У более развитых и более информированных форм жизни в мозге возникает специализация, позволяющая всему клеточному сообществу руководствоваться характером его регуляторных сигналов. Развитие лимбической системы привело к созданию уникального механизма преобразования химических сигналов в ощущения, доступные всем клеткам сообщества. Сознательная составляющая нашего разума воспринимает эти сигналы как эмоции. Она не только «регистрирует» поток координационных клеточных сигналов, составляющих «интеллект» организма, но и генерирует эмоции, проявляющиеся в виде контролируемых выбросов регуляторных сигналов нервной системой.

Когда я изучал механизмы работы клеточного мозга и попутно приходил к пониманию функционирования человеческого мозга, Кэндис Перт занималась изучением его работы и попутно приходила к пониманию механизмов функционирования мозга клеточного. В своей книге «Молекулы эмоций» Перт рассказывает, как исследования информационных рецепторов мембраны нервных клеток привели ее к выводу, что в большинстве, если не во всех клетках организма присутствуют одни и те же воспринимающие рецепторы. С помощью изящных экспериментов Перт показала, что «сознание» не сосредоточено в голове человека, а распределено по всему телу благодаря сигнальным молекулам. Не менее важен вывод Перт и о том, что эмоции порождаются не только реакцией организма на информацию, полученную из окружающей среды. Механизм самосознания также может побуждать мозг вырабатывать «молекулы эмоций», преодолевая влияние организма. По этой причине воздействие сознания может привести как к выздоровлению больного организма, так и к заболеванию здорового – я намереваюсь более подробно остановиться на этой теме в главах 6 и 7. «Молекулы эмоций» – чрезвычайно познавательная книга, прекрасно описывающая процесс научного открытия. Она проливает свет на некоторые причины тех ожесточенных дискуссий, которыми сопровождались попытки представить новые идеи в кругах официальной науки – увы, мне эта тема тоже хорошо знакома!

Благодаря своей способности воспринимать и координировать поток регулирующих поведение сигналов в клеточном сообществе, лимбическая система явилась источником величайшего эволюционного преимущества. Развитие внутренней сигнальной системы, увеличение ее эффективности обусловило увеличение объема мозга. В многоклеточных организмах существенно возросла доля клеток, ответственных за реагирование на все более широкий спектр сигналов внешней среды. Если отдельные клетки могли реагировать на простейшие сенсорные ощущения – скажем, распознавать предмет как красный, круглый, ароматный, сладкий, то возросшая мощь мозга многоклеточных организмов позволила им объединять эти простые ощущения на более высоком уровне сложности – воспринимать «яблоко».

Возникшие в ходе эволюции основополагающие рефлекторные образы поведения передаются потомкам в виде генетически обусловленных инстинктов. Эволюция крупного мозга, отличающегося возросшим количеством нервных клеток, дала живым организмам возможность полагаться не только на инстинктивное поведение, но и учиться на приобретенном опыте. Появление новых типов рефлекторного поведения – это в значительной мере результат выработки условных рефлексов. Возьмем для примера опыты Павлова, в ходе которых он заставил собак выделять слюну в ответ на звон колокольчика. Сначала Павлов приучил животных к тому, что этот звон сопровождается появлением пищи, а потом позвонил в колокольчик, но пищу не подал. Однако животные были уже настолько запрограммированы на появление пищи вместе со звонком, что у них даже без нее начинала рефлекторно выделяться слюна. В данном случае мы имеем пример «бессознательного», приобретенного рефлекторного поведения.

Рефлекторное поведение может быть совсем простым, как подрагивание ноги при ударе молоточком, и достаточно сложным, как поведение водителя автомобиля, несущегося по оживленной трассе со скоростью сто километров в час, – хотя сознательная часть его ума полностью занята беседой с пассажиром. При всей своей сложности, такое рефлекторное поведение не требует мышления. Благодаря механизму условного рефлекса нервные пути, соединяющие первоначальные стимулы и конечные реакции, приобретают жестко заданную структуру, которая обеспечивает их безошибочное повторение. Такие запечатленные нервные пути – это то, что мы называем «привычками». У животных на более низкой ступени развития весь мозг имеет такую структуру, чтобы поддерживать исключительно привычные реакции. Собаки Павлова выделяли слюну именно рефлекторно, а не намеренно. Действия человеческого подсознания тоже рефлекторны по своей природе и не подчинены разумным соображениям или мышлению. Эта часть разума обусловлена активностью всех мозговых структур, которые присутствуют у животных, в процессе развития не пришедших к самосознанию.

У человека и ряда других высших млекопитающих в ходе эволюции в мозге развилась специальная область, связанная с мышлением, планированием и принятием решений – предлобная кора. Эта часть переднего мозга, судя по всему, является местом локализации «самосознающей» компоненты разума. Она является «саморефлексирующей» и представляет собой новообразованный «орган чувств», предназначенный для наблюдения за нашим поведением и эмоциями. Кроме того, самосознающая компонента имеет доступ к большей части данных, хранящихся в долговременной памяти. Это очень важный момент, позволяющий нам принимать во внимание историю своей жизни при сознательном планировании будущего.

Благодаря способности к саморефлексии, самосознающая компонента ума является чрезвычайно мощной. Она может отследить любое наше запрограммированное поведение, оценить его и принять сознательное решение изменить программу. Мы можем активно выбирать, как нам реагировать на большинство сигналов своего окружения и реагировать ли на них вообще. Способность сознания человека преодолевать образы поведения, заложенные в его подсознании – основа свободы воли.

Вместе с тем этот особый дар заводит нас в своего рода ловушку. Если большинству живых организмов приходится воспринимать сигналы окружающей среды непосредственно, то способность человеческого мозга «выучивать» те или иные впечатления столь велика, что мы можем приобретать их опосредованно – от учителей. Но когда мы принимаем чьи-то впечатления за «истину», они запечатлеваются в нашем мозгу и становятся нашей «истиной». Вот тут-то и возникает проблема: а что, если они неточны? Наш мозг оказывается в этом случае отягощен ложными впечатлениями. Человеческое подсознание – это чисто линейная система, воспроизводящая реакцию в ответ на раздражение. В этой части «машины» нет «призрака», который мог бы поразмыслить над отдаленными последствиями тех программ, к которым мы прибегаем. Подсознание работает исключительно в «настоящем». Соответственно, оно не «отслеживает» зашитые в нем ложные впечатления, из-за чего мы часто демонстрируем неуместное и ограниченное поведение.

Если бы я в качестве бесплатного приложения к этой главе устроил так, чтобы со страниц книги выползала змея, большинство из вас тут же бросились бы вон из комнаты или же выбросили книгу подальше. Тот, кто впервые «познакомил» вас со змеей, наверняка точно так же постарался напугать вас, чтобы преподать вашему впечатлительному уму «важный» жизненный урок: «Смотри! Змея! Змея – это страшно!» Система подсознательного запечатления чрезвычайно восприимчива к быстрому внедрению и обострению впечатлений, которые вызваны деталями окружения человека, предполагающими угрозу для жизни и здоровья. Если вас приучили к мысли, что змея опасна, вы при всяком ее появлении в непосредственной близости станете рефлекторно (бессознательно) демонстрировать защитную реакцию.

А что будет, если читателем этой книги со змеей окажется герпетолог? Без сомнения, он не просто окажется заинтригован таким явлением – он придет от него в восторг. Во всяком случае, как только определит, что змея из книги не представляет опасности. После этого герпетолог возьмет змею в руки и станет увлеченно наблюдать за ее поведением. И решит, что ваша запрограммированная реакция иррациональна – ведь далеко не все змеи опасны. Более того, он будет огорчен, что столь многие люди лишены удовольствия изучать такие интересные создания. Одна и та же змея, один и тот же сигнал-раздражитель – и какие разные реакции!

Конечно, наши отклики на внешние раздражители управляются приобретенными впечатлениями, но далеко не все из них правильны. Опасны далеко не все змеи! Итак, впечатление управляет биологией, но теперь мы видим, что впечатления могут быть истинными и ложными. Поэтому более строго нам следовало бы говорить о таких управляющих впечатлениях, как о вере или верованиях.

Вдумайтесь, насколько важен этот вывод. У нас есть возможность сознательно оценивать свои реакции на раздражения, поступающие из окружающей среды и менять свои отклики всякий раз, как мы того захотим… стоит только задействовать мощную подсознательную составляющую нашего ума. Ни гены, ни вошедшие в привычку пагубные образы поведения не имеют над нами окончательной власти! В главе 7 я намереваюсь поговорить об этом более подробно.