Тяжелый мяч летел через весь двор – прямо в голову. Галина Ивановна ничего не успела сделать, даже зажмуриваться не стала. Коротко вдохнула и зачем-то вцепилась покрепче в сумки, полные продуктов. Но удара не последовало. Перед глазами метнулась размытой полосой темная фигурка, взлетела, столкнулась с мячом и рухнула на землю.

– Валим! – радостно взвизгнули мальчишки и бросились бежать – только мелькнули разноцветные футболки.

– Хулиганы! Безобразие, все родителям скажу! – грозно трубила очнувшаяся Галина Ивановна.

Это была неправда – она, конечно, с удовольствием сказала бы, но в мельтешащей толпе было не разглядеть лиц. Особо наглый пацаненок ухитрился подхватить мяч – она попыталась дернуть его за шиворот, но сумки оттянули руки, и мальчишка со смехом умчался. Через две секунды двор опустел. Правда, не совсем – возмущенно дыша, Галина Ивановна опустила взгляд и увидела сидящего на земле мальчишку лет десяти. Того самого, что отбил мяч.

– Вы не ушиблись? – спросил мальчик, поднимаясь с земли и отряхивая запыленные джинсы. На коленке разошлась большая дырка, и сквозь нее мелькала красным свежая ссадина.

– Я-то нет, а вот ты, похоже, пострадал, – смягчилась Галина Ивановна.

Мальчик глянул на ногу, беспечно махнул рукой, поднял глаза и улыбнулся. Улыбка оказалась такой открытой и искренней, с ямочками на щеках, что у Галины Ивановны сами собой приподнялись уголки рта.

– Что же ты с такими хулиганами водишься, – покачала она головой, рассматривая мальчишку.

Он и правда сильно отличался от обычной дворовой компании – никаких озорных чертят в глазах, никаких ухмылочек. Мальчик напомнил ей ангелочков с классических скульптур, только темненький – темные кудри, бархатные глаза под длинными ресницами и словно тушью нарисованная фигурка в черных джинсах и толстовке. Галина Ивановна нахмурилась – такому бы петь в детском хоре, в белой рубашечке и с бабочкой на шее.

– Да я и не вожусь, мы просто в футбол сыграли, – пожал плечами мальчишка и вытер взмокший лоб. – Я вообще далеко живу.

Лето грянуло солнечным и жарким, даже вечером все дети носились в шортах и футболках, а этот парится в теплой амуниции. Надеть нечего, что ли?

– Родители-то обыскались, наверное, – укорила Галина Ивановна. – Времени уже много!

– Да не, – снова махнул рукой мальчик. – Я всегда так.

У него заурчало в животе, и он резко покраснел. Галина Ивановна поджала губы. Все складывалось один к одному – идеально.

– Давай-ка ты зайдешь ко мне, – решилась она. – Рану обработаем, я тебе штаны зашью.

– Да не, – смущенно протянул мальчик.

– За штаны-то по головке небось не погладят, – проницательно заметила она. – А ты заодно поможешь мне сумки донести – смотри, какие тяжелые.

Мальчик неуверенно помолчал, хмуря брови. В голове явно проносились заученные безликие фразы про «не ходи с чужими».

– Ну если сумки, – он подхватил сразу две, выгнувшись от тяжести. – Куда нести?

Они пересекли опустевший двор и подошли к дому. Галина Ивановна обернулась – солнце оранжево стекало за крыши соседних домов, возле крыльца густо белели распустившимися бутонами кусты. Цветы пахли особенно сильно, по-медовому одуряюще, даже голова кружилась. Мальчик, похоже, тоже чувствовал аромат – втянул носом и застенчиво улыбнулся. Галина Ивановна довольным кивком поманила его за собой в прохладный подъезд.

– Ванная вот тут, можешь умыться. – В квартире стояла полутьма и тишина, пахло старыми вещами и тушеной капустой. Галина Ивановна забрала сумки и понесла их на кухню. Мальчик послушно снял потертые кеды и в одних носках прошел в ванную.

Галина Ивановна, довольно улыбнувшись, торопливо достала из холодильника расписную кастрюлю. За стенкой шумела вода. Как давно здесь не было никаких звуков, кроме ее собственных! Все эти гадости, что говорили ее неблагодарные племянники, все бредни, из-за которых пришлось уволиться из школы… У нее просто был к детям свой подход – правильный.

Мальчик вышел из ванной, растерянно закрутил головой.

– Иди сюда, – позвала его Галина Ивановна. – Сейчас супом тебя покормлю.

– Да не надо, – слабо возразил он, но живот снова заурчал.

– Надо-надо, садись за стол, – закивала она, щедро зачерпывая поварешкой в тарелку. На поверхности бульона плавали жирные кружки. – Суп хороший, наваристый. А то вон какой ты худенький, дома не кормят, что ли?

Тарелка со звоном отправилась в микроволновку. Мальчик усмехнулся, не ответив, и сел на краешек стула.

– Покажи коленку.

Галина Ивановна наклонилась над ним с ваткой в перекиси. Мальчик согнул ногу, сквозь разорванную штанину показалась содранная кожа, а чуть выше, прямо на ноге, – кусочек какого-то рисунка.

– Что это у тебя? – не поняла Галина Ивановна.

– А, это, переводка просто, – смущенно объяснил мальчик. – Из жвачки.

– Ммм, – протянула Галина Ивановна, прикладывая к ссадине ватку. Таких штучек она не любила, но это ничего, это поправимо.

Мальчик сморщил нос, но не пискнул. Тренькнула микроволновка.

– Вот и молодец, – похвалила Галина Ивановна, ставя перед ним на веселенькую клеенку горячий суп и вручая ложку. – Сейчас покушаешь, а потом я штаны твои зашью, а ты можешь мультики посмотреть…

Мальчик задумчиво покрутил ложку, она казалась слишком большой для его руки.

– Зачем вы все это делаете? – Он вдруг серьезно посмотрел Галине Ивановне прямо в глаза: – Кормите меня, штаны зашиваете.

Галина Ивановна засуетилась, нарезая хлеб.

– Глупости. Так поступил бы любой хороший человек.

– Но ведь вы – не хороший человек.

В тишине словно зазвенело эхо его уверенного голоса. Галина Ивановна медленно подняла на мальчика глаза. Она никак не могла осознать смысл его слов – все равно как если бы он вдруг начал есть суп ножом и вилкой.

Он внимательно смотрел на нее все из-под тех же ангельских ресниц. И так же, не отводя взгляда, протянул тонкую ладошку и ухватил ее за запястье.

Голова у Галины Ивановны закружилась – сильнее, чем от тех медовых цветов. Запахло чем-то невыносимо сладким, и все завязло, будто в патоке. Где-то в глубине, в дальнем уголочке сознания она отчаянно прокричала сама себе: «Беги!» – но не пошевелилась. Галина Ивановна завороженно смотрела в бархатные детские глаза.

Мальчик вдруг обернулся и кивнул кому-то у себя за спиной – позвал, только не понятно было ни слова. С отчетливым ужасом Галина Ивановна поняла, что в квартире, кроме нее и мальчика, есть что-то еще. Что-то, не поддающееся осознанию. И это что-то методично приближалось к ней. В голове промелькнула глупая мысль про то, что она ведь запирала дверь, – и тут сознание наконец пробудилось. Галина Ивановна отчаянно задергалась, пытаясь вырваться, подошвы тапочек беспомощно заскользили по линолеуму. Сдвинуться не получилось ни на миллиметр. В изнеможении она посмотрела на мальчика и обмерла – тот ее не держал. Мальчик, не сводя с нее спокойного взгляда, медленно покачал головой. Невидимое что-то, которое он звал, подошло вплотную к Галине Ивановне – она чувствовала на себе его горячее дыхание. Все вокруг захлебнулось ужасом. Мальчик снова произнес что-то странное. На долю секунды Галина Ивановна успела увидеть то, что пришло за ней, а потом голову заволокла мучительная пелена. В горле забулькал крик, но наружу он уже так и не выплеснулся.