Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Когда мы живем в режиме выживания, наш неокортекс начинает действовать примерно как радар, прочесывающий окружающую среду. Когда он обнаруживает угрозу, мы немедленно получаем сигнал тревоги. И переходим в состояние повышенной бдительности или даже готовности к тому, что с нами случится нечто потенциально губительное. В отличие от большинства других позвоночных, у нас эта реакция на окружающую среду или просто на возможную угрозу может быть вызвана одной силой мысли.
Когда мы испытываем стресс, все нормальные показатели жизнедеятельности (кровяное давление, сердечный ритм, частота дыхания, химический баланс и тому подобное) меняются. Как мы можем представить, основываясь на нашем понимании гомеостаза и врожденном стремлении тела вернуться в состояние равновесия, тело всегда будет реагировать на стресс мощным выбросом адреналина и глюкокортикоидов. Именно эти гормоны надпочечников влекут за собой все прочие изменения в химическом балансе.
Реакция на стресс у людей и многих прочих форм жизни схожа, однако из-за нашего увеличенного мозга с огромным банком памяти (именно отсюда проистекает наша сообразительность) и развитых социальных структур мы подвержены влиянию многих других типов стрессовых стимулов.
Люди могут испытывать три категории стресса: физический, химический и эмоциональный/психологический.
• Физический стресс может быть вызван автомобильной аварией, падением, травмой, перенапряжением, воздействием суровых внешних условий (например, чрезвычайным холодом или жарой), недосыпанием и недостатком пищи или воды.
• Химический стресс в наши дни стал большой проблемой для многих людей. Мы подвергаемся воздействию токсинов, аллергенов (включающих некоторые виды пищи), загрязняющих природу веществ и многих других источников химического стресса.
• Эмоциональный/психологический стресс может быть следствием тревожности. Например, мы можем испытывать беспокойство из-за нехватки времени и денег, переживать из-за карьеры и разлуки с любимым человеком.
Важно помнить, что, когда мы подвергаемся воздействию какой-либо из трех категорий стресса, тело реагирует тем же самым образом, активируя симпатическую нервную систему (см. главу 3 для более подробных сведений об автономной нервной системе).
По большей части, у всех других видов живых организмов, кроме некоторых приматов, имеющих общественную организацию, стресс вызывается физическими причинами, то есть всем, что представляет собой угрозу для выживания: хищниками, голодом, нехваткой партнеров для спаривания, опасными травмами и т. п. Нам также свойственно испытывать физический стресс, как и химический, который может проявляться как физический.
Однако у людей, помимо физических угроз, стресс могут вызывать различные переживания, которые можно характеризовать как эмоциональные/психологические: нехватка времени, проблемы с машиной, споры с коллегами по работе и начальством, финансовые сложности, семейные отношения и т. п. Эти нефизические угрозы несут в себе такой же потенциал опасности для нашего выживания, как и физические. Разница в том, что эти факторы более сложные и с ними нельзя так просто справиться с помощью реакции «борьба или бегство», в отличие от большинства опасностей в животном мире. В последний день уплаты налогов ни борьба, ни бегство не решат проблемы и не снизят стресс в отношении наших финансов, хотя, как бы нелогично это ни было, люди часто следуют по одному из этих путей, правда, без особой пользы.
Физический, химический и эмоциональный/психологический стрессы, с которыми сталкиваются люди, отличаются еще и в другом. Животные почти всегда испытывают острый стресс, быстро возникающий и разрешающийся. Если собака бродит по лесу и натыкается на свиноматку со своим выводком, у нее есть не больше секунды на выбор дальнейших действий. Этот вопрос разрешается, собственно говоря, очень быстро. В ситуации острого стресса тело животного переходит в режим повышенной активности и, когда борьба или бегство заканчиваются, возвращается к гомеостатическому балансу, обычно в течение нескольких часов. Эффекты острого стресса обычно проходят в течение короткого времени. Тело может вернуться к более расслабленному состоянию, успокоившись после чрезвычайной ситуации, и заняться обычными делами: восстановлением клеток, обновлением и воспроизводством. Тело у большинства млекопитающих превосходно приспособлено для кратковременных чрезвычайных ситуаций.
Однако если мы оказываемся в ситуации, когда, к примеру, начальник сообщает нам в частном разговоре, что собирается уволить одного сотрудника через несколько недель, а этот сотрудник является нашим другом, о чем начальник не знает, стресс может быть острым, но его разрешение, вероятно, займет значительно больше времени. Если мы выберем бегство от налогов, последствия такого выбора и связанного с ним беспокойства могут длиться годами.
Для нас, людей, характерны эти хронические стрессовые ситуации. В повседневной жизни мы подвергаемся постоянному воздействию стрессовых факторов (физических, химических и эмоциональных/психологических), момент за моментом. Вследствие наших развитых общественных норм такие реакции, как борьба или бегство, становятся социально неприемлемыми. Вместо этого мы беспокоимся, предполагаем, рассуждаем, подавляем, рационализируем и идем на компромиссы. Имея триллионы синаптических связей, мы очень хорошо умеем запускать реакцию на стресс даже при отсутствии физического стрессового фактора. Другими словами, сами мысли о факторах стресса вызывают такую же реакцию. А это может привести нас к хроническому стрессу.
Наиболее сильные мучения причиняет людям именно хронический эмоциональный/психологический стресс, и такой тип стресса самый распространенный в современном мире.
Принимая во внимание наш развитый неокортекс и сложные взаимоотношения с окружающей действительностью – животным не приходится заботиться о сроках, иррациональных запросах и сложных бюрократических правилах, – неудивительно, что эмоциональный/психологический стресс так превалирует в современном мире.
Интересно отметить, что у людей эмоциональный/психологический стресс вызывает стресс физический. (Например, мы можем спорить о чем-то с матерью и почувствовать напряжение в плечах или шее.) Далее физический стресс вызывает стресс химический. (Мы испытываем боль, и тело посылает сигнал тревоги, вызывая адреналиновую реакцию.) Этот химический стресс, в свою очередь, снова вызывает физический. (Когда мы пребываем в аварийном режиме, ресурсы для заживления и восстановления организма минимизированы, поэтому боль в плечах и шее становится хронической.) Продолжающееся беспокойство, вызываемое физической болью, вызывает психологический стресс. Вы вполне можете представить, как все это развивается по спирали, подобно змее, поглощающей собственный хвост.
УПРАЖНЕНИЯ И СТРЕСС
В Йельском университете в начале 1980-х годов было проведено исследование с участием актеров, выполнявших различные упражнения. Исследователи привлекли актеров из-за их способности переключаться между различными эмоциональными состояниями. Всех участников поделили на две группы. Первую группу попросили разозлиться. Испытуемые добивались состояния озлобленности, представляя разочаровывающие и неприятные ситуации. Вторую группу попросили пребывать в максимально спокойном, умиротворенном и уравновешенном состоянии. За обеими группами велось наблюдение: следили за такими показателями, как сердечный ритм, кровяное давление и частота дыхания.
Затем актеров попросили выполнить различные легкие упражнения, к примеру, забраться на стремянку. У так называемой «сердитой группы» показатели каждой из функций организма были ниже, чем в «спокойной группе». Только в этой группе, несмотря на то что все участники эксперимента выполняли одни и те же упражнения, была заметна польза от их выполнения. Здравый смысл требовал признать, что упражнения снижают стресс, но наше состояние ума и общий настрой при выполнении упражнений не менее важны, чем число повторов и подходов, выполняемых нами на благо своего здоровья3.
Как можно увидеть, физический стресс, подобно травме, вызывает химический стресс, и оба ведут к эмоциональному/психологическому стрессу. Например, на месте большинства травм возникает отек как результат происходящих химических процессов. Эта травма и вызываемый ею химический стресс означают, что в теле нарушается гомеостаз, что приводит к психологическому стрессу. Смогу ли я добраться до работы? Сумею ли я сконцентрироваться? Получится ли у меня как следует выспаться? У людей все типы стресса, что бы ни было их причиной, приводят к эмоциональному/психологическому стрессу.
Недавние исследования выявили, что не меньше 90 % людей вынуждены обращаться за медицинской помощью вследствие расстройств, обусловленных стрессом4. Все больше и больше исследователей обнаруживают взаимосвязь между физическими заболеваниями и состояниями эмоциональной аффектации, такими как шок.
Не все реагируют на стресс одинаково, и не все страдают от его последствий одинаково. Например, я был знаком с двумя учителями средней школы. Дважды в год к ним в класс входил школьный инспектор, чтобы провести оценку успеваемости. На самом деле эти оценки были чисто формальными – они никак не сказывались на зарплате, и раз уж учитель занял свою должность, его почти невозможно было уволить, если только он не совершит чего-то из ряда вон выходящего. Тем не менее Боб начинал «метать икру» уже за несколько недель до намечавшейся проверки. Он беспокоился о том, как пройдет урок, планировал подкупить самых хулиганистых учеников, чтобы они вообще не появлялись в тот день, а ночью накануне испытания почти не спал. Напротив, Беверли нравилось, когда начальство посещало ее класс (и не только начальство, надо признать). Для нее было важно дополнительное внимание и интерес к ее работе, и даже само ощущение вызова – она стремилась показать работодателю, что ее наняли не зря. Она воспринимала проверочные дни в порядке вещей, не пыталась как-то выстроить урок, чтобы преподнести себя в наиболее выгодном свете, и, очевидно, не испытывала проблем со сном в связи с этим.
Понятно, что каждый человек по-своему реагирует на стресс, ведь у всех нас разная психическая организация, обусловленная генетическим наследием, жизненным опытом и усвоенными знаниями. Тем не менее есть общие для всех факторы; в их числе выброс адреналина, в итоге истощающий тело и влияющий на выработку желудочного сока, снижая способность нашего организма к расщеплению пищи и, соответственно, к поглощению основных питательных веществ, таких как белки. Будучи мануальным терапевтом, я видел, как реагирует скелетно-мышечная система – тело напряжено, мышцы натянуты, суставы теряют гибкость и болят – и как жизненные силы оставляют организм. Не знаю, знакомы ли вам какие-либо из этих состояний, но мне знакомы.
Также стресс может возникать в результате осознания, что мы не в силах контролировать какие-то вещи в своем окружении, поскольку не можем предугадать желаемый итог. Не могу сказать, сколько раз мне приходилось сидеть в дорожных пробках, когда казалось, что красный свет на светофоре будет гореть вечно, и всякий раз я чувствовал, как повышается мой уровень стресса.
Пример с двумя учителями, проходящими проверку, иллюстрирует еще один важный параметр, отделяющий людей от их четвероногих собратьев: мы можем думать о будущем и предвидеть стрессовые ситуации. Фактически мы можем испытывать стресс еще до того, как произойдет ожидаемое событие. И хотя животные реагируют на моментальный стресс, им не знаком преждевременный стресс. Из-за относительно малого размера неокортекса животные хранят в памяти факторы стресса, имеющие место в их жизни, но не беспокоятся о том, что нечто подобное может случиться снова в скором времени. Однако люди запускают реакцию на стресс в предвидении всевозможных сложных психологических и социальных ситуаций, которые никогда не возникли бы в сознании собаки. Возможно, в этом одна из причин нашего восхищения домашними животными. Они, очевидно, живут всецело в настоящем моменте, и им неведом стресс предвидения.
С другой стороны, мы, люди, можем активировать реакцию на стресс, подумав о какой-то ситуации из прошлого или будущего, и это может вызывать физиологическую реакцию, как если бы мы оказались перед реальными жизненными обстоятельствами. Достаточно лишь одной мысли о возможности возникновения стресса в будущем, чтобы у нас изменился баланс кислотности в желудке. Не напрягая ни единой мышцы, мы можем заставить нашу поджелудочную железу и надпочечники вырабатывать гормоны, сердце биться быстрее, направить кровоток к ногам, изменить дыхательный ритм и даже увеличить свою уязвимость перед инфекциями. В этом отношении люди наделены огромной силой.
Мы можем всего лишь подумать о возможном факторе стресса – и уже подготовиться к нему физиологически, как если бы это событие в действительности происходило с нами.
Хорошо это или плохо? Что ж, давайте подумаем, часто ли нам приходилось потирать руки с довольным видом от того, что мы правильно определили, где и когда в нашу жизнь вторгнется стрессовый фактор? Когда нам удается успешно предсказать такое вторжение и грамотно подготовиться к нему, мы переживаем сильное волнение. Никто из нас не хочет быть вечным неудачником, до последнего надеющимся на успех и каждый раз попадающим впросак. Однако же сколько раз нам случалось довериться кому-то, кто в итоге подводил нас?
В определенном смысле способность предвидеть возможное развитие событий дает человеку неоспоримое эволюционное преимущество. Исключением являются те случаи, когда не удается предугадать реальное развитие событий. Когда такое случается, на нас наваливается тревожность, депрессия, бессонница и уйма других болячек, которые нам задаром не нужны. Мы подготавливаемся к фактору стресса и изменяем наш внутренний баланс, но часто мы не в силах контролировать исход, так что либо чересчур перестраховываемся в ожидании возможных обстоятельств, либо сталкиваемся с другим фактором стресса, которого совсем не ожидали.
В любом из этих случаев пребывание в состоянии постоянной бдительности, когда все чувств направлены вовне, может плохо кончиться. Хронический стресс, постоянное удержание реакции на стресс в активном состоянии – вот что причиняет нам вред. Наше тело не приспособлено для долговременного стресса. Когда реакция на стресс все время удерживается, мы напрашиваемся на заболевание.
Мы сидим у себя в офисе и работаем над проектом, когда врывается наш супервизор и говорит: «Слушайте, мне нужна ваша помощь немедленно. Вице-президент по производству написал мне сейчас, что у нас заседание по бюджету через полчаса. Ему нужна от меня презентация в PowerPoint в готовом виде через 30 минут, чтобы он мог просмотреть ее и поправить. Бросайте все дела и дайте мне электронные таблицы, о которых я говорил на прошлой неделе». И что же мы делаем? Мы перестаем работать над прогнозом объемов реализации на третий квартал и принимаемся за то, что велел нам босс. Вместо того чтобы искать способы развития бизнеса, мы должны решать немедленные задачи.
То же самое происходит, когда мы подвергаем свой организм реакции на стресс. Нам приходится переключаться в аварийный режим. Промедление невозможно. В результате задерживаются любые долговременные процессы клеточной регенерации, имевшие место на данный момент. Реакция на стресс состоит в мобилизации энергии для наших мышц, чтобы мы могли задействовать их для борьбы или бегства. Даже пищеварение может подождать: это медленный процесс, требующий слишком много энергии, которая теперь нужна нам для другого, потому что мы должны пошевеливаться, и немедленно!
А мы знаем, что бывает на работе, когда приходится бросать одно дело и приниматься за другое. Это вызывает каскадный эффект новых крайних сроков и аварийных ситуаций. Это же верно и в отношении нашего тела. Если мы постоянно затрачиваем энергию, мобилизуя ресурсы на борьбу с возможными угрозами, мы пребываем в постоянной гонке. Нам никогда не удается выйти в плюс. Это все равно как жить от зарплаты до зарплаты и едва сводить концы с концами. В итоге мы сами себя обкрадываем. Когда мы доводим свой организм почти до полного истощения, так что он уже не может выполнять жизненно важные функции, такие как борьба с микробами, мы заболеваем. Высокий уровень кортизола наносит удар по иммунной системе. Как только иммунная система выходит из строя, мы заболеваем, и наши уже ослабленные системы принимают на себя двойной удар – от болезни и от стресса, порождаемого болезнью. Сколько раз мы себе говорили: «Мне сейчас нельзя болеть!» Но почему же именно в такое время мы заболеваем? Не сами ли мы накликаем болезнь? А как насчет того, что болезнь вызывает физический, химический и эмоциональный/психологический стресс?
Когда мы испытываем реакцию на стресс, системы тела, отвечающие за восстановление и регенерацию, подвергаются риску. Если к нашему домику на пляже приближается приливная волна, наверное, это не лучшее время для переделки кухни. Вместо этого мы должны подготовиться к аварийной ситуации и оставить долговременные строительные проекты. Помните, что реакция по типу «борьба или бегство» вызывает мобилизацию энергии для немедленных действий. В каком-то смысле мы становимся привязаны к срочным делам. Зачем восстанавливать и регенерировать что-то сейчас, когда у нас имеются более неотложные потребности? Если мы постоянно находимся в состоянии стресса, на лечение уходит гораздо больше времени, поскольку этот процесс не занимает первое место по значимости.
Большинство людей при стрессе спят меньше, чем обычно, поскольку адреналин, циркулирующий в организме, держит их в состоянии готовности к активным действиям. Во время сна происходит большинство восстановительных процессов. Чем меньше мы спим, тем меньше у нас времени на восстановление. Чем меньше сна мы получаем, тем сильнее наш стресс. Едва ли не каждый лежал ночью в постели без сна, одолеваемый заботами и беспокойством о чем угодно – от своего здоровья до планов на будущее. Все эти мысли уводят нас как можно дальше от состояния гомеостатического баланса.
И это никак нельзя сравнивать с бессонной ночью любви, также требующей от нас немало энергии. Репродуктивный процесс тоже сопряжен со стрессом. Овуляция, выработка спермы и выращивание плода – все это подобия реакции «борьба или бегство», угрожает ли нам реальный тигр или условный (как, например, развод). Импотенция, бесплодие и выкидыши – это типичные последствия хронического стресса.
В числе систем, подвергающихся воздействию стресса, первой стоит назвать иммунную систему. Когда она нарушается или совсем отказывает, организм теряет способность бороться с вредоносными бактериями и вирусами, поэтому нас атакуют инфекции и одолевают болезни. В частности, мы можем страдать такими иммуноопосредованными заболеваниями, как аллергия, грипп и даже ревматоидный артрит. Насколько хорошо иммунная система может выявить опухолевые клетки на ранней стадии и избавиться от них, когда организм работает в аварийном режиме, затрачивая всю энергию? Раковые клетки могут безнаказанно размножаться, когда иммунная система выведена из строя вследствие стресса. Все очень просто: чем больше стресса в нашей жизни, тем чаще мы болеем, и нарушения иммунной системы могут иметь множество проявлений. Внезапно нас осаждает больше неотложных проблем, чем та стрессовая ситуация, которая их породила.
Люди думают: «Я займусь этим, когда все рассосется». Слишком часто ничего не рассасывается, и мы оказываемся в порочном круге, накручивая стресс на стресс. Со временем стресс причиняет нам больше вреда, чем любые другие условия или недуги, вызвавшие его или вызванные им. Мы привыкли считать, что куры возникли раньше яиц, но в случае стресса и нашей реакции на него становится трудно сказать, что из чего вытекает. У людей реакция на стресс, возникающая в результате их мыслей и ощущений, чаще всего вызывает более серьезные и долговременные проблемы, чем сам фактор стресса.
Известно только одно: мы все бежим и бежим, и ни к чему не приближаемся, разве только к истощению. Истощение – это такая точка, в которой наше тело больше не может бороться с захватчиками: наша гормональная и иммунная системы настолько ослаблены, что мы заболеваем. И болезнь ложится дополнительным бременем на наш организм5.
Исследования выявили, что избыточный уровень КРГ, химического вещества, вырабатываемого в процессе реакции на стресс, снижает производство и выделение гормона роста. У детей, живущих в состоянии хронического стресса, рост замедляется. У взрослых это проявляется в прекращении воспроизводства мышечной и костной ткани. Кроме того, избыточный уровень КРГ влияет на пищеварение, в результате чего может возникнуть синдром раздраженного кишечника. При гиперактивной связи гипоталамуса-гипофиза-надпочечников клетки тела могут прекратить усваивать глюкозу при выработке инсулина, в результате чего развивается диабет. Причем под удар попадает не только наше тело. Недавние исследования показывают, что КРГ также играет роль в умственных расстройствах и связан с фобиями и паническими атаками6.
Российские ученые провели эксперимент на крысах, показывающий, насколько далеко распространяются эффекты стресса. Это был эксперимент на вкусовую аверсию, в котором крысам давали подслащенный сахарином препарат, подавляющий иммунитет. Вводимый препарат вызывал у крыс тошноту. После множества воздействий комбинацией препарат/сахарин исследователи перестали давать крысам препарат, но продолжили вводить сахарин. И крысы по-прежнему заболевали. Они так привыкли к вкусу сахарина, что стали ассоциировать его с соответственным физическим симптомом. Многие крысы умерли. И хотя они больше не подвергались воздействию препарата, вызывавшего тошноту, сформировавшееся у них предчувствие так ослабило их иммунную систему, что они оказались беззащитны перед внешней средой. Их в буквальном смысле убили собственные мысли7.
В давние времена, когда человека повсюду подстерегали хищники, немаловажное значение имела реакция сердечно-сосудистой системы при обнаружении саблезубого тигра, притаившегося неподалеку. Когда кровяное давление и сердечный ритм возрастали, направляя жизненную энергию в ноги и руки, это шло первым людям на пользу. Но если повышается наш сердечный ритм и кровяное давление, когда мы ведем машину и кто-то подрезает нас, пытаясь повернуть налево из правой полосы, пользы нам от этого немного.
К тому же следует признать (пусть даже пример с лихим водителем, совершающим маневры перед нашим носом, представляет собой крайний случай), что мы ежедневно сталкиваемся со всевозможными факторами стресса. Наша сердечно-сосудистая система, при всех своих сильных сторонах, не предназначена для переживания постоянного эмоционального/психологического стресса. Как показывают недавние исследования, вместо того чтобы вызывать у нас подъем сил и готовность к активным действиям, повторяющийся и долговременный стресс может приводить к сердечным заболеваниям8. Если мы продолжаем жить в состоянии хронического стресса, адреналин посылает сигналы, заставляющие сердце биться быстрее, а кровяное давление подниматься все выше. Но мы ничего не делаем в ответ на возникающий фактор стресса – мы не боремся и не убегаем. В результате мы приучаем наше сердце работать в таком ускоренном ритме. Это все равно как включить термостат и постоянно удерживать температуру на одном уровне. Наше сердце находится в вечной гонке, ожидая встреч с опасностями. А что в результате? Аритмия, тахикардия и высокое кровяное давление – все это вызывается одновременным нажатием на газ и тормоз.
Если при остром стрессе кровяное давление подскакивает на короткий период времени, то при хроническом остается повышенным постоянно. Возникающая в результате гипертония делает наш кровоток по сосудистой системе более бурным и сдавленным. Кровь достигает тысяч ветвящихся артерий, питающих ткани, вплоть до мельчайших, и в итоге омывает отдельные клетки. Никакую клетку нашего тела не отделяет от кровеносных сосудов более пяти других клеток. В каждое из тысяч ответвлений на этом пути кровь входит под высоким давлением, что повреждает стенки сосудов. После чего к повреждению устремляются тромбоциты. В результате внутри сосуда может возникнуть пробка. Так образуются гемолитические бляшки. Кроме того, под воздействием хронического стресса выбрасываются запасы жира в кровоток, вследствие чего поднимается уровень холестерина. И тогда все еще больше усложняется для нашей сосудистой системы, повышая вероятность возникновения пробки или разрыва сосудов.
Так что нам, возможно, следует лучше думать головой при столкновении с повседневными факторами стресса, которые могут подчинить себе нашу жизнь, если мы не воспрепятствуем им. Но и в том, что касается нашей головы, все не так уж радужно. Реакция на стресс нарушает наши базовые когнитивные функции. Когда мы пребываем в режиме хронического стресса, большая часть кровотока в мозге направляется в задний и средний отделы, подальше от переднего, нашего высшего когнитивного центра. И вместо того чтобы сознательно планировать свои действия, мы реагируем бессознательно. Мы говорим, что кто-то теряет голову при стрессе, а у кого-то голова на плечах. Очевидно, что мы имеем в виду способность или неспособность человека ясно мыслить во время стресса. Большинство людей под воздействием реакции на стресс не способны ясно мыслить.
Результаты недавних исследований предполагают, что кортизол, один из химикалиев, вырабатываемых в процессе реакции на стресс, отвечает за производство мозговых клеток в гиппокампе. Этот орган помогает нам формировать новые воспоминания и получать новые знания. Если мы повредим это неврологическое оснащение, требующее всего нового, мы придем к тому, что нам будет необходима рутина вместо новизны. Мы не сможем обучаться, создавать новые воспоминания и переживать новые приключения, если орган, отвечающий за закрепление в мозгу новых сведений, будет поврежден9.
Не так давно ученые провели эксперимент с лабораторными животными для выявления последствий повреждения гиппокампа. После того как животные обследовали различные области своей территории, ученые воздействовали радиацией на их гиппокамп, который напрямую связан с кодированием информации для ее хранения в мозге, в том числе для создания воспоминаний.
Как только гиппокамп был выведен из строя посредством радиации, животных вернули на их прежнюю территорию. Вместо того чтобы обследовать новые области своего окружения, как они делали это раньше, животные оставались сидеть на тех же местах, куда их поместили. Любопытно отметить, что у них как будто пропало всякое любопытство. Мы знаем, что гиппокамп участвует в том, чтобы делать известным неизвестное, так что эти животные, лишенные гиппокампа, совершенно утратили интерес к новым впечатлениям10.
Что же это означает для людей? Ведь нашему гиппокампу едва ли грозит что-то подобное. Тем не менее такие стрессовые химикалии, как глюкокортикоиды, выделяющиеся в ответ на внешнее воздействие или при долговременном стрессе, разрушают нейроны гиппокампа. Когда человек находится в стрессе, он обычно ограничивается наиболее привычными для себя делами – погружается в рутину, обыденность, повседневность. Для многих из нас рутина и обыденное подразумевают стрессовое состояние и эмоциональное реагирование. При таком поведении вырабатывается больше стрессовых химикалиев, которые продолжают разрушать гиппокамп, погружая нас в рутинные переживания и лишая интереса к новым впечатлениям.
Недавние исследования обнаружили взаимосвязь между хроническим стрессом, разрушением нейронов в гиппокампе и клинической депрессией11. Если вам доводилось быть рядом с кем-то, находящимся в депрессии, вы знаете, как трудно заставить такого человека выйти на улицу навстречу новым впечатлениям.
Однако есть и хорошая новость.
Вопреки сложившемуся мнению, мозг может регенерировать и создавать новые клетки.
Так что все эти истории о том, что выпитая нами текила уменьшает число мозговых клеток, довольно сомнительны. На самом деле нейрогенез (образование нервной ткани) в гиппокампе проходит очень активно12. Регенерация в гиппокампе означает, что, когда мы перестаем жить в режиме выживания, у нас может появиться второй шанс. В этом нет ничего невозможного, если аппарат, имеющий важнейшее значение для формирования новых воспоминаний, восстановится, чтобы к нам вернулась любовь к приключениям. Орган, предназначенный для создания новых воспоминаний, должен теперь разжигать нашу мотивацию к новым переживаниям, вместо того чтобы вызывать у нас желание погрузиться в знакомые, рутинные дела.
Антидепрессанты подтвердили свою эффективность для стимуляции нейрогенеза у лабораторных животных. А в одном из недавних исследований было установлено, что у людей, принимающих антидепрессант прозак, настроение улучшается в среднем через месяц, и примерно столько же времени требуется для нейрогенеза13.
Хронический стресс имеет еще один губительный эффект. Он повышает уровень сахара в крови, изменяя работу поджелудочной железы и печени. Когда уровень сахара постоянно повышается, понижается уровень инсулина. Вследствие чего у взрослых может развиться диабет или ожирение.
А как же пищеварение? Почему страдает наш пищеварительный тракт – будь это язва, кислотный рефлюкс, запор или синдром раздраженного кишечника? Основная причина в том, что, когда мы находимся в стрессе, кровоток отводится от пищеварительного тракта к конечностям. И даже если мы едим здоровую пищу, наше умонастроение остается нездоровым. А это, в сочетании с недостатком кровоснабжения в органах пищеварения, означает, что пища, съеденная нами, не усваивается должным образом. Пищеварение проходит неправильно и неэффективно: пища лежит у нас в животе, но у тела не хватает энергии для ее переваривания. Мы можем есть любую органическую пищу, питаться по макробиотической системе, принимать все мыслимые витамины в мире, но если мы не можем как следует усваивать пищу, все эти усилия будут напрасны. Мы можем только перевести дыхание между приемами пищи, чтобы переключиться с симпатической на парасимпатическую нервную систему.
И наконец, хронический стресс влечет за собой всевозможные боли и неприятные ощущения. Наши мышечные клетки купаются в адреналине, стимулирующем реакцию «борьбы или бегства». Адреналин в малых объемах действует как жидкая энергия для всего тела, особенно для мышц. Когда же выделившийся адреналин не используется, он продолжает оставаться в тканях. От этого мышцы теряют гибкость, затвердевают, сокращаются и зудят.
Не могу сосчитать, как часто ко мне обращались с жалобами на скованность в шее. И вид у этих людей был соответствующий: словно одно ухо пришито к плечу. Обычно я смотрю медицинскую карту, после чего спрашиваю:
– Это случилось, когда вы сделали какое-то неловкое движение?
Почти все отвечают одинаково:
– Нет. Думаю, я просто спал не в той позе.
Тогда я спрашиваю:
– Вы спали в каких-то необычных условиях? Может, на непривычной для вас кровати или на другой подушке?
– Нет.
– И как давно вы спите на этой кровати?
– Последние лет десять.
И тогда я говорю:
– Расскажите, что происходило в вашей жизни за последние три месяца.
От большинства я слышу примерно следующее:
– Ну, меня уволили с работы два месяца назад, у моей мамы обнаружили рак, и она умирает, две недели назад я объявил себя банкротом, меня лишили права собственности на дом за неуплату ипотеки, мы с женой разъехались, и я зарабатываю на жизнь физическим трудом, рою канавы по восемь часов в день, а недавно мне исполнилось сорок четыре.
И тогда я говорю:
– Вы действительно считаете, что просто спали не в той позе?
Почти всякий стресс переходит в конечном счете в эмоциональный/психологический, а это означает, что наш образ мыслей сильнейшим образом воздействует на тело.
Нет ли среди ваших знакомых кого-то, подходящего под это описание: хронически уставший, в депрессии, с пониженной энергией (из-за перегрузки надпочечников), плохо спит, часто болеет, имеет пониженную сексуальность, не может ясно мыслить, постоянно все забывает, живет однообразно, слишком эмоционально реагирует на все, имеет проблемы с сердцем и пищеварением, испытывает мышечные судороги, боли в спине, приступы тревоги, страдает ожирением, имеет повышенный уровень холестерина и/или сахара в крови? Неудивительно, что 75–90 % американцев обращаются за медицинской помощью из-за расстройств, обусловленных стрессом.
Стресс неизбежен. Главное – ограничиться острым стрессом, который значительно меньше вредит организму, чем хронический стресс. Острый стресс возникает и заканчивается – и у нас есть время прийти в себя.
Хронический стресс не оставляет организму времени на восстановление.
Поэтому организм начинает жить за счет других процессов жизнедеятельности. Если наша система внешней защиты работает сверх меры, что всегда происходит, когда мы живем в режиме выживания, система внутренней защиты также не может работать правильно. И обе они вытягивают энергию из одного источника. А когда мы постоянно используем аварийный источник питания, то в итоге перегружаем всю систему. Если уподобить тело кораблю, наш бортовой инженер должен был бы кричать благим матом: «Извиняйте, капитан, я выжимаю все, что только можно!» Но, в отличие от находчивого механика, мы можем не суметь найти другого источника энергии. Постоянная реакция на стресс действует почти как постоянное зажигание нейронов. Чем чаще мы активируем реакцию, тем труднее прекратить ее действие. Что подводит нас к вопросу: зачем нам ее прекращать?
В том, что касается гомеостаза, не следует забывать, что он не может быть абсолютным. Другими словами, со временем то, что сейчас считается нормальным уровнем, непременно изменится. Если мы постоянно активируем стрессовые химикалии в организме, то гомеостатические механизмы перенастраиваются на новый нормальный уровень, более высокий, чем прежний. Этот новый внутренний баланс соответствует организму, пребывающему в состоянии химического дисбаланса. Это все равно как установить наш внутренний термостат на высший уровень. И теперь мы должны действовать на этом высшем уровне все время.
Ничего хорошего, если в двух словах. Очевидно, что нам будет требоваться все более и более высокий уровень этих химикалиев для достижения повышенного внимания и энергии, необходимых при реакции на стресс. Со временем наши клетки привыкнут к такому адреналиновому натиску, и им будет требоваться еще больше. Все это напоминает наркотическую зависимость. Кроме того, чем выше качество этих химикалиев стресса, циркулирующих в организме, тем чаще они не используются полностью в ходе реакции «борьбы или бегства» и, соответственно, откладываются у нас в тканях, где от них больше вреда, чем пользы.
Каждый раз, когда реакцию на стресс запускает стимул из внешней среды, наш мозг начинает ассоциировать это изменение в химическом балансе, это внутреннее изменение, с причиной из внешнего мира. Поэтому нам свойственно ассоциировать людей, места, вещи, временные периоды и события с адреналиновым натиском, химическим всплеском и психическим ражем, дающими нам почувствовать себя живыми14.
Это следующий этап формирования нашей зависимости от внешней среды или стрессовых обстоятельств. Помните, что, когда мы испытываем возбуждение и можем связать внешний стимул с изменением внутренней химии, такая идентификация является событием самим по себе. Мы замечаем человека в стрессовой ситуации и ассоциируем с ним его возбужденность и чувство оживления. В итоге мы начинаем ассоциировать едва ли не все в нашем мире с этим возбуждением и ражем. Мы начинаем искать этого возбуждения во внешнем окружении или в людях, местах, вещах, временных периодах и событиях, составляющих всю нашу жизнь.
Войти с помощью соц. сетей: