Аделька

После утопленных в трясине сапог и испорченных вещей штрафные санкции со стороны родителей не заставили себя долго ждать. Светка почти час отстояла в углу и была выпущена бабушкой на свободу с чистой совестью сразу же после того, как закрылась за родителями входная дверь. Почти всех мальчишек постигла та же участь, но с одним отличием: Кольку отлупили ремнем. Пашку мать вообще никогда не ругала. Самое страшное для него наказание – видеть расстроенную маму. При виде слез он готов провалиться под землю, пообещать хорошо себя вести, делать уборку во всей квартире и многое другое, лишь бы «родненькая» вновь начала улыбаться. Маринкины родители категорически отрицали рукоприкладство и воздействовали на детское сознание исключительно нравоучительной беседой с убедительными примерами из педагогических книг. В целом, ничего нового.

Аделькины предположения о любви родителей ее «в любом виде» оправдались частично. Когда обожаемая дочь зашла домой, мать, видя напрочь загубленные колготки с налипшими кусками грязи, от неожиданности вскрикнула, а отец после кратковременного шока еще долго смеялся, держась за сердце. Придя в себя, он решил положить конец бесполезным болтаниям по улице с сомнительными друзьями.

– Аделина, твой папа имеет сказать пару слов за твоих знакомых.

– Что папочка? – насторожилась дочь.

– У нас снова произошло ЧП, – тяжело вздохнула мать.

– Произошло восемь лет назад, когда я встретил свою будущую супругу. Стрела Амура почему-то дала крен и воткнулась юной девушке в то место, которым обычно не принято думать. Похоже, теперь этот казус будет передаваться в нашей семье по женской линии.

– Я не поняла, на что ты сейчас намекаешь? – обиженно произнесла Виктория.

– Ну что я говорил! Пять минут объясняю, а у нее даже предположений нет, от чего напряжены мои нервы. Хорошо, не буду тянуть кота за хвост, ходить вокруг да около, а просто сразу скажу за проблему. Моя дочь не использует голову по назначению! Я устал ждать, когда она подключит сей орган к умственному процессу. Но если это когда-нибудь произойдет, мне будет чему радоваться.

– Боря, ты обижаешь девочку.

– Виктория, мне сейчас есть о чем поговорить на повышенных тонах. Знаешь, что именно меня беспокоит? У нашей дочери работает та часть мозга, которая ей досталась от тебя, а моя до сих пор бережется для какого-то важного случая. Но он может никогда не произойти! Эту физиологическую несправедливость нужно срочно исправлять!

– Ну подожди немного, – попыталась заступиться мать, – придет время.

– Виктория, ягодка моя, это не тот случай, когда богатство нужно беречь! Все, – обратился он к дочери, – папа тебя хочет попросить. Пожалуйста, впредь правильно выбирай, с кем играть и во что играть. Я не говорю за те сапоги, которые ты утопила в грязи, и не за колготки, которые пришлось выбросить. Ты знаешь, мне для тебя ничего не жалко. Твой папа заработает еще. Но! Аделя, побереги нас с мамой. Мы у тебя одни. Других не будет!

– Хорошо, – вздохнула Аделька, – буду думать и беречь.

– Что беречь?

– Тебя, маму, колготки, сапоги, – стала перечислять Аделька, загибая один за другим пальцы на левой руке.

– Правильно. И оставшееся имущество в доме – тоже, – добавила мать.

– Ну вот, теперь мы можем спокойно пойти на работу, – облегченно вздохнул глава семейства. – А ты, любочка моя послушная, сегодня побудешь дома, почитаешь книгу, поиграешь на виолончели и вечером обрадуешь своих родителей.

– Ладно, – нехотя согласилась Аделька.

Не успели родители захлопнуть входную дверь, как с улицы послышалось:

– Аделька, выходи играть!

Сначала Аделька из-за шторки украдкой посмотрела, уехали родители или нет, и только потом распахнула окно.

– Да не могу я. Нельзя мне сегодня.

– Влетело за сапоги? – поинтересовалась Светка.

– И за колготки, и за платье тоже, – дополнила список провинностей подруга. – Родители сказали, что у меня от вас одни неприятности. Подальше мне нужно от вас держаться. А еще я должна больше думать.

– Ну и пожалуйста! – обиделся Колька. – Сиди дома одна целый день взаперти и думай, а мы пошли спектакль ставить.

– Хотели тебя позвать на главную роль принцессы прекрасной, но тебе же с нами играть нельзя, – с поддельным сожалением произнесла Мариночка.

– Принцессы! – закатила от удовольствия глаза Аделька. – Да еще прекрасной! Как я люблю театр!

– Нельзя тебе с нами. Подальше тебе от нас нужно, – ехидно добавил Ромка, и все засобирались уходить.

– Стойте, стойте! Не покидайте меня! Я уже придумала! Давайте под моим окном в театр играть. Сначала вы мне покажете свое представление, а потом я вам из моей квартиры. Распахну пошире окна и буду выступать перед вами, как на сцене. Раз родители просили, я из дома не выйду. Все по-честному!

– Можно и так, – сжалилась над подругой Светка. – Начинай номер готовить. Мы сбегаем за вещами и сразу же обратно.

Аделька послушно скрылась за окном, а ребятишки разбежались по домам за реквизитом. Вскоре перед окнами семьи Фишман появилось все необходимое: стулья, две скатерти, простынь, пара платьев, платок и даже старые шторы с бахромой по краям. Пока мальчишки оборудовали площадку и натягивали между кустами сирени веревку для занавеса, девчонки придумывали сценки из сказок, вспоминали стихи, которые когда-то учили в детском саду и школе.

Зачастую процесс организации мероприятия бывает намного интереснее и увлекательнее, чем окончательный результат. Но только не в нашем случае! Адельке советоваться и спорить было не с кем, поэтому подготовилась она к «премьере» раньше друзей. Все необходимое (как и просили родители) она аккуратно разложила по стульям и села на подоконник в ожидании начала представления.

Наконец-то под стук палочек по пустой бутылке Мариночка объявила первый номер. Пашка с выражением рассказал коротенький стишок. Он так волновался, что два раза начинал сначала. По окончании выступления артиста наградили дружными аплодисментами, и он сразу же забыл про свой неудачный дебют. Женька с Ромкой станцевали матросский танец «Яблочко», который разучивали еще в детском саду к 23 февраля. Маринка со Светкой, не жалея голосовых связок, осуществляли музыкальное сопровождение и чувствовали себя настоящими певицами. Как только репертуар иссяк, произошла легкая заминка. Аделька воспользовалась растерянностью конкурентов и взяла инициативу в свои руки.

– Выступает Аделина Фишман, – громко объявила она. – Стихотворение называется «Дружная семья». Автора не помню.

После объявления номера она присела, но вскоре появилась вновь в красивой розовой кофточке с нежными рюшами вокруг воротничка. Аделя подошла вплотную к подоконнику и начала декламировать. Она разводила руки в стороны, прижимала их к сердцу, склоняла голову набок, изменяла темп чтения и в нужных местах делала ударения. Эмоциональное напряжение нарастало с каждой строчкой. Друзья не могли поверить, что вредная Аделька может быть такой душевной и правильной. Успех превзошел все ожидания. Ребятишки хлопали в ладоши до тех пор, пока кожа на руках не покраснела и не начала «колоться» изнутри маленькими тонюсенькими «иголочками».

Визг и шум аплодисментов разбудил дремлющую Цецилию Моисеевну и заставил выйти на балкон. «Неужели театр? Глазам не верю! – восхитилась она. – Нет, эти дети могут буквально все! Интересно посмотреть, чем порадует друзей моя любимица!»

Вторым номером программы была игра на виолончели. Аделька пододвинула стул максимально близко к окну и начала играть.

– Нее, так не пойдет! – закричали ребятишки. – Мы тебя не видим. Такой театр не бывает. Это радио! Залезай повыше.

Аделька честно попыталась пристроить табуретку на узком подоконнике, но чуть не свалилась с него вместе с инструментом.

– Придумала! – осенило ее. – Я щас!

В квартире послышался жуткий грохот и скрежет деревянных ножек по паркету.

– Теперь у меня тоже есть сцена! – радостно выпалила она, залезая на полированный и натертый до блеска дорогой румынский стол.

Удобно устроившись и убедившись, что теперь ее видят все без исключения, она, ни капли не задумываясь, воткнула шпиль виолончели в скользкую столешницу и объявила следующий номер.

– Петр Ильич Чайковский. «Старинная французская песенка». Исполняет Аделина Фишман – лучшая ученица музыкальной школы. Произведение развивает у детей навыки игры на инструменте и музыкальные способности. Вот!

На сей раз успех не был столь оглушительным. Вялые аплодисменты немного огорчили юное дарование, и Аделька решила взять реванш «Цыганочкой». Она надела мамину широкую юбку, туфли-лодочки с железными набойками, накинула на плечи разноцветную шаль с кистями и включила проигрыватель. Отплясывая на столе, плясунья смешно трясла телом и звонко выбивала дробь каблучками. Друзья хохотали от души над неловкой Аделькой и несколько раз нарочно вызывали ее на бис. Ничего не подозревающая, она вновь и вновь исполняла «Цыганочку» для «благодарных» зрителей. Довольная собой и оглушительным успехом, артистка объявила перерыв и пожелала играть в «прекрасную принцессу», сидящую взаперти в высоком тереме.

Как и в любой сказке, ее непременно должен спасти любимый и увезти в дальние края. Вначале Колька, храбрый принц, сразился с трехголовым змеем – Ромкой, Пашкой и Женькой, победил его на глазах у прекрасной Аделины и собрался было спасать ее из заточения, как принцесса, сгорая от любви и нетерпения, начала сама перелезать через подоконник. Слабые руки не удержали упитанное тело и венценосная особа шмякнулась в аккурат у Колькиных ног. Падение с высоты первого этажа никак не отразилось на внешнем виде принцессы. Тюлевая фата, сделанная из накидушки для подушек, не обнажила головы невесты, да и прическа осталась прежней. Свалившись, она тут же потребовала, как можно скорее увезти ее навстречу счастью.

– Везучая! – с завистью вздохнула Мариночка. – За меня хоть бы разочек кто-нибудь посражался и увез в даль дальнюю и прекрасную.

– Да не завидуй ты, – попыталась успокоить подругу Светка. – Ее же до «прекрасной дали» никто унести не сможет.

– Точно. Я что-то совсем про это не подумала.

Колька попытался взять принцессу на руки и тут же распрощался со своей затеей. Мальчишеских сил не хватило удержать «счастье». Царственная особа еще раз шмякнулась оземь, но это не поколебало ее желания быть похищенной.

– На спину ее сажай! – посоветовали друзья.

Пройдя несколько метров с тяжелой ношей, благородный принц сбросил с себя возлюбленную, и она в полном разочаровании пошла обратно, шаркая по земле колготками.

– Ну, что я тебе говорила! – победоносно произнесла Светочка. – Ест каждый день мармеладки и «Красные шапочки» с «Каракумами», вот и неподъемная из-за них.

Сладкое очень вредно для счастья.

– Да, и моя мама говорит, что оно фигуру портит.

Расстроенная Аделька подошла к друзьям.

– Не переживай, – попытался успокоить незадачливую принцессу Пашка. – Я немного подрасту и обязательно тебя еще раз спасу. Мы умчимся в тридевятое царство и там поженимся.

– Правда? – с надеждой спросила Аделька.

– Еще какая правда! Только ты конфет до этого времени много не ешь.

– Да ни за что! – с радостью пообещала Аделька. – Честное принцессное, не буду! Не нужны они мне больше. Вот сейчас сами увидите.

В подтверждение своих слов она попыталась забраться обратно в квартиру, но подъем оказался значительно труднее спуска.

– Ребя, поможем Адке! – скомандовал Ромка.

Все мальчишки дружно подбежали и начали подставлять спины, чтобы по ним, как по лестнице, она смогла взобраться на подоконник.

– Аделька, ты все? – кряхтя, спросил Женька. – А то я на какую-то вонючку наступил, дышать не могу.

– И я, – отозвался Колька. – Ужас, да у меня все кеды в собачьих какашках!

– Наверное, это от нашей Чапки, – призналась Аделька. – Мы ее ночью из окна на поводке спускаем, чтобы самим на улицу не выходить, а потом снова в квартиру затягиваем. Вот шустрая какая! – восхитилась она. – Мы думаем, что она только писать ходит, а она все успевает.

Наконец-то прекрасная Аделина оказалась в своем «тереме» и со словами «я щас» убежала в другую комнату. Она стянула с себя грязные колготки, зашвырнула их в корзину с бельем и побежала на кухню выгребать из вазы сладости.

– Вот! Все для вас! Ешьте! С сегодняшнего дня они мне больше не нужны!

– Ух ты! – обрадовались ребятишки.

– Выбирайте, кто какие хочет. Ничего для вас не жалко.

– И это все ради счастья, – романтично произнесла Мариночка, решая, какую ей взять конфетку.

– Стойте, хватит просто так есть! – закричал Пашка. – Давайте будем их пробовать с закрытыми глазами.

– А это еще зачем? – удивленно спросила Светланка. – Мне и так вкусно.

– Есть и угадывать, кому какая досталась, интереснее. Аделька их сейчас разложит по разным фантикам, а мы постараемся не ошибиться.

Сначала «дегустировали» целые конфетки, а когда их количество стало быстро уменьшаться, Аделя притащила с кухни нож и начала распиливать их на половинки прямо на столе.

– Вкусно угадывать? – заботливо поинтересовалась она.

– Ты человек! – похвалил ее Ромка. – И совсем не жадина.

Вспомнив, что она сегодня коронованная особа, Аделька величественно произнесла:

– Люблю я свой народ! Ничего мне для него не жалко.

– Началось, – недовольно буркнула Светка. – Подумать только, мы ее народ!

Она собралась было выдвинуть «Ноту протеста», но увидев, как Аделька в ужасе закрыла рот рукой, поняла: произошло что-то ужасное.

– Руку что ли порезала? – поинтересовался Пашка.

– Лучше бы руку. Меня родители за испорченный стол прибьют! Я его каблуками истыкала. Он теперь весь в маленьких глубоких ямках. Ой, а это что за царапина?

– Это, наверное, штырем от виолончели, – предположил Ромка, разглядывая повреждение.

– Все, хоть из дома уходи. Щас родители с работы придут, и такое начнется!

– Адка, а давай мы все царапины наждачкой зашлифуем, и ничего не будет видно, – предложил Колька.

– Правда?

– Еще какая правда! – я видел, как папа стул ремонтировал. Он его сначала долго шоркал, а потом покрыл лаком. Он стал как новенький!

– Тащи быстрее свой лак, а то родители скоро приедут!

Через несколько минут Колька принес все необходимое для реставрационных работ. Мальчишки шустро забрались в квартиру и приступили к ликвидации порчи. Каждый взял по листу «нулевки» и начал тщательно зашлифовывать царапины.

– Щас лучше нового будет, – приговаривал Женька.

Ромка засомневался в правильности действий с самого начала, когда от наждачной бумаги цвет столешницы стал стремительно меняться на белесый.

– Не переживайте, так и должно быть, – успокаивал всех Колька. – Мы же потом все лаком покроем.

– А вмятинки! Вмятинки как убрать? – беспокоилась Аделька.

– Их тоже лаком зальем. Ничего твои родители не увидят. Не боись, хозяюшка, лучше нового будет! – утешал подругу Колька, вспоминая, как сантехник, приходивший чинить раковину, называл его мать.

Маринка со Светкой терпеливо ждали мальчишек под окном. Иногда они отбегали подальше, чтобы лучше видеть происходящее в квартире Фишманов и спрашивали у Пашки, как идут дела. Примерно через полчаса довольные ребятишки по одному начали выпрыгивать из квартиры.

– Готово, – вытирая руки о штаны, произнес Ромка. – Может, и не заметят.

– Нее, точно не заметят, – обнадежил всех Женька. – Вот, только лаком сильно в квартире пахнет. Ты, Аделька, окна настежь открой, а на стол накинь скатерть, чтобы он не сильно вонял.

– Точно, у нас плотная китайская есть, с кисточками.

Аделька убежала в другую комнату и вскоре вернулась с шикарной темно-синей шелковой скатертью, расшитой причудливыми деревьями и райскими птицами.

– Все! Красота! – отчиталась она о проделанной работе, расправляя скатерть на столе. – Пускай мама с папой думают, что, кроме выученных уроков, я еще и в квартире порядок навела. Спасибо вам большое, спасители мои! – снова вошла в роль Аделька.

– Да не за что, – скромно ответил Женька. – Мы же друзья, а друзья всегда друг другу должны помогать.

– Так и есть! А родители мне говорили, чтобы я от вас подальше держалась! Вот что бы я сейчас могла одна сделать? Взрослые, а в жизни ничего не понимают! – озабоченно произнесла Аделька.

В коридоре послышался звон ключей, и Аделька поспешила закрыть окно.