Кто не путешествовал во время каникул, у того их точно не было! Пытливым и любознательным не нужны ни деньги, ни дальние страны. Все самое интересное происходит за городом или недалеко от дома. Нехоженые тропы центрального парка, помойки с «сокровищами», подвалы, соседский сарай с курами-несушками в домиках-коробках, гаражи… Да мало ли мест для познания мира! Главное – чтобы во время «путешествия» не было поблизости родителей! С ними много не узнаешь. Они вечно всего боятся и все запрещают. Хуже того, заставляют радоваться тому, что детям совсем неинтересно. Ну, и кому нужны такие путешествия?

Ранним утром в квартире Масловых раздался звонок. Алексей Степанович прекратил делать зарядку и пошел открывать непрошеному гостю. Им оказалась Света Соловьева.

– Здрасьте, дядь Леш. Если Маринка не проснулась, придется вам ее разбудить.

– Это еще зачем? – с напускной строгостью поинтересовался Алексей Степанович.

– Спросить мне ее нужно.

– Ну, тут я уже, тут, – послышался заспанный голос подруги.

– Наконец-то, – недовольно буркнула Светка. – Долго спишь. Так можно все интересное пропустить и никуда не уехать.

– А есть такая возможность?

– Еще как есть! Знаешь, какая возможность у нас появилась? Папа что-то не то с работы принес и сказал, что в связи с осадным положением лучше женщинам пожить на даче. Так вот, я одна туда ехать не хочу, поэтому милостиво тебя приглашаю поехать со мной на несколько дней. Иди, спрашивай своих родителей, а я тебя за дверью подожду, чтобы не слышать, как тебе будут отказывать.

Маринка прикрыла входную дверь и пошла на переговоры. Через несколько минут дверь распахнулась, и подруга торжественно произнесла долгожданное «можно!».

– Мама была немного против. Она думает, что я там руки мыть не буду, но папа сказал, что лучше мне побыть на солнце и свежем воздухе, чем сидеть в городе. Мы все равно на этой неделе никуда не сможем поехать из-за его дежурств в клинике.

– Здорово! Моя бабушка как в воду глядела, когда говорила, что твой отец разрешит, потому что он глазной врач и сразу по твоему безжизненному взгляду поймет, что тебе нужен свежий воздух.

– Точно, почти так и сказал, – засмеялась Мариночка. – Свет, твоя бабушка прям добрая фея. Она всегда все знает, что говорят родители!

– Это да. Она прям насквозь умеет видеть. Ладно, некогда мне с тобой разговаривать. Пошла вещи упаковывать. И ты собирайся. Папа сказал, через двадцать минут выезжать будем. Ему нужно к девяти часам успеть на работу.

В назначенное время Маринка стояла с маленьким чемоданчиком, бадминтоном и обручем возле старого «Москвича» Соловьевых.

– Здрасьте тебе, пожалуйста! – начала ворчать Светланка. – Мы куда твой обруч запихивать будем?

– Мама сказала, его легко разобрать. Он раскладывающийся.

– Ну, тогда ладно, а то у нас столько всего, что папа даже с бабулей поругался. Она капли сердечные пьет и называет его аспидом за то, что он отбрасывает в сторону приготовленные ей вещи.

На этих словах подъездная дверь резко распахнулась, и из нее вышла «гора», обвешанная со всех сторон сумками и узлами. За «горой» семенила бабушка Роза, торжественно неся перед собой горшок с красной геранью.

– Ну, вот, – довольно произнесла она, – теперь и отъезжать можно.

– Только ради уважения к вам, мама, терплю такие муки, – ворчал Светкин отец, запихивая в багажник «ценное имущество».

Бабушка Роза величественно уселась на переднее сиденье и аккуратно поставила цветок себе на колени.

– Вы бы, мама, лучше к своему зятю с такой любовью относились, – высказал обиду Светкин отец.

– Неблагодарный, – хмыкнула теща и назло зятю приложила к закрытию двери всю силу, на которую была только способна.

После поворота ключа зажигания «Москвич» вяло вжикнул и тут же заглох. Владимир Петрович повторил попытку еще пару раз, выругался и, глядя на тещу, произнес:

– Ну что, мамаша, выходите. Приехали! Аккумулятор сдох из-за вашей жадности. Дачный сезон откладывается.

– Ты, зятек, не торопись огорчать меня, а лучше, как в прошлый раз, вытаскивай железную штуковину, которую нужно быстро крутить.

– Нет, мама, на этот раз с толкача и только с толкача! – ехидно проговорил он, глядя на Розалию Михайловну.

Теща нехотя поставила цветочный горшок на сиденье и послушно вышла из машины. Навалившись всем телом на кузов, она тщетно попыталась сдвинуть «Москвич» с места.

«Зря столько вещей с собой набрала», – ругалась она сама на себя.

– Ну что, мамаша, может быть, выгрузим пару мешков?

– Было бы что выгружать, – жалостливо выдавила из себя Розалия Михайловна. – И так все по минимуму взяла, отказывая себе и внучке в комфорте.

– Это вы, мама, соседкам по даче скажете, когда в течение часа будете разгружать машину. Больше усердия, тещечка моя! – подбадривал зять.

Розалия Михайловна еще раз со всей силой навалилась на автомобиль. Сначала он нехотя тронулся с места, но через пару метров судорожно задергался и, выплевывая из себя клубы черного дыма, начал ускоряться. Как только машина завелась, Владимир Петрович нарочно дал газу и отъехал подальше от тещи, чтобы она после пробежки в полной мере осознала свою вину и пожалела, что на прошлой неделе не захотела дать денег на новый аккумулятор. Дойдя быстрым шагом до машины, бабушка Роза не глядя шмякнулась на переднее сиденье и придавила пышную герань не менее пышным задом.

– Уничтожил! Все уничтожил, аспид окаянный, – чуть не плача произнесла она, вытаскивая из-под себя изломанный цветок.

Немного успокоившись, Розалия Михайловна пошарила рукой между грудями и извлекла носовой платок, в котором всегда хранила деньги. Отсчитав двадцать пять рублей, она демонстративно бросила их на переднюю панель, но потом передумала и придавила купюры игрушечным полосатым тигром. От легкого беспокойства зверюга одобрительно затряс головой.

– Вот только не надо меня благодарить. Все от чистого сердца и по зову совести, – выдавила она из себя.

– Замечательная у меня теща! Все понимает с полуслова и полувзгляда, – весело произнес Владимир Петрович, подмигивая девчонкам в зеркало заднего вида.