Глава 3
Всю ночь шел дождь.
Мирослава, просыпаясь несколько раз, прислушивалась к тихому убаюкивающему шепоту дождя в листве и снова засыпала.
А утром на востоке среди облаков появилось окошечко, похожее на светлое зеркальце зеленовато-голубого цвета. Оно быстро увеличивалось в размерах, пока не очистилось все небо. Потом, вероятно, в зеркальце посмотрела утренняя заря, потому что оно окрасилось сначала нежно-розовыми, а минуты три спустя уже алыми оттенками, и, наконец, выплыло и засияло солнце.
Когда Мирослава зашла на кухню, то не застала там никого, кроме кота Василия, который сидел рядом со столом и пытался унюхать, что же на нем есть вкусного.
Вскоре появилась умытая, расчесанная, но без макияжа Елизавета и заявила, что завтракать они будут вдвоем, посмотрела на кота, вернее, втроем, так как Богдан ни свет ни заря умчался по своим делам.
Первым делом, конечно, накормили кота. Сами женщины поели довольно быстро, и та и другая торопились приступить к своей работе.
Мирослава решила, что сегодня навестит друзей Коршунова.
Сначала Павла Семакина. Накануне старушки у подъезда Коршуновой рассказали ей, что он работает охранником и даже график работы сообщили, так что, по подсчетам Волгиной, он был сегодня дома. А вот Виталий Ромашов…
Мирослава потянулась к телефону и набрала номер оперуполномоченного Максима Карелина, а когда он ответил на ее звонок, проговорила в трубку:
— Добрый день, Максим! Это Мирослава. Не могли бы вы мне помочь?
— Здравствуйте, — отозвался Карелин, — всегда пожалуйста. А что именно вы хотели?
— Мне нужен домашний адрес, номер сотового и адрес места работы Виталия Ромашова.
— А, вы по делу Коршунова…
— Да. Вы мне поможете?
— Конечно, нет проблем. Кстати, мы могли бы сегодня часиков в двенадцать встретиться в кафе «Маргаритка», и я передам вам информацию.
Мирослава улыбнулась и согласилась. Она расспросила, где находится «Маргаритка», и получила подробное описание маршрута.
Хотя это ей, в общем-то, скорее всего не требовалось. Ехать она собиралась с Семеном, а он город знал, как свои пять пальцев.
Следующий ее звонок был именно водителю. Он обещал приехать как можно скорее.
Через сорок минут они уже были во дворе, где когда-то прошло детство трех друзей.
Мирослава позвонила в квартиру Семакиных, объяснила, кто она и зачем хочет видеть Павла.
Он был дома один и особой радости от предстоящего общения с детективом не выказал. Дверь открыл неохотно и еще в дверях предупредил, что делает это только ради Елены Павловны.
Мирослава пожала плечами, ее абсолютно не волновала причина его согласия на разговор, главное, что поговорить Павел согласился.
Они прошли в гостиную, довольно скромно обставленную комнату, сели на диван, обитый зеленым плюшем.
Павел хмуро посмотрел на детектива и заявил:
— Я ведь все уже милиции, пардон, полиции рассказал. И к следователю меня несколько раз вызывали. У меня алиби, и я вообще тут ни при чем.
Мирославе показалось странным, что Семакин так нервничает.
Она спокойно вглядывалась в его широкоскулое лицо и мечущиеся карие глаза, в которых то вспыхивали непонятные искры раздражения, то набегали тени страха. Создавалось такое впечатление, что в глубине этих глаз некто в темной одежде перемешивает кочергой угли…
— Я ни в чем вас не обвиняю, — спокойно сказала Мирослава, — следователь не сомневается в вашем алиби. Но вы знаете, что убийца вашего друга не найден. Разве вас не волнует этот факт?
— Волнует, конечно, волнует, — Павел чуть ли не подпрыгнул на диване, — просто, понимаете, я ведь ничего не знаю! Все, что знал, уже рассказал.
— Я бы хотела понять характер вашего друга. Нередко беды, которые происходят с человеком, обусловлены чертами его характера.
— Ни фига себе! — искренне возмутился Павел. — Вы считаете, что Олег с кем-то поссорился, и из-за этого его убили таким изуверским способом?!
— Может быть…
— Ну, у меня нет слов!
— Вы думаете, что такое невозможно?
— Нет, ну, если бы Олежку застрелили, зарезали или хотя бы голову ему проломили, можно было бы предположить ссору с кем-то. Но такое, что с ним сотворили!
— Возможно, он поссорился с женщиной?
— Ха! Да, они гроздьями на него висли! Сами подумайте, парень — что надо, и деньги у него водятся, так что от женщин у Олега отбоя не было. Это у меня карманы пустые и привести мне девушку некуда, живу с родителями и с сестрой.
— И вы приводили женщин в комнату Олега?
— С чего вы взяли?! — вспылил он слишком быстро.
— Так поступают многие, — произнесла Мирослава примирительно.
— Ну, бывало, конечно, — нехотя признался Павел.
— Паша! Я хочу задать вам один вопрос и заранее прошу вас на меня не обижаться. Мне нужно знать это вовсе не из любопытства и не из-за желания как-то вас скомпрометировать.
— Интересно, чего такого вы хотите узнать? — хмыкнул Павел. — Ладно, спрашивайте.
— Вы часто приглашали на квартиру Олега девочек по вызову?
— Еще чего! — вспыхнул Павел.
— Я ведь просила вас…
Семакин посмотрел исподлобья на детектива:
— Ну, бывало, — признал он хмуро.
— Было ли во время этих… встреч нечто экзотическое?
— Что вы имеете в виду?!
— Наручники, плетки, кожаные лифчики…
Семакин усмехнулся:
— Нет, вынужден вас разочаровать, среди моих друзей не было последователей маркиза де Сада или Леопольда фон Захер-Мазоха, если вас это интересует…
— Меня интересует именно это, — подтвердила Мирослава, слегка удивившись тому, что Семакин так хорошо помнит имена отцов садизма и мазохизма.
— Я вас, кажется, удивил, — проявил догадливость Павел, — но не все у нас тут в городе лаптем щи хлебают.
— Я действительно слегка удивлена.
— Да ладно, — смягчился Павел.
Ему понравилось, что девушка не стала юлить и изворачиваться. Он внимательно посмотрел на нее:
— Вообще-то я вспомнил одну историю. Но она давняя…
— Расскажите, может быть, это важно.
Семакин пожал плечами:
— Короче, это было года два назад. У нас в одном ресторанчике был стриптиз. Там одна смазливая девчонка раздевалась под музыку до полного неглиже. И у Олега были с ней короткие отношения. Но потом она ему надоела, и он ее бросил. Ресторанчик вскоре закрыли, девчонка куда-то исчезла. И вдруг на одной из вечеринок она появилась в роли жены приезжего бизнесмена. Олег к тому времени был уже сильно пьян и окликнул ее. Она сделала вид, что видит его в первый раз. Тут вмешалась охрана ее мужа. Начался скандал. Но мужик, бизнесмен, не дурак оказался. Он поговорил с Олегом тет-а-тет, и они все утрясли. Олег обещал молчать и слово свое сдержал.
— А его друзья?
— Знали только я и Виталик, и мы не дураки болтать.
— А этот бизнесмен уехал?
— В том-то и дело, что нет. Остался в Н-ске, но никакого криминала.
— Значит, вы исключаете месть с его стороны?
— Исключаю.
— А со стороны его жены?
— Я не знаю, где она сейчас. Они с бизнесменом тем вскоре развелись, и она куда-то уехала.
— Интересно.
Павел снова пожал плечами.
— А как звали девушку?
— Рая.
— Фамилию бывшего мужа знаете?
— Илья Ладашинский.
— А с кем-нибудь из девушек у Олега были серьезные отношения?
— Что вы подразумеваете под серьезными отношениями?
— Собирался ли он на ком-нибудь жениться?
— Олег? — Павел расхохотался. — Нет, конечно.
— Но почему?
— Рано, не нагулялся еще…
— А кто-то из девушек мог думать, что Коршунов собирается на ней жениться?
— Этого я не знаю. Многие хотели его подловить. Но он никому ничего не обещал. А что они себе навыдумывали, надо спросить у них.
— Он со многими встречался?
— В общем, да. Но в основном недолго. Только с Людой и Анькой месяца по три-четыре. Не знаю, чем они его зацепили…
— А вы знаете их фамилии?
— Люда Митрохина и Аня Шаповалова.
— Спасибо, вы мне очень помогли.
— Да я что. — Павел поднялся, чтобы проводить гостью до двери, и Мирослава успела заметить на его лице промелькнувшее облегчение.
Мирослава спустилась по лестнице и набрала номер Карелина.
Он тотчас отозвался:
— Вы собираетесь отменить встречу? — спросил он.
— Нет, я собираюсь выцыганить у вас еще два адреса.
— Чьи же?
— Раисы и Ильи Ладашинского.
— Знакомые все имена, — усмехнулся Максим.
— Надеюсь…
— Это все?
— Пока да.
— Ладно, в том же месте и в тот же час. — Он быстро отключился, и Мирослава догадалась, что позвонила не вовремя, Карелин был либо у начальства, либо на выезде.
Волгина вышла из подъезда и посмотрела на часы. Большая стрелка подбиралась к одиннадцати часам.
Мирослава подошла к автомобилю, открыла дверцу, села рядом с шофером:
— Сема, вы сегодня никуда не торопитесь?
— Да куда ж я могу торопиться, — искренне удивился он, — я отдан Богданом Юрьевичем в ваше полное распоряжение.
Мирослава невольно улыбнулась.
— А здесь есть поблизости какое-нибудь уютное местечко?
— Что вы имеете в виду?
— Сквер, фонтан, может быть, чтобы лавочки были.
— Понятно. Сразу за углом городской парк. Там и скамеечки, и фонтанчики, и все такое прочее.
— Замечательно. Заедем?
Семен пожал плечами, мол, хозяин — барин, и тронул автомобиль с места.
Он оставил машину на стоянке, и они вошли в парк.
Удивительно, но в парке еще вовсю пересвистывались какие-то птички, пахло влажной листвой и… грибами.
— Мне кажется, что я чувствую грибной запах, — невольно вырвалось у Мирославы.
— А то, — согласился Семен, — здесь не только белки грибы собирают, но и пенсионеры.
— Правда?
— Ей-богу.
Мирослава улыбнулась и, заметив лавочку у фонтана, направилась к ней. Фонтан работал, несмотря на наступившую осень его еще не отключили. На зеркальной поверхности воды плавали кленовые листья…
— Здесь в «Домушке» пирожки вкусные с повидлом продают, — мечтательно произнес Семен.
— В «Домушке»?
— Ну да, киоск так называется.
— Вообще-то у нас с тобой впереди обед в «Маргаритке»…
— Одно другому не мешает! — убежденно воскликнул Семен.
— Ну, ладно, тогда и мне купи пару пирожков.
— Вот это дело, — обрадовался Семен и скрылся из вида, чтобы вскоре появиться с пирожками.
Пирожки действительно были вкусными.
Мирослава смотрела на фонтан и вспоминала детство… Когда они с бабушкой, дедушкой, двумя тетками и братом ездили гулять в Старый город, то покупали там прямо на улице примерно такие же пирожки. Нередко на такие прогулки прихватывали также Шуру, и реже с ними ездила Люся.
Как же они тогда все были беззаботны и счастливы. Жизнь казалась безоблачной, как летнее небо над головой. И не было сомнения в том, что бабушка и дедушка будут всегда…
— Вам не понравились пирожки? — услышала она неожиданно тревожный голос Семена.
— С чего ты взял?! Пирожки — просто объеденье.
— Просто у вас взгляд такой грустный стал… Извините.
— Ну что вы, вспомнила детство…
— Бывает…
Мирослава вытерла руки бумажной салфеткой, выбросила ее в сетчатую голубую урну и подошла ближе к фонтану.
Взлетающие ввысь струи воды казались молочными, а брызги, падающие вниз, переливались всеми цветами радуги. По краю чаши, выложенной разноцветной плиткой, важно ходили голуби.
— Ну что, Семен, пожалуй, нам пора в «Маргаритку».
Семен, разнежившийся на осеннем солнышке и сидевший на лавочке, вытянув длинные ноги, тотчас поднялся.
— А «Маргаритка» — приличное кафе? — спросила Мирослава, когда они выехали на шоссе.
— Да, вполне.
— У меня там деловая встреча, заодно и пообедаем.
Шофер согласно кивнул.
Они подъехали без десяти двенадцать.
Карелин уже стоял на крыльце и крутил в руках брелок с ключами.
— Надеюсь, я не опоздала? — спросила Мирослава, подходя к нему.
— Нет, это я освободился раньше. Вы на машине?
— Да, Трофимов-младший выделил мне машину с водителем. Вы не будете возражать, если я усажу Семена где-нибудь в уголке и накормлю.
Максим молча кивнул.
Они вошли в кафе. Мирослава усадила водителя за столик у колонны, а сама расположилась у окна с Максимом.
Народу почти не было.
Максим, как и Семен, заказал рагу из баранины и картофельную запеканку, а на десерт булочки с корицей. Мирослава обошлась овощным салатом и яблочным пирогом.
Карелин молча пододвинул к ней листок бумаги. На нем было все, о чем она просила.
— Спасибо.
— Я могу спросить, зачем вам понадобился Ладашинский Илья?
— Можете спросить. С его бывшей женой Раей когда-то встречался Олег, потом они расстались. Но, встретив Раису, Олег вспомнил прошлое…
— Понятно. Но Илья, они развелись с Раисой. А у Ладашинского компьютерный бизнес. В криминале не был замечен…
— Спасибо. Буду иметь в виду.
Мирослава замолчала, а потом все-таки спросила:
— Вы не думаете, что Ладашинские расстались из-за Коршунова?
— В смысле?!
— Ну, я думаю, что большинству мужчин не очень приятно узнавать, что жена в пору юности была стриптизершей в не вполне приличном месте.
Карелин в ответ только хмыкнул, а потом спросил:
— Вы настроены встретиться с ним?
— Пока нет. Вы ведь не советуете?
— Вам видней. Но, по-моему, Илья и Раиса тут ни при чем.
— Скорее всего.
— Вы узнали что-то новое? — безразличным тоном спросил Карелин.
Но Мирослава догадывалась, что на самом деле опера очень волнует любая новая информация, пусть и по приостановленному делу.
— Пока ничего особенного. Так, общие сведения. Беседовала с соседями Коршунова и с его другом Павлом Семакиным.
— А с Виталием Ромашовым вы где собираетесь беседовать?
— Пока не решила. А вы что посоветуете?
— Думаю, лучше вечером подъехать к нему домой. Он живет один. Квартира ему досталась от тетки. На работе вам с ним побеседовать не удастся…
— И кем же у нас работает Виталий Ромашов?
— Бухгалтером в строительной фирме. Собственного кабинета у него нет.
— Понятно… Честно говоря, не думала, что он бухгалтер…
— Ну, почему же. Кстати, он один из всей троицы своих друзей прилично зарабатывает.
Подошел официант, и Мирослава полезла за деньгами.
— Нет, уж, — возмутился Максим, — я же вас сюда пригласил.
— У нас деловое свидание, и мои расходы оплачивает клиент. Максим, ну же!
Он нехотя уступил, не сомневаясь в том, что Волгина хорошо осведомлена о заработках оперативников… Они посидели еще несколько минут, разговаривая ни о чем…
— А вы давно работаете детективом? — спросил Максим.
— Да как вам сказать. Не так, чтобы… После юридического год проработала следователем. Но субординация и прочее — не для меня. Вот я и подалась в свободное плавание.
— Не жалеете?
— Нет.
— А я бы так не смог.
— Как?
— Ну, когда за спиной никого нет. И корочки отсутствуют.
Мирослава рассмеялась.
— Поначалу, конечно, нелегко, но потом быстро привыкаешь. К тому же я сотрудничаю с органами, и у меня есть друзья, знакомые…
— Понимаю. — Он взмахнул длинными густыми ресницами, от которых не отказалась бы любая красавица.
— Макс Фактор…
— Что?! — Брови Максима взлетели вверх.
— Ресницы у вас шикарные, засмотрелась, — улыбнулась Мирослава.
Карелин смутился, щеки его вспыхнули, а глаза потупились. Но когда его ресницы снова взлетели вверх, Мирослава увидела, что глаза оперативника сияют.
В общественном сознании почему-то укоренилась мысль, что женщины любят ушами. На самом деле мужской слух впитывает добрые слова быстрее губки.
— Я так благодарна вам, что вы мне помогаете.
— Но вы мне тоже в какой-то мере помогаете, — отозвался он с искренней улыбкой.
Расстались они добрыми друзьями, вполне довольные друг другом.
Мирослава решила не терять время и навестить Митрохину и Шаповалову, адреса которых дал ей Рябинкин. Она позвонила обеим по телефону.
Телефон Людмилы оказался выключенным, а Анна отозвалась и согласилась поговорить с детективом.
Жила Шаповалова в элитном районе в недавно построенном доме. Консьержка, прежде чем пропустить Мирославу, позвонила в квартиру и, получив от хозяйки разрешение, сказала:
— Проходите.
Поднявшись по лестнице, выстланной ковром, Мирослава собралась нажать на звонок, но не успела, дверь распахнулась. На пороге стояла крашеная блондинка, можно даже сказать, классическая блондинка…
Она распахнула голубые глаза и спросила:
— Так это вы детектив?
— Я. — Мирослава достала и показала свое удостоверение.
— А, — отмахнулась Шаповалова, — проходите.
Мирослава сбросила в прихожей туфли по старой привычке, да и не хотелось топтать белоснежный ковер в коридоре. Хозяйка провела ее в гостиную, которая поражала дороговизной отделки и мебели, но была какой-то ненастоящей, а кукольной…
Анна усадила гостью на диван и спросила:
— Хотите кофе?
— Если можно, чай.
— Чай, так чай. — Блондинка позвонила в колокольчик, и через миг в комнату вплыла осанистая матрона в черном платье, белом фартуке и с кружевной наколкой в волосах.
— Сабина, принеси чашку кофе, чай, ну, и печенье, конфеты.
Вскоре все было расставлено на столике перед диваном.
— Так вы расследуете дело об убийстве Олега? — с нескрываемым любопытством спросила Шаповалова.
Мирослава кивнула.
— Так я и знала, что менты ничего не раскопают! — злорадно воскликнула Анна.
— А есть что раскапывать? — осторожно спросила Мирослава.
— А то! Такую сволочь, как Олежка, еще поискать! — Голубые глаза девушки зло сверкнули.
— Он был так плох?
— Если бы вы знали хотя бы одну сотую его биографии, вы бы не спрашивали.
— Вот я и хотела бы узнать. Вы мне поможете?
— С удовольствием!
И Шаповалова с таким изуверским наслаждением принялась перетряхивать грязное белье погибшего Коршунова перед детективом, что Волгиной стало тошно. Но Мирослава терпеливо слушала, тщетно пытаясь отыскать хоть крупицу полезной информации.
Примерно через полчаса Шаповалова сказала:
— Я сама не понимаю, как я могла связаться с этим типом!
— Может быть, в нем все-таки было что-то привлекательное…
Анна хмыкнула:
— Ну, жеребец, признаюсь вам, он еще тот был и деньгами сорил. Это уже потом я узнала, что денежки маменькины были. А между прочим этот гад обещал на мне жениться!
— А я слышала, что женитьба не входила в планы Коршунова.
— Это вам небось его дружки наболтали? — спросила она подозрительно.
Мирослава не стала ее разубеждать.
— Так вот, врут они все. Очень даже собирался! Я приличная девушка, и не стала бы с ним запросто так столько времени таскаться.
— А почему вы расстались?
— Ха! Почему! Он в Аленку Саранцеву влюбился. Запал на нее, как очумелый. Меня выставил. Да, только Аленушка его отшила.
— Почему?
— Ха! Почему! Да потому, что она у нас вся из себя правильная. Ей такие парни, как Олег, не нравятся. Она встречается исключительно с ботаниками.
— И кто ее избранник?
— Ой! Избранник! Не могу! Держите меня семеро! — расхохоталась Анна.
— И все-таки?
— Федька Самсонов ее избранник! Аспирант нищий! Наукой он занимается. Аленушка уверена, что ее ботаник гениальные открытия начнет делать одно за другим и Нобелевку загребет.
— Это вы от Саранцевой узнали?
— Ну, что вы, Алена с такими девушками, как я, не знается. Она у нас сеет разумное и доброе.
— То есть?
— В школе в начальных классах преподает.
— А вы не знаете адрес Алены?
— Так вы что, думаете Олежку Саранцева изнасиловала?! — Анна округлила глаза и снова расхохоталась. — Ой, не могу я с вами! — Она стряхнула с ресниц выступившие от смеха слезы. — Сейчас еще макияж испорчу.
— Конечно, ничего такого про Алену я не думаю. Но, возможно, Олег был навязчив, угрожал ей?
— Нет, он ей не угрожал. Это точно. Он Федьке рыло начистил, и все. Велел ему от Саранцевой отстать. А тот упертый оказался. Не отстал.
— И Коршунов смирился?
— По-моему, нет. Но тут эта история случилась, и Олег не успел Федькой конкретно заняться…
— Вот видите, как интересно…
— А ведь и впрямь! Аленка над Федором своим буквально трясется, как наседка над цыпленком! Она и могла девчонок из «Милого друга» подвигнуть! Точно! Говорят, что ей недавно наследство от бабушки досталось! Как это мне самой в голову не пришло!
— Действительно…
— А у вас голова варит, — уважительно произнесла Шаповалова, — записывайте. Алена живет на проспекте Велосипедистов, дом два, квартира одиннадцать.
— Большое вам спасибо, Анна.
— Да чего там, просто Аня. Мне вообще башковитые девки нравятся. А то обидно за нас, баб. Пусть не я, так хоть кто-то парням нос утрет. А то менты приходили, все из себя. На меня смотрели, как на полную дуру! Пусть у меня ай-кью не зашкаливает. Но я не дура. Просто хочу устроиться в жизни и понимаю, что сделать это могу, только удачно выйдя замуж.
— Не отчаивайтесь. Удача вам улыбнется, — сказала Мирослава, прощаясь.
— Надеюсь, что Саня не уплывет из моих рук.
Мирослава кивнула и вышла на лестничную площадку.
А Анна еще несколько минут стояла в дверях и смотрела вслед детективу. Ей хотелось окликнуть Мирославу, сказать, чтобы она заходила в гости. Но, даже имея небольшой ай-кью, Шаповалова понимала, что они слишком разные и дружить с ней девушка-детектив точно не станет. А жаль… Впрочем, им и говорить особо не о чем…
Семен читал глянцевый журнал, который назывался «Изыски сладкоежек».
— Что это ты читаешь? — спросила Мирослава.
— Да, вот купил со скуки.
Мирослава перелистала несколько страниц:
— Ой, какая красота!
Семен хмыкнул.
— В смысле чудесный подарок для моего близкого друга. Какие изумительные фото тортов и пирожных. Семен! Сознавайся, где купил! Мне нужен такой же.
— Возьмите этот.
— А тебе?
— Я уже нагляделся до тошнотворности.
— Ну, спасибо.
— Да не за что. Я вообще сладкое не очень люблю. Думал, что это про советские мультики…
— Почему?
— Да, гляньте, на первой странице колобок нарисован! Мультяшный!
— Действительно…
— Так и вводят народ в заблуждение.
— А ты мультики любишь?
— Люблю, — вздохнув, сознался Семен, — для отвода глаз я на просмотры вожу с собой племяшек, ну, и диски покупаю, дома тоже с ними смотрю. Вроде я за детьми приглядываю.
— А мой дед любил кататься на каруселях…
— А при чем тут карусели?! — искренне удивился Семен.
— Притом! Дед был военный и возраст солидный. Вот он и катался на каруселях с внуками. И овцы целы, и волки сыты. Стратегия!
— Ой! Понял. Значит, не один я такой.
— Конечно, нет, Сеня. Но, по-моему, не стоит стесняться своих милых слабостей. Хотя это и слабостями трудно назвать. Каждый человек имеет право делать то, что ему нравится, если это не причиняет вред окружающим.
— Вы, конечно правы, но ведь засмеют…
— Да ладно, у каждого есть своя изюминка.
— Только не из каждой булочки ее удается выковырять, — философски заметил Семен.
И Мирослава весело рассмеялась. Потом достала сотовый и попыталась снова дозвониться до Людмилы Митрохиной. На этот раз ей повезло…
Абонент отозвался, но мужским голосом:
— Алло!
— Добрый день, я хотела бы поговорить с Людмилой Митрохиной.
— Разделяю ваше желание.
— В смысле?!
— Я бы тоже хотел с ней поговорить.
— Она оставила сотовый дома? — догадалась Мирослава.
— Именно, — недовольно отозвался голос, — а вы кто будете?
— Мирослава Волгина, но мое имя ничего вам не скажет. Мне очень важно поговорить с Людмилой по важному делу. А кто вы?
— Я ее жених. Василий Игнатьевич Ферапонтов.
— Очень приятно. Вы не могли бы мне подсказать, когда я могу застать Людмилу дома?
— Знаете что, Мирослава Волгина, давайте сначала вы поговорите со мной.
— С вами? — удивилась Мирослава.
— А почему нет? Я не кусаюсь. И человек я серьезный.
— Интересно…
— Так да или нет?
— Почему бы и нет. Хорошо, давайте поговорим. Где и когда?
— Если вечером, то в ресторане, а если сейчас, то в квартире у Людмилы.
— Меня устроит второе.
— Тогда приезжайте сейчас. Адрес знаете?
— Да.
— Жду.
— Сень. — Мирослава посмотрела на водителя, ты, случайно, не знаешь, кто такой Василий Игнатьевич Ферапонтов?
— Как же, — усмехнулся Семен, — фигура в Н-ске известная. Начинал с криминала в далекой юности, а сейчас белый и пушистый. Бизнес у него в столице. А на малой родине он отдыхает.
— Ты хочешь сказать, что он немолод?
— Я хочу сказать, что он стар.
— То есть?
— Ну, лет шестьдесят ему есть.
— Он представился женихом Людмилы Митрофановой. Девушке двадцать три года.
— Вас это удивляет?
Мирослава вздохнула.
— Да ладно вам. Сейчас девушки называют таких папиками и выходят за них из-за денежек. Впрочем, ничто не ново под луной.
— Увы, ты прав.
— Куда едем?
— На проспект Велосипедистов, беседовать с женихом.
Людмила Митрофанова жила в старом двухэтажном доме с деревянными скрипучими лестницами, хотя недавно и покрытыми, судя по всему, новой краской.
— Странно, — подумала Мирослава, — что жених не купил невесте новые апартаменты…
Она позвонила в квартиру на втором этаже, и дверь через минуту открылась. На пороге стоял лысоватый коренастый мужчина в дорогом костюме, который сидел на нем, как на цирковом медведе английский фрак…
— Здравствуйте, я Мирослава Волгина.
— Ферапонтов. Проходите.
Мирослава прошла за хозяином в небольшую чистую комнату, уставленную советской мебелью, и осторожно опустилась на старый стул с вишневой обивкой.
— Так вот, Мирослава, — произнес Василий Игнатьевич, — изучая лицо гостьи, — я человек прямой, так что давайте начистоту.
Мирослава, в свою очередь, рассматривала лицо мужчины с широкими скулами, жестким ртом и цепкими глубоко посаженными глазами.
— На чистоту, так на чистоту, — спокойно отозвалась она. — Я детектив, частный.
— Знаю.
— Вот как, — не особо удивилась Мирослава.
— Расследую дело об убийстве Олега Коршунова.
— А при чем здесь Людмила?
— Думаю, для вас не секрет, что они встречались.
— Встречались, — усмехнулся Ферапонтов, и, возвысив голос, произнес: — Этот гад поматросил девку и бросил.
— Современные отношения между мужчиной и женщиной в наше время в подобные рамки не вписываются.
— Рамки?! Еще прокрустово ложе вспомните!
— Людмила сильно переживала разрыв с Олегом? — догадалась Мирослава.
— Не то слово! Эта дуреха наглоталась таблеток! Хорошо, что ее сеструха простыла и отпросилась с работы пораньше. Иначе Людки уже не было бы на этом свете. Ее еле откачали в больнице.
— Понятно. Простите.
— Не за что.
— А вы с ней после этого познакомились?
— Мы с ней в больнице познакомились. У меня там родня лежала, седьмая вода на киселе. Но я всех своих родственников, по мере возможности, поддерживаю. А эта, тем более, одинокая старуха. Пришел к ней, а на койке рядом Люда. Короче, родственница меня просветила. Ну, я сначала просто фрукты девушке приносить стал. А потом… влюбился.
— Понимаю.
— Ничего вы не понимаете! Думаете, вот дурак старый!
Мирослава промолчала.
— И конечно, успели покопаться в моем прошлом?
— Кое-что я о вас знаю. Но специально не копала. Без надобности мне ваше прошлое.
— Ясно. Короче, все, что хотите узнать об этом уроде, спрашивайте у меня. Не надо Люду лишний раз травмировать.
— Хорошо. Тогда скажите, вам не приходила в голову идея разделаться с Коршуновым?
Ферапонтов рассмеялся:
— Круто! И вы думаете, я признаюсь в этом?
— Думаю, да…
— Приходила такая мысль. Но я быстро остыл. У меня теперь другая жизнь и пачкать руки не захотелось.
— Думаю, что так и было. А вы, случайно, не знаете, враги у Коршунова были?
— У вашего потерпевшего был весьма гадский нрав. Но таких врагов, чтобы так расправиться, — он сделал акцент на слове «так», — я не предполагаю…
— И все-таки с ним расправились именно так.
— Во всяком случае Людмила на это точно не способна. Она слишком… беззащитна, доверчива.
— А кто ее родители?
— С ее отцом мать давно разошлась. Потом занялась устройством своей личной жизни, живет на Алтае. А девочки много лет живут одни. Сестра старше Людмилы на пять лет, и она с тринадцати лет как бы под ее присмотром.
— Однако…
— Да уж, с родителями девчонкам не повезло. И вот результат.
— А где сейчас Людмила?
— Должна была съездить к своей старой подруге и пригласить ее свидетельницей на нашу свадьбу.
— Не боитесь, что подруга отговорит ее от замужества? — не удержалась Мирослава.
— Не боюсь, — отразил он спокойно ее вопрос, — понимаю, о чем вы думаете — не красив, не молод, и девушку интересуют только деньги. Вы ошибаетесь, потому что не знаете Людмилу. У нас с ней по-настоящему теплые и доверительные отношения. Конечно, с ее стороны нет ко мне страстной любви. Но я уверен, что любовь придет. Она оценит мои чувства к ней.
— Ну что ж, пусть ваши надежды сбудутся.
— Спасибо. Значит, я смею надеяться, что вы не будете встречаться с Людмилой?
— Думаю, что нет. А она часто забывает дома телефон? — неожиданно спросила Мирослава.
— Увы, — как-то по-отцовски смущенно ответил Ферапонтов, — никак не привыкнет к тому, что он у нее есть.
Мирослава кивнула, поднялась и направилась к выходу.
Уже на пороге Ферапонтов произнес:
— Если появятся какие-то вопросы, то я к вашим услугам, вот мой номер телефона. — И он назвал ряд цифр.
— Ну, что ж, возможно, я воспользуюсь вашим позволением…
Семен терпеливо ждал Мирославу в машине, он ни о чем не спросил ее, но Волгина догадалась, что парень сгорает от нетерпения.
— Знаешь, этот Ферапонтов не выглядит акулой…
Сеня пожал плечами.
— Он производит впечатление вполне адекватного человека.
— Говорят, это несчастье на него так повлияло.
— Какое несчастье?
— Ну, он развелся с женой, когда дети еще маленькие были. Детей господин Ферапонтов отсудил себе. Еще бы при таких деньгах не отсудить. — В голосе Семена прозвучали нотки неприкрытого осуждения.
— И что дальше?
— У него двойняшки были. Он в них души не чаял, баловал всячески. Поговаривали, что они и наркотики попробовали, но никто точно не знает. Им было восемнадцать лет. Они ехали с вечеринки в два часа ночи. Оба нетрезвые. Короче, машина в лепешку.
— Печально.
Шофер согласно кивнул:
— Да, какие-никакие, а люди. Вот с тех пор Ферапонтов круто изменился. Отыскал всех своих родственников, всем стал помогать и благотворительностью занялся.
— В таком случае надеюсь, что у них с Людмилой все сложится хорошо.
Семен пожал плечами:
— О ней я ничего не знаю. Если она не охотница за деньгами, то, может, и сложится.
Они только начали трогаться с места, как Мирослава заметила пожилую женщину, вышедшую из подъезда.
— Сема, давай за этой дамой, я хочу с ней поговорить.
— Можно прямо здесь.
— Нельзя.
— Почему?!
— Потому что я не хочу, чтобы господин Ферапонтов знал, что я еще с кем-то разговаривала о его Людмиле.
— О! — Семен хлопнул себя по лбу. — Вот я балда!
— В смысле мудрый человек? — засмеялась Мирослава.
Семен улыбнулся в ответ, он оценил, что Мирослава с пониманием отнеслась к его промаху.
Женщина зашла в магазин за углом, и Мирослава, выбравшись из салона автомобиля, скользнула за ней.
Войдя в магазин, она сразу заметила ту, за которой следила. Пожилая дама медленно переходила от полки к полке, внимательно рассматривая товары и цены на них. Вскоре Мирослава оказалась рядом с ней, она взяла точно такой же пакет молока и пачку творога, как пожилая женщина, и, улыбаясь, спросила:
— А вы не подскажете, этот творог вкусный?
— Очень, — кивнула женщина, — я его всегда беру.
— Ой! — воскликнула Мирослава. — А я вас знаю, вернее, уже видела.
Женщина растерянно посмотрела на Мирославу.
— Вы же соседка Люды Митрохиной, а я ее знакомая.
— Правда? Так вы были у Людочки?
— Была, но не застала. Простите, а как вас зовут?
— Мария Никитична.
— Очень приятно. — Мирослава обезоруживающе улыбнулась, — пообщалась вот с Василием Игнатьевичем, женихом Люды…
— Василий Игнатьевич хороший человек! — с жаром отозвалась Мария Никитична. — Подъезд нам отремонтировал, двор благоустроил, тротуар новый проложил.
— Но…
— Вы думаете, что, мол, старый он для Людочки, — не дала Мирославе вставить и слово Мария Никитична, — так ведь ей такой и нужен, чтобы, как отец, о ней пекся и в обиду не давал.
Мирослава сочла за благо кивнуть в знак согласия.
— А вы близко знакомы с Людой? — спросила соседка.
— Не так, чтобы очень, просто…
— Значит, вы не знаете, как Люду звали в детстве, — всплеснула руками Мария Никитична.
— Нет…
— Божьей коровкой ее звали!
— Да что вы говорите?!
— Уж вы поверьте мне. Я тут всех знаю, а Люду вообще с тех пор, как ее из роддома принесли. Она всю жизнь была безответная и, если бы не старшая сестра, заклевали бы ее давно. Но Свете надо свою жизнь устраивать. Она тоже замуж собралась. Так что Василий Игнатьевич просто богом Людочке послан.
Мария Никитична вздохнула и осторожно поинтересовалась:
— Вы ведь знаете, какое до этого с ней несчастье случилось?
— Да, — тихо отозвалась Мирослава.
— Но бог шельму метит!
— Что вы имеете в виду?
— Света мне рассказала, что негодяя убили.
— Ах, это…
— И как убили!
— Видать, не одну он нашу Людочку обидел.
— Вероятно.
— А бог-то все видит!
Мирослава догадалась, что Мария Никитична — женщина набожная, и спорить не стала. Возле кассы она ненавязчиво расплатилась за свои покупки и за покупки Марии Никитичны, от чего та растрогалась до слез.
Тепло попрощавшись с соседкой Людмилы, Мирослава, выйдя из магазина, пошла по тротуару вдоль дороги.
Семен мгновенно сообразил, что к чему, и тихо поехал параллельно тротуару, за углом он остановил автомобиль, и Мирослава села в салон.
— Хотите творог? — спросила она.
— Хочу, — отозвался водитель.
По очереди откусывая от пачки мягкий творог с изюмом и ванилью, они доехали до дома Трофимова.
— На сегодня вы мне больше не понадобитесь, — сказала Мирослава Семену.
Он кивнул, высадил детектива и, попрощавшись, уехал.
Василий встречал Мирославу на крыльце.
— Скучаешь? — спросила она.
Кот мяукнул и потерся о ее ноги.
— Тогда пойдем молоко пить.
На кухне она налила полную миску молока Василию и себе большой бокал. Отрезала ломоть мягкого хлеба местной пекарни, кусочек мякиша положила перед носом Василия. Но кот хлебом не заинтересовался.
— Не хочешь, как хочешь, — сказала Мирослава и, запивая хлеб молоком, принялась анализировать полученную за сегодня информацию.
Уже поздно вечером она решила, что неплохо было бы успокоить свою совесть насчет Ферапонтова, и она набрала номер Карелина.
— Слушаю, — отозвался Максим без особого энтузиазма.
— Это Мирослава, извините, что беспокою так поздно.
— Ничего…
— Вы что-нибудь знаете о Ферапонтове Василии Игнатьевиче? Бизнесмене…
— Да, известная личность в Н-ске, хотя бизнес у него давно в столице. Начинал, как и большинство, с не совсем прозрачных дел. Но криминала за ним давно не водится.
— Спасибо.
— Подождите! А каким образом вы связали его с Коршуновым?
— Ферапонтов собирается жениться на бывшей девушке Олега.
— На Шаповаловой?!
— Нет, на Митрохиной.
— Интересно.
— Почему?
— Она ему в дочери годится.
— Ах, это…
— И не только. Она… как бы это поточнее высказаться?
— Божья коровка?
— Вот-вот! Такую ударишь, а она другую щеку подставит. Короче, мямля.
— Я так понимаю, девушка не в вашем вкусе, — усмехнулась Мирослава.
— Да уж. Не пойму, почему с ней встречался Коршунов…
— А у него не было садистских наклонностей?
— Кто ж его знает… Но знакомые ничего такого не замечали. Вы и у Ферапонтова такие наклонности подозреваете?
— Нет, Ферапонтов другое дело. Он себе дочку ищет…
— Вообще-то, если Василий Игнатьевич на ней женится, можно считать, что девчонке повезло.
— Я тоже так думаю.
— Еще вопросы имеются?
— Нет, Максим. Спасибо. Вы мне очень помогли. Просто я сначала предположила, что Ферапонтов обозлился и решил наказать Коршунова. Но потом, узнав о нем побольше, поняла, что навряд ли…
— Да, человек он серьезный и после ряда обстоятельств верующий.
— Спокойной ночи.
— Спасибо, — усмехнулся Максим, — у меня сегодня дежурство.
— Тогда тем более — желаю спокойной ночи…
Мирослава отключилась и подумала о том, что жизнь — странная штука… И наверное, тем, кто верует в вечную жизнь, комфортнее в жизни земной и проще жить по справедливости, чем тем, кто ощущает жизнь летящим мигом между рождением и смертью, шансом познать все наслаждения любой ценой, чтобы потом рухнуть в бездну.
Она и не заметила, как за окном совсем стемнело.
В серебристой паутине лунных лучей каплями ночной росы мерцали звезды. Ветер доносил из темноты пряный аромат осенних цветов. Внезапно тишину нарушил резкий звонок стационарного телефона.
Мирослава подняла трубку:
— Да?
— Добрый вечер, — раздался голос Трофимова, — я сегодня поздно приеду, не волнуйтесь.
— Я собственно…
— А Лиза сегодня на юбилее у подруги.
— Хорошо.
— Я хотел вас попросить накормить Ваську. Продукты я сегодня с утра в холодильник загрузил.
— Не волнуйтесь, Богдан, умереть коту с голоду я не дам.
— Спасибо.
Мирослава решила немного почитать перед сном, она просмотрела полки трофимовской библиотеки, и глаз ее зацепился за «Клеопатру». В толстой книге под тисненной золотом обложкой оказалось сразу три романа о египетской царице — Генри Хоуссэя, Георга Эберса и Генри Хаггарда.
— Интересно, интересно, — пробормотала Мирослава и, прихватив книгу, отправилась к себе.
Прилегла на кровать, укрылась пушистым клетчатым пледом и раскрыла первую страницу… Заснула она на пятидесятой, довольная автором и сладко мурлыкавшим Василием, пристроившимся у нее в ногах.
Много позже сквозь сон она расслышала звук подъехавшего автомобиля, но не проснулась до конца. И только спрыгнувший кот встретил припозднившегося хозяина, потерся о его ноги и снова вернулся на нагретое место к Волгиной.
