Крутой поворот
Все значительные события нашей жизни, включая генеральную уборку, начинаются с мелочи. Вот и Раиса Матвеевна, бывшая учительница, а ныне уважаемая пенсионерка со стажем, даже не подозревала, что утренний поход в гастроном в корне изменит ее стабильно скромную, устоявшуюся жизнь. В кассе она оплатила покупки, пересчитала сдачу, аккуратно сложила продукты в капроновую сетку-авоську и направилась к выходу, где нос к носу столкнулась с Соломоном Цыпиным. На вид Соломон Петрович был не менее скромным и уважаемым пенсионером, чем Раиса Матвеевна, но в отличие от нее жил отдельно от детей в роскошной полногабаритной квартире с женой Диной. Если рассматривать его бывшую трудовую деятельность сквозь призму государственных органов, Соломон Петрович занимал довольно скромную должность. В глазах же простых советских людей его работа была намного важнее и нужнее, чем самый ответственный пост в Политбюро. Соломон Петрович возглавлял автосервис.
– Монечка! – привычно заискивающе воскликнула Раиса Матвеевна, признав в маленьком пузатом мужчине когда-то всемогущего родственника. – Глазам не верю! Ты и гастроном! С каких пор ты стал ходить по магазинам?
– Да, Рая, да! С уходом на пенсию нужно привыкать жить по-новому. Сам хожу, сам покупаю и не жалею. Тяжело сидеть без дела.
– Вот и молодец! В четырех стенах очень часто случается хандра, а ты у нас человек активный, умный. Мне кажется, пенсия раскроет для тебя новые просторы. Ты всегда полон идей и энергии. Что в стране творится! Все торгуют чем только можно.
– Это и страшно, – глубоко вздохнул Соломон Петрович. – Когда в стране все начинают продавать – нужно задуматься.
– О чем? – искренне поинтересовалась Раиса Матвеевна.
– О том, как улучшить качество жизни без ущерба для здоровья.
– Разве такое возможно?
– Нам с Диной кажется, да.
– Монечка, извини за любопытство, но очень хочется послушать умного человека.
От лестных слов Соломон Петрович снисходительно улыбнулся, развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел за родственницей на улицу. Они присели на ближайшей скамейке, где за каких-то полчаса Раиса Матвеевна узнала, как изменить жизнь в лучшую сторону без особых на то материальных затрат.
Придя домой, она решила ничего не говорить детям до той поры, пока не получит ответ из консульства.
* * *
Если вы подумали, что Раисе Матвеевне столь решительный шаг дался «на один щелчок», то я вас умоляю! После получения всех необходимых бумаг она снова ничего не сказала родным. Более того, сделалась сама не своя и побрела на кухню пить валокордин. Придя в себя, она еще раз перечитала официальное письмо, снова пришла в ужас и решила спрятать конверт в шифоньере между простынями.
Ночь была бессонной и бесконечно долгой. Лишь под утро, измученная страхами и совестью за «предательство» семьи и Родины, она впала в забытье. Ей снились высокие белокурые немцы в военной форме времен Великой Отечественной войны, собирающийся на фронт дядя Герш и много хаотично передвигающихся людей. Маленькая, беспомощная, она металась из стороны в сторону, пока ее не подозвал к себе немецкий офицер.
– Тебе куда? – громко спросил он по-русски.
– Не знаю.
– Тогда что здесь делаешь?
– Ничего. Я не хотела…
– Странно. Все хотят, а ты нет. Учти, второго приглашения не будет! – грозно произнес он и легонько стукнул Раю по голове мягкой кожаной перчаткой.
От удара она проснулась. Сердце бешено колотилось, и жутко хотелось пить. Раиса Матвеевна трясущейся рукой нащупала на тумбочке стакан с водой, мудро приготовленный с вечера, жадно выпила спасительную влагу и постепенно стала возвращаться в реальность.
– И оно мне надо? Куда еду! К бывшим фашистам! Они дядю Герша убили, а я к ним жить… Боже мой, как изменился мир! Кто бы мог подумать, что я клюну на подобную авантюру! Надо же мне было встретиться с Моней, будь он неладен! Ему нужно, пускай и уезжает. С его деньгами не пропадешь. А что я? На билет с трудом хватит. Хотя, он говорил, там достойная социальная помощь и медицинское обслуживание на высоте. Это большой плюс в моем возрасте. Случись что, одна надежда на Сонечку. Она врач, в поликлинике договорится. Ее коллеги подлечат. А если что серьезнее? Не потянем. Буду обузой семье. Говорят, немцы раскаиваются за содеянное во время войны, потому и приглашают к себе жить. Хотят вину предков загладить. Загладить. Разве ж можно такое загладить? Жизни-то загубленные не вернуть! Поди, совестью мучаются. И правильно делают, что мучаются. А раз так, не буду им мешать искупать грех. Оформлю документы и отдамся на волю судьбе. Кто его знает, может, и не возьмут. Мне в лотерею никогда не везло. Может, и здесь сработает этот же принцип. Пригласят – попробую за границей пожить. Не понравится, всегда есть возможность вернуться. Меня же за этот поступок не лишат гражданства? К тому же не обеднеют немцы, если они немного помогут нашей семье.
С этой мыслью душа Раисы Матвеевны успокоилась, и она крепко заснула, несмотря на звонкое пение птиц.
* * *
На этот раз принцип «лотерейного проигрыша» не сработал, и приглашение на постоянное место жительства было получено. Раиса ходила сама не своя. Чувство страха и вины перед детьми вели в ее душе нешуточный бой, и это не могли не заметить родные.
– Мама, по какому поводу вы грустите уже который день?
– Я вас покидаю, сыночка, – тихим голосом ответила Раиса Матвеевна.
– Ты заболела неизлечимой болезнью? – испугался Семен.
– Тьфу на тебя!
– Ну, а что другое могло произойти, после чего ты можешь нас покинуть! Неужели, мама, вы решились наконец-то разменять квартиру? Прекратите радовать нас раньше времени! Вы столько раз обещали и всегда разочаровывали! Ну, а если серьезно, тебе с нами плохо?
– Хорошо, сыночка. Очень хорошо, но меня хочет видеть Европа.
– Это же надо так обидеть семью! – не выдержала Соня. – Значит, мы вас видеть больше не хотим, а Европа хочет!
После этих слов Семен изменился в лице и спросил уже совершенно серьезно:
– И с какой минуты твоя жизнь с нами сделалась до того невыносимой, что ты решилась на подобный шаг?
– Видите ли, не так давно я случайно встретила нашего дальнего родственника дядю Моню. Так вот, мы с ним беседовали, и он поделился секретом об отъезде за границу на всю оставшуюся жизнь. Еще спросил, хочу ли я тоже попытать счастья, и подробно рассказал, что нужно делать. Вот такой он благородный человек! Я заполнила все необходимые документы без какой-либо надежды на положительный результат. Сдала, ждала шесть месяцев, а вчера получила приглашение. Наверное, другие бы радовались, а я расстроилась и даже испугалась.
– Есть! Есть Бог на свете! – радостно проговорила Соня. – Все-таки вернул долг.
– Он занимал у тебя деньги? – живо поинтересовался муж.
– Вы забыли? На его автосервисе мы ремонтировали машину, а она через месяц сломалась, потому что там вместо новой дорогой детали поставили старую. Мы для оплаты ремонта продали царский золотой червонец, и что?… Теперь понятно, на какие деньги он будет эмигрировать.
– Ой, Соня, я тебя умоляю! Можно подумать, что до того, как мы расстались с нашей единственной реликвией, он жил в полной нищете! – усмехнулся Семен.
– А я про этот случай совсем забыла, – задумчиво проговорила Раиса Матвеевна. – Конечно, мне бы очень хотелось, чтобы та денежка досталась моему внуку по наследству, но и Моню понять можно. Он же не может нам оплачивать ремонт машины из своего кармана.
– Это точно, – тяжело вздохнул Семен. – У него всегда будет что оставить внукам.
– Вы намекаете на мою бедность? Хотя все правильно. Зарплата учителя всегда была мизерной.
– Мама, перестань говорить глупости! Большинство так живут, и ничего.
– Сынок, ты не переживай за наследство. Машину тоже можно завещать Мишеньке или продать ее на запчасти.
– Мне уже начинать заниматься демонтажем или идти к нотариусу?
– Бог с тобой, сыночка! Живи до ста лет и радуй свою маму.
– Что-то я не поняла! В свои сто и сто тридцать лет вы будете радовать друг друга, а мне только и останется, как за вами ухаживать? Не дождетесь! – решительно произнесла Соня и удалилась на кухню готовить ужин по случаю отъезда свекрови.
За столом все вели себя максимально корректно. Сема даже не думал подтрунивать над матерью, а Мишка пододвинул свой стул поближе к бабушке, от чего она еще больше растрогалась и вновь начала сомневаться, стоит ли ей уезжать из дома, в котором все ее любят и ценят. Вскоре сомнения исчезли так же быстро, как и появились, и Раиса Матвеевна принялась доставать с антресоли большой чемодан.
– Мишка, – толкнула Соня сына в бок, – помоги бабушке, а то, не дай Бог, она упадет и огорчит себя и нас на несколько месяцев.
– Баб, ты только не кружись вокруг свой оси. Медленно спускайся с табуретки, а я все сам достану, – заботливо произнес внук, поддерживая бабулю за руку.
– Вот как обо мне теперь все заботятся! Только бы я поскорее уехала и освободила свою же трехкомнатную квартиру, доставшуюся нам с покойным Боренькой, моим замечательным мужем и твоим отцом, Семен, тяжелейшим трудом и немалыми переживаниями, – причитала Раиса Матвеевна.
– Мама, мы все помним, но не рассчитывай на то, что будем тебя отговаривать или предлагать деньги. Ты же прекрасно понимаешь: супружеский союз врача и инженера финансово бесплоден.
– Как ты мог такое подумать! Чтобы я брала деньги со своих детей? Я, можно сказать, ради вас туда и еду, – произнесла Раиса Матвеевна со слезами на глазах и шмякнула в открытый чемодан маленькую сковородку.
– Баб, а сковорода тебе зачем?
– А на чем я буду там яйца жарить?
– Новую, модерновую купишь. Там же заграница! Все есть!
– Это вы каждый день новое покупаете, а я берегу вещи и не расстанусь с ними до конца жизни. Щас, только мама за порог, и половина квартиры окажется на помойке. Хорошо, что я не увижу этого вандализма!
Пока Раиса Матвеевна распалялась и нервно запихивала в чемодан разный ненужный хлам, Соня встала из-за стола и удалилась в спальню. Семен, чуя неладное, поплелся за супругой.
– Интересная история, – тихо проговорила Соня мужу. – Эту сковороду нам дарила моя мама, а она забирает ее, не спрося разрешения.
– Не мелочись, Сонечка. Пускай увозит все, что хочет. К тому же при расставании у тебя будет искренняя грусть, связанная с этой утратой.
– Ты, как всегда, прав. Не будем огорчать ее перед отъездом.
После нахлынувших эмоций все долго не могли заснуть. Каждый думал о своем. Соня мечтала, как она сделает ремонт в квартире и у Мишки будет своя комната. Семен мечтал о том, что теперь в зале допоздна можно спокойно смотреть телевизор и никому не мешать спать. У Мишки тоже имелись планы на свою комнату. Теперь он обязательно прибьет на стену колонки, развесит любимые фотографии рок-музыкантов, и к нему смогут приходить друзья, которых бабушка почему-то называет разгильдяями.
Как и все, Раиса Матвеевна долго не могла заснуть. Она все думала о внуке с сыном, которые после ее отъезда наверняка будут уходить утром голодные, а по воскресным дням семья не проснется от запаха свежеиспеченных блинчиков. На базаре они обязательно накупят мяса с костями и жилами. Переживание, да и только! Ну ничего, пускай учатся жить без нее. Не маленькие уже. К праздникам она будет высылать им посылки с вкусностями, а Мишка, угощая своих друзей-разгильдяев, с гордостью и с любовью будет говорить, что все это прислала его замечательная бабуля. Пускай ребенок порадуется. А еще она будет помогать им деньгами, чтобы внук смог получить высшее образование и «выйти в люди». И еще куртка! Обязательно новую куртку с ботинками нужно Мишке купить, а то он уже вырос из старых вещей. Вот так. Хватит их баловать. Пускай учатся без нее жить. Не маленькие уже.
