «стратегическими». Они действительно нуждаются в защите.

Существует несколько способов, какими США (или любая другая страна) защищают свою промышленность, одновременно получая определенную выгоду. Если импорт теряет свою привлекательность, ретейлеры начинают искать поставщиков ближе к дому. Производители, переживающие не лучшие времена, снова открывают предприятия, создавая новые рабочие места. Введение пошлин означает дополнительные поступления в бюджет. Это хорошая новость как для бюджета штата Мичиган, так и для федерального бюджета. Чего не скажешь о заводах в Шэньчжэне.

Со стороны Китая было бы нормальной реакцией «дать сдачи», то есть в свою очередь ввести экспортные пошлины и создать барьеры на пути американских товаров. Ответные действия подобного рода быстро перерастают в торговую войну. Ее результат? Пострадают не только заводы в Шэньчжэне, но также Boeing и Ford, поскольку Китай станет закупать аэробусы, произведенные в Европе, и автомобили марки «фольксваген». Под угрозой могут оказаться рабочие места и целые направления бизнеса.

Некоторые работники обнаружат, что их рабочие места сохранены благодаря политике ограничения импорта. Но расплачиваться за это они будут, когда захотят потратить заработанные деньги. Пошлины обернутся ростом цен на импортные товары. Повышение стоимости жизни побуждает центробанки повышать процентную ставку. Покупателям будет хватать денег на меньшее количество товаров, но не только. Их выбор станет беднее, потому что некоторые импортные товары просто исчезнут с рынка. Вот вам и повышение уровня жизни.

Производственные процессы – штука сложная. В «американском» самолете Boeing могут быть использованы двигатели из Великобритании, навигационные приборы из Канады и титан из Китая. Повысьте пошлины на импорт из Китая, и Boeing почувствует это очень быстро. Типичный айфон собирают из деталей, произведенных в дюжине стран, включая Тайвань, Китай и Германию. Если Вашингтон решит нанести удар по свободной торговле, больно станет покупателям смартфонов Apple и инвесторам Кремниевой долины.

В какой степени ограничение импорта из Китая позволит Америке перезагрузить производство? Число рабочих мест в американской промышленности начало снижаться еще до того, как США подписали соглашение о свободной торговле, например с Мексикой. Возможно, развитие технологий повлияло на это не меньше, чем перенос производства за тысячи миль от американских границ. Пошлины решают не все. Роботы уже здесь.

Торговая война может обернуться серьезными последствиями. В 2016 году вновь избранный президент США Трамп предложил поднять ввозные пошлины на китайские товары на 45 %. Экономисты из таких банков, как HSBC и Daiwa Capital Markets, предупредили, что это может привести к падению экспорта США на 50–85 %, то есть на сумму около 420 млрд долларов. Китай потерял бы на этом около 5 % доходов, поставив под угрозу миллионы рабочих мест.

Чтобы более наглядно представить себе, как действуют торговые барьеры, вспомним историю Великой депрессии в Америке. В 1920-х годах экономика переживала невероятный бум: промышленность и рынок ценных бумаг стремительно росли. Долго такое продолжаться не могло. В 1929 году в результате биржевого краха («черного вторника») на Уолл-стрит акции всего за неделю подешевели на треть. Потребителям был нанесен жестокий удар: они потеряли не только деньги, но и уверенность в завтрашнем дне. Предприятия увольняли рабочих тысячами. То, что должно было стать сравнительно кратковременной рецессией – неудачным периодом в развитии экономики, – усугубилось действиями властей, которые не решились влить дополнительные деньги в поддержание экономической системы (осуществить то, что называется количественным смягчением). В 1930 году был принят закон Смута-Хоули, согласно которому были подняты импортные пошлины на 890 видов сельскохозяйственной продукции. Он ставил своей целью помочь американским фермерам, пострадавшим от беспрецедентно мощных пыльных бурь и засухи, обрушившихся на прерии Канады и США (известных как Пыльный котел). Но это привело к резкому росту цен на продовольствие, что больно ударило по малоимущим американцам. Другие страны ответили на эту инициативу введением своих пошлин, и объем мировой торговли сократился на 65 %. Протекционизм, веком раньше позволивший США создать мощную промышленность, теперь усилил негативные последствия Великой депрессии.

Эта торговая война, как затем и Вторая мировая, оставила на теле Америки глубокие шрамы. Поэтому США предложили своим союзникам обсудить возможность снижения торговых пошлин. Незадолго до того, с целью координации финансовой политики, были основаны Всемирный банк и Международный валютный фонд (МВФ). Мысль состояла в том, чтобы создать аналог этих институтов, которые могли бы способствовать развитию торговли.

В 1947 году под эгидой организации с труднопроизносимым названием Генеральное соглашение о таможенных тарифах и торговле (ГАТТ) в Женеве прошли консультации, положившие начало постепенному снятию торговых барьеров. 23 страны договорились о торговых льготах на 45 тысяч наименований товаров общей стоимостью 10 млрд долларов. Неплохой результат для всего семи месяцев работы.

Это было только начало. Большая часть торговых барьеров осталась нетронутой, а взаимные соглашения касались не полной отмены, а лишь снижения торговых пошлин. На протяжении последующих 50 лет переговоры продолжались, имея целью снять ограничения в мировой торговле. В 1995 году ГАТТ была преобразована во Всемирную торговую организацию (ВТО). Дело было не просто в смене вывески. Если ГАТТ работала над созданием свода правил для торговли, то ВТО занимается управлением и развитием торговли с опорой на уже существующие правила и следя за их соблюдением. Членство в ВТО – добровольное, и организация постоянно расширяется. В 2001 году ее 143-м участником стал Китай.

Сегодня в ВТО вступили больше 160 стран. В центре мирового внимания чаще оказываются крупные игроки, хотя около трех четвертей членов ВТО представлены странами с невысокими доходами, многие из которых предпринимают усилия по развитию своей промышленности чуть ли не с нуля. Правила дозволяют смягчать для них торговые ограничения. В принципе помощь развивающимся странам является одним из приоритетных направлений деятельности ВТО.

ВТО занимается разрешением конфликтов. Решения в этой крупнейшей международной законодательной и судебной организации принимаются на основе консенсуса. Следует ли разрешить Китаю субсидировать производство риса? Правильно ли привлекать государственные инвестиции для спасения американской автомобильной промышленности после финансового кризиса 2008 года? ВТО приходится исследовать «улики» категории «он сказал, она сказала» и вести себя подобно взрослому воспитателю, разбирающему споры на детской площадке. За первые 20 лет своего существования ВТО приняла к рассмотрению около 500 жалоб.

Большая их часть касается демпинга, то есть продажи товаров по цене ниже себестоимости, как в случае с китайской сталью. Обычно это становится возможным за счет государственного субсидирования. С таким производителем трудно конкурировать. С другой стороны, дешевая сталь оказалась выгодной для реализации многих производственных и строительных проектов в разных странах мира. Но если ВТО решит, что та или иная страна нарушила правила, она может разрешить другим участникам дать нарушительнице сдачи. Например, Евросоюз и США смогли обложить пошлинами слишком дешевую китайскую сталь.

В целом создание ВТО привело к увеличению степени свободы торговли, хотя и не освободило ее полностью. Поскольку развитие торговли означает рост экономики, оно способствовало увеличению числа рабочих мест и повышению зарплат. Для потребителей это обернулось более широким ассортиментом товаров и более низкими ценами.

Решение Лорен Миллер купить в супермаркете Walmart радиоприемник знаменует начало долгого путешествия ее доллара. Это путешествие позволит нам увидеть, насколько тесно процветание США связано с международной торговлей. Постоянное стремление людей повысить свой уровень жизни означает, что потребитель всегда будет искать наиболее дешевые товары. Чтобы Лорен Миллер не отправилась в такие магазины, как Kmart или Target, Walmart должен поддерживать низкий уровень цен – ниже, чем у конкурентов. Для этого он будет закупать товары у самого дешевого из доступных поставщиков, вне зависимости от того, в какой точке планеты находится этот поставщик, направляя в его карманы поток долларов.

Как Китай, да и другие страны, может составить конкуренцию США в этой сфере? Почему в Шэньчжэне за ту же работу платят в разы меньше, чем в Америке? Почему Walmart в Техасе платит кассиру 13 долларов в час, а в таком же магазине своей сети, расположенном в Китае, меньше 2 долларов?

В значительной степени эти различия объясняются демографией. В Китае число работоспособного населения превышает 900 млн человек; в США их в пять раз меньше. В среднем китайские рабочие моложе своих американских коллег. Если вы хотите нанять персонал на завод или в супермаркет в Китае, перед вами будет огромный выбор; вам не придется никого заманивать и соблазнять высокой зарплатой.

У китайских рабочих не так много альтернативных возможностей. Традиционно все страны начинают с развития сельского хозяйства, затем переходят к промышленному производству и, наконец, к сфере услуг. Китай находится на сравнительно ранней стадии этого процесса. Для многих из тех, кто изготавливает игрушки для сети Walmart, выбор в последние десятилетия выглядел следующим образом: или вкалывать на ферме, или отправиться в дельту реки Чжуцзян в погоне за более высоким заработком. На конвейерной сборке можно заработать больше, потому что здесь требуется более широкий набор навыков.

Даже сегодня производство в Китае и Америке сильно отличается одно от другого. США до сих пор блистают в области высокотехнологичных производств с использованием передовых достижений науки и техники: они будут выпускать скорее самолеты, чем электрические лампочки. Это требует наличия специального оборудования и высококвалифицированной рабочей силы. Обычно это приводит к более высокой производительности труда. Частично мы можем объяснить это явление тем, что у США была фора – промышленная революция произошла здесь 140 лет назад.

Китайскому стремлению стать «мировой мастерской» всего несколько десятилетий. США уже полтора века поддерживают деловую атмосферу, способствующую появлению новых идей и развитию конкуренции. В Китае, с его конфуцианской культурой и неизжитым наследием коммунизма, условия для роста предпринимательской активности были намного хуже. Например, частная собственность на землю стала законной только в 1978 году. В самых разных сферах – от свободного обмена информацией до налоговой системы и защиты интеллектуальной собственности – Китай не слишком торопился с одобрением инноваций и свежих идей. До самого последнего времени здесь преобладала тенденция следования государственному планированию, а не поддержки стартапов. В 2015 году в рейтинге стран с наилучшим предпринимательским климатом США заняли первое место, а Китай – 61-е. Новаторские идеи помогают повысить производительность труда и, как следствие, платить работникам более высокую зарплату.

Хотя Америка предоставляет таким людям, как Стив Джобс, больше свободы для реализации их идей, она также накладывает на них гораздо больше ограничений. Это касается защиты прав работников – от оплачиваемых бюллетеней по болезни и техники безопасности до продолжительности рабочего дня. В Америке эти правила намного жестче, чем в Китае, где порой прибегают к использованию детского труда, нарушают закон о минимальном размере заработной платы, не говоря уже о нарушении экологических норм. Травмы на рабочем месте здесь гораздо более частое явление, чем на Западе.

Отвечая на гневный протест части своих потребителей, глобальные компании, такие как Walmart, стали внимательнее приглядываться к практикам своих китайских поставщиков. Но если учесть, что число предприятий-поставщиков составляет 80 тысяч, а расположены они в тысячах миль от вас, следить за ними не так-то просто. Правозащитные организации утверждают, что не слишком щепетильные владельцы предприятий в совершенстве владеют искусством обходить любые проверки.

Последствия этого могут быть ужасными, и не только для работников: в Тяньцзине, на складе опасных химикатов, расположенном в непозволительной близости от жилых домов, прогремели два взрыва, унесшие жизни 173 человек. Еще 120 человек погибли в пожаре, вспыхнувшем на птицефабрике, где отсутствовали средства противопожарной безопасности, а пожарные выходы оказались заперты.

Это только два примера крупных промышленных аварий, имевших место в Китае в последние годы, но таких случаев – многие десятки. Происшествий меньшего масштаба, в которых страдает не такое большое число людей, и вовсе не счесть. В Китае не существует закона о компенсации за ущерб здоровью, и рабочим не приходится надеяться, что работодатель оплатит им медицинские услуги по лечению. Заменить рабочих легче легкого. Как труд, так и сама человеческая жизнь ценится в Китае невысоко. В каком-то смысле китайские рабочие оплачивают своими жизнями глобализацию, но при этом не могут себе позволить пользоваться ее благами.

Горячечное нетерпение, с каким потребители встречают каждую новую версию айфона, показывает, что гаджеты фирмы Apple стали неотъемлемым элементом стиля жизни на всей планете. Новейшие модели смартфонов разрабатываются в Кремниевой долине, но собираются за тысячи миль от нее, в основном в китайском Чжэнчжоу, на заводах компании Foxconn. В 2017 году цена последней модели смартфона доходила до 999 долларов. Для рабочего на линии сборки это месячная зарплата. Среднему американцу – одному из соседей Лорен Миллер, – желающему купить такой смартфон, понадобится работать меньше недели.

Хипстеры, живущие в странах первого мира, не возражают против высоких цен на новейшие модели гаджетов. По некоторым оценкам, реальная стоимость сборки одного айфона составляет примерно 30 долларов. Даже с учетом затрат на разработку и дизайн, не обязательно иметь мозги как у Стива Джобса, чтобы понять: маржа прибыли Apple – колоссальна. Рабочим завода Foxconn, которые собирают айфоны, они недоступны. Но эти гаджеты на них и не рассчитаны. Акционерам Apple отлично известно: состоятельные потребители из разных стран мира готовы отваливать огромные деньги только за престиж обладания телефоном последней модели, отсюда и такие немыслимые цены.

Apple производит чуть более дешевые телефоны для стран с более низкими доходами. В Китае эта модель не смогла обогнать по продажам модели еще более дешевых брендов, хотя тот факт, что эта страна является одним из основных рынков для Apple, показывает, что состоятельная китайская элита желает иметь самые лучшие и самые навороченные телефоны и способна за них платить. Глобализация привела к тому, что в посткоммунистический Китай была импортирована одна чисто западная особенность – неравенство доходов. Пропасть между самыми богатыми и самыми бедными в Китае практически такая же, как в Америке.

В целом стоимость жизни в Китае не так высока, как в США. Цены на товары и услуги, от одежды до жилья, довольно низкие, за исключением тех случаев, когда речь заходит, например, об импортных смартфонах. (Но это в среднем: разумеется, если сравнить шикарные небоскребы в богатых кварталах Шанхая и пригороды Индианаполиса, вы получите совершенно другое соотношение. Но это исключение.) Китайские зарплаты в Китае ниже, чем американские в США, поэтому уровень жизни китайских рабочих ниже, чем у американских. Добавьте к этому загрязнение окружающей среды и отсутствие личных свобод, и вы неизбежно придете к выводу, что уровень жизни в Китае намного ниже, чем в Америке. Но это, скорее всего, не навечно.

За последние полвека или около того Китай изменился до неузнаваемости. В середине прошлого века в стране проводилась масштабная индустриализация под жестким правительственным контролем. Затем, в 1970-х годах, было отменено строгое планирование: сколько каких товаров производить и сколько из них кому потреблять. Предприятиям разрешили оставлять себе прибыль и устанавливать своим рабочим заработную плату. Но самое главное – они смогли продавать свою продукцию за рубеж. Китай начал превращаться в мировую мастерскую. По данным официальной статистики, с 1978 по 2012 год экономика Китая росла почти на 10 % ежегодно. Достоверность этих цифр вызывает сомнения, но в любом случае они неопровержимо свидетельствуют о темпах роста, в несколько раз превышающих американские.

Люди в массовом порядке переселялись из сельской местности в города, где располагались заводы, и их доходы увеличивались. Начиная с 1978 года свыше 700 млн человек вышли из-за черты бедности. По оценкам консалтинговой фирмы McKinsey & Company, численность среднего класса в Китае увеличилась с 5 млн человек в 2000 году до 225 млн к настоящему времени и продолжает расти. В среднем представители этого среднего класса зарабатывают от 11 до 43 тысяч долларов в год, владеют собственностью и проживают в городах. Очень похоже на Американскую Мечту и тем не менее очень заметно от нее отличается.

Что ждет Китай впереди? Либерализация и процветание несут с собой новые требования и устремления – вопреки ограничениям, накладываемым коммунистическим правительством. Возможно, низкие зарплаты были ключевым фактором, позволившим Китаю поднять свой экспорт, но рабочие начинают проявлять недовольство. Все яснее сознавая свою значимость, они требуют повышения зарплат, сокращения рабочего дня и улучшения условий труда. Что мешает работодателям заменить их на других, менее капризных? Теперь сделать это не так просто. Компании наподобие Foxconn и других поставщиков сети Walmart вынуждены все глубже проникать в сельские местности в поисках кандидатов на рабочие места.

Отчасти это явилось результатом действий правительства. В 1979 году стартовала кампания «Одна семья – один ребенок», рассчитанная на 35 лет. Она помогла снизить рождаемость, но обернулась малоприятными последствиями. Желание семей иметь мальчика привело к массовым убийствам девочек и росту числа абортов. Сегодня мужчин в Китае больше, чем женщин, на 60 с лишним миллионов. Также резко увеличился средний возраст населения: к 2050 году четверть населения Китая будет старше 65 лет. На самом деле рабочая сила в Китае сокращается.

Раньше на заводы приходили работать подростки и молодежь до 20 лет. Сегодня здесь работают сорокалетние. Китай может сколько угодно обходить международное трудовое законодательство, но рабочие начали сами выстраивать систему трудовых отношений. Одновременно увеличивается давление на работодателей со стороны потребителей из разных стран мира, которые понимают, что на китайских предприятиях созданы каторжные условия труда, и не желают с этим мириться.

Как следствие, уровень зарплат в Китае резко вырос. В 2014 году он подскочил на 9,5 %, и это самый медленный с 2000 года темп роста. О подобной динамике западные рабочие могут только мечтать, что не отменяет того факта, что они получают чеки на суммы в несколько раз больше. До недавнего времени этот тренд полностью соответствовал пятилетним планам китайского правительства. Руководство страны заинтересовано в повышении внутреннего потребления, а оно возможно только в том случае, если у населения есть в карманах деньги.

Однако рост зарплат ведет к росту себестоимости продукции, что невыгодно китайским предприятиям. Потребовать от Walmart платить за товары больше означает рискнуть потерять контракты. Поэтому предприниматели пытались делать все, чтобы сохранить низкую себестоимость производимой продукции. Один вариант – инвестиции в разработку технологий, которые позволят увеличить темпы производства и повысить производительность труда. Или, с учетом того, что Китай – огромная и неоднородная страна, почему бы не перенести производства туда, где рабочая сила стоит дешевле? Может, не надо сидеть в Шэньчжэне и ждать, когда рабочие сами придут наниматься на завод? К примеру, сегодня Foxconn производит телефоны в провинциях Хэнань, Сычуань и Гуйян, где зарплаты значительно ниже, земля дешевле, а налоговых льгот намного больше. Впрочем, это только временное решение. В конечном итоге затраты в этих провинциях, в свою очередь, возрастут, и рано или поздно предприятиям придется поднять цены на свою продукцию.

Какой будет реакция Walmart, когда счета на оплату товаров вырастут? Компания могла бы продолжить закупки за счет сокращения собственной прибыли, но это не понравится ее акционерам. Можно поднять цены на товары в супермаркетах, но это не понравится покупателям, которые, возможно, переметнутся в Target или Kmart, хотя и перед этими ретейлерами, скорее всего, встанут те же самые проблемы.

Наконец, Walmart может сменить поставщиков. Например, предложить клиентам покупать американское. Но, как мы уже видели, это будет означать многократный рост цен. А что, если поискать новых поставщиков где-нибудь еще дальше? Тогда покупательная способность Лорен Миллер достанется самому лучшему – или самому дешевому – поставщику. И тут на сцену выходят Вьетнам, Филиппины и некоторые другие страны.

По сравнению с Вьетнамом китайские зарплаты выглядят почти фантастически большими. Так, минимальная зарплата вьетнамского рабочего в легкой промышленности составляет около 100 долларов в месяц. Это меньше одной пятой зарплаты китайского рабочего, который шьет такие же точно футболки.

Сегодня одежда с меткой «Made in Vietnam» продается во всех крупнейших сетях, от H&M до Uniqlo. В гардеробе Лорен Миллер ее тоже достаточно. В 2013 году Walmart открыл офис по поиску поставщиков в Хошимине. В общем объеме вьетнамской экономики 3 доллара из 20 приходятся на долю легкой и текстильной промышленности. В этих отраслях трудится около 3,5 млн человек.

Развитие Вьетнама тормозили необходимость импортировать значительную часть материалов, от тканей до молний, малый размер предприятий и плохо отлаженная система доставки готовой продукции. Однако руководство страны вынашивает амбициозные планы изменить эту ситуацию, в том числе благодаря строительству нового аэропорта и заключению торговых соглашений с Евросоюзом. В течение ближайших десяти лет планируется удвоить экспортную выручку от продажи продукции легкой промышленности.

Этим планам был нанесен жестокий удар, когда США отказались от поддержки торгового соглашения с Вьетнамом. Участие в Тихоокеанском партнерстве позволило бы снизить американские пошлины (которые в настоящее время составляют 17 %) на текстильную продукцию вьетнамского производства. Тем не менее эта страна продолжает идти путем Китая, а ее предприятия становятся все более привлекательной альтернативой по сравнению с китайскими.

Со временем зарплаты вырастут и во Вьетнаме. Что дальше? Мировые ретейлеры снова начнут искать очередного дешевого поставщика. Бангладеш и Камбоджа дешевле. Однако отсутствие нормативов в области трудового законодательства, которые привели к страшной трагедии, когда загорелся завод «Рана Плаза» в Дхаке и унес жизни 1129 человек, заметно снижает их привлекательность. Но и это может измениться. Еще есть Мьянма, в которой H&M уже закупает джемперы. Картина становится все более динамичной. Конкуренция растет. Все новые страны вступают в борьбу за доллар Лорен Миллер.

Как это сказывается на Китае? Судя по всему, еще на какое-то время страна останется ключевым производителем простых товаров – в пользу этого говорит уже созданная прочная репутация. Но развитие домашних брендов, например таких, как телефоны Xiaomi, доказывает, что Китай отвоевывает свою нишу не только в изготовлении, но и разработке высокотехнологичных товаров. Он больше не оставляет это Соединенным Штатам. Взрывной рост доли среднего класса с соответствующими потребительскими привычками создал новые возможности, в том числе способствовал подъему онлайн-торговли, например гигантской компании Alibaba, чей выход на мировой рынок побил все рекорды на американской бирже. В 2016 году она опередила Walmart, став крупнейшим ретейлером планеты, хотя вместо настоящих полок у нее – виртуальные.

Но давайте вернемся к более традиционным формам продаж магазинов сети Walmart. В этой сфере Китай остается основным поставщиком товаров, в изобилии заполняющих полки супермаркетов. Доллар, с которым Лорен Миллер рассталась возле кассы Walmart в Техасе, достался производителю радиоприемника, расположенного за восемь тысяч миль от нее, в Шэньчжэне. Но надолго этот доллар там не задержится.