Глава 14

Калли исправно отключала телефон на работе. Ну, во всяком случае, звук. Её работа на кухне дома престарелых, может, и не вносила такой большой вклад, как труд помощника врача, но это не означало, что она не должна уделять этому столько же внимания. Быть сосредоточенной и успевать вовремя — это две вещи, которые Калли могла регулярно делать, и поэтому она так и делала. Верность вознаградилась некоторыми поблажками, когда Джоша похитили — хотя она не сказала начальнице, что причина в этом.

Но сегодня она не переключила телефон в беззвучный режим перед тем, как войти в двери. Сигнал раздался, когда она запихивала сумочку и пальто в свой маленький шкафчик. Любой, кто писал ей сообщения в пять утра — не тот, с кем она хотела говорить. В экстренных случаях люди обычно звонили, но учитывая, что её брат усердно старался оставаться чистым, а в городе убивали подростков-арендаторов душ, наверное, стоило проверить.

Калли открыла сообщение. Зара. Неа, не срочно.

С пунктуацией явно проблемы, но Калли не верила, что это ошибка.

Через полсекунды пришло второе сообщение. «Пожалуйста».

Калли закатила глаза и сжала телефон в руке. Желание швырнуть его вместе с вежливым дерьмом Зары в заднюю стенку металлического шкафчика схватило её за основание позвоночника и затрясло так, что пальцы Калли дёрнулись. Она разжала ладонь над сумочкой. Телефон ударился об неё, затем свалился на металлическое дно с окончательным стуком. Он мог подождать там до конца её смены. Ей нравилось думать, что она наказывает телефон, и тот обдумает свою ошибку, пока она работала, но правда в том, что ей нужно время, чтобы придумать, как она поступит. Дистанцироваться от Зары было лучше всего, но не тогда, когда это вредило Джошу. Если она достаточно времени будет думать о Заре, то придумает причину, по которой увидеться с ней будет хорошей идеей.

Калли закрыла и заперла шкафчик, затем схватила сеточку для волос из коробки возле двери. Она натянула её на ходу, пока выходила в кухню, и притворилась, будто пластиковая сеточка отгонит дурные мысли. Зару сетка не смутит. Дельгадо никогда так просто не сдавались.

— Калли, девочка моя! Готова покашеварить? — Луиза была самым жаворонистым жаворонком из всех жаворонков.

Но её энтузиазм даже заражал. Скупая улыбка Калли лишь поощрила женщину, но тут же ничего не поделаешь.

— Ага. Как и в любой другой день.

— Там в холодильнике должно быть свежее тесто для тортилий. Я сказала Ане сделать его вчера вечером.

Калли направилась к холодильной камере.

— Сколько нам нужно?

— Неси всю партию.

Калли надеялась услышать число, чтобы можно было измерить свой прогресс, но если выспросить у Луизы больше информации, получишь больше заданий. Может, она и пребывала в хорошем настроении в обществе своей начальницы, но это не означало, что она хотела удваивать свою работу. Калли нашла тесто и пошла готовить машину, которую они использовали, чтобы прессовать и выпекать тортильи. Горячие, только что спрессованые тортильи были одним из любимых блюд Калли. Простая лепёшка из свежемолотой кукурузной муки? Объедение. Поэтому их приготовление было любимым и несколько раздражающим занятием. Нельзя было делить по принципу «одна им, одна мне», но Калли всё равно пробовала первую, чтобы убедиться, что получилось вкусно. Преимущества работы на кухне.

Приготовление тортилий на прессе было не самым интересным занятием. Калли предпочла бы готовить их по одной, чтобы больше вовлекаться в процесс, но во имя эффективности и обеспечения всех жильцов дома едой приходилось пользоваться прессом. Она размеренными движениями плюхала маленькие шарики теста в нужное отверстие. Кухня дома престарелых в такие моменты превращалась во временной вакуум. Время достаточно раннее, чтобы медсестры ночной смены всё ещё работали, а значит, персонала меньше. Лу настроила радио на волну классического рока, и Калли не возражала.

Они вдвоём работали в относительной тишине, и Калли позволяла себе покачивать головой в ритме какого-то гитарного блюза. Она сосредоточилась на обыденной работе и атмосфере, витавшей в комнате, и запихала все тревоги в дальний уголок сознания. Прошёл час, и вскоре они услышали, как дверцы шкафчиков стали открываться и закрываться не в ритме их музыки. Раздевалка со шкафчиками, прилегавшая к кухне, предназначалась для всех сотрудников. Пересменка означала, что до подачи завтрака осталось всего два часа. К счастью, этот приём пищи проще всего, поскольку большинство жильцов дома престарелых предпочитали диету из яичницы и тостов. Их текущая работа предназначалась для ланча и ужина.

— Тебе нужен перерыв, — Луиза произнесла это не как вопрос, а Калли была слишком умна, чтобы спорить.

— Ладно, — Калли нажала кнопку «стоп» на машине и подождала, пока с другой стороны не вывалилась последняя тортилья. — Вернусь через пятнадцать минут.

Лу интересно относилась к перерывам. Кухонный персонал был не ахти. Дженни вообще не явится сюда ещё час, но Калли ценила представления своей начальницы о справедливости. Она хотела убедиться, чтобы Калли получала всё, что обещала памятка сотрудника. Обычно это было приятным, но в данный момент ей не хотелось возвращаться в реальный мир.

Калли вышла в комнату отдыха для сотрудников и проверила свой шкафчик. Два пропущенных вызова и четыре сообщения. Звонки, неудивительно, были от Зары. Её мать прекрасно знала, что она работает по утрам. Она не оставила голосовых сообщений, что к лучшему. Сегодня Калли совсем не нужно выслушивать пустые комментарии матери об её работе, социальной жизни и постоянном невыполнении семейных обязательств. Кроме того, она могла вести диалог и в одиночку. Вместо этого Зара написала ещё два сообщения следом за тем приглашением на ужин.

Первое сообщение от Зары было стандартной попыткой вызвать чувство вины, в тысячный раз взваливавшей благополучие Джоша на Калли. «Не разочаровывай своего брата. У него сейчас сложный период».

Она увенчала это вишенкой на торте, нанеся ещё один удар. «Доброта к семье — обязательное условие, если ты хочешь вознестись в Рай».

— Очаровательно, — пробурчала Калли про себя. Похоже, этот ужин реально состоится, бл*дь.

— Всё хорошо? — спросил бодрый тоненький голосок позади неё.

Калли обернулась через плечо и увидела одну из сиделок. Калли уже встречалась с ней прежде, но мозг не мог вытащить из своих глубин её имя. Что-то на Б, может быть?

— О, да, просто пытаюсь организовать семейный ужин через смс-ки, — она изо всех сил постаралась сохранить лёгкий тон, говорить так, будто она хотела поужинать с семьёй, просто потерялась в цунами групповых сообщений.

— Плавали, знаем. Уверена, это стоит хлопот по организации, — сказала другая женщина и помахала рукой, выходя из комнаты. — Хорошего дня!

Калли хорошо симулировала нормальные разговоры. Она могла притвориться, будто у неё те же прозаические проблемы, что и у людей, которые происходили из стабильных домов, никогда не испытывали нехватки денег и не беспокоились, что члены семьи будут их обворовывать. Она умела сливаться с толпой. Эмоциональные шрамы можно скрыть при наличии правильных инструментов. Так она и делала. Калли не знала точно, можно ли гордиться таким навыком. Она не хотела, чтобы ей приходилось притворяться, будто её проблемы лёгкие и невесомые. Её тошнило от зияющих ран реальных семейных бедствий и непреходящей ноющей боли неразрешимых проблем.

Оставшись в одиночестве, она прочла два других сообщений. Они были от Дерека. Она расплылась в большой идиотской улыбке, и её сердце согрелось сразу же, когда она увидела его имя на экране. Калли мысленно встряхнулась. Она не из тех женщин, у которых подкашиваются коленки. Взять себя в руки стало проще, как только она прочла сообщения.

Ну, хоть он знал, что она на работе. Дерек писал самые загадочные сообщения о большом страшном дерьме, и всё равно принимал в расчёт её рабочее расписание. Зара ныла об ужине, на который никто не хотел идти, но забывала, что её дочери надо зарабатывать деньги честным путём — работая. Не все уходили от блюда для сбора пожертвований с пополнившимся кошельком.

Калли прочитала и перечитала сообщения Дерека. Она почти уверена: он говорил, что у Заклинателя опять случилось что-то, что привело сварливого старика в режим боевой готовности, но это его «не то же самое» означало, что это не очередной подросток, верно? Или, может, никто не умер?

С каких пор «никто не умер» стало её критерием, по которому определяется, была ли ситуация чертовски страшной? Калли опять официально пересекла границу территории сумасшествия. Как ей теперь вернуться к штампованию тортилий, когда в магазине Заклинателя случилось что-то ужасное, а Дереку там приходится принимать удар на себя, пока она не приедет?

Двойная жизнь — такое дерьмо.

Но Калли вернулась к работе, потому что деньги заканчивались, и если она чему-то научилась в детстве, так это тому, что жизненно необходимые вещи надо сохранять любой ценой. Еда и кров вообще-то обходились не так дёшево, как могло показаться придурковатым арендаторам душ, у которых перед домами зелёные газоны, похожие на ковры.

Следующий час единственными звуками на промышленной кухне были ритмичные постукивания деревянных ложек о миски из нержавеющей стали, тихое шкворчание яиц на сковородке, гитарная мелодия по радио да скрежетание зубов Калли.

Луиза вернулась из холодильной камеры с ящиком зелёных перчиков чили. Она поставила коробку на стол и вытащила огромный нож из подставки. Небольшой нож для овощей подошёл бы лучше, но Калли не собиралась критиковать свою начальницу.

Луиза нарушила молчание.

— Твой брат. Он всё ещё чист? — она ткнула кончиком ножа в стручок перца возле плодоножки.

— Я определённо на это надеюсь, — и это ещё мягко сказано.

— Майкл… — начала Лу, но её голос перешёл в протяжный вздох. Бормотание радио позади них почти завладело помещением. Калли сосредоточилась на словах песни, а не на тех фразах, которых избегали они с Луизой.

Женщина сильно ударила ножом по деревянной доске под перцем. Теперь она резала с яростью. Калли прекрасно понимала. Этим утром ей не пришлось пользоваться ножом, и это стопроцентно к лучшему. Это дерьмово — радоваться, что не на неё одну драмы валятся со всех сторон?

После нескольких крепких ударов по разделочной доске Лу готова была говорить.

— Проводит всё своё время в центре, — Луиза была миниатюрной, пухлой женщиной, но она швыряла презрение и отвращение в центр города с рвением чемпиона мира по толканию ядра.

Калли постаралась не думать о том, как много времени она проводила в центре. Она бросила очередной шарик теста в пресс для тортилий и сосредоточилась на тихом шипении вместо того, как её внутренности сжались в ожидании очередного удара.

— Он даже в церковь не ходит. Всю свою жизнь он бывал в церкви хотя бы раз в неделю. Это как минимум пятьдесят два раза в год на протяжении двадцати восьми лет. Я не могу подсчитать точное количество, но нельзя же вот так просто порвать с верой.

Мать Калли как-то раз сказала ей нечто схожее. Только её мать беспокоилась о том, как выглядит тот факт, что её дочь пропускает мессы. Калли поддерживала видимость, но от неё ускользал тот прилив сил, который она должна была получать в этих священных стенах с разноцветным светом, лившимся через витражные окна. Она сломлена в той манере, которая делала её чистой по стандартам Заклинателя Душ, но, наверное, не в той манере, которая считалась правильной по меркам Кортеанской Католической Церкви. Не то чтобы она собиралась наводить справки. Сын Лу мог никогда и не быть верующим. А может, он утратил веру. Это неважно, потому что Луиза искренне беспокоилась о нём, а Калли понимала такой страх.

— Он найдёт дорогу обратно. Он всегда находит, — сказала она. Луиза сказала эти слова Калли вскоре после того, как та начала работать в доме престарелых. Это было сразу после того, как Джоша вышвырнули из реабилитации, но до того, как он украл телевизор Зары.

— Не знаю, — голос Лу дрожал от сомнений. Лезвие её ножа скользнуло по доске, совершенно промазав мимо перца. Вот это привлекло внимание Калли.

Лу смотрела на зелёную мякоть справа от разделочной доски.

— Отец Доминго молится за него. Он даже сказал, что возможно, нам придётся посетить того язычника с душами. Чтобы защитить Майкла.

Калли и раньше нервировало, что церковь давала негласное одобрение на прокат душ. Не то чтобы Господь каждый месяц давал священникам квоты, но они вели себя именно так. Словно всё сводилось к конечному счету, а не к тому, как ты это заслужил. И всё же она никогда не слышала, чтобы священник рекомендовал подобное. Обычно они просто закрывали глаза. Подставляли другую щёку или типа того.

— Ты же не хочешь делать это, — Калли попыталась скрыть панику в голосе. Её достаточно ранило знание, что её мать и брат оба так или иначе использовали магию душ, потому что в отличие от общественности она знала, что последствия реальны. Новости о том, что у людей развивалась зависимость от этого ощущения, и исследования теории, что белый остекленевший взгляд частого арендатора сродни тому, что возникало у большинства опиумных наркоманов, расходились слухами. Но это не мешало людям арендовать души.

Дело в том, что зависимость — это лишь часть проблемы. Даже однократное использование производило эффект. Такой эффект, который навсегда изменял человека. Крошечные частички твоей души вырывались с каждым извлечением арендованной души. С каждым разом ты становился всё менее и менее целым. Жёсткий укол боли отразился в груди Калли. В том же месте, куда Заклинатель Душ поместил арендованную душу, а потом забрал её.

— Ну, конечно, нет, — сказала Лу с таким рвением, что Калли поняла — женщина закатила глаза.

— Конечно. Хорошо, — она не могла рассказать Луизе всю правду о том, почему прокат души — это неверный путь. Делиться такими знаниями — надёжный способ вырыть себе могилу. Учитывая, что она проводила дни, избегая мафиози и позволяя своему телу то застывать, то гореть, ей не нужны дополнительные угрозы в жизни.

— Я беспокоюсь об его душе.

В этот момент Калли поняла, что Луиза подумывает об аренде души. Понимание, что возможно, ей придётся выслеживать сына Лу, чтобы вернуть душу, сильно надавило на её ребра. Она сделала глубокий вдох и задержала дыхание, чтобы побороть напряжение в её торсе.

Луиза закрыла тему, но это покалывание в боку весь остаток смены ранило Калли при каждом вдохе.

Двойная жизнь — реально отстой.