24
Спустившись с горы, Морис и Анупа вышли на большую пустошь, заросшую высокой серебристой травой.
– Ну что, может, отдохнем, королева?
– Тихо! – прошептала Анупа, прижимая палец к губам. – Я слышу топот и голоса людей. – И девушка застыла, чуткая, как лань. – Ложись! – отрывисто проговорила она.
– Чего? – не понял Морис. Он определенно ничего не слышал, но дикарка резко рванула его за руку, и он повалился в траву рядом с ней.
Руки девушки обхватили голову Мориса и властно притянули к себе. Бедняга крепко впечатался лицом в разноцветные бусы, под которыми обнаружил просто очаровательную грудь. Желание так некстати захлестнуло Мориса…
– Эй, благородный Ирри! Кажется, мне померещилось! Здесь никого нет! – Голос раздался совсем близко. Затем тяжелые удары копыт – и прямо над ухом шумно выдохнул буйвол. Когда большущее животное переставляло ноги, содрогалась земля. Что-то мокро шлепнулось в траву, потом еще раз. Сразу запахло навозом.
Слышно было, как неподалеку переговариваются люди, с места на место переходят буйволы.
– Что ж, бригадир! Едем дальше, должно быть, тебе действительно показалось!
И Ирри тронул своего буйвола, который, шагнув, зацепил копытом помятую фляжку Мориса. Фляжка звякнула, и солдаты, немедленно спешившись, принялись рыскать по траве.
– Вставай, скотина! – Кто-то чувствительно пнул Мориса в бок.
«Вляпались!» Страдальчески морщась, он медленно поднялся. Встала на ноги и Анупа. Стоявший поблизости воин сразу же приблизился к дикарке и деловито запустил пятерню под ее набедренную повязку, но уже в следующее мгновение он с неестественно вывернутой рукой катался по траве и дико выл, пугая своими криками буйволов.
Ирри, не говоря ни слова, взмахнул железной спицей и сделал резкий выпад вперед, надеясь угодить в брюхо бородатому. Точно на учениях в Школе, Морис вышиб ногой оружие и ребром ладони тяжело ударил благородного Ирри в переносицу. Кровь брызнула фонтаном, дико воя, несчастный упал в траву.
Находившийся в пяти шагах от них пращник стал яростно раскручивать свое оружие. Морис рванулся вперед, желая помешать ему, но было уже поздно.
Снаряд ударил Мориса в плечо. Он завертелся волчком и свалился на землю. Боль была невыносимой, Морис застонал. Подоспевший пращник для верности ударил лежащего тяжелым ремнем по голове. Стон оборвался, и тогда солдаты двинулись на девушку.
Анупа отражала нападения яростно, как волчица. Солдат, атаковавший первым, уже валялся на земле и пускал кровавые пузыри разорванным ртом. Один из всадников на полном скаку направил буйвола на Анупу. Девушка вывернулась из-под самых рогов, но воин дотянулся пятерней до ее длинных волос. От страшного рывка девушка пролетела несколько метров и тяжело упала на жесткую землю. Она еще пыталась приподняться, когда солдаты, спешно подбежав к ней, завернули ей за спину руки и стянули грубой веревкой. Затем, весело галдя, они притащили и бросили рядом с ней уже связанного по рукам и ногам Мориса.
– Давай иглу, Кривой! – сказал рослый солдат.
Тот, кого он назвал Кривым, вытянул из-за пояса свою спицу и, неглубоко воткнув ее в грунт, взялся за основание. Руки солдат быстро перебирали по спице, но последним оказался волосатый кулак Гиго, мускулистого громилы с мозгами и привычками буйвола.
– Мне всегда везет на твоей игле, Кривой! Так и быть, с меня выпивка!
Гиго подошел к связанной пленнице и, опустившись возле нее на колени, заглянул в глаза.
– Ну что, никак не дождешься? – осклабился он. – Сейчас-сейчас…
– Начинай, Гиго! Не томи, ты здесь не один! – волновалась очередь.
– Га-а! – взревел Гиго-буйвол и сорвал со своей жертвы все, чем она была прикрыта. – Кривой, Тере! Растяните ей ноги! Еще… Еще… Вот так… А-а-а… Хорошо… – И насильник навалился на Анупу всей своей тушей.
– Ну Гиго! Ну дает, а?! Силен!
– А что же она не орет, Гиго?! Поддай, а то опозоришься, еще не было случая, чтобы под тобой баба не орала…
Спустя полчаса, тяжело дыша, Гиго поднялся.
– Все… Больше не могу… Или у нее язык отнялся, или она бревно.
И его место занял другой…
Морис застонал и открыл глаза. Голова была тяжелой, будто ее набили песком. Стянутые веревкой руки затекли. А эти звуки… как будто работают большие мехи. Морис повернул голову… Вот он, источник звуков. В двух шагах.
Солдат тяжело и с хрипом дышал. Пот градом катился по его лицу и, собираясь на подбородке в большую мутную каплю, падал Анупе на грудь. Девушка же, казалось, не присутствовала при этом надругательстве над ней и не замечала, как меняются ее мучители. Она немигающим взглядом смотрела на далекие вершины меловых гор.
– А-а-а-а! Мерзавцы! Я вас всех перережу! – Морис, извиваясь, как червь, подполз к потеющему молодцу и что есть сил ударил головой в эту противную, омерзительную рожу. Насильник слетел с Анупы и, воя, покатился по земле, закрыв лицо руками.
Подоспевшие тотчас солдаты принялись бить Мориса ногами, стараясь попасть по лицу или в пах, и сознание вновь покинуло его…
– Благородный Ирри! – обратился к принцу очередной запыхавшийся солдат. – Боюсь, нас слишком мало, чтобы она от этого умерла. Но у меня есть идея. Вы начинайте, а я чуть погодя подколю ее спицей! А?! Думаю, будет что надо. Что вы на это скажете?
– Эта идея мне нравится! – прогнусавил Ирри. – Черт возьми, Лело, у тебя варит голова!
И он поощрительно похлопал слугу по спине, после чего занял свое место, а Лело стал в изголовье со спицей в руке.
– Да-вай! – выдохнул наконец энергично работающий Ирри. Лело занес руку, целясь жертве в горло.
– Ирри, нарвад! Ахха едет!
Лело тут же выронил иглу, а императорское чадо быстро вскочило на ноги и, спеша и путаясь, еле успело надеть штаны. Ирри только внешне хорохорился, а на самом деле жутко боялся дяди. Боялся и люто ненавидел его.
На полном скаку Ахха по-молодецки круто осадил своего буйвола – даже комья земли полетели из-под копыт. Лицо нарвада было перекошено от гнева. Взгляд испепелял провинившихся.
– Что, благородный Ирри, получаешь удовольствие за счет старого Аххи? Желаешь дураком меня представить перед императором?! Дескать, были два пленника, да и те сдохли! Вот тебе, мерзавец! – С этими словами старик вытянул нерадивого племянника плетью поперек спины.
– Ай! Ты выжил из ума, плешивый старикашка! Бить меня – наследника божественного Тро! Поплатишься головой! – перешел на визг Ирри.
– Пошел вон, щенок! – отрезал Ахха.
– Ну… ну… – Так и не найдя слов, побитый племянник, поджав хвост, побежал к своему буйволу, которого уже поймал предупредительный Лело.
По распоряжению Моххада подогнали арбу и осторожно положили на нее пленников. Затем рабы сняли с них веревки и промыли раны, но они все еще пребывали в беспамятстве.
Тогда рабы уступили место очень худому старику, который служил при войске лекарем. Он обработал ссадины и раны, залепил их целебными листьями шелковистого лопуха и накрыл обоих пленников с головой большим куском плотной материи. Затем извлек из кожаной потертой сумки прозрачный, зеленого стекла флакончик, придирчиво посмотрел его на свет, встряхнул и снова поднес к глазам. Удовлетворившись увиденным, он вытащил из горлышка пробку и сунул пузырек под холстину.
Закончив свое дело, лекарь пошел прочь, вытерев руки о край одежды. Теперь измученные пленники проспят много часов подряд.
Возница тронул вожжи, и арба, поскрипывая, покатила в лагерь.
