Через щель между занавесками сочился дневной свет. Я не спала: больше не умела. Выплакавшись, я составила новый план.

Я собиралась рассказать папе о том, что Кэтчин меня видит. Чтобы он снова заинтересовался ею и, соответственно, расследованием. Вполне вероятно, что в ее истории больше истины, чем он думает. Такой тяжелый, задумчивый взгляд может быть только у человека, который многое повидал. Она не похожа на девчонку, сбежавшую из реабилитационного центра и потерявшуюся в лесу. Она похожа на человека, у которого умерла мать, на которого охотились мерцающие чудища, которого похитили Хвататели. Если с ней правда произошли все эти ужасные события или хотя бы половина, папа захочет ей помочь, а это, в свою очередь, поможет ему.

Вот только разговор с Кэтчин еще сильнее расстроил бы папу, особенно если бы я завела речь о том, что мне пора «двигаться дальше». И все же надо было срочно пробудить его интерес к окружающему миру, чтобы он не погряз в черной трясине, из которой уже не выбраться. Конечно, мой план был не идеален, но другого я не придумала.

У папы зазвонил телефон. Требовательно вибрировал на столе – там, где папа его оставил. Я подошла и взглянула на экран.

Рейчел Али. Его начальница.

Я кинулась к нему и прокричала прямо на ухо:

– Вставай!

Он резко поднялся и сонно заморгал.

– Мм?..

– Тебе звонят, пап! Рейчел!

Папа начал было вставать, но запутался в одеяле. Наконец отбросил его и вскочил на ноги, тут же ударившись коленом о шкафчик. Застонав от боли, он похромал к столу за телефоном.

– Алло?

С минуту Рейчел что-то говорила, а потом папа ответил:

– Да, Джен вчера отправила мне сообщение про деньги… нет, с местными пока не общался, хотелось сначала прочувствовать это место…

Голос Рейчел стал жестче. Папа слегка сгорбился.

– Ну, я посмотрел на дом – точнее, на то, что от него осталось, – и поговорил со свидетельницей… Конечно, я справлюсь!

Рейчел замолчала, как будто сильно в этом сомневалась. А потом снова заговорила, и у папы округлились глаза.

– Не из-за пожара? Это точно?

Он умолк и стал сосредоточенно ее слушать. У меня в сердце затеплилась надежда. Похоже, дело усложняется.

– Я спрошу адрес у местных, – пообещал папа. – Сейчас уже еду в участок… Да, буду держать тебя в курсе… Пока.

– Что случилось? – требовательно спросила я, когда он повесил трубку.

Папа протер слипавшиеся после сна глаза.

– Помнишь Мартина Флинта? Если, конечно, это его тело нашли в руинах. Так вот, чьим бы ни был наш труп, умер этот человек не из-за пожара. Его закололи.

– Закололи?

– Причем клинком необычным, как будто загнутым. Оружие на месте преступления не нашли – значит, оно еще у убийцы.

Убийцы? Это… конечно, ужасно, что произошло убийство. Мне стало даже немного стыдно за то, как я обрадовалась, что дело усложнилось.

– Какой нам нужен адрес? – поинтересовалась я. – Он должен привести нас к убийце?

Папа помотал головой.

– Нет. Домашний адрес Александра Шольта.

Я не сразу вспомнила, кто это.

– Того, кто делал пожертвования на детский дом и отдал само здание? Бледный, тощий, с той фотографии?

– Именно. Он связан с этим местом, и там явно что-то происходило, хотя, скорее всего, не хищение денег.

– Нет? Почему?

– Потому что Флинт и Кавана много лет регулярно пополняли свои счета, и выглядит это так, словно от них откупались… или они что-то продавали.

Он выдержал небольшую паузу и продолжил:

– В дом поставляли лекарства для детей. Может, воспитатель и директор сбывали на стороне какие-то таблетки, которые выдают только по рецепту? И Кэтчин приехала сюда, чтобы купить у них легкие наркотики? Правда, до этого не проявлялось ничего, связанного с наркотиками и этим городом… Как им удавалось так долго это скрывать?

Он снова замолчал и уставился в одну точку. На лбу у него пролегла морщина. Папа всегда так хмурился, когда серьезно о чем-то задумывался, и мне было приятно это видеть. Только нам нельзя медлить.

– Пойдем, пап. Ты сказал Рейчел, что уже едешь в участок! Помнишь? А тебе еще надо сбегать в душ, потому что выглядишь ты неважно. – Я махнула рукой на дверь ванной. – Быстрее!

После того как папа принял горячий душ и выпил две чашки кофе, выглядеть он стал лучше. Мы сели в машину и поехали по улицам города.

Я не сказала папе, что Кэтчин меня видит. В этом больше не было нужды. Он и так собирался еще раз к ней зайти, раз обнаружилось, что совершенно точно произошло убийство. Теперь я надеялась, что она ему ничего не скажет. Не только потому, что боялась ранить папу. С тех пор, как я умерла, с миром живых меня связывал только он. Теперь появился кое-кто еще, и, хотя мне не хотелось этого признавать, я чувствовала себя так, словно у меня появился друг, и не спешила делиться этой связью с другими.

Папа остановился у полицейского участка. Здание выглядело обычно: обшито досками, а над просторной верандой вывеска «ПОЛИЦИЯ».

– Рейчел рассердилась, что ты еще вчера сюда не приехал, да?

– Да, мне следовало сразу сюда заглянуть, – признал папа, – но когда я увидел этот город, он очень напомнил мне тот, в котором я вырос… – Он пожал плечами. – Поэтому решил сначала сам его осмотреть. Маленькие города похожи на озера: тихие и спокойные с виду, а на глубине таится тьма.

– Вроде международной организации сбыта наркотиков!

Папа усмехнулся.

– Наркотиков – возможно, но чтобы международной – это вряд ли.

Он посмеялся! Мне удалось его рассмешить, и он не расстроился после этого, как вчера. Теперь я не сомневалась, что нас ждет отличный день.

Я прокручивала в голове его смех, пока мы шли к кабинету шефа полиции.

Он оказался русым и кареглазым и папе явно не обрадовался. Он встал, когда мы вошли.

– Детектив Теллер? Я – Дерек Белл.

Папа протянул ему руку, и Белл неуверенно ее пожал. Потом папа устроился в кресле напротив письменного стола и окинул кабинет беглым взглядом. Я последовала его примеру, но ничего интересного не увидела. Большое окно с видом на небо, деревья и воронов, книжный шкаф, забитый папками, несколько фотографий. На одной из них еще юный Дерек Белл стоял рядом с высоким мужчиной в полицейской униформе. Вероятно, его отцом. Может, у них в семье все мальчики становились полицейскими.

Папа открыл было рот, но Белл его опередил:

– Я слышал, вы уже ходили по городу и задавали вопросы.

Откуда он узнал? Следил за нами вчера? Я с подозрением на него покосилась. Может, Белл тоже состоял в тайной организации, на чье существование я очень надеялась?

Папа рассмеялся.

– Вижу, слухи в маленьких городках разлетаются по-прежнему быстро. Извините, что не зашел к вам вчера. Хотел скорее приступить к работе.

Белл поджал губы.

– Не знаю, как принято у вас в городе, но здесь считается дурным тоном устраивать допросы свидетелей, не заехав первым делом в участок и не обсудив это с местной полицией.

В его голосе чувствовались жалобные нотки, из-за которых сложно было воспринимать его всерьез. Как будто он был не суровым полицейским, а ребенком, который ныл из-за того, что старший брат отобрал у него мороженое.

Папа вздохнул.

– Понимаете, когда я вернусь, начальница меня спросит: «Ты осмотрел место преступления?» Так что я осмотрел. Потом она спросит: «Ты допросил свидетеля?» Так что я допросил.

Он подался вперед и заговорил тише, словно делясь секретом:

– Мне не надо обяснять, как у вас все устроено. Я понимаю, как тяжело полиции в маленьких городках. Сам вырос в одном не сильно больше этого. Мой отец был местным полицейским.

Белл смягчился.

– Правда? Мой тоже.

Папа сделал вид, будто удивился, хотя он совершенно точно заметил ту фотографию. Он сам научил меня осматриваться и подмечать детали, по которым можно лучше узнать и понять человека, с которым разговариваешь. Удачно ты его обработал, пап.

Белл сел и откинулся на спинку кресла.

– Наверное, от свидетельницы пользы было мало? Моим людям она ничего дельного не сказала, но вы, говорят, долго у нее сидели.

Видимо, медсестра доложила.

Папа безразлично пожал плечами.

– Мне она тоже ничего существенного не рассказала, если не считать жалоб на вопиющую несправедливость бытия. Ох уж эти подростки!

Я было рассердилась, а потом увидела, как Белл с облегчением расслабил плечи. Ответ на этот вопрос интересовал его куда больше, чем могло показаться на первый взгляд. Папа намеренно ему солгал, чтобы отвлечь внимание Белла от Кэтчин.

Значит, Дерек Белл – подозреваемый.

Я взглянула на него по-новому. Всмотрелась в мешки под глазами, обкусанные ногти. Его что-то сильно беспокоило.

– Меня попросили достать один адрес, – продолжил папа. – Адрес Александра Шольта.

Белл напрягся.

– Алекса?

– Ваш друг? – спокойным, приятным тоном спросил папа. Только я знала, что он внимательно следит за Дереком Беллом.

– Мы вместе учились в школе, – объяснил Белл. – Хотя у нас все знают Шольтов. Они много денег пожертвовали на благо города. Вы хотите обсудить с Алексом детский дом?

Папа кивнул.

– Поскольку стало известно, что это убийство, придется копнуть глубже. А Шольт не отвечает на звонки. Вам сообщили о результатах вскрытия?

– Сегодня утром позвонили. – Белл нервно сглотнул. – Последний раз, когда у нас в городе случилось убийство, это было из-за драки в баре, которая зашла слишком далеко… Ничего такого. Вы же не думаете, что Алекс в этом замешан?..

– Я всего лишь хочу больше узнать о доме и тех, кто в нем работал. Думаю, Александр Шольт мне бы в этом помог.

Успокоила ли Белла эта новость? Он все еще выглядел каким-то дерганым, так что сложно было сказать наверняка, но мне показалось, что да.

– Адрес я вам назову, но сомневаюсь, что от этого будет какая-то польза. Алекс много времени проводит в своей городской квартире, а в нашем городке я его давно не видел.

– Квартиру проверили сегодня утром. Его соседка сказала, что он должен быть здесь.

Белл удивленно моргнул.

– Да? Что ж, возможно. Он регулярно ездит туда-сюда. – Он сощурился и выдержал небольшую паузу, а потом добавил: – Знаете, его дом не так просто найти. Я попрошу свою помощницу вас отвезти.

– Что вы, не стоит…

– Ей будет совсем не сложно. – Белл поднялся и шагнул к двери. – Сейчас вернусь!

Как только он ушел, я обратилась к папе.

– Он как на иголках сидел, согласись? Они с Шольтом оба сомнительные и наверняка в сговоре. Может, Шольт и Флинт с Каваной продавали наркотики, а Белл их покрывал – так им удавалось все хранить в тайне?

– Возможно, – шепотом ответил папа. – Хотя у семьи Шольт и так полно денег. Не понимаю, зачем им ввязываться в преступную деятельность.

– Может, из-за этой преступной деятельности они и разбогатели! Так или иначе, Белл что-то скрывает.

– Да, он нервничает, но это еще не значит, что Белл знал об организации и умышленно ее покрывал. – Папины губы сжались в тонкую линию. – Вполне вероятно, что он как мой отец и считает, что не все равны перед законом. Поэтому относился к семье Шольтов по-особенному, все им спускал с рук… Не проверял то, что следовало бы. И теперь боится, что правда выплывет на поверхность, а он окажется виноватым.

Не самый приятный для меня вывод. Я бы предпочла, чтобы Дерек Белл оказался хитроумным преступным гением, а не жалким, плохим полицейским. Хотя, признаться, последнее описание куда больше ему подходило.

– Если ты его не подозреваешь, почему отвлек внимание от Кэтчин? – спросила я.

– Потому что не знаю, насколько тесно Александр Шольт связан с тем, что здесь происходило – что бы это ни было, – и боюсь, что Белл может при нем проговориться о чем-нибудь важном. А по поводу Кэтчин… – Папа вздохнул. – Даже не знаю, видела ли она что-нибудь той ночью. А если видела – не факт, что она об этом помнит. И все же, если ей есть что сказать, пусть лучше говорит об этом мне.

В коридоре послышались шаги, и Белл вернулся в кабинет в сопровождении дамы с рыжим каре, веснушками и широкой улыбкой. Папа встал и пожал ей руку.

– Майкл Теллер.

– Эллисон Хартли. Можете звать меня Элли!

– Элли отвезет вас к Шольтам, – сказал Белл. – Я бы сам с вами поехал, но мне не до того – надо заниматься поисками Тома Каваны.

– Пока нет зацепок? – спросил папа.

– Ни одной. Я вам сообщу, если станет что-то известно.

Белл проводил папу и мисс «Зовите меня Элли» до выхода из участка. Я последовала за ними, а потом задержалась, чтобы посмотреть, как поведет себя Белл, когда папа скроется из виду. Будет злобно глядеть ему вслед? Бормотать что-нибудь о своих гнусных планах? Ладно, второе – это вряд ли, но надежда умирает последней!

К сожалению, Белл даже не взглянул на папу. Он осмотрелся по сторонам, словно подозревая, что за ним следят. Подул ветер, и пустая банка шумно покатилась по тротуару. Белл вздрогнул и схватился за дверную раму. Еще раз нервно огляделся и скрылся в здании.

Хм.

Да, возможно, он жалкий и плохой полицейский.

А еще – чем-то до смерти напуганный.