Глава 17
Изысканное лакомство

Не так сложно было найти кухню, как пробраться сквозь поток теней, скользящих туда-сюда. Мы отступили в полутемный коридор и решили подождать. Я пытался понять, есть ли в их перемещениях какой-нибудь порядок или ритм. Пока что ни того, ни другого не наблюдалось: призраки двигались хаотично, сохраняя выражение смутной паники на лицах. С видимым усилием они уплотняли свои руки ровно настолько, чтобы удерживать груды запеченных фруктов, пирогов, украшенных чем-то вроде жареных летучих мышей, и трясущуюся гору желе в форме черепа. Похожие на драгоценные камни насекомые внутри скользкой розовой массы дрожали от малейшего движения.

– Недостаточно зелени, – пробормотала Флора. – Неудивительно, что демоны такие грубые.

Тени приходили и уходили снова и снова, мерцающие цепи тянулись за ними вдоль грязных ковров между кухней и винтовой лестницей, которая вела наверх, где пировали демоны и их королева.

– Что теперь? – спросила Флора у Захария. – У тебя есть друзья среди этих теней? Можешь попросить их о помощи?

Захарий балансировал в воздухе, словно оседлав невидимую волну.

– Разумеется, нет, бестолочь. Они тут же доложат своему хозяину, что я тебе помогаю. Стукачество сокращает срок их контракта. И до того, как вы сообразите, о чем следует спросить, я отвечу, что мне поручено подметать холлы и лестницы. Длины моей цепи не хватит на то, чтобы попасть в кухню.

Я взглянул на Нелл. Она потирала подбородок, нахмурив брови, и пыталась придумать план. Запах еды вызывал тошноту, и чем дольше мы стояли там, тем хуже мне становилось. Рановато было подавать ужин – у нас должно было быть пять часов, из которых мы едва ли потратили два. На недолгий отдых и дорогу сюда. Годы присутствия на мучительных ужинах в родовом имении Реддингов научили меня, что повара всегда проводят подготовительные работы заранее, но еду готовить так рано никто не начинает.

– Полагаю, самое время сообщить вам, что вы, скорее всего, опоздали, – сказал Захарий. – Они перенесли ужин на два часа из-за эвакуации. Уже подали четыре блюда, осталось три.

Мы с Нелл с ужасом посмотрели друг на друга. Флора застонала, опускаясь на колени.

«Прекратить этот жалкий спектакль! – приказал Аластор. – Оборотней подают на десерт. Еще есть время, если вы хотите их спасти».

Я прерывисто вздохнул, пытаясь схватить Нелл за руку. Она сфокусировала на мне взгляд.

– Аластор говорит, еще есть время, мы можем их спасти.

Два привидения, оба старые и горбатые, налетели друг на друга в дверях кухни. Пытаясь удержать подносы, они немного расплылись. И тут меня осенило. Дом удерживал Захария в коридоре, но не нас. А жизнь в доме с привидениями научила меня тому, что если ты не можешь быть живым мертвецом, им можно притвориться.

– У меня есть идея, но она тебе не понравится, – начал я.

– Хочешь, чтобы я притворилась тенью и проникла в кухню?

Я моргнул.

– Ну, да.

– Нормальная идея, – ответила Нелл, наклонившись ко мне так близко, что наши головы соприкоснулись. – Мне, конечно, до смерти хочется, но на моем месте должен быть ты.

– Не ты? – переспросил я. – Что? Почему? Ты же актриса!

– Да, но я еще и ведьма, и я должна наложить заклятье шока на остальных призраков, чтобы они нас не увидели и не подняли тревогу, – сказала она, доставая «Труды и хлопоты». – Нам только нужно что-то белое и сыпучее, типа муки, и ты должен использовать свой талант художника, чтобы выглядеть так же кошмарно, как эти ребята.

– Я посмотрю, как ты будешь выглядеть, когда умрешь от лихорадки, – фыркнул Захарий. – И ты не можешь оглушить или ослепить тень. Тени не имеют физической формы.

– Да, технически не могу, – согласилась Нелл, водя пальцем по строчкам. – Но можно временно расщепить их на миллион маленьких частичек света и магии и назвать это «оглушением» или «шоком», потому что так короче. – Она посмотрела на меня. – Мы выйдем в коридор и будем ждать тебя там столько, сколько понадобится, чтобы расщепить тени.

Я постарался не вздыхать.

– И сколько это?

– Пятнадцать минут, – ответила она, и добавила, уже менее уверенно: – плюс-минус.

Я расправил плечи, сделал глубокий вдох. «Столько, сколько понадобится», – напомнил я сам себе.

– Ладно. Этого должно хватить, – сказал я.

Кое-что оказалось сушеными личинками.

«Серьезно?» – спросил я.

– Задержи дыхание! – посоветовала Флора, увидев, как Нелл поднимает пакет над моей головой. – Если они попадут в глаза, ты станешь грустнее, чем эти личинки, когда их давили.

Я зажмурился и прикрыл нос и рот руками. Но вместо воды на голову обрушилось что-то холодное, мокрое и воняющее гнилыми яблоками. Субстанция пропитала мою одежду и растеклась по коже.

– Фу!

– Это чтобы порошок прилип, – объяснила Нелл. Она попыталась скрыть улыбку, но совсем не похоже было, что она извиняется. – А вот и личинки.

Белый порошок обсыпал меня с головы до ног. Большая часть просыпалась и разлетелась небольшим облаком. Девочки закашлялись, разгоняя руками личиночную пыль. Хотя я и старался закрывать лицо, все равно вдохнул порошка и начал кашлять, колотя себя по груди, чтобы выгнать личинок из легких. Порошок налип на кожу и одежду. Нелл еще и втерла эту импровизированную пудру мне в лицо и отошла, чтобы оценить работу.

– Конечно, зеркала у нас нет, но мне кажется, получилось хорошо.

Захарий висел в воздухе позади нее, скрестив руки, глядя в сторону полок с банками маринованных фей.

– Тебя определенно вычислят. Даже не жди, что кто-нибудь будет собирать тебя по частям, после того, как на тебя нападет толпа демонов.

– Ой, Захарчик, ты такой весельчак, – сказала Флора, забыв, что невозможно хлопнуть его по плечу. – А как же цепь? Что, если остальные заметят?

– Нет времени, – ответил я. – Я быстро: выпущу оборотней и назад. Будут еще советы?

Последний вопрос был адресован Нелл, но ответил Захарий:

– У повара восемь рук, так что удачи тебе.

Нелл развернула меня к себе.

– Просто делай все быстро, веди себя как будто ты один из них, не смотри никому в глаза, и используй вот это, – она вложила мне в руку маленький мешочек.

Я развязал ленточку и увидел внутри сверкающую сиреневую массу. Это был не тот пузырек, который она давала мне на рынке, «запасной выход». Может быть, она верила в меня больше, чем я думал.

– Дурманящая пыль? – спросил я.

– Нет, эта сильнее. Я взяла ее у Мисси в магазине, поверь, она не подведет, – ответила ведьма. И добавила: – Только не используй ее у открытого огня, хорошо?

– Когда ты так говоришь, легче не становится, – признался я.

– И еще, если это еще не ясно, вдыхать ее тоже не надо, – сказала она и уверенно подтолкнула меня к двери, коридору и кухне. – И на всякий случай, держи ее подальше от глаз.

– Пожалуйста, перестань, – взмолился я.

– Удачи, мучной Проспер! – шепнула Флора. – Мы будем рядом!

– Только не жди, что мы тебя хоронить будем, – вставил Захарий. – А если твой призрак тут застрянет, тебя точно определят драить туалеты.

Прекрасно. Я подождал, пока тени еще раз пройдут туда и обратно, и проскользнул в короткий коридор, ведущий в кухню. Никогда раньше я не пробовал красться, но, кажется, именно этим я сейчас и занимался. Я крался как вор в темноте. Обернувшись на шепот Нелл, я услышал три громких хлопка, и сразу коридор вспыхнул морем сияющих частиц магии.

«Всеми королевствами…» – даже Аластора, кажется, восхитило это зрелище.

Нелл и все остальные спрятались за угол, и она высунулась, чтобы прошептать:

– Скользи, скользи!

Я скользнул одной ногой вдоль вышитой на ковре змеи, на второй ковер, вдоль змеиной спины, пока не оказался у дверей кухни. Знакомый чесночный запах усилился, смешавшись с чем-то жареным и кисло-сладким. Горшки и сковороды стучали так, будто орудовала целая армия поваров, а не один многорукий и опасный кулинарный демон. Кроме обычных звуков кухни и неистового стука ножей раздавался приглушенный булькающий голос, поющий:

– Зверятки, зверятки, шерстка блестит, а стукну ножом – и начали выть…

Я толкнул дверь, и меня обдало волной жара. Кухня оказалась меньше, чем я мог представить снаружи, и большую ее часть занимала огромная металлическая плита, не исключено, что она была родственницей орга́на. Языки пламени вырывались из-под кастрюль и сковородок. Я задержал дыхание, когда вытяжные трубы выплюнули жир, дым и ошметки еды.

– Маленькие косточки, жира вроде нет, откормлю огузки вам и сразу на обед…

Демон, стоящий у плиты, был похож на вихрь тонких, гладких рук, на каждой – с десяток присосок. Верхняя часть тела была человеческой, ну, как у очень-очень фиолетового человека, с неимоверно острой головой. Настолько острой, что поварская шапочка на ней с трудом держалась. Там, где у человека обычно бывают ноги, у шефа было два щупальца. Остальные шесть двигали кастрюли, что-то резали, помешивали суп в чашах, похожих на черепа. На стене висела огромная коллекция ножей, и я очень постарался ее обойти. Когда я проходил мимо, металлические лезвия зазвенели, как колокольчики на ветру.

Они сверкали в свете огня, как будто замышляли недоброе. Позади них стоял гигантский резервуар, воняющий соленой водой и плесенью, и бурлил сам по себе. Рыбы внутри, конечно, не было. Потому что этот аквариум был не для морепродуктов, а для самого повара. От резервуара к плите тянулась липкая дорожка, плотно усеянная тараканами.

«Сцилла, – подал голос Аластор. – Кто его вообще нанял? Все, до чего он дотронется, становится на вкус как Северо-ядовитый океан».

И тут же в один из горшков на плите упал шарик фиолетовой слизи. Варево забурлило и зашкворчало в раскаленной посуде.

– Упс! – воскликнул шеф, туша угольки на своем и без того прожженном фартуке. – Хрустящие малышки от страха посинели, их запеку в духовке, чтоб гости всласть поели.

За все это время повар ни разу не обернулся. Одно щупальце опустилось вниз, открыло духовку.

– Почти готово! – решил он, глядя в противоположный конец кухни. – Получится идеальная хрустящая корочка, но в пепел их не сожжем.

Я проследил за его взглядом через груды клеток и корзин, развешанных по противоположной стене. Тут и там я заметил ящериц и змей, большая часть которых блаженно обвилась вокруг гнезд с яйцами и наслаждалась душным кухонным жаром. А внизу жались к стенкам клетки наши оборотни.

Я видел, как Элеонора машет лапками шефу. Блеск ярких перьев. Трепещущие крылышки моли. Дрожащее лягушачье горло, глотающее воздух. Очертания погремушки на змеином хвосте. Но нигде не было видно маленького черного котенка с крыльями летучей мыши. У меня снова скрутило живот.

– Сейчас, сейчас, мои маленькие закусочки, – приговаривал повар.

Каждое его слово звучало так, как будто долетало с другого конца комнаты в пузыре. С плиты снова брызнуло ему на кожу как гной из лопнувшей раны.

– Ну, о чем тут плакать, а? Ты скучаешь по своему дружочку? По маленькой ужасной твари, которая пыталась тебя спасти? Хозяин дал четкие указания на его счет. Он будет рад снова тебя увидеть – как раз перед тем, как я порежу ваши хрустящие маленькие тельца и промою тараканьим соком. Ха!

Кто-то из пленных оборотней начал хныкать и плакать. Хвост гремучей змеи опасно дрогнул.

«Должно быть, он говорит о Жабе маленькой ведьмы, – заметил Аластор. – Тогда уже слишком поздно».

«Нет, – подумал я в ответ, – повар говорит так, как будто он еще жив».

Я уцепился за эту мысль и облачился в нее, как в доспехи. Жаба жив, и находится где-то в доме. И он душу из меня вынет, если я сначала всем остальным не помогу. Тарантул Элеонора заметила меня первой. Она начала суетливо пританцовывать, как будто не знала, радоваться ей или бояться. Я прижал палец к губам, поглядывая на затылок повара, который подбросил целую кастрюлю черной лапши в воздух и поймал ее сковородой.

Я сделал шаг вперед и почувствовал под ногой что-то живое за секунду до того, как наступил на него. Раздался хруст. Черные тараканьи внутренности растеклись под ногой. Шум в клетках затих. Сковородки замерли на плите. И нож мясника просвистел в воздухе, летя прямо в мою голову.