Через полчаса «Москвич» затормозил у дачи семьи Соловьевых.

Деревянный домик из калиброванного бруса с голубыми резными ставнями и узорным коньком на крыше красовался на шести сотках, утопая в кустах цветущих пионов и плодовых деревьев.

– Какая прелесть эта ваша дача! – восторгалась Мариночка. Она приподнялась на цыпочки, чтобы через глухой забор получше разглядеть участок. – Как в сказке! Я на картинке такие домики видела.

– Не то слово, – довольно произнес Владимир Петрович, гордо бросая взгляд на результаты своего многолетнего труда. – Денно и нощно, с риском для жизни, можно сказать, доставляю удовольствие любимой семье. Правда, Розалия Михайловна?

– Это уж точно, – недовольно согласилась она, вытаскивая из багажника первый узел с вещами.

– Бежим, я тебе покажу нашу комнату, – позвала Светка подругу.

Девчонки шустро поднялись по лестнице и оказались в маленькой уютной комнате под крышей дома.

– Как у тебя здесь уютно! Светка, ты как в сказке живешь.

– Скажешь тоже.

– В сказке-сказке. Здесь все похоже на лесной домик гномов. Кровать с маленькими подушечками, вазочки для цветов, низкий шкаф для одежды. А шторы с рюшечками!

– А кто эту сказку для своей внучи сотворяет? Придумывает фасоны, не жалея денег и времени? – по-доброму ворчала Розалия Михайловна на кухне. – Все им бабушка плохая. Что бы вы без меня делали!

– Я чувствую здесь себя Белоснежкой. Даже немного дымом из камина пахнет, – продолжала восторгаться Маринка, рассматривая комнату. – Нравится мне у вас. Наверное, я здесь надолго останусь.

– Оставайся, Мариночка, оставайся, детка, – приговаривала Розалия Михайловна. – Вдвоем всегда веселее грядки полоть. А то, пока Светку заставишь, наступит пора собирать урожай.

– Я, бабушка, против использования детского труда. Вон, Аделькины родители никогда не заставляют ее работать.

– А ты откуда знаешь?

– Баб, мое окно прямо на их дачу выходит. Я же вижу, что она ничегошеньки в огороде не делает. Ходит целый день между цветочными клумбами или в гамаке качается.

– Вот ее никто замуж и не возьмет, – попыталась привести веские аргументы Розалия Михайловна.

– Баб, так и меня никто замуж не возьмет с грязными ногтями.

– За это, внуча, не беспокойся. Маникюр я тебе враз обеспечу, как только жених на горизонте покажется. Бабушка Роза сказала – и сделает так, как обещала.

– Бабуль, ты пока здесь обживайся, а мы на улицу.

Девчонки так быстро выбежали из дома, что даже не услышали, когда им нужно возвращаться домой.

– Вот где вечный двигатель, – ухмыльнулась Розалия Михайловна и пошла в огород проверять парник и огуречную грядку.

– Светка, ты зачем за сарай бежишь? Мы же на соседнюю улицу собрались.

– Все правильно, и я туда же. У меня здесь тайная дорога есть, – заговорщицки сказала она, отгибая доску в заборе, которая держалась на одном гвозде. – Только, чур, никому! Секрет это.

– Могила, – со всей серьезностью пообещала Маринка.

Дача семьи Фишманов находилась почти напротив участка Соловьевых. Строилась она по особому проекту, дорого и, как говорит дядя Боря, «на века». Высокий деревянный забор со стороны дороги надежно охранял владельцев от «дурного глаза» и «разных нелюдей».

– Аделька! Ты дома? – кричали подруги, стуча ногой по калитке.

– Конечно, дома, а где еще! Меня родители одну никуда не отпускают. Говорят, что когда все съедутся, тогда и можно будет.

– Уже съехались. На речку пойдешь?

– Разрешения спросить нужно. А вы заходите и подождите меня во дворе.

Подруга клацнула тяжелым железным затвором и толкнула плечом калитку. Скрипя жесткой пружиной, дверь распахнулась, и Мариночка впервые увидела дачу Фишманов. К деревянному дому вела извилистая дорожка из природного камня, с двух сторон от которой росли флоксы и розы с незабудками. На лужайке между деревьями висел гамак, а недалеко от грильной площадки находилась обвитая плющом беседка. Дом, окрашенный темной морилкой, стоял на высоком фундаменте, отделанном тем же камнем, что и дорожка. Смотрелся он благородно и дорого. Завершал архитектурную композицию небольшой балкон под резным навесом.

– Живут же люди! – вздохнула Маринка.

– Не только живут, но и здравствуют, – послышался веселый голос с соседнего участка.

Девчонки дружно оглянулись и увидели в нескольких метрах от себя толстую тетку в большой розовой панаме, бюстгальтере и широких шортах.

– К доченьке подружки пришли? – поинтересовалась она у Аделькиной мамы.

– Пришли. Сейчас начнется беготня туда-сюда! Только успевай калитку закрывать.

– Тетя Вика, мы не будем «туда-сюда». Мы сейчас все на речку пойдем.

– А я что-то эту девочку впервые вижу, – продолжила разговор соседка, щурясь и поправляя очки с толстыми линзами.

– Это Маринка Маслова, подружка моя, – пояснила Светка любопытной тетке.

– Маслова. Что-то уж больно фамилия знакомая. Твой папа случайно не глазной хирург?

– Он самый, – опередила Мариночку Аделькина мать. – А вы знакомы с ним, Валерия Павловна?

– Не то слово. Какой талантливый врач! Золотые руки. Пять лет назад он меня спас от слепоты. После этой операции все газеты писали о его уникальной методике. Если бы вы знали, как я ему благодарна! До самой смерти помнить буду. Мариночка, а какая из этих дач ваша? Наверное, на центральной улице самая красивая?

– Нет, тетенька, самая плохая. Та, что через три улицы, недалеко от речки. Мы на ней редко бываем. У нас на даче пол в двух местах от старости проваливается. Давно просим папу отремонтировать, а он не может. Ему нельзя тяжелую работу делать. Руки у него потом трясутся, и он не может из-за этого оперировать. Он же под микроскопом все делает. А еще там бомжи всю зиму жили, а когда весной уходили, то все нужные им вещи с собой забрали и нагадили посреди комнаты. Вот так и живем. Но мама говорит, что это не главное. Важнее свежий воздух и натуральные продукты.

– Это точно. Без глаз нельзя, а без воздуха и подавно не рекомендуется жить, – подвела итог толстая соседка и направилась было к себе в дом, но приостановилась и еще раз уточнила, какая именно дача у офтальмолога Маслова.

– Валерия Павловна, я вам вечером обязательно покажу, когда пойдем гулять перед сном, – пообещала Аделькина мама, закрывая за девчонками калитку. – Полетели стрекозы. Жди теперь к вечеру. Так, говорите, он талантливый хирург?

– Не то слово!

– Бора, – обратилась она к мужу, – я была права! Наша Аделечка дружит только с хорошими девочками.