Успех следует измерять не столько положением, которого человек достиг в жизни, сколько теми трудными жизненными ситуациями, какие он преодолел, добиваясь успеха.

Решись мы вслух сформулировать наши желания – те, что я описал в своём кратком опусе про «счастье-счастье», – нам бы стало так неловко, что мы сквозь землю готовы были бы провалиться.

Очевидно же, всё это, мягко говоря, невозможно, а потому звучать будет глупо, неадекватно и чрезвычайно инфантильно.

При более-менее здравой оценке происходящего очевидно – страдания нас ждут, безопасность нашей жизни не может быть ничем гарантирована, и, конечно, нам придётся делать много вещей, которые откровенно скучны и трудны и, мягко говоря, слабо радуют.

Понятно, что власть и защищённость хороши на словах, а так-то они легко превращаются в оковы и зависимость. Восхищение с его сексуальным подтекстом – к сожалению, тоже грозит далеко не всем, просто из-за отсутствия талантов и необходимых навыков.

Впрочем, это не отменяет того факта, что мы всего этого на самом деле хотим, хотели и будем продолжать хотеть. Неловко в этом себе признаваться (и многие, я знаю, делают вид, что они «не такие», и напряжённо ожидают подъезжающий трамвай), но мы да, хотим этого «простого человеческого счастья».

Что с нас взять? Это же не мы эти свои желания выдумали, они в нас сидят через «гены-мемы». При помощи нашего мозга они производятся, ноют, мечутся, как птицы в закрытом ангаре. И более того, даже удовлетворившись, возникают вновь, причём на этот раз требуют чего-то новенького и получше.

Мы принуждены с этим что-то делать. Нельзя просто сказать: мол, всё понятно, желаний у нас вагон, возможности их реализовать толком нет, так что – всё, сматываем удочки. От своего мозга не убежишь, с ним придётся научиться жить. Впрочем, можно, конечно, и не учиться этому, но тогда один путь – страдать.

Короче говоря, это я к тому, что страдать всё равно придётся: вы будете страдать или из-за того, что не знаете, куда себя деть («Я не знаю, чего хочу»), или из-за того, что будете что-то делать. В любом случае, «гедонистическая беговая дорожка» под вами и выбор невелик: бежать или бежать.

В связи с этим у меня к вам резонный, как мне кажется, вопрос. Если страдать – это такая неизбежная неизбежность (О, Будда!), то почему бы не попытаться пострадать хотя бы с какой-то осмысленностью?

Да, наши шансы выбежать с «гедонистической беговой дорожки» невелики, но они есть. Не хочу, впрочем, никого этим мотивировать, а тем более таким образом обнадёживать – чур меня, чур. Но я просто рассуждаю логически: если страдать придётся, то давайте, по крайней мере, попытаемся сделать это хоть с каким-то толком.

Если говорить о моём личном опыте, то мне вполне достаточно того, что я принимаю свои страдания осознанно. Да, мне не особо нравится моя жизнь – большая рабочая нагрузка, перманентная усталость, бесчисленные обязательства и отсутствие возможности посвятить любимым людям столько времени, сколько они того хотят и заслуживают.

Всё это может мне не нравиться, и я более того скажу – мне это не нравится. Но вопрос – могу ли я действовать иначе? По всей видимости, если бы у меня был другой мозг, то наверное.

Проблема в том, что у меня тот мозг, который у меня есть, и другого, вплоть до тяжёлой черепно-мозговой травмы или друга Альцгеймера, не будет (а там уж, в принципе, ничто из этого не будет иметь значения).

Уровень страдания и уровень счастья – это для каждого из нас своего рода константы, обусловленные биохимией нашего мозга. Плюс-минус, но от перемены мест слагаемых ничего толком не изменится.

Ну разве что хуже может стать сильно, если мы наделаем глупостей и внешние обстоятельства объяснят нам это на пальцах и без обиняков.

Можно, безусловно, тренировать в себе позитивное мышление, научиться использовать техники совладания со стрессом – всё это, конечно, работает (я про это кучу книжек написал и все на основе реальной психотерапевтической практики), но, опять-таки, эффект нас ждёт в определённом – нашем личном – диапазоне.

Поэтому я, как, возможно, и вы, должен выбирать не между «счастьем» и «несчастьем», а между тем, как именно я буду страдать и что будет радующей меня платой за эти страдания. Если я не сделаю этот выбор, я всё равно буду страдать, и уж точно я не получу за эти страдания того, что может меня порадовать.

Но в нашем массовом сознании господствуют лишь две, причём прямо противоположные, патологические по сути установки относительно страдания.

Это такое страдание «терпил», когда страданию своему человек внутренне сопротивляется, но при этом активно его проживает.

Эта установка определяет, например, то, что в нашем обществе не принято говорить, что у тебя всё хорошо, всё замечательно. И если на вопрос «Как дела?» англоговорящая публика отвечает не иначе как: «Замечательно! А как у вас?», то в России, например, в ответ надо слегка напрячься и в лучшем случае выдавить из себя: «Как обычно». То есть, переводя совсем на русский: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».

Это, конечно, абсолютно бредовая установка – пестовать страдание, превращать его в своего рода мазохистское благо: неизбежное, неотвратимое, тягостное, но которым нужно научиться наслаждаться. Постепенно она, к счастью, уходит с исторической сцены, но, честно скажем, не торопясь.

Однако та установка на «страдание», которая идёт ей на смену, на поверку ничуть не лучше.

Вторая и относительно новая установка на «страдание», бороздящая просторы нашего неокрепшего (а точнее, сильно слабеющего) массового сознания, – либеральная, гуманистическая. Её суть в том, что человек страдать не должен. Он, мол, такой замечательный и прекрасный от природы, что страдание ему абсолютно противопоказано.

Согласно этому подходу, человек должен жить свободной жизнью, самореализовываться, получать удовольствие от работы. В общем – порхать как бабочка, петь соловьём и бед не знать. Наверное, по характеру моих ремарок нетрудно заметить, что я, мягко говоря, не большой сторонник и этой концепции. Точнее, я её противник. И сейчас объясняю почему.

В теории и при взгляде из космоса – всё, казалось бы, о'кей. Если можно не страдать, давайте не будем страдать. Если получается самореализовываться – флаг в руки и сделайте это. Если можно получать удовольствие от работы, то давайте получим его сполна. Всё это прекрасно, никто с этим спорить не будет.

Проблема в том, что страдание – вещь неизбежная и совершенно естественная. Да, если оно вычурное, тёмное, вменённое – с этим надо что-то делать и целенаправленно, под руководством специалиста по душевному здоровью.

Но, в общем и целом, у всех и неприятности случаются, и проблем предостаточно. Да и желания у людей, прямо скажем, всегда чуть более залихватские, чем имеющиеся на руках возможности, что неизбежно приводит к разочарованиям.

Мир никому мёдом не намазан, поэтому давайте не будем друг другу врать: пусть человек и не должен страдать, но страдать он будет. Всякие утверждения обратного вводят людей, да и нас самих в заблуждение.

Впрочем, если бы только это, то полбеды. Но есть и вторая часть, сугубо нейрофизиологическая: наш мозг ленив, поэтому он будет страдать в любом случае, если ему надо хоть чуть-чуть напрячься – учитесь ли вы чему-то, работаете, просто строите отношения с другим человеком.

Всё это труд, требующий от мозга интеллектуального напряжения, формирования новых нейронных связей, построения сложных моделей реальности, учитывающих интересы других людей, и т. д. и т. п. То есть он сидит там у вас в черепной коробочке – тихо ему, тепло и спокойно. А тут бац, надо что-то делать – вникать, разбираться, поднимать попу с дивана и волочить её куда-то. Понятное дело, он не хочет.

Но теперь представьте, что на это его «не хочет» накладывается ещё и установка, что страдать к тому же и нельзя, противопоказано, античеловечно... Что вы получите в результате? Что вы, в принципе, при таком подходе сможете сделать, чего добиться?

Если мы начнём рассматривать страдание как индикатор чего-то «неправильного», то мы будем бросать и всякое дело, и всякие человеческие отношения. А страдание это, скорее всего, свидетельствует лишь о том, что дело наконец-то пошло, мозг включился. То есть, по идее, радоваться надо этим сложностям! Решить же на этом этапе спрыгнуть с поезда, – это значит обречь себя ещё на одну такую же фазу, но уже в каком-то другом вашем начинании.

Конечно, интересно учиться новому. Но ровно первые пять минут, а потом мозг начнёт страдать. Ему же предстоит перестраивать самого себя под новый опыт, формировать новые навыки. То есть фактически ему сейчас придётся перекладывать внутри самого себя нервные пути – анатомически меняться, шипики канделовские растить.

Ещё Иван Петрович Павлов, описывая фундаментальный психический механизм «динамической стереотипии», предупреждал: меняете привычный быт, формируете у себя новые привычки, приготовьтесь – будет колбасить, но вы терпите, потому что другого выхода у вас нет.

С другой стороны, правда в том, что работа, за которую вам платят, просто не может быть сплошным удовольствием. Это не значит, что ваша работа не будет вас в какие-то моменты радовать. Будет, но на фоне напряжения и ответственности, связанных с использованием ваших производственных навыков и интеллектуальных ресурсов.

Когда же кто-то провозглашает инфантильную идею, что работа должна радовать уже на входе, – это какой-то антинаучный бред. На входе вас может радовать то, что эта работа перспективная, что вам посчастливилось оказаться в команде интересных и увлечённых людей. Да куча всего вас может радовать! Но не работа как таковая.

Работа – это труд, а труд – это преодоление лености нашего мозга, что само по себе всегда сложно и стресс. Если же не понимать причины своего внутреннего напряжения и сопротивления, связанного с работой, – мол, должна радовать, а не радует, – вы неизбежно наделаете глупостей.

Возможно, вы решите, что это не «ваша работа» и надо искать другую. Возможно, вы начнёте думать, что проблемы в коллективе. Возможно, ещё какое-то объяснение своему внутреннему неудовольствию придумаете. Сознанию в любом случае нужно будет найти, на ком отыграться, если в подкорке у вас стресс и недовольство.

Возможно, перспективы, которые привели вас на работу, начнут казаться вам далёкими, а распределение благ между сотрудниками, включая благодарность и просто расположение начальства, – несправедливым. Коллеги могут оказаться не такими уж радушными, приветливыми – не желающими входить в ваше положение, понимать и помогать.

Так что не спешите с выводами. Дайте время, и «гедонистическая беговая дорожка» всё расставит по своим местам: если вы не начали страдать на входе, потому что он был хорошо декорирован надеждами, вы начнёте страдать в процессе.

Это так работает. Ваш мозг работает так.

Проблема, таким образом, вовсе не в том, что нам в обмен на право жить выпала необходимость страдать. А в том, как мы воспринимаем своё страдание – романтически и театрально или спокойно и осознанно.

Если мы считаем, что страдания в нашей жизни быть просто не должно, то оно, конечно, само по себе страшное проклятие. Если мы думаем, что это наказание дано нам за какие-то мифические грехи, что это испытание силы нашего духа, наш крест, то это и вовсе глупость неимоверная.

В любом из этих двух случаев мы будем не только страдать, мы будем ещё и несчастны оттого, что страдаем. В конце концов, несчастными нас делает не страдание само по себе, а когда мы начинаем жалеть себя.

Люди плачут не оттого, что им стало кого-то жалко. Люди плачут, когда жалко самих себя. Даже если вы плачете, как вам кажется, из-за сочувствия к кому-то, присмотритесь повнимательнее к своим мыслям, к своей, как говорил Лев Семёнович Выготский, «внутренней речи»... Да, вы и в этом случае умудрились каким-то образом пожалеть себя.

Если вы потеряли человека, вы плачете, потому что вам жалко себя: как же вам теперь без него? Если вы видите чьё-то страдание и плачете, думая о том, как же жестока, ужасна и несправедлива жизнь, вы примеряете эту невыносимость бытия на себя.

Ну а если вам просто себя жалко, потому что жизнь у вас такая тяжёлая, безысходная и выхода нет, никто вас не любит и не понимает, вы не знаете, что вам делать и в чём себя найти... Вот уж тут вы точно будете реветь в тридцать три ручья, не считая мелких брызг.

При этом страдания, сложности, проблемы – это обязательная часть жизни, не бывает по-другому. А вот жалеть вам себя или нет – это точно решаете уже вы. Мозг решал это за вас до пубертата, потому что тогда вы ещё были детьми, и слёзы должны были призвать на помощь взрослых, продемонстрировать им слабость и зависимость.

Но, после того как вы обрели самостоятельность, вы больше не плачете. Если, конечно, вы не ищете повод побаловать себя жалостью к себе. Слёзы взрослого человека (ничего, впрочем, против них не имею) – это попытка вернуть себе известное ещё из детства чувство безопасности.

Взрослый, некий виртуальный родитель – в вашем же собственном лице, – жалеет вас, и вы плачете, потому что это так трогательно и так мило. Хоть кто-то в этом мире любит вас и о вас забоится. И да, это вы сами. Поздравляю! Более осмысленного и продуктивного способа позаботиться о себе у вас не нашлось...

А что если всё-таки унять эти приступы инфантильности и попытаться позаботиться о себе как-то иначе?

Если вам удастся построить настоящие, глубокие, доверительные отношения с другим человеком – он может вас пожалеть. Понять и пожалеть. И это придаст вам сил.

Там, где вы должны выйти вовне и сражаться, чтобы защищать то, что вам дорого, вы уходите в себя и нежитесь в реминисценциях детской слабости и зависимости.

Нет ничего зазорного в том, что так ведут себя дети. В конце концов, они и в самом деле слабы, зависимы и нуждаются в помощи взрослых. Но когда взрослый человек жалеет самого себя – это путь в никуда.

Ни один человек, если вы уже перешагнули порог совершеннолетия, не сможет сделать что-то за вас – что-то понять важное за вас, принять то, что неизбежно, за вас, действовать за вас там, где вы должны действовать, а не высиживать собственные страдания.

Мир определяется фундаментальными законами из области физики, химии, биологии, статистики, теории вероятности и т. д. Возможно, у них даже есть какой-то один общий корень, но мы, к сожалению, не можем его разглядеть чрезвычайно скудной оптикой своего интеллекта.

Но что есть – то есть. Будем исходить из того, что этих закономерностей огромное множество и связать их друг с другом в некий общий непротиворечивый закон у нас никогда не получится.

Эти закономерности определяют положение вещей – то, что происходит в этом мире, и почему происходит именно так, как происходит. Мы с вами появились на свет в строгом соответствии с этими законами, сама наша жизнь – это результат работы этих законов.

Здесь нет никакой магии, чудес или другой паранормальной белиберды. Искать здесь каких-либо «единорогов» – глупейшее из занятий. Для существования мира нет никакой нужды ни в Создателях, ни в психических энергиях, ни тем более в Спасителях.

Да, взаимодействие большого количества законов создаёт бесконечное многообразие форм, которое нельзя постичь ограниченным умом. Но в этом нет ничего удивительного. Удивительным было бы как раз обратное – если бы наш ограниченный ум смог схватить бесконечное.

Попытки мучиться смыслом жизни – это худшее, что только можно себе представить. Жалость к себе в результате этих размышлений вас просто убьёт.

Давайте сразу начистоту: наши с вами жизни – лишь проявление законов природы, никакой специальной цели у них нет, да и специфической инструкции к нам при рождении не прилагается.

То есть когда вы что-то говорите, вы пытаетесь передать таким образом другому человеку определённый смысл. Когда же вы что-то делаете, у вашего действия есть какой-то практический смысл – результат, на который вы рассчитываете.

Так каков же смысл нашей с вами жизни, если говорить об этом предельно серьёзно и ответственно? Если жизнь – это действие, то мы должны будем адресовать наш вопрос тому, кто в данном случае это действие производит.

А кто производит действие вашей жизни? Разумеется, не вы, а та спираль ДНК, которая сформировалась при слиянии яйцеклетки вашей мамы со сперматозоидом вашего папы.

И есть, видите ли, такая закономерность, что спираль ДНК любит множиться, а ещё заправляет производством белков. Результат её действий и в этом смысле их смысл – ваша или, например, моя жизнь.

Хотите узнать, какой у вашей жизни смысл, – спросите у своей ДНК. Боюсь, она не ответит, но это значит только то, что вы никогда не узнаете, зачем вы появились на свет, и был ли в этом вообще какой-то специальный смысл, кроме закономерного и более чем естественного стечения обстоятельств.

Вы живёте, потому что вас зачали и произвели на свет. Точка. Да, по ходу жизни мы (наш мозг) можем создавать себе определённые цели, которые потребуют от нас каких-то действий, и у этих действий появится смысл. Этот смысл будет состоять в достижении соответствующей цели. И нечего себя жалеть, вы не одни такие.

Зачем вам ваши цели? Да ни зачем, не надо искать потаённых смыслов. Правда в том, что их достижение обеспечит вас определёнными профитами. И если эти профиты помогут в удовлетворении базовых потребностей вашего мозга, лучшего и желать нельзя.

То есть всё в любом случае будет крутиться вокруг чувства безопасности, социального приятия и ощущений, сопровождающих сексуальное желание (восхищение, желание обладания и т. д.), то есть индивидуального инстинкта самосохранения, а также иерархического и полового.

В этих заботах и пройдёт наша с вами жизнь, а под её конец ДНК станет работать всё хуже и хуже, возникнут мутации, организм не сможет, как раньше, балансировать гомеостаз и т. д., что и приведёт нас к закономерной смерти.

То есть всё закончится, как и началось: нас сделали из набора химических веществ по биологическим законам, и мы снова станем химическими веществами, которые продолжат существовать по законам физическим. Никакой мистики, никаких чудес, никаких единорогов или Спасителей.

Так что всё в целом предельно просто – действие законов, их наслаивание и переплетение. Конечно, поскольку мы мыслим жизнь из себя и в себе, то нам этого великого танца Мирозданья не понять. Мы наивно считаем, что мы его центр и всё, что в нём происходит, как-то связано с нами.

Мы молимся на Его Величество Случай, но случайность – это лишь наше восприятие конкретного момента собственного существования. Если же мы откажемся от своего врождённого гносеологического эгоцентризма, то увидим, что никаких случайностей нет.

Механизм Мирозданья работает как хорошие швейцарские часы. И даже лучше. Идеально.

Поэтому, если мы и в самом деле хотим быть успешными, нам следует, не жалея себя, а точнее даже – презрев жалость к себе, тратить время и силы на то, чтобы узнавать и учитывать механику того множества закономерностей, которые определяют нашу с вами жизнь и мир, в котором мы живём.

Другого «спасения» нет.

Когда античная цивилизация только подошла на пику своего развития, признаки будущего упадка уже звучали со всех сторон... Именно в этот момент в этой великой культуре возник внутренний императив, который получил название «забота о себе».

Впервые об этом опять-таки говорит Платон, выражая эту мысль устами Сократа в знаменитом диалоге «Алкивиад!». Юноша Алкивиад, уже покоривший Афины своей красотой, живостью ума и обаянием, собирается начать политическую карьеру, заняться государственными делами.

Сократ спрашивает у юноши, как тот собирается реализовывать свой план. Слушая его ответы, мы видим, что у Алкивиада в голове лишь ворох наивных представлений о том о сём. Что, впрочем, не мешает ему считать себя вполне компетентным для государственного управления. Ну а если каких знаний ему не хватает, то он сориентируется по ситуации – он сообразительный.

В общем, такой классический молодой балбес. Сократа, конечно, этим не удивить, но он без труда может удивить сообразительного Алкивиада: он спрашивает его – если тот собрался управлять полисом, то прежде он должен знать, как управлять хотя бы самим собой, но умеет ли он это и понимает ли Алкивиад вообще, что это значит?

В дальнейшем идея «заботы о себе» становится, по сути, краеугольным камнем в философии стоицизма и эпикурейства.

Стоики, в лице Зенона, Сенеки, Эпиктета, Марка Аврелия, утверждали необходимость преодолеть свою зависимость от любых благ и превратностей судьбы – зависимость, недостойную сильного и мудрого человека.

Они рассуждали так: вещи не бывают хорошими или плохими, таковыми их делает только наше отношение к ним, а потому и наше счастье, и наши страдания – это лишь призрачные чувства, которым мы не должны позволять сбивать себя с толку.

Позаботиться о себе – это значит научиться не терять головы. Не демонстрировать чувственную слабость – нив случае успехов, которые, конечно, всегда мимолётны, ни в случае страданий, повод для которых найдётся всегда.

Не устрашиться перед лицом смерти и не потерять лица, претерпевая невзгоды, – вот максима стоической «заботы о себе».

Эпикурейцы, в лице самого Эпикура и множества его последователей, не были столь категоричны в отношении чувств, но и иллюзий относительно их игр с нашей жизнью они ничуть не испытывали.

В удовольствиях эпикурейцы не видели ничего плохого – если уж мы можем их получать, то почему бы и нет? Но удовольствие всегда ходит под руку со страданием, и найти тут баланс крайне и крайне сложно.

Например, влюбившись, вы обрекаете себя на зависимость и, возможно, последующее разочарование. «Стоила ли овчинка выделки?» – спрашивают эпикурейцы.

По большому счёту, мудрецы этой философской школы лишь предупреждали своих сограждан, что, поддаваясь эмоциям, чувственным желаниям или безудержным потребностям, всяческим «хочу-хочу», человек сам обрекает себя на будущие страдания.

Если вы будете расточительны, вам придётся постоянно искать заработка. Если вы будете амбициозны, вы наживёте себе врагов, и в какой-то момент они нанесут вам ответный удар. Если захотите славы, вам придётся погибнуть, чтобы эту славу снискать.

То есть в целом можно всё, но задумайтесь о себе – надо ли вам это на самом деле? В этом нехитром вопросе весь смысл «заботы о себе», который исповедовали мыслители в саду Эпикура.

За всяким нашим поступком следуют его последствия, и мы вынуждены будем заплатить за те удовольствия, которые пытались снискать. Цена же эта, к сожалению, как правило, оказывается дороже, чем приобретение. В конце концов, желание у нас возникает на эмоциях, в помрачённом, так сказать, сознании, а вот расплачиваться мы уже будем в здравом рассудке, без чувственной анестезии.

В конечном счёте идея «заботы о себе» – это идея осмысленного существования, когда человек не просто одинокой щепкой несётся по волнам жизни, но хотя бы знает её геометрию, чтобы простроить свой путь в этом течении вод хоть сколько-то более комфортно для себя и других.

Задуматься о том, что ты есть и как тебе следует быть, кажется мне вполне разумным делом, а это и есть «забота о себе». Это вроде бы и вопрос о том, чего я хочу, но, с другой стороны, в такой формулировке он избавлен от тех фундаментальных ошибок, которые просматриваются в той инфантильной версии, которую мы разбирали: «Я не знаю, чего хочу».

Сейчас мы на новом витке – наша цивилизация прошла свой пик, и вот мы уже отчётливо ощущаем признаки её грядущего упадка. Началось это не сейчас, первые симптомы обозначились в конце 70-х – начале 80-х прошлого века.

И нет ничего удивительного в том, что один из самых блистательных философов XX века – Мишель Фуко именно в этот момент возвращается к теме «забота о себе».

Думаю, что это как раз и является признаком пика цивилизации – условия жизни таковы, что человек, в принципе, если его не очень беспокоит его будущее и качество этого будущего, больше не должен бороться за выживание. Как-то что-то каким-то образом всё вырулится да разрулится.

Помню, как однажды, оказавшись в Сан-Франциско, я был поражён количеством бездомных на улицах. Казалось, весь город буквально нищенствует – какое-то бесконечное тряпьё, рваные, засаленные палатки, картонные коробки, в которых люди живут, общаются, готовят себе еду, спят.

Признаюсь, я испытывал смешанное чувство неприязни и неловкости, глядя на это. Пока вдруг мой взгляд ни уткнулся в упитанного чернокожего мужчину – он лежал на какой-то картонке, прикрывшись одеялом, перегородив весь тротуар своим массивным телом.

И меня поразил его совершенно довольный какой-то вид... Он казался даже по-своему величественным, даже царственным – в кольцах на каждом пальце, в браслетах, в какой-то огромной шапке на голове.

Он лежал, не обращая ни малейшего внимания на толпу прохожих, буквально переступающих через него, и скролил в огромном смартфоне инстаграм-ленту. Цивилизация достигла своего пика.

И в этом угасающем мире нам, как и когда-то в древности, осталась, мне кажется, только одна забота – «забота о себе». Но что это такое? Какой она должна быть?

Мишель Фуко отвечает на это так: «Истина никогда не даётся субъекту просто так... Нужно, чтобы субъект менялся, преобразовывался... становился отличным от самого себя, дабы получить право на доступ к истине. Истина даётся субъекту только ценой введения в игру самого существования субъекта... Не может быть истины без обращения или преобразования субъекта».

Что ж, попробуем понять, как этого достичь.