Глава 53

Джиллиан, вжавшись в стенную нишу, наблюдал за девочкой, которая медленно брела по третьему этажу пассажа «Эмпирей». Левую ногу малышка подволакивала. На руке у нее качалась пришитая кукла. Длинные спутанные волосы свисали на лицо, закрывая глаза.

– Я… я… – тихо донеслось до него.

До сих пор Галатея всегда попадалась ему в темноте, сейчас он впервые увидел ее на свету. Грустно и одиноко плелась она, волоча хромую ногу, мимо пустых павильонов, по дорожке в пыли, которую, наверное, сама же и оставила.

И тут кто-то прошептал ее имя совсем рядом с Джиллианом:

– Галатея?.. Галатея, иди сюда!

Джиллиан увидел, как из одной из дверей выскользнул человек с седыми бакенбардами, очевидно очень старавшийся никому не попасться на глаза. Это, надо думать, Северин Октавиан, изготовитель часов и автоматов. Он, наверное, находился в одном из пустых павильонов третьего этажа, когда где-то во дворце раздались первые выстрелы. Иначе бы Джиллиан заметил, как он здесь прячется.

Джиллиан замер на месте, наблюдая, как Северин поднял Галатею на руки, прижал к себе и побежал с ней в свое укрытие. Перед дверью павильона он остановился, еще раз огляделся и повернулся к Джиллиану спиной. Галатея смотрела назад через его плечо. Волосы ее откинулись, открыв лицо.

У нее не было глаз. На блестящем восковом лице был рот, тонкий нос – но на месте глаз все было ровно и гладко. Каким бы чувством она ни находила дорогу, это точно было не зрение.

Джиллиан хотел уже бежать дальше – туда, откуда слышались выстрелы, как вдруг из павильона раздался крик. Что-то упало. Северин устало чертыхнулся. Спустя мгновение Галатея снова заковыляла по галерее. Скрюченные пальцы правой руки были в крови.

– Детка, да постой же ты!

Северин побежал за ней, пытаясь удержать. При этом он прижимал руку к кровившим царапинам на затылке и нервно оглядывался.

Джиллиан вышел из ниши и занес нож. У него вдруг закружилась голова, нахлынула усталость – ведь он уложил за этот вечер столько врагов.

Северин отпрянул и вжался спиной в дверной проем, а Галатея зашаркала дальше по галерее. Задыхаясь, он спросил что-то по-чешски, потом повторил по-немецки:

– Кто вы?

– Вы меня больше не увидите, если будете вести себя тихо. Я не собираюсь делать вам ничего плохого.

– Чего вам надо?

– Где София?

– Понятия не имею. Там в доме стреляли. Это были вы?

– Нет. Но я хотел бы знать, что там происходит.

– Я не знаю, – пробормотал Северин. – Я все время был здесь.

Джиллиан перегнулся через перила и посмотрел с третьего этажа вниз. Впервые в жизни ему стало не по себе от высоты, как будто до земли было не десять-двенадцать метров, а по крайней мере сто. Внизу, среди куч брошенных стройматериалов, никого не было – насколько он мог разглядеть.

Галатея тем временем ковыляла все дальше вдоль перил, бормоча «я… я… я».

Джиллиан кивнул Северину:

– Возвращайтесь в павильон.

– Мне нужно забрать ребенка в безопасное место. Иначе я никуда не пойду.

Джиллиан, несмотря на закипающее в нем нетерпение, был тронут.

– Хорошо. Но не дайте ей снова от вас удрать. И не пытайтесь от меня убежать – далеко не уйдете.

Северин недоверчиво кивнул и пошел за Галатеей. На этот раз он ухватил ее сзади, обернулся и понес перед собой, как куклу.

– Туда! – Джиллиан указал на открытую дверь павильона.

Часовщик шагнул в тусклый свет за темной от пыли витриной, неся неподвижное шарнир-дитя. Джиллиан последовал за ним – и остановился в удивлении. Помещение было намного больше, чем он предполагал, – очевидно, здесь планировалось разместить основные торговые площади этажа. Зал был метров десять в ширину, а в длину вдоль галереи тянулся метров на двадцать. Перегородок не было, пространство разделяли лишь несколько колонн. Сквозь шесть огромных пыльных витринных стекол падал желтушный свет пассажа.

И повсюду в этом полумраке цвета охры лежали и сидели создания Северина, его забракованные неудачи с безжизненными лицами, одни – из воска или керамики, другие – обтянутые матовой кожей. Не знающие рождения. Аура о них говорила. И у всех этих кукол были глаза – в основном стеклянные, почти неотличимые от настоящих, в худшем случае нарисованные. Галатея была единственным исключением.

Северин поставил шарнир-дитя на пол, лицом к задней стенке. Там она и осталась стоять.

– Что вам известно о вечной молодости Софии? – спросил Джиллиан.

На очках Северина играли желтые блики. На мгновение Джиллиану стало дурно от того, что он не мог разглядеть за линзами глаза часовщика. Изнеможение грозило овладеть им, по телу пробегал озноб. Только не сейчас.

– Вечной молодости? – повторил Северин. – Вы, стало быть, знаете, какие о Софии ходят слухи.

– Мне нужна правда.

Джиллиан подошел ближе. Теперь они стояли на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Безжизненные лица не знающих рождения таращились на них в полумраке. Краем глаза Джиллиан заметил какое-то движение, но, посмотрев в ту сторону, ничего не увидел, кроме путаницы рук и ног нескольких лежавших друг на друге кукол.

Ехидный блеск, вдруг вспыхнувший в глазах Северина, мог быть и просто бликом света в линзах.

– Уж не из-за этого ли у нас стреляют? Кто-то еще интересуется бессмертием Софии?

Галатея повернулась, треща суставами, и снова двинулась куда-то. На этот раз Северин не стал ее удерживать, полностью сосредоточившись на Джиллианне и его ноже. Рядом с ним на полу лежали двое не знающих рождения, руки и ноги которых отвалились от плеч и бедер: вероятно, прогнили ремни внутри суставов.

– Я… – начал Джиллиан и заметил, что в ту же минуту Галатея сказала то же самое, двигаясь мимо него к выходу. Он с трудом держался на ногах. Глупо было терять здесь время.

– У вас пистолет, – заметил Северин. – Заткнут на спине за пояс брюк. Я заметил, как он выпирает.

– При чем тут…

Кто-то коснулся его сзади. Словно бы нащупывая оружие.

Джиллиан резко обернулся – и увидел Галатею, протянувшую к нему восковую руку.

Она не собиралась выхватывать его пистолет, это точно – она бы его даже удержать не могла. Зачем же тогда…

Чтобы его отвлечь.

Даже сейчас, в состоянии полного изнеможения, он двигался поразительно быстро. Повернувшись, он увидел в шаге от себя Северина, замахнувшегося ногой человека-автомата.

– Я… я… – бормотало шарнир-дитя.

Удар пришелся Джиллиану прямо в лоб; казалось, ему прострелили голову. Падая, он почувствовал боль в коленях, потом снова в голове, когда Северин ударил второй раз.

– Я… я… я…

Лежа на полу, он увидел, как Северин замахивается для третьего удара, и, закрыв глаза, просто отключил боль.