Ольга Тетерина
Голова гианы

– С возвращением, Хозяин, – приветствие всегда было одинаковым, даже интонация ни разу не изменилась за столетия.

– Здравствуй, моя дорогая. – Старый колдун медленно подошел к огромному деревянному столу. – Ну что, выбрала? Который понравился тебе больше остальных? – Он в очередной раз пробежал глазами по фотографиям трех молодых людей, аккуратно разложенных на столешнице.

– Тот, что слева.

– Неожиданно, – искренне удивился колдун. – Второй казался мне более подходящим. А этот на вид обычный повеса.

– Вы спросили, я ответила. Но окончательный выбор, естественно, за вами.

– Ну что ты, дорогая, твое желание – закон для меня. Если хочешь его, значит, будет он. Артем Горский… что ж, тогда приступим.

– Что же мне с вами делать, голубчик?

Это был заключительный экзамен весеннего семестра, и Артем сдавал его последним. Хотя «сдавал» – неподходящее слово. Вернее было бы сказать «заваливал». Виктор Михайлович – преподаватель макроэкономики – был добродушным, мягким старичком, который всегда готов пожалеть студента. Даже Витек, тезка преподавателя и лучший друг Артема – хоть и смышленый, но неприлично ленивый человек, – каким-то чудом умудрился сдать предмет на четверку. Но на Витьке, видимо, чудеса и закончились – Виктор Михайлович уже добрых пять минут качал головой и поджимал морщинистые губы, пытаясь найти в ответе Артема хотя бы намек на какую-нибудь правильную мысль.

Артем, в свою очередь, сидел с предельно кротким видом, смотря на преподавателя большими, честными, преданными глазами.

– Что же делать… – в очередной раз вздохнул Виктор Михайлович.

– Понять и простить? – с надеждой спросил Артем.

– Понять-то я вас понимаю, и очень хорошо понимаю… но вот простить никак не получается – совесть не позволяет. Только мне с вами возиться тоже совсем не хочется. Неужели нельзя было хотя бы на троечку да выучить материал? Или списать как-нибудь…

– Ну что вы, Виктор Михайлович… – начал было Артем, но преподаватель одарил его таким многозначительным взглядом, что продолжать оправдываться не было никакого смысла. Артем решил подойти к вопросу с другой стороны. – Тогда, может, мы сможем договориться? – как бы между прочим предложил он.

– Что вы имеете в виду? – Виктор Михайлович прищурился, и взгляд его стал неприятно острым.

Артем принял еще более кроткий вид.

– Ну, поставьте мне оценку… авансом, – несмело предложил он, – а я в следующем семестре буду учиться усерднее.

Виктор Михайлович тихо засмеялся. Его смех находился где-то между уханьем филина и бульканьем воды в кастрюле и внешне больше походил на опасную для его тщедушного старого тела икоту.

– Свежо предание… но вы же не думаете, что я в это и вправду поверю?

Артем легкомысленно пожал плечами и широко, обаятельно улыбнулся:

– Попытаться в любом случае стоило.

– Ох, Артем, Артем, – преподаватель снова неодобрительно покачал головой из стороны в сторону, но его неодобрение было скорее наигранное, чем реальное. Артем Горский относился к тому типу людей, на которых совершенно невозможно долго злиться.

– А может, тогда я как-нибудь отработать смогу? – Так просто соглашаться на пересдачу Артем явно не хотел.

Виктор Михайлович долго смотрел на него:

– Ладно, голубчик, давайте сделаем следующим образом. Только в этот раз в виде исключения я прощу вас, но взамен вы окажете мне услугу. Идет?

– А что за услуга?

– Он еще и торгуется!

– Да не торгуюсь – просто интересно, что за услуга.

– Видите ли, в силу возраста мне уже сложно делать некоторые вещи. И тратить лишнюю копейку тоже не хочется. Помогите мне донести коробку с почты до дома, и мы разойдемся миром. Что скажете?

Предложение было даже лучше и проще, чем Артем рассчитывал.

– Я целиком и полностью в вашем распоряжении!

– Чудесно, – Виктор Михайлович щелкнул ручкой и подтянул к себе зачетку.

Коробка была огромной, неудобной и тяжелой, а почта находилась гораздо дальше от пункта назначения, чем Артем рассчитывал. Или, возможно, так только казалось из-за того, как медленно они шли. Виктор Михайлович ковылял с той старческой неспешностью и вдумчивостью, которая появляется у глубоко пожилых людей, для коих если лишний раз оступишься – и можно уже не подняться с земли. Артем не знал, сколько лет преподавателю, но выглядел он так, как будто отмотал столетие, когда Артем еще пешком под стол ходил. И тем не менее разум Виктор Михайлович до сих пор сохранил кристально-чистый, и более умного и эрудированного человека нужно было еще поискать.

От долгой дороги и тяжелой ноши руки начинали болезненно ныть. Артем всегда был уверен, что хорошо знает город, но этот район не был знаком ему. Семиэтажное здание выросло на их пути совершенно неожиданно.

– Даже не знал, что здесь есть жилой дом.

– Мало кто знает. Хотя существует он уже очень давно.

– Выглядит жутковато.

– Как по мне – весьма атмосферно.

Внешне здание ничем не отличалось от обычной семиэтажки, но, возможно, из-за того, что вокруг был пустырь, от всей картины веяло некоторой зловещностью.

– Я бы, наверное, побоялся тут жить, – честно признался Артем.

– Публика здесь, по большей части, не сливки общества, но жить вполне можно. Особенно если живешь давно и имеешь определенную репутацию, – преподаватель лукаво подмигнул Артему. Артем понимающе улыбнулся в ответ. – Местные жители называют это место просто – Старая Общага.

– Серьезно? – искренне удивился Артем. – Тот самый Дом с чудовищами?

– Значит, знаете о нем? – Вопрос прозвучал больше как утверждение.

– А кто не знает? Это же одна из самых старых и известных городских баек. Хотя я и не думал, что это здание и вправду существует.

– Теперь вы не только видели его своими глазами, но и побываете внутри. Не страшно заходить в логово монстров?

– Я думаю, что смогу за себя постоять, – самоуверенно заявил Артем. – Это скорее монстрам нужно бояться.

– Им бояться совершенно без надобности. Это здание никогда не позволит нанести вред своим обитателям и никого не впускает без ведома хозяина.

– Такого я еще не слышал. Надо запомнить.

– Запомните, голубчик, это знание вам еще пригодится.

Виктор Михайлович отворил дверь, и Артем шагнул внутрь. От внешней обветшалости и зловещности не осталось и следа – холл был отреставрированным, светлым и даже каким-то уютным. Из огромного аквариума из-под полуприкрытого века за ними лениво наблюдал варан. Ящерица выглядела впечатляюще, а стекла аквариума были настолько прозрачными, что казалось, как будто их вовсе нет. Вслед за преподавателем Артем поднялся на четвертый этаж и прошел в конец коридора. Виктор Михайлович достал внушительную связку ключей – огромный железный ключ на удивление тихо провернулся в замке. Преподаватель толкнул дверь, пропуская Артема внутрь.

– Проходите в рабочий кабинет, вон там, сразу направо, можете не разуваться.

Но Артем все равно скинул кроссовки и прошел в указанном направлении.

– Поставьте на стол.

В комнате было неожиданно темно – массивные портьеры на окнах не оставляли ни шанса солнечным лучам пробраться внутрь, – но очертания огромного стола, стоящего у противоположной стены аккурат напротив входа, были видны весьма отчетливо. Артем прошел по мягкому ковру и поставил коробку на столешницу.

Щелкнул выключатель, и комнату залил желтый электрический свет. Прямо на Артема двумя огромными фиолетовыми глазами смотрела… голова девушки. Она стояла в стеклянном кубе на резной деревянной подставке. Смуглая кожа с золотистым отливом, волосы цвета черешни и глаза, точно цветущий куст сирени.

Виктор Михайлович подошел к столу, голова повернулась к нему, ее губы зашевелились.

– С возвращением, Хозяин, – поздоровалась она.

– Здравствуй, моя дорогая.

– Что это? – Артем был настолько поражен, что мог только стоять с открытым ртом и рассматривать говорящую диковинку.

– Это голова гианы. Красавица, правда?

– Кого? – не понял Артем.

– Гианы.

– А-а-а-э-э, – только и смог сказать Артем.

– Да, понимаю, я тоже потерял дар речи, когда впервые увидел ее. Она необыкновенно красива.

Красота в данный момент волновала Артема далеко не в первую очередь, гораздо больше его интересовало, как эта штука может выглядеть настолько правдоподобно, да еще и разговаривать?

– Артем, голубчик, раз уж вы здесь, не поможете мне еще кое с чем?

– Конечно, – на автомате ответил Артем.

– Тогда идемте, у меня тут… дверца на кухне расшаталась.

В итоге Артем не только прикрутил дверцу шкафчика, но и вынес мусор, заменил прокладку в подтекающем кране в ванной, вкрутил лампочки в светильник в коридоре, выхлопал половики, оттер пятно на полу в кухне и сделал еще десяток мелких дел по дому. После полутора часов работы и бесконечных фраз «и последняя маленькая просьба» Артем чувствовал, что в полной мере отработал свою оценку за этот и следующий семестр в придачу.

– Ох, голубчик, спасибо, выручили старика. Давайте я вас хоть чаем напою.

– Да не нужно. Мне несложно было, и мы ведь договаривались, что я помогу.

– Мы на одну услугу договаривались, а я вон вас как загонял. Давайте не упрямьтесь.

Артем и правда утомился и был бы не против немного отдохнуть.

– Хорошо, – быстро сдался он.

– Можете пока в рабочем кабинете подождать, я быстренько все сделаю. Только, Артем…

– Да?

– Главное, ничего не трогайте.

– Хорошо.

Артем прошел в рабочий кабинет и так и замер на пороге. В первый раз все его внимание поглотила голова девушки, а все остальное прошло мимо него. Но посмотреть было на что. Комната больше напоминала не рабочий кабинет, как его называл преподаватель, а антикварную лавку. Огромный стол по центру комнаты, мягкие кресла и чайный столик по левую сторону от него, алые шторы, разлапистая люстра, книжные стеллажи вдоль стен – все буквально дышало стариной. Шерстяной ковер на полу выглядел как произведение искусства. Справа от стола полукругом рассыпалось множество тумбочек и высоких столиков, на которых стояло, лежало, висело множество чудных вещей самого разного рода и характера – начиная от изящных статуэток и заканчивая непонятными мешочками и разноцветными камушками. А в середине этого круга на особом постаменте стоял огромный паук. Артем даже не сразу понял, что это статуэтка, а не живой экземпляр. Размером он не уступал упитанному домашнему коту и выглядел даже слишком неприятно и отталкивающе. Артем подошел ближе.

Не было никакого сомнения, что статуэтка сделана из камня, но детализация просто поражала – казалось, можно сосчитать, сколько волосков на каждой лапе насекомого, на лохматой голове бусинками крови поблескивали восемь красных глаз, открытая пасть пугала не только мощными челюстями, но и острыми осколками зубов. Паук стоял, приподняв половину тела на четырех задних лапах, верхняя пара была устремлена вверх, как будто вскинутые в мольбе руки, а на средней паре лежал удивительно красивый и однозначно очень старый нож. Лезвие – морская гладь в безветрие – такое же ровное, зеркальное и черное, и белая рукоять в виде нескольких человеческих позвонков.

Паук выглядел настолько правдоподобно, что Артем не удержался и аккуратно коснулся лапы насекомого – вопреки абсурдным ожиданиям лапа оказалось холодной и гладкой, каковым и должен быть камень.

Уже смелее Артем провел рукой по спине паука, поковырял ногтем глазки, пощупал лапы, потрогал пальцем острые зубы – клацнула челюсть, верхняя пара лап насекомого молниеносно схватила палец, фиксируя его на месте. От неожиданности Артем даже подпрыгнул. Зубы оказались бритвенно острыми и мгновенно прорезали плоть. Кровь полилась рекой – было даже удивительно, что из пореза на пальце может вытекать столько крови.

– Эй, что за херня?

Артем попытался вытащить палец, но у него ничего не получилось, только углубил порез. Кровь быстро заполняла пасть статуэтки, сочилась сквозь острые зубы, капала на черное лезвие ножа.

Он попробовал разжать челюсть, оторвать лапы от пальца, но паук держал чертовски крепко, и казалось, что Артем скорее сломает себе кость, чем вытащит палец из плена.

Кровь равномерно покрыла черное лезвие ножа, что-то щелкнуло, и челюсти разжались. Артем рывком вытащил палец и отскочил от статуэтки.

– Что случилось, голубчик? – В комнату с подносом в руках зашел Виктор Михайлович.

– Он мне чуть палец не откусил! – негодующе вскрикнул Артем и сунул израненный палец в рот.

– О, а я ведь предупреждал, что не нужно ничего трогать. – Виктор Михайлович поставил поднос на столик: – Подойдите, надо перевязать порез.

Он достал из кармана баночку перекиси водорода и бинт.

Наличие этих предметов прямо под рукой старика вызвало у Артема неприятный холодок между лопаток.

– Не нужно, я пойду, – не вынимая пальца изо рта, ответил Артем.

– А как же чай? – Преподаватель явно растерялся.

– В следующий раз. – Артем быстро обулся, схватил рюкзак и пулей вылетел из квартиры.

Артем ожидал, что палец посинеет и опухнет, будет болеть и всячески напоминать о себе, но уже к утру ранки затянулись и только слегка чесались. Артем смотрел на свой палец и начинал сомневаться, не привиделось ли ему вчерашнее нападение каменного паука. Не может такой рваный порез практически полностью затянуться за одну ночь.

– Тимон, ну возьми меня с собой! Ну пожа-а-алуйста! – Сестра все утро волчком крутилась вокруг него, упрашивая взять на шашлыки.

– Ты еще слишком маленькая для того безобразия, которое мы там будем делать, – Артем на автомате складывал в рюкзак приготовленные заранее вещи.

– Я уже не маленькая! – надулась сестра.

В ее словах, конечно, была правда. За последние два года она сильно вытянулась, из пухлого ребенка превратившись в тощего подростка. Теперь ее бедра стали потихоньку округляться, подчеркивая талию, и не так давно она начала носить лифчик, скрывая пока еще маленькие грудки. Как и любая тринадцатилетняя девчонка, она была абсолютно уверена, что уже взрослая, возможно даже, что так оно и было. Но Артем воспринимал ее исключительно маленькой, упитанной, пухлощекой девочкой со смешным, немного вздернутым носиком, которая любила сидеть на его коленях и смотреть мультик про Короля Льва.

– Не дуйся, кабанчик, лопнешь. Года через три обязательно возьму. Обещаю.

– Через три года ты сам уже станешь скучным взрослым, устроишься на работу, а по выходным будешь сидеть дома в одиночестве, пить пиво и играть в компьютерные игры. И девушки у тебя не будет!

– Оптимизма тебе явно не занимать! – засмеялся Артем. – Но я же пообещал. Неужели ты не веришь моим обещаниям?

– Верю, – пробурчала сестра. – Но три года – это слишком долго.

– Они пролетят, не успеешь заметить. К тому же, тогда ты уже сама будешь взрослой и тебе первой не будет дела до твоего братика.

– Мне всегда будет до тебя дело! – возмутилась сестричка: даже несмотря на то что Артем был далеко не самым образцовым братом, она обожала его.

Зазвонил телефон. Артем поднял трубку:

– Здорово, Витек.

– Ну как, Тим, ты готов?

– На низком старте. Захожу в магазин – и к вам.

– Отлично. Тогда до встречи.

– Все, я побежал, не скучай, – Артем нежно обнял сестру, поцеловал в макушку, потом подхватил рюкзак и вышел из дома.

В магазине, как назло, большая часть касс не работала, все соседние очереди двигались заметно быстрее, а та, в которую встал Артем, по закону подлости ползла со скоростью улитки. Наконец-то супружеская пара перед ним смогла разобраться со своими покупками и, собрав свое добро в пакеты, удалилась. Артем выставил на ленту пять бутылок коньяка.

– Паспорт, – зло буркнула продавщица.

– Вы серьезно? – искренне удивился Артем. – Думаете, мне нет восемнадцати?

– Показывайте паспорт, иначе не пробью алкоголь.

– Ладно, сейчас, – Артем полез в рюкзак, но во внутреннем кармане, где он обычно лежал, паспорта не оказалось. Он всегда носил документ с собой, в одном и том же месте, и был совершенно уверен, что в последние дни не доставал его. Артем озадаченно проверил еще пару карманов, но документа не было и там: – Слушайте, дома, наверное, оставил…

– Не мои проблемы. Без паспорта не продам.

– Ну и черт с вами, – психанул Артем.

– Грубиян, – бросила ему вслед продавщица.

Пьянка была в самом разгаре, но даже природа, шашлыки и море алкоголя не скрашивали ситуацию – настроение было весьма странным. Мысли то и дело возвращались к говорящей голове и кровожадному пауку. Артем не мог понять, что конкретно ищет в этих воспоминаниях, но и отделаться от них тоже не мог. Сначала он честно пытался утопить свои мысли в коньяке – который в итоге купил в другом магазине, – но, когда очередная порция алкоголя просто физически перестала помещаться в желудок, сбежал на пустующую террасу второго этажа. Побыть одному Артему удалось недолго.

– Ты сегодня весь день какой-то странный. Расстроился, что алкоголь не продали? – Настена подошла к нему почти вплотную и облокотилась на деревянные перила.

– Видимо, это еще долго будет меня преследовать, – Артем улыбнулся.

– Да, будет, по крайней мере, сегодня.

– Зато всем есть над чем посмеяться и о чем поговорить. А ты почему не веселишься? – Артем и так знал ответ на этот вопрос, но девушка явно ждала, когда он спросит нечто подобное.

– Я бы предпочла веселье другого рода, – она стрельнула в него игривым взглядом и лукаво улыбнулась: – Увидела, что ты грустишь, и подумала, что смогу немного развеселить тебя.

Не сказать что она нравилась Артему, но она так долго бегала за ним, что становилось почти жалко девочку. К тому же Артем все-таки был слишком пьян, чтобы сопротивляться, так что он улыбнулся и притянул девушку к себе за талию.

– И я даже знаю, каким образом ты можешь это сделать…

Она лежала перед ним, нагая, распятая на каменном полу, идеально вписывающаяся в сложный рисунок хитрой пентаграммы. В свете ритуальных свечей она была больше похожа на бронзовую статую – настолько идеально гладкой и блестящей была ее смуглая кожа. Но статуи не умели дрожать и покрываться потом.

– Прошу, только не это, что угодно, умоляю, Хозяин, лучше убейте, но только не это… – Из волшебных сиреневых глаз крупными хрустальными каплями катились слезы.

Он поставил ноги с двух сторон от ее тела и сел на живот.

– Умоляю!

Он почувствовал, как колкое возбуждение пробежало по всему телу.

– Тссс, тише, моя дорогая, все будет хорошо.

Он взял ее за волосы, запрокинул голову и начал медленно, с удовольствием резать шею черным ритуальным ножом. Лезвие врезалось в плоть с легким, приятным сопротивлением, на лицо и руки брызгала теплая, ароматная кровь. На позвонках нож остановился, но он изменил угол, нажал сильнее, и хрящ, тихо хрустнув, поддался. Еще пара движений – и лезвие скрежетнуло о каменный пол. Он поднял отрезанную голову на уровень со своим лицом – она продолжала плакать и умолять его…

Артем рывком сел на кровати – в висках пульсировала боль, тело покалывало, сжатые в кулаки руки лихорадочно тряслись, он хотел встать, но что-то придавливало его ноги. Он посмотрел вниз и увидел бледное бедро, переходящее в круглую ягодицу, талию, крупные груди, острые плечи… дальше он смотреть не стал – он и так знал, что головы у тела не будет, что он только что сам отрезал ее… Тело шевельнулось. Артем вскрикнул и так резко рванулся прочь, что упал с кровати.

– Тема, ты чего? – сонно спросила Настена.

Артем не мог отдышаться. Он наконец-то понял, где находится, но сон слишком ярко стоял перед глазами.

– Ничего, просто кошмар приснился, – с трудом выговорил он. – Спи.

Настена что-то пробурчала в ответ, но он не разобрал. Артем поднялся, оделся, спустился вниз – комната слегка качалась. Тошнило. Во рту стоял противный привкус алкоголя – он понял, что все еще пьян. На кухне выпил залпом три стакана воды, потом долго стоял, засунув голову под кран. Когда сон окончательно прошел и в голове немного прояснилось, он тихо собрал свои вещи и ушел, ни с кем не попрощавшись.

– Я думала, ты только завтра вернешься.

Сестра не ожидала увидеть его так рано. Она бегала по квартире в его старой футболке, которая раньше была ей ниже колен, а сейчас с трудом доходила до середины бедра, и аппетитно ела мороженое в стаканчике.

– Так получилось, – туманно ответил Артем. Не говорить же сестре, что он сбежал из-за глупого кошмара прямо из постели девушки. До города, несмотря на ранний час, ему повезло поймать попутку, но он еще долго бродил по центру, пытаясь протрезветь и окончательно выветрить из головы дурацкий сон. Домой Артем заявился только к обеду. – Дай укусить. – Он нагнулся к мороженому.

– Тебе нельзя, – сестра проворно отдернула руку прямо у него из-под носа, – тут орехи. Google мне, конечно, подскажет, как спрятать труп, но мне бы не хотелось смотреть, как ты умираешь в мучительных конвульсиях.

– М-да, доброты тебе тоже не занимать. А я-то наивно думал, что ты любишь своего старшего братика.

– Именно поэтому желаю тебе быстрой и безболезненной смерти. Иди возьми в морозилке шоколадное.

– А есть что еще пожрать?

– Суп.

– Ты будешь?

– Не-а, я уже обедала.

Артем поставил миску супа в микроволновку, щелкнул кнопку на электрическом чайнике и полез в холодильник в поисках хлеба. Зазвонил телефон. Номер был незнакомый, но Артему с вопросами, куда он пропал, уже звонили сегодня, так что он приготовился выслушать очередную пьяную тираду и поднял трубку:

– Слушаю.

– Здравствуйте, Артем, – голос Виктора Михайловича он был готов услышать в последнюю очередь.

– Здравствуйте, – неуверенно поздоровался Артем. Он хотел спросить, зачем преподаватель вообще звонит ему, но спросил другое: – Откуда у вас мой номер?

– На кафедре справился. Но не об этом речь. Артем, голубчик, вы у меня паспорт оставили. Я вот только сейчас его обнаружил.

Артем уже успел забыть про свой паспорт.

– Черт…

– Что вы сказали?

– Нет, ничего. Как можно его забрать?

– Заходите, забирайте, когда вам удобно.

– Хорошо, тогда я заскочу ближе к вечеру.

– Буду ждать.

Виктор Михайлович отключился. Звякнула микроволновка, щелкнул чайник, а Артем все смотрел на свой телефон – он никак не мог вспомнить, в какой момент и зачем доставал паспорт в квартире преподавателя.

– Проходите, голубчик, не надо стоять на пороге.

– Да я только на минутку, паспорт забрать, – Артему не очень хотелось надолго задерживаться в гостях у преподавателя.

– Да проходите, проходите, куда спешить-то? В прошлый раз мне так и не удалось вас за помощь отблагодарить.

– Да не нужно, что я там помог-то?

– Ну как что? Много помогли. Очень хорошо помогли, так что давайте не упрямьтесь, уважьте старика.

– Ну ладно, хорошо, – сдался Артем.

– Проходите в кабинет, я сейчас быстренько все сделаю.

Артем опасливо застыл на пороге комнаты и осмотрелся. И паук, и голова стояли на прежних местах. Артем ожидал от себя более бурной реакции на столь неоднозначные вещи, но вживую они оказались не такими пугающими, как в его мыслях. Артем подошел ближе, рассмотрел внимательно. Паук – да, большой, да, противный, но нисколечко не живой и совсем даже не страшный. Артем долго пытался сдвинуть какую-нибудь часть его тела – безрезультатно. Совершенно недвижимая каменная статуэтка. Голова, конечно, поражала своей правдоподобностью, но при ближайшем рассмотрении становилось очевидно, что современная робототехника может сделать и не такое. Любой каприз, как говорится, лишь бы платили. Артему даже стало не по себе от своих глупых необоснованных страхов. Он закончил изучать голову и прошел вдоль стеллажей, рассматривая странную коллекцию преподавателя. Остановился около полок с книгами.

– Помоги.

Артем вздрогнул и обернулся. Голова девушки была повернута в его сторону, глаза широко распахнуты:

– Помоги, прошу, помоги.

Артем был слишком ошарашен, чтобы хотя бы двинуться с места.

– Глупец, – голова прикрыла глаза и слегка покачала подбородком из стороны в сторону. – Очередной глупец. Ты себя-то спасти не сможешь, а меня и подавно.

– Ну вот все и готово, – Виктор Михайлович зашел в комнату, как и в прошлый раз, с подносом, поставил его на чайный столик. – Что-то не так, голубчик?

– Нет, все нормально, – неуверенно ответил Артем.

– Тогда присаживайтесь.

Артем прошел к столу и сел в удобное мягкое кресло.

– Дорогая, ты чем-то побеспокоила нашего гостя?

– Нет, Хозяин, ничего такого.

– Вы простите ее, если что, – обратился Виктор Михайлович к Артему. – Она редко с кем, кроме меня, разговаривает. Вот вам чаек, – он поставил на столик фарфоровую чашечку, – вот к чаю… – выставил рядом большое блюдо с сухофруктами: курага, чернослив, финики, изюм, сушеный инжир, вяленая дыня; глубокую миску с ореховой смесью, несколько мисочек с разным вареньем и медом. – Я терпеть не могу всю эту современную сладкую химию, – пояснил он, – предпочитаю натуральные продукты. Так что вот – угощайтесь.

– Спасибо, – Артем взял кругляшек кураги. – Скажите…

– Да, голубчик?

– …ваша голова… – Артем запнулся, не зная, что именно хочет спросить.

– Что с ней не так?

Не так с ней было абсолютно все. Само ее наличие у добродушного старика было «не так». Но даже самому себе Артем не был готов признаться, что в тот момент, когда она с ним заговорила, он испугался. Снова.

– …все так, мне просто стало интересно, как она вас от других людей отличает. Вас она Хозяином называет, а на меня вот не реагирует.

– Как можно не знать человека, который отрезал твою же голову от твоего же тела?

– В смысле? – не понял Артем.

– В прямом. Очень уж она мне понравилась. Сначала я просто держал ее – не голову, а всю ее, полностью, у себя. Гианы – существа редкие, удивительно красивые, но главное, обладают даром ясновидения. А она к тому же еще и умна. Восхитительная домашняя зверушка. Даже самыми изысканными плотскими утехами со временем пресыщаешься, а вот умный собеседник – явление редкое. А я питаю слабость к сильным соперникам. Из раза в раз обыгрывать провидицу – особое удовольствие. Вот я и решил ее увековечить. Привязал ее жизнь к своей, а от тела избавился, чтобы ненароком не сбежала. Оставил только самое нужное – голову.

Артем слушал, что говорит Виктор Михайлович, и заново видел кошмарный сон, приснившийся ему ночью. Видел так четко, как будто все это происходило в этой самой комнате. Он тряхнул головой, чтобы прогнать наваждение, и как можно более иронично сказал:

– У вас так хорошо получаются эти сказочные истории. Вам бы книжки писать.

Старик улыбнулся:

– Не верите мне, голубчик? Ничего, по первости никто не верит. Берите орешки.

– Не люблю орехи.

– Зря, они очень полезны.

– Это было бы последнее, что я съел в своей жизни.

– Как знаете, на вкус и цвет, как говорится…

Артем приподнял фарфоровую чашечку и отметил, что руки предательски трясутся. Он поставил чашку обратно на блюдце.

– А еще у нее прекрасная улыбка, – продолжал Виктор Михайлович. – По крайней мере была когда-то. Правда, последний раз она улыбалась так давно, что я уже и забыл, как она выглядит. Помню, что прекрасна, а вот саму улыбку… Пообещала, правда, что улыбнется, когда будет наблюдать за моей мучительной смертью. Иногда подумываю – может, умереть ради этого? – Виктор Михайлович засмеялся.

Артему, в отличие от него, смешно не было. Он решил сменить тему:

– Я, кстати, так и не спросил, где вы нашли мой паспорт. А то я никак не могу вспомнить, чтобы доставал его.

– А вы и не доставали, голубчик, это я достал.

– Зачем? – Артем опешил от такого заявления.

– Как зачем? Естественно, чтобы у вас был повод еще раз зайти ко мне.

– Вы так хотели напоить меня чаем?

– О нет, чай это так, просто приятное дополнение. Вы мне нужны были, естественно, для другого.

– И для чего же?

– Для того, чтобы забрать вашу жизнь. – Виктор Михайлович улыбнулся, если, конечно, улыбкой можно назвать оскал хищника.

Сбоку раздалось шуршание. Артем обернулся на звук. Каменный паук ловко спрыгнул на ковер и пополз в его сторону. Артем подскочил, опрокинув чашку, – она сделала сальто в воздухе и со звоном разлетелась на мелкие осколки.

– Артем, Артем, – кто-то легонько тряс его за плечо и звал по имени.

Артем с трудом открыл глаза – веки, казалось, срослись друг с другом, тело тяжелое, точно чугунное, в голове пусто, как в его конспектах по предмету Виктора Михайловича. Преподаватель как раз склонился над ним, положив слабую руку на плечо и пытаясь разбудить:

– Артем, голубчик, вы задремали. Отлучился по нужде, прихожу, а вы спите.

Артем осмотрелся – сидел он в том же кресле, на столике стояла полупустая чашка с чаем – целая, каменный паук на своем месте в прежней позе.

– Как-то вы неважно выглядите, – подметил преподаватель.

– Все нормально, – не столько его, сколько себя заверил Артем. – Прошлой ночью почти не спал, вот, видимо, и отключился.

– Ничего, бывает.

– Я пойду, ладно? – Он неуверенно поднялся на ноги.

– Конечно, голубчик, идите. Поспите как следует.

Артем вышел на улицу и остановился. Он никак не мог понять, что, черт возьми, с ним только что случилось. Неужели правда задремал? Но когда именно? Что конкретно было сном? Движущийся паук? Или весь разговор про голову гианы? Или, может, само обращение головы к нему тоже было сном?

Он думал об этом всю дорогу до дома, всю ночь, весь следующий день и еще половину ночи, но так и не смог ответить на эти вопросы.

Артем сидел дома у Витька и смотрел очередной футбольный матч, когда зазвонил его телефон. Номер он с прошлого раза не записал, но, лишь взглянув на экран, узнал его сразу. Телефон разрывался, но Артем не мог заставить себя поднять трубку.

– Если не будешь отвечать, то хоть отключи звук, – не выдержал Витек. – Бесит!

Как по команде, телефон умолк, но спустя минуту пиликнул снова, оповещая о пришедшем сообщении. Артем нехотя прочитал текст:

«Артем, голубчик, простите, что беспокою, но вы ведь так и не забрали у меня свой паспорт».

– Ну что за на хер? – За все это время Артем ни разу не вспомнил о том, зачем на самом деле приходил в тот вечер к Виктору Михайловичу.

– Что там? – спросил Витек.

– Да-а-а, ничего, забей.

– Чувак, скажи мне честно, ты что, на наркоту подсел?

– С чего ты взял?

– Вид у тебя последнее время препаршивый. И ведешь себя странно.

– Нет, не подсел.

– Новая телка? – высказал другое предположение друг.

– Лучше бы телка…

– А что тогда с тобой происходит?

– Я бы и сам хотел знать.

– Опять дома проблемы?

– Не больше, чем обычно.

Витек долго рассматривал его, пытаясь найти ответы на свои вопросы.

– Тим, дружище, у тебя точно ничего не случилось?

– Мне кажется, я схожу с ума, – честно признался Артем.

– А, это нормально. У меня такое раз в неделю стабильно бывает.

– Я вообще-то серьезно.

– Я тоже серьезно. Как посмотрю вокруг, так думаю, либо я, либо мир – кто-то из нас двоих точно поехавший.

– Так и знал, что с тобой бесполезно на такие темы разговаривать, – Артем разочарованно покачал головой.

– Ты прав, – легко согласился Витек, – меньше слов, больше дела. Сейчас еще пива принесу.

Вернулся он через минуту:

– Вот, держи, – Витек протянул другу жестяную банку и упаковку закуски.

Артем хлебнул пива, не глядя открыл пачку и уже почти положил содержимое в рот, когда Витек перехватил его руку:

– Ты что, рехнулся? – В его голосе слышалась неподдельная тревога.

Артем озадаченно посмотрел на пачку – он чуть не съел соленый арахис.

– Убить меня хочешь? – с улыбкой спросил он. – Выбери тогда более быстрый и безболезненный способ.

– Я же не думал, что ты его и вправду есть соберешься. Пошутить хотел. – Витек отобрал у него арахис и сунул пачку чипсов: – Вот, держи свою картошечку. И не пугай меня так больше.

– Кто еще кого напугал!

Затрещал телефон. На этот раз звонили Витьку. Он поднял трубку, перекинулся парой фраз, отключился и обратился к Артему:

– Серега с друзьями в центр едет. Зовет присоединиться. Идем, тебе не помешает развеяться.

– Идем, – покорно согласился Артем и за раз допил все пиво.

Они вышли на «Гостином Дворе» и нырнули в подземный переход Невского проспекта. Людей было даже больше обычного. Витек разговаривал по телефону, Артем думал о своем.

– Бедняга, – голос был тихий и за шумом толпы должен был остаться незамеченным, но Артем услышал его отчетливо.

Он так и замер посреди перехода. Девушка была еще совсем молодой, и от этого ее вид становился еще более отталкивающим. Мешковатая одежда не скрывала перекошенную фигуру, один глаз косил, а другой белесой пленкой заволокло бельмо, она стояла – сгорбившаяся, страшненькая, – опиралась на старую тросточку, а в крючковатых пальцах держала измятый стаканчик из-под кофе. На дне стаканчика блестели несколько мелких монет.

– Это вы мне? – спросил Артем, откуда-то и так зная, что обращались именно к нему.

– Тебе, красавчик, тебе, – кивнула девушка. – Крепко ты попал.

– О чем это вы?

– Сильное колдовство и очень старое. Но пока еще не до конца закрепленное. Подойди, я посмотрю внимательнее.

Артем не мог определиться, что пугает его больше – ее вид или ее слова.

– Ты чего там застрял? – Голос Витька прогремел на весь переход.

– Иду, – крикнул в ответ Артем, радуясь, что нужно уходить.

– Подойди, потом поздно будет, – не отставала девушка, но он уже шагал дальше.

– Хрень какая-то… – сам себе сказал Артем, – совсем параноиком становлюсь.

– Не ходи к нему, красавчик, загубит! – крикнула вслед нищенка.

– Что она от тебя хотела? – спросил Витек.

– Понятия не имею. Прикопалась с каким-то проклятием.

– Все эти шарлатаны за лишнюю копейку что угодно напророчат и от чего угодно вылечат.

– Да, ты прав, – согласился Артем. – Идем, а то все самое интересное пропустим.

Домой Артем вернулся уже под утро, с трудом разделся, лег на кровать и сразу провалился в сон. Он проспал почти двенадцать часов, его пытались будить, но он не реагировал. Проснувшись, он ожидал очередного похмелья, но голова была на удивление ясной, а тело легким. Первой в этой ясной голове отчетливо и четко появилась мысль – все это чушь собачья: проклятие, магия, живые головы, движущиеся каменные пауки, странные нищенки, предсказывающие беду, – ничего этого не существует. Выдумки сумасшедших. И у него тоже, судя по всему, немного поехала крыша, раз он подумал, что такое возможно. Забирать жизнь… Ха-ха! Виктор Михайлович, этот божий одуванчик, высохший дедушка на трясущихся ножках, на самом деле колдун, лицедей и убийца – трижды ха-ха-ха! Артему стало стыдно перед самим собой, что безобидный старичок на пороге вечности так напугал его. Надо меньше пить и больше спать. Тогда и не будет мерещиться всякое. Он взял в руки телефон и набрал номер преподавателя.

Дверь распахнулась сразу после первого звонка.

– Здравствуйте, – улыбнулся Артем.

– Здравствуйте, голубчик, проходите. – Виктор Михайлович посторонился, пропуская гостя внутрь.

Артем скинул обувь и по-свойски прошел в квартиру. Рабочий кабинет с прошлого раза ничуть не изменился.

– Вот. – Виктор Михайлович взял со стола паспорт и протянул Артему.

– Спасибо. – Артем забрал документ. – Извините, в прошлый раз я совсем неважно себя чувствовал. Вот пришлось еще раз вас побеспокоить.

– Ничего, голубчик, так и было задумано.

– В смысле? – не понял Артем.

– В прямом. Обычный расчет, причем далеко не самый тонкий. С вами всегда так просто… Всего-то и нужно, что сказать: «Главное, ничего не трогай!» – и можно даже не сомневаться, что эффект будет ровно противоположный. Ты был у меня на крючке еще после первого раза, а теперь ты мой со всеми потрохами.

– Знаете, мне кажется, вы немного не в себе.

– Ну конечно, тебе кажется! Не верить же в то, что говорящая голова и вправду живая, каменный паук двигается, а безобидный старичок на самом деле колдун, поймавший тебя на проклятие. Бред, да и только.

Артем невольно попятился.

– Но знаешь, в чем проблема смелых людей, – они всегда пытаются доказать и себе, и окружающим больше, чем нужно, и чаще прочих перепрыгивают точку невозврата. Более слабый и трусливый человек подумал бы: «Странный и неприятный тип этот старик. Говорит ерунду, вещи какие-то жуткие коллекционирует. Все это сатанизмом и поехавшей крышей попахивает. Лучше и от греха, и от него подальше держаться». И бежит этот человек прочь, держится подальше и поступает правильно и разумно, так как после второго раза еще можно вырваться. А ты думаешь: «Даже если он сатанист и сумасшедший, что он может сделать мне – молодому, здоровому, сильному парню?» И сам идешь ко мне, добровольно. А после третьего раза ты уже обречен.

– Вы и вправду сумасшедший. Вам лечиться нужно.

– На самом деле быть сумасшедшим не так уж и плохо.

Артем развернулся и сделал шаг, но мир вдруг опрокинулся.

– Не спеши, голубчик, пойдешь, когда я позволю.

Артем сидел на корточках в коридоре, уткнувшись лбом в стену, его трясло крупной болезненной дрожью, а желудок грозился вывернуться наизнанку. К его великому сожалению, в этот раз, в отличие от прошлого, он помнил все, что с ним происходило. Он хотел рвануть бегом, как только пересек порог квартиры, но сил хватило только на то, чтобы сделать несколько шагов.

Правда… каждое слово этого проклятого психа – правда.

Артем сидел, зажимая рот рукой, и ему казалось, что он вот-вот сойдет с ума, – разум бился в истерике и кричал о невозможности происходящего, но все его существо холодело от осознания того, что все происходит на самом деле.

Артем с трудом поднялся и, шатаясь, побрел прочь. Он не помнил ни как дошел до дома, ни как провел вечер, ни когда уснул.

Наутро решение пришло само. Оно показалось Артему настолько простым и очевидным, что он рассмеялся от радости. Ему всего-то и нужно было избегать Виктора Михайловича. Даже если все, что с ним случилось за последние дни, – не бред сумасшедшего (в чем он все еще периодически сомневался), то все равно без непосредственного контакта колдун ничего не сможет ему сделать. Артем будет просто за тридевять земель обходить Старую Общагу и всячески избегать своего теперь уже, судя по всему, бывшего преподавателя.

День пролетел быстро, легко и незаметно, у Артема было прекрасное настроение, спать он лег, не боясь кошмаров, и тут же провалился в сон. Последующие два дня были настолько обычными и скучными, что Артем даже немного успокоился. Он уже был почти уверен, что ему ничего не грозит.

На третий день Артем очнулся от осознания того, что находится не дома. Тело ощущалось совершенно чужим, ему потребовалось некоторое время и определенные усилия, чтобы понять, как заставить его шевелиться.

– Очнулся? – Голос Виктора Михайловича был бодрым и веселым.

Артем открыл глаза – он лежал на полу в его личном кабинете.

– Разве я не говорил тебе, что ты теперь не себе принадлежишь, а мне?

Виктор Михайлович сидел в своем кресле. На нем был черный шелковый халат, одной рукой он держал фарфоровую чашечку, а другой поглаживал сидящего на его коленях каменного паука.

– Как я здесь оказался? – Артем попытался подняться – успешной оказалась только четвертая попытка.

– Я позвал, и ты пришел. Пока ты в сознании, ты, может быть, и контролируешь свое тело, но как только оно угасает – тело переходит в мое полное распоряжение.

Виктор Михайлович больше не был похож на доживающего последние дни старика – он как будто помолодел лет на двадцать. В его ясных глазах плясали искорки веселья, а морщинистые губы застыли в иронической усмешке.

– Так просто я тебе не сдамся.

Артем с трудом узнал свой голос – настолько жалким и тихим он был.

– Никто в этом и не сомневается. Мне так даже интересно, что ты сможешь придумать, чтобы сбежать от меня. Хотя… к сожалению, что бы ты ни придумал, я всегда буду на шаг впереди.

Артем многое хотел сказать старику и очень далеко послать, но сил хватало только на то, чтобы кое-как переставлять ноги. Он молча направился к двери.

– Я позову тебя, когда придет время.

В ответ Артем лишь хлопнул дверью.

Артем вприпрыжку сбежал по лестнице в подземный переход у Гостинки – пусто, бесконечный поток спешащих по своим делам людей, но ни следа нищей девушки. Он обежал все близлежащие переходы, спустился в метро, перешел со станции на станцию – ничего. Вернулся на то место, где впервые ее увидел, облокотился о стену и стал ждать. Ждать пришлось долго, но в конце концов она пришла. Бесшумно подошла к нему и посмотрела невидящим взглядом куда-то сквозь него.

– Помоги мне, пожалуйста, помоги! – взмолился Артем.

– Я ведь предупреждала тебя – не ходи, предупреждала ведь?

– Предупреждала, – согласился он. – Но как можно верить в такую чушь, как проклятие?

– Теперь веришь?

– Теперь верю. Не хочу, но верю. Помоги мне, ты же говорила, что можешь. Что угодно проси, только помоги!

– Я говорила, что посмотрю. Сейчас уже и смотреть не надо – слишком поздно. Ты уже себе не принадлежишь. У тебя на груди сидит Паук и по кусочкам ест твою душу.

Артем вздрогнул от ее слов, картинка, всплывшая в памяти, была такой четкой и отвратительной, что его замутило.

– Неужели и вправду ничего не сделать?

Она промолчала. И молчание ее было красноречивее любых слов.

– Может, не ты, может, кто другой помочь сможет? – Артем был в буквальном смысле готов на все.

– У нас никто против Паука не пойдет.

– А не у нас?

– А не к нам он тебя не отпустит.

Артем стоял и не знал, что делать дальше. Он хотел упасть ей в ноги, рыдать и умолять, но, глядя на нее, понимал – она и вправду бессильна.

– Уходи. Мне жаль тебя, но уходи. Тебе никто не поможет.

Первые двое суток дались довольно просто – кофе днем, энергетики ночью, студенты – народ стойкий и не такой график выдерживали. К тому же у Артема была важная работа, которая поддерживала лучше всяких тонизирующих средств, – он, как заведенный, пытался найти свое спасение.

В эти два дня он практически не отрывался от компьютера, выискивая всех питерских экстрасенсов, гадалок, шаманов, целительниц, ведьм и прочих неординарных личностей, так или иначе связанных с магией. Подавляющее большинство – шарлатаны и разводилы. Артем быстро научился отличать их от людей, которые хоть что-то понимают или чувствуют. Он списывался со всеми, в ком видел хоть крошечную надежду. На третий день кофе и энергетики перестали давать необходимый эффект, после них, наоборот, становилось только хуже. Уставший организм требовал отдыха. В этот день, чтобы отвлечься, Артем встречался с теми, кто согласился попробовать помочь. Но по факту некоторые при виде него тут же сбегали или захлопывали дверь перед его носом, некоторые разводили руками, некоторые честно признавались, что даже не понимают, что с ним происходит. Двое сказали, что, если бы он попал в ловушку другого колдуна, они бы смогли помочь, но против Паука идти бесполезно.

К концу четвертого дня Артему начало казаться, что он бредит. Он больше суток безостановочно шатался по городу, от встречи к встрече, от двери к двери, столько раз в его душе зарождалась надежда и каждый раз снова умирала, он выслушал столько бреда, что в какой-то момент мозг просто отказался думать дальше. Он шел домой, размышляя о том, что привяжет себя к батарее, а сестру попросит вылить на него ведро воды, чтобы привести в чувство, если он вдруг попытается уйти во сне. На автомате он дошел до нужного дома, зашел внутрь, поднялся на четвертый этаж, прошел в конец коридора и постучал в дверь. Дверь открылась.

– Ну вот ты и здесь, – Виктор Михайлович отошел в сторону, пропуская его внутрь.

– Почему бы вам сразу меня не прикончить? Зачем мучить? – Артем лежал на ковре в злосчастном кабинете колдуна, ему казалось, что из его тела просто-напросто вытащили все кости и бесформенной кучей мяса бросили на пол.

– Забрать чью-то жизнь на самом деле не так просто, – спокойно ответил Виктор Михайлович. – Я не Господь Бог и не всесилен. Каждый ритуал требует своего времени и обстоятельств.

– Сколько мне еще осталось? Сколько раз мне еще придется через это проходить?

– Всего восемь. С пятью ты уже справился, так что осталось немного.

Всего три раза, всего лишь три раза, но…

– Значит, еще есть время… – прошептал Артем.

– Ты встать-то сможешь или тебе помочь? – заботливо поинтересовался Виктор Михайлович.

– Без вас обойдусь. – Артем с трудом поднялся на ноги. Он чувствовал себя восьмидесятилетним стариком. Виктор Михайлович, напротив, выглядел весьма бодро и жизнерадостно.

– Иди, голубчик, наслаждайся остатками жизни. Я позову тебя. И, Артем, в этот раз можешь спать спокойно, не хочу, чтобы ты умер от истощения – я позову тебя по-другому.

– Сгораю в нетерпении, – огрызнулся Артем.

Два дня ничего не происходило, а потом его предало его собственное тело.

Это было ломкой. Казалось, что в его крови яд, который с каждым ударом сердца все больше и больше отравляет тело. Ныли кости, тянуло мышцы, горела кожа, от пульсирующей боли в голове темнело в глазах. Обезболивающие не помогали, Артем съел уже столько таблеток, что боялся: еще хотя бы одна – и он просто умрет от передозировки. Хотя выносить боль тоже уже не было сил.

Артем чувствовал себя марионеткой, тряпичной куклой, которую против воли привязали к деревянному перекрестью и заставляют двигаться так, как нужно кукловоду. Он сопротивлялся каждому шагу, сделанному в сторону Старой Общаги, каждой мысли о том, что проще сдаться, чем продолжать бороться. Но борьба была сплошной агонией – даже смерть в этот момент казалась ему благостным избавлением.

Он был на самой грани, когда дверь комнаты открылась перед ним.

– Ты долго держался, голубчик. – Голос Виктора Михайловича был ласковым и нежным, как объятия матери. – Проходи, ты заслужил небольшую награду.

Боль уходила, как будто ее высасывали из тела, и освободившееся место занимала такая приятная легкость, что трудно было понять, находишься ли ты все еще внутри тела или паришь в каком-то другом измерении. Эйфория, граничащая с экстазом, острое, опустошающее удовольствие.

Шерстяной ковер на полу комнаты стал для Артема странным образом родным. Ему нравились его мягкость и запах – несмотря на все происходящее, они странным образом успокаивали.

– Почему я? Почему именно я? – Этот вопрос интересовал Артема уже очень давно. Он, конечно, был совершенно бесполезным, но человеку всегда интересно, почему мир несправедлив именно к нему.

– О, мы наконец-то добрались и до этого вопроса – все в какой-то момент задают его. – Виктору Михайловичу страдания Артема явно доставляли удовольствие. – Ты мне понравился. Только и всего. И твое тело было достаточно сильным, чтобы вынести ритуал. Не каждый на самом деле выдерживает.

– Как все просто.

– Очень просто, – согласился колдун. – Так что если ты хотел потешить себя мыслями о том, что ты особенный, то уж извини, но это не так.

– А жаль, даже не знаю, как дальше жить, когда наконец узнал о своей обычности.

– Иронизируешь? Это хорошо, значит, все еще не сдался.

– А вам-то какое дело, сдался я или нет? – безразлично спросил Артем.

– Вечная жизнь, конечно, вещь хорошая, но через несколько столетий понимаешь, что все ходит по кругу, все одно и то же. Скучно. Хочется хоть какого-то развлечения.

– Надеюсь, из меня получается хороший шут.

– Средний, – честно признался Виктор Михайлович.

– Могу пообещать вам одно, – Артем медленно, осторожно, но уверенно поднялся на ноги: – В этом мире никто не вечен, и вы не будете исключением.

– Это мы еще посмотрим.

У Артема был план, и он не собирался ждать следующего Зова.

Артем давно промок до нитки. По-осеннему холодный и злой дождь выгнал с улицы почти всех прохожих, даже смелые туристы предпочли наблюдать за разбушевавшейся стихией из окон своих номеров. Но такие мелочи, как холод и сырость, совсем не мешали Артему.

Выхода не было. Он понял это, лежа на мягком ковре, понял отчетливо и ясно. Ему не хватит сил, чтобы бороться. В следующий раз, когда колдун позовет, Артем встанет и покорно пойдет на Зов, радуясь, что не нужно больше бороться. Он придет к нему и не вернется. Паук высосет из него последние силы, будет жить дальше, а он умрет. Вот так вот глупо и безыдейно… это будет не геройская смерть, спасая ребенка из горящего дома, не смерть за идею или во имя правосудия, когда есть надежда, что одна ничтожная человеческая жизнь может на что-то повлиять, и даже не роковая случайность, когда от тебя ничего не зависит. Он, молодой, сильный, умный красивый, умрет, чтобы продлить жизнь гадкому, злобному существу. И он ничего не может сделать…

Или может?

Дождь закончился по-питерски неожиданно, ветер растолкал лохматые тучи в разные стороны, они сбились плотными комками и покатились в разные стороны, а в просветах засветилось синее полотно неба. Артем стоял, оперевшись руками о холодные, скользкие перила Троицкого моста, смотрел на величавую, неспешную Неву, на огни фонарей, золотым ожерельем украшающие набережную, на Петропавловскую крепость, вдыхал холодный, влажный воздух.

Он стоял так уже не первый час и давно сбился со счету, сколько раз за это время пытался заставить себя перекинуть тело за железное ограждение. Это ведь так просто: нагнуться вперед чуть сильнее, оторвать ноги от асфальта, разжать пальцы – мгновение полета, минута удушья, и все, свобода… Но ноги не отрывались, а пальцы не разжимались.

Артем отчаянно хотел жить…

Он падал на колени, рыдал в голос, подвывая и захлебываясь, избивал кованые перила и мокрый асфальт. Слезы кончались, он подолгу сидел в апатичном оцепенении, потом поднимался, пытался снова, и снова, и снова, и снова…

Безрезультатно.

Он просто не мог это сделать.

А потом он почувствовал Зов.

Артем всегда считал себя сильным, мужественным человеком. Думал, что в жизни сможет справиться с чем угодно. Верил в свою гордость и чувство собственного достоинства. Был уверен в том, что никогда и не перед кем не будет пресмыкаться.

Он ошибался.

Артем в буквальном смысле валялся в ногах Виктора Михайловича, обнимал тощие, костлявые лодыжки и севшим, дрожащим от страха и холода голосом молил колдуна о пощаде.

– Не убивайте меня. – Артем старался не плакать, но слезы самовольно катились из глаз. – Пожалуйста. Дайте еще время. Еще хотя бы немного времени. Я могу жить на двоих. У меня много сил, вы можете долго питаться мной, я не буду сопротивляться, обещаю. Только дайте пожить еще немного.

– Сил у тебя и вправду много, – согласился колдун, – но у меня, в отличие от тебя, нет времени. Да и жить напополам мне совсем не нравится. Так что прости, голубчик, как говорится – ничего личного.

– Пожалуйста, еще немного, умоляю, еще хоть сколько-нибудь… – Артем по кругу бормотал одно и то же – он до сих пор каким-то совершенно глупым образом надеялся, что, возможно, старик сжалится над ним и отпустит.

– Ты обречен, голубчик. Смирись. Это ерунда, что добро всегда побеждает зло. Ты, конечно, молод, и сил тебе не занимать, но таких, как ты, у меня было… много. Опыт сильнее молодости.

– Я не хочу умирать, не хочу умирать, не хочу умирать…

– Ты не умрешь. По крайней мере сегодня. Еще рано. Мне противно от того, насколько ты жалок. Так что хватит ныть. Пора приступать к ритуалу…

– Вставай. – Это был второй раз за все время, когда голова гианы заговорила с ним.

Артем надеялся, что в этот раз умрет во время повторения ритуала, но вопреки ожиданиям он каким-то чудом выдержал. После того как они закончили, колдун куда-то ушел, а Артем так и остался лежать на ковре в его кабинете. Он больше не планировал с него подниматься.

– Зачем? – слабо спросил он.

– Потому что все еще можешь.

Артем даже усмехнулся:

– Встану не встану, какая разница?

– Ты знаешь, кто я?

У Артема было не так много мыслей по этому поводу:

– Какая-то мифическая хрень, которая никак не должна существовать в нашем мире. Как и живые каменные пауки. Как и колдуны. Как, собственно, весь тот долбанутый абсурд, который со мной происходит.

На этот раз усмехнулась голова гианы:

– Хренью меня еще не называли.

– Знаешь, раньше меня радовало быть первым, но в нынешнем моем состоянии мне как-то все равно.

– Ты все еще шутишь, а говоришь, что все потеряно.

– Это агония.

– Агония – это моя жизнь. – Артем не видел своей собеседницы, но от ее тона по его спине побежали мурашки. – Ты хоть представляешь, каково мне?

– Даже не пытаюсь. Трудно быть сочувствующим, когда тебя самого медленно убивают.

Голова гианы молчала какое-то время, но потом заговорила снова:

– Я с ним так давно, что уже и не помню, как это – быть без него. Единственное, чего я хочу, единственное, к чему я иду все прожитые им жизни, – я хочу убить его. В первую очередь я, конечно, хочу отомстить за то, что он со мной сделал. И я хочу наконец-таки отдохнуть. Я устала от этой бесконечно мучительной жизни. А умереть я могу только вместе с ним.

– Я был бы рад помочь, но не могу ничего сделать. Как ты и сказала, я и себя то спасти не могу.

– Это я тебя выбрала. Каждый раз он приносит несколько кандидатов. В этот раз вас было трое. Тебя выбрала именно я.

– Если ты думала, что я разозлюсь или огорчусь от этого заявления, – ты ошиблась. Что бы ты ни задумывала на мой счет – ты ошиблась.

– Я не задумываю – я вижу. Будущее для меня так же отчетливо и ясно, как наш с тобой разговор. И для тебя еще не время сдаваться. Ты – его погибель. Так что вставай, Артем.

Теперь настала очередь Артема помолчать. Но он тоже не долго выдерживал паузу:

– Он сильнее меня. Он позовет, и я приду. Я не смогу ему противостоять.

– Он очень сильный колдун, – согласилась голова гианы, – но не всесильный. Он оплел тебя паутиной и держит этими нитями. Чем ты ближе, тем ему проще, но чем ты дальше, тем тоньше они становятся. Если ты будешь достаточно далеко – они порвутся.

Артем был уверен, что больше никогда не почувствует этого, но он в очередной раз ошибся – в его душе вспыхнул огонек надежды.

Виктор Березин – больше известный как просто Витек – пугливым не был. Он сам мог напугать кого угодно. Но даже он невольно подпрыгнул и с трудом сдержал позорный вскрик, когда из темноты «колодца» ему навстречу шагнул призрак. Высокий, тощий, одежда – точно грязный мешок на вешалку повесили; лицо настолько бледное, что как будто светится в темноте; ни щек, ни губ – череп, обтянутый бумагой, и черные круги под безжизненными глазами. Бумага чуть выше острого подбородка треснула и порвалась.

– Витек, – прохрипел призрак.

– Твою ж мать, мужик! Ты меня до усрачки напугал!

При ближайшем рассмотрении призрак оказался всего лишь Артемом Горским, больше известным как просто Тим.

– Что с тобой случилось? Выглядишь так, как будто из могилы вылез.

– Недалеко от правды.

– Я тебя повсюду искал. Ты куда запропастился?

– Витек, мне помощь нужна. Очень.

– Это я и так вижу.

– Мне уехать нужно. Срочно. Сейчас. Но я не уверен, что сам смогу справиться. Помоги, по-братски.

– Во что ты вляпался, Тим?

Сказать, что нарвался на сумасшедшего колдуна, который вытягивает из него жизнь? Даже в мыслях это все еще звучит абсурдно. Бред сумасшедшего. С такими убеждениями одна дорога – в дурку.

– Я не хочу тебя в это втягивать. Сам справлюсь.

– Непохоже, что ты в состоянии.

– Мне просто нужно на время уехать. Все само уляжется – надо просто оказаться подальше отсюда.

– Так ты не будешь заходить?

– Нет.

– Ладно, подожди меня тут. Я быстро.

Артем кивнул и привалился к стене.

Последние силы уходили на то, чтобы идти ровно и, по возможности, не шататься из стороны в сторону. Витек поддерживал его под руку. Люди на перроне бросали на них косые, осуждающие взгляды. Витек сунул проводнику паспорт Артема и только что купленный в кассе билет.

Проводник пробежал по Артему изучающим взглядом:

– Пьяным на поезд нельзя.

– Он трезв как стеклышко, – заверил его Витек. – Просто час назад узнал, что у него отец умер.

– Выглядит так, как будто он сам вот-вот умрет.

– Три таблетки афобазола кого угодно сделают похожим на наркомана при смерти.

Проводник с подозрением посмотрел на обоих:

– Буянить не будет? Мне истерики не нужны.

– Он будет тише мыши, – пообещал Витек. – Проспит всю дорогу.

Проводник вернул паспорт и кивнул:

– Хорошо, только долго не задерживайтесь. Скоро отправляемся.

Витек дотащил Артема до нужного купе. На нижней полке обстоятельно расположилась сухая сутулая старушенция – бледностью и болезненностью она спокойно могла поспорить с Артемом. Над ней обосновалась фигуристая блондинка в обтягивающих лосинах и свободной полупрозрачной маечке. Она оторвалась от блестящего телефона и оценивающе осмотрела вошедших. Витек подмигнул девушке и с трудом засунул друга на верхнюю полку.

– Только не навернись отсюда, очень тебя прошу. – Он положил паспорт под подушку.

– Спасибо, – искренне поблагодарил его Артем. – За мной должок.

– Как придешь в себя, дай знать. Не заставляй меня волноваться.

– Хорошо. – Артем слабо улыбнулся. – И еще, передай малявке, что я ее люблю. – Он жалел только о том, что не смог попрощаться с сестрой.

Витек посмотрел на друга очень странным подозрительным взглядом.

– Не надо просить меня о таком, Артем. – Друг называл его полным именем только в очень редких случаях, когда что-то по-настоящему его беспокоило. – Сам скажи ей это, когда вернешься.

По мере того как поезд удалялся от Петербурга, Артем чувствовал, как слабеет его связь с Виктором Михайловичем. Как будто кто-то по одной обрезал нити паутины, в которой он запутался. Только сейчас, уезжая, он понял, что все время чувствовал колдуна у себя под кожей, словно старик все время преследовал его. А сейчас это чувство постепенно исчезало. Вскоре Артем уснул и впервые за долгое время спал крепко, без кошмаров и без страха, что опять очнется на полу в кабинете колдуна.

В Москве было солнечно и с самого утра душно, но Артем дышал жадно и легко. Ему казалось, что его несколько месяцев продержали в камере смертников и вот наконец выпустили на волю. Ему негде было остановиться, денег хватит на пару дней, но Артем чувствовал, что все это ерунда. Он посмотрел на табло расписания поездов – почему бы не поехать дальше? Купить билет и уехать на другой конец страны, затеряться среди небольших городов, где старик его точно никогда не найдет.

Артем вдруг понял, что зверски голоден. Он не помнил, когда последний раз нормально ел. Его даже потряхивало немного. Артем вернулся в зал вокзала, взял себе целую пиццу и огромную кружку кофе. Такой вкусной пиццы он не ел никогда в жизни.

Телефон завибрировал, подпрыгивая на деревянной столешнице, Артем посмотрел на экран, и его бросило в холодный пот. Он смотрел на мигающую надпись, а в голове крутилось только одно слово – нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет… Больше всего на свете в эту секунду он хотел проигнорировать вызов, но просто не мог этого сделать. Он обо всем догадался еще до того, как поднял трубку.

– Да, кабанчик, слушаю тебя.

– Привет, Тимон, – в голосе сестры слышалось волнение и неуверенность, – тут такое дело… тебя очень хотят услышать…

– Все хорошо, – заверил ее Артем. – Дай ему трубку.

– Здравствуй, Артем, – голос Виктора Михайловича был полон веселья, – это была хорошая попытка, но поиграли и хватит. Возвращайся.

– Слушай сюда, ублюдок, – голос Артема звенел сталью – до этого момента он и не подозревал, что может быть в такой ярости, – не смей даже смотреть в сторону моей сестры! Если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы что-то с ней сделать, – я убью тебя!

– Твоя сестра чудесная девчушка, полная жизни и сил. И она мне тоже понравилась. Так что возвращайся, голубчик. Будет обидно загубить такую красоту.

– Я вернусь. Не трогай ее.

– Жду с нетерпением.

Артем с размаху бросил телефон об пол. Несколько посетительниц испуганно вскрикнули, официант настороженно остановился.

– Извините, – зло бросил Артем.

Он подобрал части телефона, вставил батарею, защелкнул треснувшую крышку, нажал на кнопку питания – телефон отозвался, засветился покрытый паутиной трещин экран. Артем смотрел в центр этой паутины и чувствовал себя мухой – ничтожным насекомым, застрявшим в смертельной ловушке огромного паука. Хищник не торопился, растягивая трапезу, не спеша, смакуя, он пил его кровь, пускал в тело яд, наслаждаясь агонией букашки и забавляясь ее попытками выбраться. Как наивно с его стороны было думать, что ему удастся вырваться… Артем убрал телефон в карман и пошел к кассам вокзала покупать билет обратно.

Раньше мысль о том, чтобы убить кого-то, казалась Артему просто невозможной, поэтому даже не приходила в голову, но сейчас гнев переполнял все его тело, заглушая даже боль Зова и страх смерти. По мере того как поезд приближался к Петербургу, Артем чувствовал, как нити паутины вновь постепенно проникают под кожу, как колдун обосновывается в его теле, пытается завладеть сознанием. Но гнев был сильнее. С Московского вокзала Артем направился прямиком в Старую Общагу. Сам. По собственной воле. Он думал только о том, что не может позволить колдуну жить в одном мире со своей сестрой. Невзрачное семиэтажное здание в очередной раз само собой появилось перед ним. Артем остановился только перед ненавистной дверью в конце коридора четвертого этажа, вдавил кнопку звонка и не отпускал, пока дверь перед ним не распахнулась.

Артем понимал, что секунда промедления может стоить ему жизни, поэтому, как только в проеме появилось морщинистое лицо колдуна, он впечатал в него свой кулак. Хрустнуло. Виктор Михайлович упал навзничь, из сломанного носа хлынула кровь.

Артем шагнул внутрь квартиры и закрыл за собой дверь. Колдун, как опрокинутый на спину паук, копошился на полу. Артем со всей силы пнул его в бок – старик скорчился, плюясь кровью. Артем схватил колдуна за волосы и потащил за собой в его любимый рабочий кабинет, рывком, как мешок с тряпьем, швырнул в середину комнаты.

– Знаешь, в чем ты оказался прав, подонок? – Артем наклонился и посмотрел старику в глаза: – Я молод и силен. Ты почти сломал меня. Но тебе не стоило приближаться к моей сестре. Физически мне не много нужно, чтобы прихлопнуть тебя.

Артем посмотрел на злосчастного каменного паука – тот, как и обычно, держал двумя лапами ритуальный нож. Артем взял его – нож привычной тяжестью уместился в руке.

Артем перевернул колдуна на спину, поставил ноги с двух сторон от его тела и сел на живот.

Виктор Михайлович забулькал, пытаясь засмеяться, окровавленные губы растянулись в ядовитой усмешке:

– Да у тебя, голубчик, кишка тонка.

Артем посмотрел в его глаза – колдун от души веселился. Это веселье разозлило его еще больше – он так сжал зубы, что боль прострелила челюсть.

– Поспорим? – прошипел Артем.

Он запустил руку в волосы колдуна, фиксируя голову на месте, приставил черное лезвие к шее и начал медленно, методично водить ножом вперед и назад, разрезая плоть.

Сначала в глазах старика светилась непоколебимая уверенность, потом на долю секунды блеснул триумф, но тут же сменился диким, животным ужасом. Он задергался под Артемом, последним усилием пытаясь скинуть его с себя, вытолкнул из груди воздух, силясь что-то сказать, но вместо слов из горла на руки Артема несколькими мощными толчками выплеснулась кровь. Когда лезвие ножа с чуть большим усилием перерезало шейные позвонки и ушло в густой ворс ковра, тело все еще подрагивало, но голова была совершенно безжизненной.

– Получилось, – сказал Артем и громко, от души засмеялся.

– Тимон, ну пожалуйста, ну возьми меня с собой! – Сестра волчком крутилась вокруг него, слезно упрашивая взять ее в кино.

– В следующий раз, – пообещал Артем.

– Почему не в этот?

– В этот у меня свидание.

– Тогда сходи на свидание со мной!

Артем засмеялся:

– Ладно, обещаю, что завтра проведу с тобой целый день и свожу, куда скажешь.

– Обещаешь? – Ее глаза засветились от предвкушения и восторга.

– Обещаю! Ну все, – Артем поцеловал сестру в лоб, – я пошел, буду поздно.

– Кто бы сомневался, – буркнула она и закрыла за братом дверь.

На самом деле Артем не собирался идти в кино – у него были совсем другие планы. Дорога была настолько привычной и знакомой, что он мог пройти ее с закрытыми глазами. Семиэтажное здание на пустыре – как раз там, где и должно быть. Он зашел в Старую Общагу, поднялся на четвертый этаж, прошел в конец коридора, достал внушительную связку ключей, тихо отпер дверь самым большим из них. В квартире все было как всегда. Артем прошел в рабочий кабинет и щелкнул выключателем.

– С возвращением, Хозяин, – как обычно, поздоровалась с ним голова гианы.

– Здравствуй, моя дорогая. – Он опустился в свое любимое кресло и с наслаждением потянулся. – Знаешь, я уже и забыл, какое это замечательное чувство – быть молодым. Предыдущая шкурка тоже хорошо послужила мне, но это тело выше всяких похвал.

– Я рада, что вам понравилось, Хозяин. – Равнодушный, как всегда безучастный тон.

– Но мне вот все равно интересно, что такого ты в нем увидела, что решила, как будто у него есть шансы противостоять мне?

– Это уже не важно, Хозяин.

– Честно признаться, я ожидал от паренька большего. В следующий раз выбирай лучше, дорогая, а то я совсем заскучаю.

– Непременно, – пообещала голова, внимательно наблюдая, как Артем подтягивает к себе чашки со своими любимыми сухофруктами и ореховой смесью, наугад выуживает из последней несколько орешков и ловким движением закидывает в рот сладкий арахис. – Непременно, – глядя колдуну прямо в глаза, повторила она и впервые с тех пор, как он отрезал ее голову, и уже в последний раз в своей жизни улыбнулась.