Энтузиазм – это блеск ваших глаз, стремительность походки, крепость рукопожатия, непреодолимый прилив энергии и воли для претворения в жизнь ваших идей.

Только с ним возможен успех.

Без него у вас есть только возможности.

Итак, что же это за энергия такая безумная, которую производит мозг «успешных» людей? Понятно, что речь не идёт о магии или каких-то божественных силах.

Речь идёт о психической энергии, нервно-психическом напряжении, за производство которой в нашем мозге отвечает так называемая ретикулярная формация.

Ретикулярная формация, возможно, одна из самых загадочных структур мозга. О её существовании мы узнали лишь в конце 40-х годов XX века благодаря исследованиям Джузеппе Моруци и Горацио Мэгуна.

Они стимулировали электродами ствол мозга животных, находящихся под наркозом, и те внезапно приходили в сознание, словно бы реагируя на какой-то внутренний будильник.

Так была обнаружена активирующая функция ретикулярной формации, но это стало только началом...

Название «ретикулярная формация» дословно переводится с латыни как сетчатое образование. Это «образование» тянется по всему стволу головного мозга (см. рис. № 2) и состоит из особенных нервных клеток, характеризующихся высокой плотностью аксональных и дендритных связей, то есть буквально ретикулярная формация выглядит как сетчатая структура.

Но в стволе мозга находится лишь, если так можно выразиться, центральное представительство ретикулярной формации, а аксоны этих клеток тянутся очень далеко. Причём и вверх – к корковым отделам головного мозга, и вниз – в спинной мозг.

Вся поступающая в мозг сенсорная информация (то есть информация о любом раздражителе) обязательно заглядывает сюда. Не важно – вы что-то увидели, услышали, ощутили попой, – этот импульс обязательно добежит, кроме прочего, и до клеток ретикулярной формации.

Понятно, что поступающая в наш мозг извне информация имеет свой конечный пункт назначения:

• во-первых, она обязательно пройдёт через таламус, то есть через подкорковые ядра, которые, при необходимости, позволят нам действовать неосознанно, абсолютно рефлекторно, но очень быстро (например: резкий звук – и вы тут же оборачиваетесь);

• во-вторых, у любого сенсора нашего организма есть его область коры головного мозга: зрительная информация, например, целится в затылочную долю, слуховая – в височную, сенсорная – в переднюю часть теменной и т. д. (там она будет обработана специализированными нервными клетками коры и превратится для нас в зрительный, слуховой, тактильный или какой-то ещё образ).

Но в чём резон дублировать любой сигнал, поступающий в мозг как от внешних источников, так и от самого организма, в ретикулярную формацию? Долго этого не могли понять, и только сейчас, кажется, всё встало на свои места.

Справедливости ради надо сказать, что ещё блистательный нейрохирург и выдающийся учёный Уайлдер Пенфилд в 60-х годах прошлого века предупреждал – в стволе мозга будет обнаружен центр сознания. Это казалось странным, но теперь мы знаем, что он был прав.

Пенфилд первым обратил внимание на то, что повреждения даже очень обширных областей коры головного мозга часто не вызывают нарушений сознания, тогда как повреждение ретикулярной формации всегда приводит к коме.

Осталось добавить к этой формуле обширные взаимосвязи ретикулярной формации внутри мозга, и учёный заключил, что она – не просто глупый механизм психической активации (мол, проснись и пой), а источник синтезирующего сознания.

Это значит буквально следующее: клетки ретикулярной формации отвечают не только за то, что мы с вами активны и находимся в сознании, но и за направленность нашей психической деятельности.

Да, наши глаза, уши, кожа и прочие органы чувств постоянно сканируют окружающую среду, работают как своего рода детекторы.

Но что заставляет наши глаза не просто блуждать от одного объекта внешнего мира к другому, а концентрироваться на каких-то конкретных?

Почему мы не просто пассивно воспринимаем звуки, но ещё и поворачиваем голову, чтобы уловить их с большей чёткостью, пытаясь вникнуть в их значение?

Правильно, вопрос в значимости: тот или иной раздражитель имеет для нас определённую значимость, и поэтому мозг должен где-то найти в себе ресурс, чтобы зафиксироваться на соответствующем, биологически важном для него раздражителе.

Вспомните своё состояние, когда вы вдруг просыпаетесь от тяжёлого сна и не можете понять, где вы находитесь и что происходит. Не часто такое случается, надо полагать, но точно вы с таким сталкивались.

Вы с каким-то странным чувством прострации поднимаетесь на постели, словно от внутреннего толчка, растерянно смотрите по сторонам, бессмысленно вертите головой и пытаетесь понять, что к чему.

Вот примерно таким было бы наше восприятие мира всегда, если бы не ретикулярная формация. В данном примере она уже пробудила вас, но ещё не включилась на полную мощь и не успела выполнить свою интегрирующую функцию.

Буквально одна секунда, другая – и вы начинаете осознавать окружающий вас мир: «О, это же моя комната, да! Сегодня среда, рабочий день, и мне нужно вставать, важная встреча... Сколько времени? Я не проспал?!», и хватаетесь за телефон или будильник, чтобы узнать, сколько времени.

Всё, вы проснулись, пришли в сознание: импульсы ретикулярной формации растолкали все зоны коры, они очухались от забытья и начали драйвить друг друга.

То, что клетки ретикулярной формации способны к своеобразной самозаводке и, по сути, спонтанной генерации нервных импульсов, было известно уже достаточно давно. Но что это за странные энерджайзеры и почему им не живётся спокойно? Это долго оставалось открытым вопросом.

На самом деле, такие особые водители ритма (их ещё называют клетки-пейсмейкеры) есть в другом важном органе тела – в сердце. Как и клетки ретикулярной формации, водители ритма (пейсмейкеры) сердца образуют своеобразные узлы, которые и производят напряжение, достаточное для того, чтобы запустить сокращение сердечной мышцы.

Работа этих клеток настолько автономна, что сердце может даже какое-то время биться у вас в руках, будучи вынутым из тела – как бы само по себе, без регуляции со стороны вегетативной нервной системы.

На клеточном уровне эффект этой самозаводки объясняется специфическим устройством мембраны клеток ретикулярной формации: её каналы, через которые проходят ионы, приводящие клетку в состояние возбуждения или, напротив, в расслабленное состояние, устроены таким образом, что, как только клетка разряжается, это автоматически приводит к тому, что она открывает каналы для поступления в неё ионов, способных её возбудить.

Но как только она, благодаря этим ионам, возбудится и выдаст импульс, покинувшие её при этом ионы откроют каналы для следующего такта зарядки, то есть начнут впускать ионы, необходимые для возникновения в клетке возбуждения. Такая биохимическая машинка... Но это ещё не всё.

Совсем недавно исследователи Лаборатории нейробиологии и поведения при Рокфеллеровском университете под руководством профессора Дональда Пфаффа наткнулись на специфическую особенность клеток ретикулярной формации, расположенных в области гигантоцеллюлярного ядра.

Выяснилось, что клетки ретикулярной формации способны не только самовозбуждаться, но ещё и самостоятельно регулируют уровень своего кровоснабжения, а как следствие, и собственную активность!

То есть, получая сигнал из внешней среды (или внутренних органов), клетки ретикулярной формации способны самоактивизироваться и сгенерить нервный импульс, который далее распределяется вверх по всему пространству коры головного мозга.

Восходящие связи ретикулярной формации действительно огромны. Посмотрите на рисунок № 3, где схематично изображён принцип работы ретикулярной формации.

От рецепторов (глаз, улитка, сома) информация отправляется и в подкорку, и в подведомственные им отделы коры головного мозга, а какая-то часть изначального импульса направляется к клеткам ретикулярной формации.

Пока нейроны подкорки и коры превращают пришедший в них сигнал в образ, клетки ретикулярной формации собираются с силами. После чего они производят мощный выброс психической активности, которая, можно сказать, ударяет в кору головного мозга, чтобы соответствующие, возникшие в ней образы приобрели для вашего мозга ценность и значимость.

Другими словами, нервный сигнал доходит от рецепторов до соответствующих зон коры, а дальше, для того чтобы он был нами всецело осознан и включён в мыслительную деятельность мозга, поступает новый, второй, поддерживающий и стимулирующий сигнал – уже от ретикулярной формации по её восходящим путям.

Таким образом, формируется фактическая вовлечённость человека в окружающую его действительность и, более того, определяется степень этой вовлечённости. Если вы что-то увидели, рассеянно на это дело посмотрели и пошли дальше – это один результат.

Но если вы что-то увидели и тут вам в голову, что называется, вдарило, вы начинаете обнаруженный вашим глазом факт осмыслять. Психическая энергия, поступающая из ретикулярной формации в кору головного мозга, будит ваши знания, воспоминания, понимания.

Возбуждённый таким образом мозг сваривает не просто – «а, там что-то было прикольное...», но сложный интеллектуальный объект, учитывающий большие объёмы другой информации, контексты, дополнительные смыслы и т. д.

От этого вы приходите в ещё большее возбуждение и начинаете генерить идеи о том, как использовать этот факт, что ещё надо узнать и т. д., и т. п.

Причём вы делаете это не потому, что вы «умный», а потому, что у вас куча психической энергии, которая буквально будоражит ваш мозг.

А теперь давайте подумаем вот о чём... Объём мозга варьирует от человека к человеку: у одних он может составлять 1250 кубических сантиметров, а у других и 1600. Если же, что называется, мерить в граммах, то он может быть от одного килограмма до двух.

Причём не факт, что чем больше, тем лучше. Так, например, нобелевский лауреат Анатоль Франс обладал мозгом в один килограмм, а у Ивана Тургенева мозг был больше двух кило. При этом писатели это одного порядка.

Но речь не об этом. Речь о том, что если наши мозги, в принципе, могут отличаться по объёму, по количеству нервных клеток, то и по количеству клеток ретикулярной формации они тоже должны отличаться: у кого-то этих клеток явно больше, а у кого-то меньше.

Да, мы говорим, что в среднем в мозге человека порядка 87 миллиардов нейронов, это в среднем – тот самый купол на кривой Гаусса-Лапласа. Но это именно средняя цифра, причём обобщённая: она не говорит нам, о каких именно клетках идёт речь.

Даже если у двух людей одинаковое количество нервных клеток, но у одного их больше в мозжечке, а у другого – в лобной доле, у третьего – в зрительной коре, а вот у четвёртого – в той самой ретикулярной формации. Очевидно, что это будут совершенно разные люди. Совершенно!

Ну а теперь давайте вспомним, что там у наших успешных пассионариев со сном и бодростью духа?

А теперь давайте проведём нехитрый расчёт... Допустим, вы спите по 8 часов в сутки, но кто-то ведь спит по 7 часов. Казалось, час разницы – что в этом такого? Но один дополнительный час в сутки – это 365 дополнительных часов в год, а значит 9 дополнительных 40-часовых недель к вашему рабочему графику. Один час даёт больше двух месяцев для работы!

Если же не 7 часов сна в сутки, а, например, 6, то это уже четыре дополнительных рабочих месяца! И, наконец, при 5 часах сна в сутки мы получаем полгода – дополнительные полгода – для работы!

Нужно ли быть гением и обладать какими-то магическими суперспособностями, чтобы обставить конкурентов, если у вас просто в полтора раза больше рабочего времени?

Одна только эта, кажущаяся незначительной прибавка ко времени бодрствования, обеспеченная активностью ретикулярной формации, сокращает количество ваших потенциальных конкурентов в разы.

К 21 году я, как уже говорил, написал свою первую научную монографию – «Философия психологии. Новая методология», создал терапевтическую модель, которая вскоре легла в основу популярной книги по психологии «Счастлив по собственному желанию».

Параллельно с этим я учился в Военно-медицинской академии на врача общего профиля и самостоятельно на психиатра – в рамках студенческого научного кружка при кафедре (Военно-научное общество слушателей – ВНОС).

Там же, кстати, проводились исследования под руководством различных научных руководителей в рамках их кандидатских и докторских диссертаций. В моём случае эти исследования выливались в 2-3 научные статьи в год.

На этой же кафедре находилось и «отделение неврозов», где я в «свободное время» проводил психотерапевтические занятия с пациентами. Плюс, будучи военнослужащим, я ещё, понятное дело, выполнял служебные обязанности: ходил в наряды и строем, драил казарму и был ЗКВ (заместителем командира взвода).

Ну и да, КВН, например. Как раз в 21 год мне посчастливилось быть капитаном замечательной команды КВН ВМед.А, которая, могу сказать с гордостью, ни разу не проиграла на городских соревнованиях в Санкт-Петербурге. А мне даже присвоили титул «Лучший игрок КВН Санкт-Петербурга 1995 года», хотя это, конечно, была общая заслуга нашей, не побоюсь этого слова, блистательной команды.

Наверное, это говорит о гениальности, да?.. Нет. Это график. Для того чтобы всё это успевать, мне приходилось спать по 4, 5 часа в сутки. В 7 утра подъём, чтобы в 9 быть на занятиях, после 15:00 – всё вышеперечисленное, к 21:00 я был дома, спал полчаса, а потом работал до 3 утра. Туда и обратно я ездил на метро, и это единственное время, когда я успевал читать всю необходимую литературу – хоть по медицине, хоть по философии.

Остаётся добавить, что у нас – как у военных – была шестидневка, но единственный выходной я тоже не тратил зря. Не без чувства глубокого удовлетворения я тогда говорил: «Наконец-то выходной – можно нормально поработать!»

К сожалению, приходилось жертвовать «личным временем» – на весёлых и регулярных пьянках-гулянках своих замечательных однокурсников я появлялся лишь несколько раз в год, да и на свидания время приходилось буквально выкраивать (к счастью, меня готовы были и в таком виде терпеть).

Не знаю, как тут посчитать точно, но если учесть, что большинство моих однокурсников нагружали свои мозги с 9 утра до 15 шесть дней в неделю (и то – многие без особого, надо признать, фанатизма), то, наверное, можно считать, что я учился-работал в среднем в два раза больше, чем они.

Так можно ли признать мои достижения каким-то особенным умом? Что я был умнее своих однокурсников или талантливее их? Нет. Это в первую очередь вопрос времени, то есть того объёма работы, которую производил мой мозг.

Конечно, на количество ретикулярной формации я точно не должен жаловаться. Мне с этим повезло. Хотя силы свои я всё-таки не рассчитал.

К 23 годам, когда ко всему прочему добавилась субординатура по гнойной хирургии и военная практика, мой иммунитет приказал долго жить: тривиальный совершенно грипп закончился для меня массивным аутоиммунным поражением нервной ткани – «паралич Гийена-Барре по типу Ландри».

Справедливости ради надо, впрочем, сказать, что теорию пола, над которой я тогда работал (так и не опубликованная мною монография «Теория пола»), я додумал как раз в реанимации, записав ключевые тезисы слабой рукой на бланках для «истории болезни».

В общем, даже в таком состоянии моя раздухарённая ретикулярная формация не унималась.

Когда же месячное заключение в реанимации закончилось, я продолжил приём пациентов, которые остались без моего попечения в клинике психиатрии. Теперь, впрочем, уже не я к ним ходил на отделение (у меня в принципе было с ходьбой не весело), а они ко мне.

И тогда же, из-за невозможности работать с научной литературой и проводить исследования, я был вынужден засесть за написание первой своей популярной книги по психотерапии «Счастлив по собственному желанию».

Это единственное, что я мог писать из головы, потому что вся информация уже была в ней. Ну и, очевидно, ретикулярная формация в ней тоже не скучала.

Само по себе время – это, конечно, очень важно. Но дело не только в нём. У каждого человека, на самом деле, вагон времени, даже если он спит по 8 часов в сутки. Важно, как он это время тратит – использует ли он его для дела или нет?

Почему, например, я так сокрушаюсь по поводу поразившей нашу цивилизацию эпидемии цифровой зависимости? Потому что она убивает время – даже то немногое время, которое у нас с вами есть.

Да, у кого-то физически больше психической энергии. Да, у кого-то ретикулярная формация шарашит за двоих. Но как растрачивается эта энергия – вот в чём вопрос.

Если вы ориентированы на дело, на работу, на формирование новых навыков – это одна история. А если на компьютерные игры, скролинг новостной ленты и просмотр сериалов – другая.

Забавно, но мы сейчас оказались в ситуации, когда простой отказ от цифрового потребления способен сделать вас в разы более эффективными, по сравнению со множеством людей с хорошей ретикулярной формацией, которые бездумно проливают свой психический ресурс сквозь пальцы, держащие iPhone.

О том, как собирать, направлять и эффективно использовать нашу психическую энергию, я расскажу чуть позже. Пока же мы разбираем, что такое «успех», и в этой связи я должен прояснить ещё одно очень важное обстоятельство...

Понимаю, что многих «успех» манит, и когда они читают всё это: о гиперреактивности и суперсиле ретикулярной формации чемпионов по «успеху», – им кажется, что мир несправедлив. Мол, вон кому-то повезло с сетчатыми структурами, и они дают жару, а другим нет и сиди страдай.

Правда в том, что не вполне понятно, как страдать лучше – пассивно или активно. Избыток психической энергии – это не благо, это крест. Люди, обладающие мощной ретикулярной формацией, конечно, могут добиться многого, но это не значит, что им легко живётся, а их жизни остаётся лишь позавидовать.

Я всегда говорил и продолжаю повторять – мы обречены на свой мозг. Все без исключения. Если вам сложно на что-то себя сподвигнуть, если вы не чувствуете в себе жажды деятельности – в этом, конечно, мало хорошего.

Но если в вашем мозгу, напротив, постоянно роятся мысли и планы, если вы не сидите на месте и постоянно что-то новое создаёте – это тоже не здорово, потому что платить приходится абсолютно за всё.

Люди, обладающие мощным психическим ресурсом, находятся под его властью. Эту силу сложно, а то и просто невозможно контролировать. Попытки остановить себя, потратить время на близких, на милое безделье приводят к внутреннему взрыву этой атомной электростанции.

Помню рассказ одного невероятно успешного и по-настоящему мощного топ-менеджера огромной корпорации. Думаю, не надо объяснять, что встаёт он в полшестого, ложится в час ночи, работает по выходным... Гут вы уже можете догадаться. Но ещё у него есть семья – замечательная супруга, двое детей.

Теперь представьте, сколько у него уходит энергии в процессе работы, где сделки измеряются миллиардами рублей, где партнёры – технологические и просто бизнес-гиганты, где тысячи людей в подчинении. А теперь сравните это с домом, женой и детьми. Орбитальная станция «Мир» приземлилась в коттеджном посёлке...

В общем, у супруги была мечта провести семейный отпуск на море. Вполне себе приятная могла получиться поездка, если бы не одно «но» – ретикулярная формация мужа. Прежние отпуска семья проводила то на горных лыжах, то на горных же велосипедах и тому подобное, а тут – проба пера – спокойный пляжный отдых.

На второй день глава семейства был обнаружен полностью погружённым в рабочую почту с перерывами на... конференц-коллы. И уже на третий день принятые им «на отдыхе» решения потребовали от него немедленного возвращения в офис.

«Понятно, больше никакого моря, – прокомментировала происходящее мудрая жена. – Отныне и навсегда – только горы».

Да, большая внутренняя энергия требует большого же масштаба действий. Она не умещается в объёмах семьи, «простых житейских радостях», «дружеских посиделках». Даже дружеские посиделки – и те, почти всегда, лишь часть работы. Всё в жизни такого человека работает на его работу.

Не он выставляет себе такие приоритеты, а его мозг, кипящий на энергии ретикулярной формации, требует от него больших задач. Вы не можете пропустить тысячу ватт через лампочку на сто и надеяться, что она не перегорит. Перегорит, к сожалению. И это нужно иметь в виду, когда кто-то кому-то собрался завидовать.

Хорошо, если находится такая мудрая жена или муж, которым оказывается достаточно столь скромного присутствия близкого человека в их жизни. Но, честно говоря, я не часто встречал счастливые союзы такого рода.

Наши возможности накладывают на нас и ограничения. Поэтому я часто удивляюсь даже не тому, что люди хотят стать «успешными» (в целом, учитывая действие культурной пропаганды, это совсем не странно), а тому, что никто не предупреждает о всех последствиях этого самого «успеха».

Всех, и далеко не всегда таких радужных, как может казаться со стороны.

Когнитивные искажения – штука, от которой никак не уйти. Вы всё можете знать о когнитивных искажениях, понимать их природу, даже знать, как с ними бороться, но ваш мозг всё равно будет их производить. Он так устроен, с багами.

Всё, что в наших силах, – это задаваться вопросом: почему наши умозаключения, наши модели реальности, не позволяют нам увидеть выход из очередного тупика, в который они же нас, собственно, и привели?

Это, конечно, сверхсложная задача. Нужно для начала заметить, что мы в оказались тупике. Что не так-то просто, потому что на подсознательном уровне мы всегда считаем себя правыми. А если мы во всём правы, то как мы могли оказаться в тупике?.. Это невозможно!

Невозможно, согласен. Поэтому отматываем назад и понимаем, что мы ошибаемся относительно собственной правоты.

До тех пор пока вы не сомневаетесь в собственной правоте, вы ничего не можете изменить в своей жизни – наслаждайтесь тем, что имеете, и не надо причитать. Если вас что-то не устраивает и причитать вы всё-таки начали, то надо признать перед самим собой, что вы ступили, и торжественно посыпать голову пеплом.

Признание собственной глупости – это наиважнейшая поворотная точка. И вот тут вам могут пригодиться знания о когнитивных искажениях. Эти обусловленные эволюцией, нейрофизиологией и культурой ошибки мышления пробираются в наши рассуждения, превращая любой, даже самый прекрасный интеллект в клинического придурка.

Допустим, вы занимаетесь изучением мышления и проводите семинары, где рассказываете о его механике, но не встречаете понимания, на которое вы рассчитываете. Почему так?

Логично предположить, что на семинары к вам приходят умственно-отсталые люди (ну да, а вы такой – весь в белом и с блёстками). Но если у собравшихся нет соответствующего диагноза, то придурок – это, скорее всего, вы. Осознав данный нелицеприятный факт, вы можете приступить к инвентаризации своей «логики» на предмет когнитивных искажений...

Да, это я о себе рассказываю, о своей собственной глупости. А точнее о том, как я долгое время не замечал когнитивного искажения с драматическим названием «проклятие знания», закравшегося в мои рассуждения.

Суть этого когнитивного искажения заключается в следующем:

• если у вас есть определённый жизненный опыт, которого нет у вашего визави, вы не помните, как вы сами думали, не имея этого жизненного опыта;

• так что вы объясняете всё так, словно бы полученные вами в связи с этим жизненным опытом знания очевидны как божий день, а это и есть ошибка.

Как я понял, что сглупил? На одном из семинаров я рассказывал о важности мышления для достижения человеком его целей. Ну, мысль, прямо скажем, тривиальная, поэтому я удивился, когда вдруг возникла дискуссия...

Молодой человек сказал мне буквально следующее: «Ну, это всё понятно. Но чем мне поможет мышление, если я хочу сделать что-то великое, а не понимаю, что именно?» Вот тут-то я и сел на пятую точку.

«Что-то великое...» – эта формулировка пронзила мой мозг, словно двадцатисантиметровый гвоздь, выпущенный по нему в упор из пневматического гвоздезабивательного пистолета.

– А что такое «великое»? – пробормотал я.

Я вдруг осознал, что каждому из нас в голову когда-то была заложена мысль о том, что мы способны на что-то «великое» – сказки там всякие, плюс голливудские фильмы, в которых простой парень внезапно становится «Человеком-пауком» и героически спасает мир.

Так-то, конечно, на здравую голову, никто пауком быть, я думаю, не хочет. Поэтому мы и не относимся к этим мифам о «пути героя» слишком серьёзно. Но на подсознательном уровне это, понятное дело, очень льстит эгоцентрическому чувству нашей исключительности, даже избранности.

Мы автоматически примеряем на себя роль «героя», и, что тут скрывать, она нам нравится. Никто, правда, предлагая нам такого рода контент, не объясняет предметно, какое «величие» в нём на самом деле подразумевается и в чём это «величие великого» будет проявлено.

В конце концов, мир наш, хоть он, конечно, и не идеален, с большой натяжкой может быть признан стоящим на краю пропасти. То есть его не только нельзя спасти, но, судя по всему, он и не особенно на это спасение настроен. Но мы готовы, буквально ощущаем себя к чему-то «великому» призванными!

К чему? Зачем? С какой стати? По какому такому закону единичный продукт агрегации конкретной яйцеклетки и конкретного сперматозоида должен изменить ход истории? Нет такого закона и просто не может быть.

Но мы так не думаем, нам «кажется»... И чтобы понять фундаментальность этого нашего заблуждения, давайте посмотрим, как работает это, произведённое нашей культурой когнитивное искажение «индивидуальной избранности» и «величия».