Глава 25

– Да уж, ты сделала все возможное, чтобы весть о твоем приезде в Прагу разнеслась с быстротой молнии. – София стояла напротив Ауры в своей гримерной. Она улыбалась, отчего казалась старше, хотя и сейчас ей можно было дать двадцать с небольшим. – Проехать по всему городу на козлах с Валтасаром – ты у нас теперь притча во языцех!

София походила на стеклянную фигурку, внутри которой клубится пар: такой бледной была ее кожа – прозрачная, с нежными прожилками, словно предрассветная дымка. На ней был шелковый пеньюар до бедер, с открытыми плечами. Бретельки туго натягивались на ключицах. Сквозь тонкую ткань просвечивали соски и – особенно привлекая внимание – глаза на розовых ареолах вокруг них.

То, что о ее прибытии узнали так быстро, не стало для Ауры неожиданностью, но тем удивительнее, думала она, что София совершенно не скрывает своего интереса. Ей понадобилось определенное усилие, чтобы оторвать взгляд от тела и татуировок танцовщицы и вместо этого посмотреть Софии в глаза – настоящие.

– Так это ты причина моего приезда? – спросила Аура.

София чуть растянула губы в вежливой полуулыбке:

– Буду рада, если это так.

– Это ты дала поручение Толлерану?

Тонкими руками София оперлась о край туалетного столика, стоявшего у нее за спиной. Ногти у нее были покрашены белым лаком. Это выглядело необычно – Аура только раз или два видела женщин с таким маникюром. Лак был вообще-то придуман для автомобилей, индустрия красоты открыла его для себя совсем недавно. София присела на край столика и скрестила босые ноги. Ступни у нее были узкие и красивые, как и все в ней. Только крошечный синяк на правой голени намекал на то, что она тоже человек – и то лишь слегка.

– Толлеран? – переспросила София. – Мне должно о чем-то говорить это имя?

– Он был здесь, в варьете. Пару недель назад.

– Сюда пять дней в неделю приходят толпы мужчин. Очень немногих я спрашиваю, как их зовут. – Она сказала это так невинно, словно эти мужчины приходили одолжить ей носовой платок. – Толлеран? Не припомню такого.

Аура с трудом отвела взгляд от лица Софии, ее плеч и татуировок. Туалетный столик стоял в торце длинной гримерной. Вокруг зеркала горели электрические лампочки. Рядом стояло второе зеркало – от пола до потолка. Справа и слева по стенам висели бесчисленные костюмы. Над ними помещались полки, набитые широкополыми шляпами, блестящими тюрбанами, экзотическими украшениями из перьев и венецианскими бумажными масками. Пахло пудрой и нафталином.

Большая часть платьев свисала до самого пола; их было так много, что за ними мог прятаться кто угодно.

– Зачем ты меня пригласила? – спросила Аура.

– Мне стало любопытно. Вчера вечером тебя видели с Валтасаром, а сегодня ты сидишь на моем представлении. «Надельтанц» не то место, где люди вроде тебя стремятся побывать чуть ли не в первый же вечер в Праге.

– Люди вроде меня?

– Немногие из тех, кто садится в карету Валтасара, знают, кто он такой. И выглядят они совсем не так, как ты.

– Ты тоже с ним ездила. Двести лет назад.

София покраснела:

– Я иногда спрашиваю себя: по какому праву он рассказывает обо всем каждому встречному?

– Значит, это правда?

– Он давно потерял счет времени. Если он называл тебе еще какие-то даты, я бы на твоем месте не стала на них полагаться. Но я действительно однажды кое о чем его спрашивала. Наверное, не стоит обижаться на него за болтливость. – София с усмешкой намотала прядь своих хрустальных волос на указательный палец. – Обо мне тогда разговоров было не меньше, чем о тебе сейчас. Так что у нас есть кое-что общее. Чем не повод познакомиться?

Аура пыталась прочесть в лице Софии, о чем та думает. С таким же успехом она могла бы попробовать истолковать мимику фарфоровой куклы. При этом танцовщица вовсе не казалась холодной и неприступной – совсем наоборот.

София взяла со спинки стула широкие льняные брюки и быстро натянула их. На мгновение мелькнули ее ляжки и бедра.

– Пойдем со мной, – позвала она, нажимая на высокое зеркало. За ним открылся потайной ход.

– Куда?

– Туда, где нам будет уютнее беседовать. В бывшую княжескую ложу над залом.

– Ты там принимаешь мужчин – тех, у которых спрашиваешь, как их зовут?

– Иногда.

Аура шла за Софией по длинному коридору с неоштукатуренными стенами, потом по узкой деревянной лестнице вверх. В конце следующего коридора оказалась низкая дверь. София резко потянула ее на себя; обратная сторона двери была оклеена обоями.

Они вошли в небольшую комнату с тахтой в восточном стиле и двумя креслами у балюстрады. Внизу открывался зал варьете. Старик и девушка, надо полагать, кассирша, как раз убирали со столов последние бокалы, а затем вышли, закрыв за собой дверь. Больше никого не было видно. Ауру удивила необычная тишина в зале: ведь только что здесь сидело несколько десятков человек.

Спустя несколько мгновений в дверь княжеской ложи – не в потайную, а в парадную – постучали и на пороге появился старик. Не поднимая глаз, он поставил на перила балюстрады поднос. Стаканы, графин с водой и бутылка зеленого абсента.

– Прошу, – сказала София после его ухода, указывая на кресло.

Аура села и наблюдала, как София усаживается по-турецки на другом кресле. Каждое ее движение свидетельствовало о совершенном владении телом. Хрустальные волосы соскользнули с плеч, когда она вытянулась далеко вперед и наполнила граненые стаканы абсентом, добавив немного воды.

Аура не притронулась к своему стакану. Правую руку она держала на сумочке.

София отпила глоток, кончиком языка слизнула каплю с края стакана и поставила его обратно на поднос. Потом откинулась в кресле – с ногами, по-прежнему скрещенными по-турецки.

– Ты удивлена?

– Чему?

– Что я пригласила тебя к себе. Ты, очевидно, считаешь меня мошенницей.

– Я приехала в Прагу не для того, чтобы заводить друзей. Кому-то сильно понадобилось, чтобы я здесь очутилась. Вероятно, тому самому человеку, что встречался здесь, в варьете, с профессором Толлераном.

– Профессором, – вздохнула София. – Их сюда много ходит. Богатые дельцы тоже. И знать заглядывает. Но интеллигенции больше всего. Что-то их сюда притягивает, как мух.

– Ты перед ними танцуешь. Голая.

София покачала головой:

– Этим тут никого не удивишь. Танцовщиц в Праге куда больше, чем алхимиков и заклинателей духов. А по подворотням стоят девицы, готовые исполнить любое желание мужчины. Просто ради голого тела ко мне бы столько народу не таскалось.

– А разве никто не удивляется, что ты не стареешь?

– Те, кто это замечает, именно потому и приходят снова и снова. Многие из постоянных посетителей были юношами, когда впервые увидели меня на сцене, и некоторые из них десятилетия спустя, в глубокой старости, просили в последний раз отвезти их в «Надельтанц».

– Ну вот и ответ на твой вопрос. – Аура поджала губы. – Чудо Софии Люминик действует на мозг, а не только ниже пояса.

– И возбуждает чувство прекрасного.

– Несомненно. Представление было потрясающее!

– Рада, что тебе понравилось. Не хочешь попробовать абсент? Я его заказываю в Париже.

– С чего такое гостеприимство? Только потому, что я прокатилась с Валтасаром? В Праге, надо полагать, полно мужчин и женщин интересуются Великим деланием.

– Великое делание! – София рассмеялась, и в ее смехе впервые проглянул долгий жизненный опыт. – Последний раз, когда я занималась алхимией, получилось вот что. – Она запустила руку в волосы, пропуская сквозь пальцы прозрачные прядки.

Аура уставилась на нее:

– А ты нашла ей какое-то более полезное применение? – рассмеялась София. – Когда-то давно я была такой же, как другие. Разжигала огонь в атаноре, проводила недели и месяцы в пыли старинных рукописей, в общем, все как положено. Но если ты уже достиг бессмертия – чего еще желать? Я никогда не была ученым, меня сроду не интересовала алхимия как наука. Можешь считать меня эгоисткой, но мне нужна была только вечная жизнь. Философские мотивы? Да ну их! Я получила, что хотела. Больше мне нечего было ловить.

Аура отлично ее понимала. Если отобрать у алхимии ореол высокой духовности и свести все к чистой пользе, в сухом остатке может получиться, например, краска для волос.

– Ну что ж, – заметила она, – результат во всяком случае впечатляющий.

София снова отпила глоток и указала на второй стакан. Аура взяла его в руки, вдохнула запах аниса и, помедлив, отхлебнула немного.

– А как выглядит этот Толлеран? – София обхватила руками босые ступни. – У тебя нет с собой его фотографии?

– Нет. Может быть, кто-то из пражских алхимиков порой приводит сюда гостей?

– Бывает, но регулярно так никто не делает. Да и приходят сюда в основном посмотреть представление, а не пообщаться.

София задумчиво теребила рукой пальцы ног, один за другим; ногти на ногах были у нее тоже покрашены белым лаком и поблескивали, словно птичьи черепа. Заметив, что Аура за ней наблюдает, она смущенно улыбнулась:

– Легче не становится, даже после стольких лет. Боль в ступнях, судороги в икрах и так далее… Не важно, танцуешь ты два года или двести лет.

Она с хрустом загнула все пять пальцев правой ноги кверху.

– Если кто-то и в самом деле хотел заманить тебя в Прагу, он даст о себе знать.

– Или пошлет своих людей меня прикончить.

– У тебя есть враги?

– Похоже на то.

София перестала массировать ступни, вытянула губы трубочкой и присвистнула. И вдруг расплылась в сияющей улыбке.

Аура подозрительно вскинула бровь:

– Что такое?

– Я хочу тебя пригласить.

– Куда? – Аура взглянула на свой стакан и увидела, что он пустой. Когда она успела выпить абсент?

София вскочила с кресла, наклонилась к Ауре и запечатлела поцелуй на ее губах.

– Поехали ко мне.