47
Джон проснулся ровно в пять, и первый человек, о ком он подумал, была Ева. Она, его новая любовница, с которой он жил уже полгода, поднялась на полчаса раньше и приготовила завтрак.
Джон давно заметил, что Ева его не раздражает. Ей удавалось быть какой-то незаметной. «Пора нам узаконить наши отношения, – подвел итог Джон. – Если я переживу сегодняшний день, так и сделаем».
Он вышел из ванной бодрый, выбритый и благоухающий дезодорантами. Быстро одевшись, проглотил омлет, залпом выпил кофе и, чмокнув Еву в лоб, вышел из дому.
Через час он уже стоял в затемненной комнате перед подсвеченной оперативной картой.
– Итак, господа, шесть тридцать. До начала работы в этом корпусе еще целых два часа. Давайте еще раз повторим наши задачи. Итак, Восьмой атлантический флот берет на себя капитан Фитнесс, военно-морскую базу блокирует майор Армстронг. Морские пехотинцы лейтенанта Боргезе перекрывают Западное шоссе, чтобы отрезать пилотов от базы ВВС «Северин». Вам необходимо продержаться до подхода бронетанковой бригады НСБ.
Лейтенант Боргезе молча кивнул.
– Так получается, господа, что в случае неудачи те первые лица, которых мы здесь представляем, останутся при своих креслах, а нас уничтожат. Надеюсь, вы это понимаете. Поэтому призываю вас быть предельно внимательными и жесткими. Вот те приборы, о которых я вам говорил.
С этими словами майор Бидли открыл лежавший на столе чемоданчик, и все присутствующие увидели те самые тестеры, в существование которых не очень-то верили.
– Возле каждого из вас будет находиться оператор, обученный работе с этими приборами. К сожалению, мы не сумели воспроизвести устройства, в точности повторяющие оригинал, но их действия достаточно, чтобы выявить носителей биопроцессоров. Напоминаю, после изобличения носитель процессора должен быть немедленно уничтожен… Ну а что касается Ассамблеи, то этим займусь я вместе со штурмовыми командами НСБ. Итак, господа, – майор посмотрел на часы, – через час и тридцать семь минут мы начинаем.
Точно в установленный срок в указанные районы города вступили подразделения, которые должны были определить успех военного переворота. Из пригородов столицы к побережью двигались бронетанковые колонны. В их задачу входило предотвращение высадки десанта с моря. На корабли, стоявшие на рейде, под разными предлогами поднимались офицеры в форме военной полиции и требовали встречи с командирами. Затем включался прибор, и военачальник падал на пол, сраженный резкой болью в голове. Агенты тут же расправлялись с ним без лишних сантиментов и, пользуясь возникшей паникой, уходили на следующий объект.
Морские пехотинцы на всех дорогах, ведущих в город, тщательно проверяли транспорт и задерживали автобусы с пилотами, следовавшие на базу «Северин».
Через час после начала действий путчистов полицейский спецназ при поддержке четырех легких вертолетов атаковал морских пехотинцев, стараясь выбить их за пределы контролируемой зоны. Завязался жаркий бой, в ходе которого спецназ получил подкрепление в несколько сотен боевиков с силовыми имплантатами.
Под натиском превосходящих сил морские пехотинцы отошли на резервные позиции, и вскоре у них в тылу уже высаживались десантно-штурмовые подразделения НСБ. Это были тяжеловооруженные солдаты, снаряжение которых позволило уничтожить вертолеты полицейского спецназа. Силы выровнялись, сражение принимало все более ожесточенный характер. С обеих сторон активно применялись мобильные противотанковые комплексы, и вскоре весь район боевых действий стал похож на дымящиеся развалины. Дорожные мосты и шоссейные ярусы превратились в свалку разбитых бетонных конструкций. Повсюду горели попавшие под огонь автомобили, и столбы черного дыма уносило ветром в сторону центра города.
Дым и пыль ухудшали видимость, но солдаты в закопченных доспехах не прекращали яростных контратак, продолжая выполнять свой долг.
Кое-где над башнями небоскребов поднимался дым. Боевики совершали поджоги и производили взрывы на станциях монорельса, стремясь внести панику и отвлечь силы полиции. Иногда по улицам проносились автомобили, из которых велась беспорядочная стрельба по окнам домов или неосторожным пешеходам. Дерзкой атаке подверглось здание НСБ. Террористам удалось закрепиться в холле и в нескольких комнатах первого этажа, однако вскоре они были блокированы и полностью уничтожены.
В зале заседаний, украшенном величественными колоннами и громоздкой лепниной, начинались ежедневные дебаты. Не особенно вдаваясь в подробности обсуждаемых тем, сенаторы, брызгая слюной, восторгаясь и негодуя, предлагали и отвергали, развлекались так, как это им было доступно. Некоторые из них были пожилыми людьми, для которых политика осталась единственным делом, на которое они были способны.
Другие – профессиональные лоббисты – получали большие гонорары в штаб-квартирах ведущих корпораций. Правда, существовала еще одна прослойка сенаторов, которые занимались собственно законотворческой деятельностью и исправно ходили на все заседания. Коллеги относились к ним с подозрением и считали совершенными чудаками. Как и следовало ожидать, законы, выходившие из Ассамблеи, выглядели странно, однако других не было, и Сообщество худо-бедно существовало, опираясь на то, что есть.
Сенатор Петерсон уже в третий раз вскакивал с места с одной и той же фразой:
– Да вы дерьмо, коллега Ламберт, дерьмо! И все ваши слова тоже дерьмо!
Фракция, поддерживающая сенатора Петерсона, дружно зааплодировала, а сторонники Ламберта закричали: «Позор! Позор!»
Уважаемый Ламберт не остался в долгу и ответил, переходя на личное:
– Зато моя жена, уважаемый сенатор Петерсон, не спит с каждым солдатом…
– О чем вы, господа, на улицах беспорядки! Взрывают магазины и дома! – подал голос кто-то из «идейных». Но его уже не слушали, поскольку между рядами завязалась драка противоборствующих фракций.
Во все стороны полетели плевки, пуговицы и вставные челюсти, однако охранники, стоявшие у дверей со скучающими физиономиями, лишь наблюдали за происходящим. Разнимать дерущихся не входило в их обязанности.
Председатель, досточтимый старейшина Ярош, начал стучать по столу деревянным молоточком, выкрикивая слабым козлиным голоском: «К порядку, господа! Вы же интеллигентные люди!»
Обычно по причине преклонного возраста и слабого здоровья «интеллигентные люди» обычно дрались недолго. Так же произошло и на этот раз. Сенаторы, подобрав с пола вставные челюсти, возвращались на свои места, глотая на ходу успокоительные таблетки. Желающие выступить записывались в порядке очереди.
А тем временем за воротами парламентского городка в фургоне для перевозки свежих овощей сидел майор Бидли и разговаривал со своим подчиненным Максимилианом Фоксом.
– Макс, – говорил в трубку радиотелефона Джон Бидли, – осталось три минуты. Как там у вас?
– Все в норме, со мной триста тяжелых пехотинцев. Миновали городскую биржу, движемся к главному арсеналу.
– Хорошо, Макс, удачи вам.
Джон набрал новый код и соединился с капитаном Каменски.
– Как дела, капитан?
– Задача выполнена, сэр. Центр связи в наших руках. Охрана забаррикадировалась в нескольких помещениях, но она полностью блокирована и продержится недолго.
– Браво, Каменски. Вы меня порадовали. Дальше действуйте по плану.
Затем Бидли связался с лейтенантом Кюри, которому приходилось штурмовать цитадель тайного общества – госпиталь ВВС.
– Как идут дела, лейтенант? Жарко?
– Жарковато, но и этим сволочам достается. Мои люди уже практически на всех этажах, однако боевики оказывают ожесточенное сопротивление… – Кюри замолчал, и Джон расслышал автоматную очередь.
– Что там у вас, лейтенант?
– Ничего, сэр. Обошлось… Так вот, мы стараемся щадить обычных пациентов, но не всегда это получается. И еще хорошая новость – мы взяли самого Гекльберри.
– Отлично, Кюри! Это для меня как личный подарок. Постарайтесь сохранить его живым. У меня к нему масса вопросов… До связи.
Майор отключил переговорное устройство и выглянул в окошко фургона. В конце улицы показались пять тупорылых броневиков. На их броне сидели солдаты в черных доспехах. Это был особый отряд из бывалых легионеров, собранный Джоном специально для этого случая.
Бронетранспортеры притормозили возле фургона, и майор Бидли взобрался на первую машину. Не успел он ухватиться за металлическую скобу, как броневик резко рванул вперед, за ним последовали остальные четыре машины. Они мчались к зданию Ассамблеи, не разбирая дороги. Легионеров подбрасывало на броне, однако они были в отличном расположении духа, радуясь, что снова участвуют в настоящем деле. Головная машина на полном ходу вышибла ворота, и охранники разбежались в разные стороны, сразу забыв про свои обязанности. А бронемашины развернулись фронтом и продолжали нестись вперед, сметая скамейки, разнося фонтаны и переворачивая газетные киоски.
Вокруг уже царила паника, персонал парламентского городка попрятался по подъездам. Несколько человек из роты охраны организовали оборону, выбрав в качестве позиции большую гипсовую урну с гладиолусами, однако автоматические пушки броневиков в несколько секунд разметали урну в крошку, засыпав защитников Ассамблеи толстым слоем чернозема.
События развивались по планам майора Бидли, и пока никто не оказывал путчистам заметного сопротивления. Высекая гусеницами искры из бетона, машины остановились у главного входа Дворца заседаний. Двое часовых, широко раскрыв рты от удивления, таращились на бегущих легионеров. Заметив майорские погоны Джона, они не нашли ничего лучшего, как взять на караул. Бидли вполне серьезно отдал им честь и пробежал мимо. Вслед за ним, громыхая по лестницам солдатскими ботинками, проследовал его отряд.
В тяжелых доспехах, с опущенными забралами шлемов легионеры выглядели настолько устрашающе, что охранники, завидев их, бросали оружие и убегали. Только один охранник успел передернуть затвор, но тотчас был сбит автоматной очередью, и легионеры помчались дальше.
Вот и массивная дубовая дверь с табличкой «Зал заседаний». Обогнавший Джона здоровенный легионер с разбегу врезался в нее ногами. От такого чудовищного удара обе половинки двери с треском влетели внутрь, а огромный легионер полоснул из десантного MS-23 над головами сенаторов. Все звуки вокруг замерли, и всякое движение остановилось.
Джон обошел легионера-богатыря и, окинув взглядом амфитеатр, начал медленно спускаться вниз к столу председателя.
Достопочтенный председатель Ярош с животным ужасом в глазах взирал на надвигавшегося Джона. Рот председателя был открыт и никак не хотел закрываться. Выхватив из кармана свой тестер, Джон включил его. Ярош схватился руками за голову и затрясся от боли. Тогда майор хладнокровно вложил в его открытый рот ствол своего «грау» и спустил курок.
Обезглавленный труп председателя упал под стол, а Бидли повернулся к остальным конгрессменам и крикнул:
– Ну что, старые облезлые обезьяны, болтуны вонючие, предатели! Все?! Отговорили?! Считайте, что на этом свете вы свои дела закончили! – И он стал разряжать пистолет в искаженные страхом лица.
Легионеры восприняли его действие как команду, их пули полетели во все стороны, разнося графины, мебель и мониторы для голосований. Разящий металл настигал мечущихся и кричащих сенаторов везде, валя их на столы, выпуская потроха и разбивая головы.
