Глава 23

Во вторник 12 июля Лиза родила девочку. По подсказкам Чтибора, Линас и Расы, как только разрешил врач, Фомичев вынес ребенка из палаты и показал ее всему окружению. Таким образом он дал понять всем, что признает ребенка. Девочка была крепенькой, спокойной и похожа на мать. Что Сергея радовало. Хотя людская молва и утверждает, что дочки, похожие на отца, более счастливы, все же пусть лучше сыновья будут похожи на него. Вечером, как полагается, посидели в неформальной обстановке с ближниками за столом. Официальное мероприятие князь решил провести, когда Лиза придет в себя после родов. Там же за столом возник и вопрос – а не пора ли князю жениться? Опрокинув стопку и закусив солеными грибочками, Фомичев вопрос углубил – когда? как? и в какой последовательности? После бурного обсуждения, с массой подколок и шуток, сошлись на таком варианте – свадьбу князя отметят осенью, после сбора урожая – как и принято в этом времени. Когда уже родят Линас и Раса. Поэтому придется Фомичеву жениться одновременно на трех невестах. Тут же Фомичев потребовал, чтобы этот обряд прошли все, кто нашел свою половинку (и даже не одну) в этом мире. Всем так всем! К этому моменту он уже был в том состоянии, когда его можно было женить на ком угодно. И в любом количестве. Впервые в этом мире Фомичев употребил огненную воду в количестве, при котором не помнил, как попал домой. Тем не менее проснулся утром раздетый, в своей постели и в относительно дееспособном состоянии. Как разделся и все такое, он понял, увидев спящих на диване и кушетке «младших жен», инициативно взявших над ним шефство в отсутствие старшей. А может, и по распоряжению Лизы? Все возможно! Одно плохо – они как-то его перемещали по дому. С такими животами!

Фомичев тихонько встал, надел треники и, не умываясь, выскользнул за порог. Километр до озера дался непросто. Зато прохладная утренняя вода за двадцать минут привела его в рабочее – состояние. Только страшно хотелось есть. И он чуть не захлебнулся слюной, когда, открыв дверь в модуль, почувствовал запах жареного мяса и свежего хлеба. Обе жены уже хлопотали у стола, накрывая его. Все-таки есть и в этом свои плюсы. Особенно отчетливые на фоне отсутствия минусов – матерей жен.

Княжество строилось! Строились деревни родов, перешедших под руку князя. Строились, окруженные полями и пастбищами, деревни вокруг города и промзоны. Подходило к концу строительство канала Вязьма-Вазуза, обеспечивая княжеству путь в верховья Волги. Но заметней всего рос княжеский замок. Тут работали в три смены и одновременно на нескольких объектах – на самом донжоне замка, строениях внутри крепости, на стенах и башнях крепости. Замок расположился на высоком левом берегу Вязьмы чуть выше по течению от плотины – там, где во время, откуда пришел Фомичев и его команда, располагался Свято-Троицкий кафедральный собор. Под замок была подготовлена природная возвышенность с площадкой, представляющей собой прямоугольник со сторонами 150 на 30 метров. Северная сторона замка, кроме будущей городской стены, была прикрыта водохранилищем и двадцатиметровой кручей речного берега, западная – десятиметровым обрывом. С середины южной стены и вдоль восточной до речного берега был выкопан ров. Вход в замок был устроен с востока, через двойные ворота, находящиеся в воротной башне и расположенные под углом 90 градусов друг к другу. Как это было сделано в Никольской башне Смоленской крепости, построенной Федором Конем. Такой поворот исключал возможность применения тарана. А к самой башне можно было попасть только по дороге, начинавшейся на южной стороне и шедшей вдоль стены между стеной замка и рвом. Либо штурмовать через ров. Понятное дело, замок строился из железобетона и стали. Стучать в такие стены и ворота тараном можно было с одинаковой эффективностью, что и лбом. Кроме самого донжона и воротной башни строились еще и четыре угловых. Фомичев был доволен проектом. Особенно, сравнивая его с тем, что он увидел в Смоленске. Оставалось только дождаться окончания строительства.

Почти два месяца, за исключением дождливых дней, стоит столбом пыль на полигоне. Подразделения княжеского войска отрабатывают перестроения и взаимодействие, атакуют и обороняются, бьются в учебных боях в одиночку и в составе десятков и сотен. Коробки тяжелой пехоты синхронно перемещались по тактическому полю, то расходясь на фланги, то смыкаясь и перестраиваясь в фалангу, за которой скрывались лучники и маневрировал хирд нурманов и легкая конница. Хирд атаковали воображаемого противника, обтекая фланги, а в тыл выходила конница, либо прикрывали тыл фаланги. Иногда наоборот – фаланга раздвигалась, выпуская ударный клин хирда, или просто делилась на квадраты сотен, каждая из которых имела свою задачу. Построение зависело от конкретного поля боя и сил противника. Поле боя меняли, расставляя препятствия, изображающие перелески, болота и здания. Силы приходилось либо воображать, либо задействовать часть своих, одетых в сюрко другого цвета. На конец сентября Фомичев назначил войсковые маневры, на которых пехоте и коннице предстоит показать все, чему научились за лето. Однако и сейчас заметны изменения в подготовке воинов и войска. Об этом высказывался как Чтибор, так и бывшие рабы, имевшие опыт командования различными подразделениями своих народов и ныне получившие должности в княжеском войске. К тому же в войске активно использовались технические возможности двадцать первого века. И главным здесь являлась связь, доведенная до десятников. Поэтому, на взгляд Фомичева, войско уже сейчас было похоже на машину, которую можно остановить только за счет многократного численного преимущества. Чего ни у кого из соседей и потенциальных противников не было.

После отъезда князя из Смоленска там из четверки силовиков Никодимова оставили одного Вячеслава. На нем лежала ответственность за безопасность торгового дома и вообще всего хозяйства, связанного с ним. Кроме этого, он отвечал за безопасность персонала и лично за Ждана и Годислава. По крайней мере, пока не подготовит им группы охраны, способные обеспечить их безопасность. Людей для этой задачи набрали из числа родственников купцов. И неважно, какой степени родства – людей в этом времени было мало, поэтому они дорожили любым родством. Кроме этого, Вячеслав фактически являлся резидентом разведки княжества в Смоленске. На него была завязана вся сеть информаторов, созданная его группой за эти полгода. И вот с неделю назад из разных источников стала поступать информация, что в городе появились чужие люди. Всегда так было – город стоял на торговом пути, поэтому чужаков тут хватало. Но эти чужаки отличались от обычных. Во-первых, их интересовало лишь одно – торговый двор Вяземского княжества. И интерес их был далек от торгового. Зачем купцу знать численность и вооружение охраны, количество постов и их расположение? Эти вопросы задавались не впрямую, а между прочим – между кубками сбитня и кружками пива, хмельной браги или медовухой, которой угощали интересующиеся. Во-вторых, информатор, напрямую сталкивавшийся с любознательными незнакомцами, опознал двоих из них на записи с видеокамеры в торговом зале магазина. Вячеслав поставил задачу найти место, где они обитают. И через неделю получил ответ: его люди смогли проследить за чужаками, и они их привели на заимку вблизи города, принадлежащую одному из конкурентов. И по приблизительным подсчетам общество любопытных состояло примерно из пяти десятков людей. Лихих людей, потому как оружие их рукам явно было более привычное, нежели инструмент плотника или соха смерда. Обо всем этом Вячеслав исправно докладывал шефу, принимая со своей стороны возможные меры по предупреждению негативного развития событий. Годислав, кроме постоянной охраны своего подворья в городе, поселил у себя десяток молодых и крепких родственников, вооружив их за свой счет. Вячеслав оказал ему техническую помощь, оборудовав забор и двор сигнализацией. Правда, источника питания там не было, и приходилось возить на зарядку аккумуляторные батареи в магазин, скрывая их в возках. Ждану напрямую запретил покидать торговый двор. И посоветовал продать дом в городе, а своих дворовых перевезти сюда – место и работа для них найдутся. С продажей дома Ждан согласился, но запрет на выход в город его сильно расстроил. Оказывается, у него снова восстановились отношения с барышней, которую он ранее хотел сватать. Да и сейчас к этому дело шло. Еще бы! Ждан Бориславович теперь жених видный и завидный! Поэтому стало модным для небедных людей Смоленска выгуливать дочек в торговый двор Вяземского княжества. Вдруг удастся породниться с молодым и шустрым купцом? А тут прямой запрет на выход в город и, соответственно, на свидания. «Казарменное положение», – как пояснил ситуацию Вячеслав. А ей сюда приезжать положение не позволяет. А и приедет – так что? В общем, Ждан пытался бунтовать, помня время, когда пусть формально, но Вячеслав подчинялся ему. Однако того поддержал ближник княжеский – Никодимов, указав, что Вячеслав – главный по безопасности торгового дома и отвечает за все и перед ним, и перед князем. Попросил потерпеть, заметив, что это долго не продлится, добавив странную фразу: «Если ружье повесили на стену, значит, оно должно выстрелить». Никодимов инкогнито прислал десяток бойцов из роты Черныха. Пароход с товаром прибыл утром, и они целый день просидели в трюме, ожидая темноты, чтобы незаметно высадиться на причал. После этого бойцы еще неделю просидели в казарме, отсыпаясь днем и усиливая караул ночами. А через неделю, уже под утро, чужаки пошли на приступ. Исключительно из любопытства! Узнать, что там и как. Как живут люди в этом странном торговом доме. Может, помощь какая нужна?

В тишине они полезли на стены. Ведь это они думали, что их никто не видит, когда скапливались перед броском в перелеске на берегу Рачевки. Откуда им знать про тепловизоры? Им позволили перелезть стену и войти во внутренний двор. А дальше что-то пошло не так. Все двери оказались железными, окна закрыты такими же железными ставнями, ну а что стены зданий каменные – они знали и так. И когда они начали пробовать хоть что-то сделать из того, за что им заплатили деньги, внезапно весь двор осветился и с башни и из небольших круглых отверстий в дверях и окнах стали раздаваться негромкие хлопки. Стрел не было. Врага тоже. Но один за другим любопытные начали падать. Кто сразу замертво, кто не совсем, но непонятно почему и отчего. Главарь, поняв, что против них используется неизвестное колдовство, против которого им противопоставить нечего, дал команду бежать. Но и это не получилось. Непонятная сила стала убивать тех, кто пытался перелезть через стену. А потом, когда остатки прижались к стене, поняв, что уйти не дадут, открылись двери казармы и оттуда высыпали воины. Два десятка с арбалетами в руках. Вожак нападавших решил подороже продать жизнь и бросил остатки своего войска в атаку. Только никто не добежал до арбалетчиков, а сам главарь, получив по болту в ноги, упал на землю и через секунды был лишен какой-либо возможности сражаться. Он мог лишь наблюдать, как добивали его людей. А потом его, подхватив под руки, втащили в казарму и бросили у стола, за которым сидел человек в одежде незнакомого покроя.

– Все? – спросил незнакомец у одного из тех, кто притащил вожака.

– Так точно!

– Снимайте напряжение с электрозаграждения, – кивнув, отдал тот распоряжение, и воины вышли.

Незнакомец встал, обошел стол, взял стул и, повернув его спинкой от себя, сел, возвышаясь над лежащим на полу пленным. Взгляд его серых, со стальным отливом, глаз не обещал ничего хорошего. Главарь в душе уже проклял тот день, когда повелся на сладкие речи купеческого подручного о скором богатстве.

– Выпить и закусить не предлагаю. Просто мы с тобой покалякаем о делах наших скорбных, – раздался голос незнакомца, и у бывшего удачливого главаря разбойничьей ватаги от него мороз пробежал по коже.

Этой же ночью тела разбойников, а также вся их амуниция, были погружены на баржу и на следующий день вывезены из Смоленска. Этим же рейсом отбыл и десяток бойцов усиления. Правда, им еще предстояло неприятное дело – захоронить тела.

В Смоленске о событиях этой ночи, кроме тех, кто был в теме, никто ничего не узнал.