Глава 4
Мирослава решила узнать у Лукиной о прежних девушках Андрея Петровича. Они договорились, что Волгина подъедет к Лукиным около десяти утра.
В морозном воздухе, насквозь пронизанном солнечными лучами, ослепительно сверкали маленькие снежинки, падающие неизвестно откуда, так как на небе не было видно не то что тучки, ни единого облачка. Волгина порадовалась хорошей погоде.
Бэлла Петровна уже ждала детектива и накрыла стол для чая. Мирослава не стала огорчать хозяйку отказом, тем более что чай оказался зеленый с жасмином, именно такой, как она любила.
– Следствие склоняется к тому, – осторожно начала Мирослава, – что убить хотели не Майю, а именно ребенка.
– Вы думаете на Андрея! – резко прервала ее хозяйка дома.
– Нет, я так не думаю, но могли быть и другие заинтересованные лица.
– Ах, вы о Вадике, – вздохнула Бэлла Петровна.
– Пока не о нем.
– А о ком же?!
– Это могла быть месть.
– Месть?
– Да. Например, обиженной женщины…
– Женщины?
– Девушки. Ведь ваш брат встречался с кем-то до Майи?
– Конечно, Андрюша не жил монахом, – поджала губы Лукина.
– Вы помните тех, с кем он встречался?
– Андрей со многими девушками встречался. Он долгое время находился в поисках.
– Чего?
– Настоящей любви.
– А…
«Слишком долгое время», – подумала про себя Мирослава, а вслух спросила:
– Но вы ведь помните хотя бы последнюю и предпоследнюю пассию своего брата?
Лукиной явно не понравилось слово «пассия», но она стерпела и нехотя признала:
– Конечно, помню.
– Их имена и адреса.
– Катенька Литовченко и Светочка Маркисян. Их адреса и телефоны я вам сейчас напишу.
– Благодарю.
– Но хочу сразу предупредить вас, что с Маркисян вам навряд ли удастся поговорить.
– Это еще почему?
Бэлла Петровна замялась:
– Понимаете…
– Она не здорова?
– Что вы! – воскликнула Лукина. – Слава богу, жива и здорова. Просто ее папа… – Она опять замолчала.
– Обещал пристрелить из охотничьего ружья лично любого, кто приблизится к его дочери ближе, чем на десять метров, – усмехнулась Мирослава.
– Можно сказать и так, – вполне серьезно ответила Лукина.
– А объяснить нормально вы не можете?
– Могу, – решилась женщина, – отец Светы не нам чета. – Она посмотрела наверх.
– Полубог, что ли?
– Примерно.
– Олигарх?
– Возможно.
– Криминал?
– Нет, что вы!
– Значит, алмазы или нефть.
– Нефть, – выдохнула Бэлла Петровна.
– Как же вашего брата угораздило познакомиться с дочкой нефтяного магната?
– Чисто случайно. На губернаторском балу.
– Маркисян был с дочерью?
– Да, его жена в это время была на курорте в Швейцарии. У нее что-то было со здоровьем. Но никто, конечно, точно не знает.
– Понятно, – обронила Мирослава.
– И представляете, Света сама пригласила Андрюшу на белый танец. Он тогда не знал, чья она дочь. Девушка ему понравилась, и они договорились встретиться на следующий день, вернее вечер, в ресторане.
– Встретились?
– Да. У них завязались отношения.
– А потом ваш брат узнал, кто отец Светланы, и решил уйти в тень?
– Нет, Андрюша был тогда без ума от девушки. Но спустя какое-то время она сказала ему, что они должны расстаться, – Бэлла Петровна вздохнула, – брат вынужден был согласиться.
– А что со второй девушкой, с Катей?
Лукина пожала плечами:
– С Катей, как обычно, повстречались и разбежались.
– Инициатива расстаться исходила от вашего брата?
– Насколько я знаю, да.
– Катя не дочь олигарха?
– Нет, – сухо ответила Бэлла Петровна.
– Хорошо, спасибо за предоставленную информацию.
– Вы ведь поможете Андрюше? – Лукина устремила на детектива взгляд, полный мольбы.
– Именно этим я и занимаюсь. До свидания.
– До свидания, – едва слышно проговорила Бэлла Петровна.
* * *
Знакомство с бывшими девушками Андрея Лукина Мирослава решила начать с самого трудного варианта. Поэтому первой позвонила Светлане Маркисян.
По первым же словам Светланы Волгина поняла, что разговаривает не с зазнавшейся мажоркой, а с вполне адекватной девушкой. И мало ли кто у нее папа!
Узнав, что Андрей арестован, Светлана не стала злорадствовать и согласилась встретиться с детективом. Помолчав полминуты, она спросила, удобно ли будет Мирославе подъехать к кафе «Избушка на курьих ножках» в пять вечера.
Волгина ответила, что ее устраивает этот вариант.
«Избушка на курьих ножках» была довольно оригинальным кафе, Мирослава назвала бы его кафе на любителя. Хозяин заведения Роман Савичев всегда появлялся перед посетителями в образе Бабы-яги. И надо признать, что играл он этот персонаж бесподобно. В лицо же его знали немногие.
Среди этих немногих была и Мирослава Волгина, благодаря своей дружбе с Шурой Наполеоновым, который был давно знаком с Савичевым и просто обожал его заведение. Здесь можно было не только вкусно поесть и повеселиться, но и понаблюдать за другими, что было немаловажно для работы следователя.
Обслуживающий персонал кафе, официанты и официантки были наряжены кикиморами, лешими, русалками и прочими сказочными и народными героями.
То, что Савичев был когда-то майором ФСБ, являлось тайной за семью замками. В отставку он ушел после тяжелейшего ранения, выходившая его жена чуть ли не на коленях умоляла мужа уйти со службы. Начальство тоже понимало, что после всего пережитого Савичевым ему лучше уйти на пенсию по инвалидности.
Но майор быть инвалидом не пожелал. Упорными процедурами и тренировками он восстановил здоровье, но на службу не вернулся. И все-таки, как известно, бывших фээсбэшников не бывает.
Мирослава никогда не спрашивала Шуру, что кроме чисто дружеских отношений связывает его с Савичевым, но сама лично относилась к нему с глубочайшим уважением.
Ее иногда удивляло, что в «Избушке на курьих ножках» собиралась самая разношерстная публика. По-видимому, погрузиться в атмосферу сказки тянуло не только молодежь и представителей всех видов искусства, но и воротил бизнеса. Гулял здесь и криминал, который последнее время старался особо не выпендриваться. И все-таки дядька Черномор и его богатыри – охрана кафе – всегда были на страже.
Но основная часть публики собиралась здесь ближе к позднему вечеру и гуляла до раннего утра. Днем же тут было спокойно.
А в малый зал, где цены были демократичными и всегда было много вкусных десертов к кофе и чаю, заходили мамы с детьми, школьники и студенты.
Но Светлана назначила встречу Мирославе в большом зале. Она предложила детективу на входе спросить у метрдотеля, где ее столик.
Волгина не стала ничего уточнять, просто приехала, вошла в кафе и попросила проводить ее к столику, за которым расположилась Светлана Маркисян.
– Да, Маркисян уже здесь, – ответили ей и указали на столик возле раскидистой пальмы.
Баба-яга, появившаяся словно из ниоткуда, подмигнула Мирославе, и та улыбнулась в ответ. Демонстрировать свое знакомство лишний раз здесь было не принято.
– Я вас примерно так и представляла, – сказала Светлана, когда Мирослава подошла и представилась.
Волгина едва заметно улыбнулась, присела за столик, заказала чай и бисквит.
– Мне очень жаль, что Андрей попал в передрягу, – первой начала разговор Светлана, – если я могу чем-то помочь…
– Может быть, и можете, – произнесла Мирослава, – его обвиняют в покушении на его невесту и в убийстве собственного ребенка.
– У Андрея был ребенок? – удивилась Светлана.
– Да, но он не успел родиться. Его невеста была беременна.
– Ах вот как, значит, девушка ждала ребенка?
– Да.
– Но почему в нападении обвиняют именно Андрея?
– Некто позвонил в полицию сразу после нападения и указал на него. Впоследствии полиция обнаружила на ноже отпечатки его пальцев, да и сам нож, как оказалось, принадлежал Лукиным.
– Бред какой-то! – фыркнула Светлана. – Это же явная подстава!
– Вы так думаете? – заинтересовалась Мирослава.
– Я уверена в этом!
– Почему?
Вместо ответа на поставленный вопрос Маркисян задала свой:
– Зачем Андрею убивать беременную от него девушку?
– Чтобы избавиться от ребенка.
– Чушь! Если бы Андрей не захотел, чтобы девушка забеременела, этого бы и не случилось.
– Бывает всякое.
Светлана махнула рукой:
– У кого-то, может, и бывает, но не у Андрея. У него всегда все было под контролем.
– Есть второй вариант, – сказала Мирослава.
– Какой?
– Лукин мог передумать жениться.
– Почему?
– Например, разлюбил эту девушку и увлекся другой. Ведь не секрет, что он был довольно влюбчивым…
– Этого у него не отнять, – согласилась Светлана, – но существует несколько вариантов решения этого вопроса. Во всяком случае, на убийство Андрей бы не пошел.
– Вы так уверены в нем? – улыбнулась Мирослава.
– На сто процентов.
– Тогда напрашивается еще одна версия… – Волгина внимательно посмотрела на девушку.
Та усмехнулась:
– Месть брошенной соперницы.
– Вы догадливы.
– Да, смекалкой Бог не обидел. Но если вы думаете, что это я, то ошибаетесь.
– Почему?
– Мы расстались по моей инициативе. – Светлана вздохнула.
– Он вам изменил?
– Нет. Все гораздо прозаичнее. Лучше я вам расскажу сначала.
Мирослава кивнула в знак согласия.
– Мы познакомились с Андрюшей на губернаторском балу. Я была там с отцом. Мой папа, впрочем, неважно, одним словом, он, мягко говоря, не бедный человек. Андрей тоже не бедный, но до папы ему как от земли до неба. А я имела неосторожность увлечься Андреем, мы стали встречаться. Наш роман развивался по нарастающей. И если сначала отец смотрел на наши встречи сквозь пальцы, то потом, опасаясь, как бы я не выскочила за Андрея замуж, провел со мной разъяснительную беседу.
– Он запретил вам встречаться с Лукиным?
– Ну что вы, – усмехнулась Светлана, – мой отец не деспот. Просто он начертил мне схему моей будущей жизни с Андреем, а потом без него…
– С другим кем-то конкретным?
– Да, – кивнула Светлана, – он дал мне время подумать, взвесить все за и против.
– И вы подумали?
– Подумала и сказала Андрею, что очень благодарна ему за все, что у нас было, но мы должны расстаться.
– Насколько я понимаю… – взгляд Мирославы упал на красивое и явно дорогое, но не вызывающе броское кольцо на руке девушки.
– Да, скоро моя свадьба, – спокойно произнесла Светлана и, поймав сомневающийся взгляд Мирославы, добавила: – Мой жених на пятнадцать лет моложе Андрея, о его богатстве и о том, кто его отец, я упоминать не стану. Но он очень любит меня, всячески балует, и, не буду скрывать, я успела в него влюбиться.
При этом глаза девушки так засверкали, что Волгина поняла: Светлана ей не лжет.
– Спасибо вам, – сказала детектив, – что согласились на встречу и все разъяснили.
– Подождите! – остановила ее Маркисян.
– Да?
– Если для того, чтобы снять с Андрея подозрения, нужны деньги, то я готова заплатить столько, сколько нужно.
– Не волнуйтесь, – улыбнулась Мирослава, – услуги нашего агентства сестре Андрея по карману.
– Но я все-таки позвоню Бэлле, – сказала Светлана.
– Это ваше право. Еще раз спасибо и до свидания.
– До свидания…
* * *
Как ни странно на первый взгляд, но простая девушка Катя Литовченко вовсе не загорелась желанием встретиться с детективом. Наоборот, узнав, что разговор пойдет о Лукине, начала всячески отнекиваться.
Мирослава пошла на небольшой блеф, заявив, что в таком случае ее вызовут повесткой к следователю.
– Но его же не убили! – воскликнула Екатерина.
И Мирославе в ее голосе послышались нотки сожаления.
– И тем не менее, – жестко сказала она.
– Ну хорошо, – сдалась Литовченко, – у меня через час заканчивается смена, подъезжайте, и мы поговорим.
– Где вы работаете?
– В «Люксе»! Официанткой! Вы что, не знали?! – зло воскликнула девушка.
– Хорошо, я подъеду, – ответила Мирослава, проигнорировав ее вопрос.
А про себя подумала: выходит, Лукин и официантками не брезговал. Ну и дела!
Без пятнадцати минут до назначенного срока «Волга» Мирославы стояла у «Люкса». После двадцати пяти минут ожидания она увидела вышедшую из дверей девушку в искусственной шубке. Девушка стала озираться по сторонам. Мирослава вышла из салона и махнула ей рукой. Литовченко поспешила к ней.
– Я Катя, – сказала она и, не дожидаясь ответа Мирославы, попросила: – Давайте поговорим в машине, а то холодно.
– Да, конечно.
Девушка села рядом с ней и призналась:
– Я ожидала увидеть вас на «Мерседесе».
– Почему? – удивилась Мирослава.
– Но в кино показывают…
– Это не наше кино, – улыбнулась Мирослава.
– Это даже и хорошо, что вы не жируете, – подумав, проговорила Екатерина.
– Почему? – снова не смогла удержаться от улыбки Волгина.
– Общаться легче, – охотно пояснила девушка.
– Ну, разве что в этом смысле, – согласилась Мирослава и спросила: – Где вы живете?
– На Советской, – грустно протянула Екатерина.
– Я вас подвезу.
– Ой, правда? – обрадовалась Литовченко.
– А по дороге поговорим.
– Об Андрее? – приуныла девушка.
– Я вижу, что он оставил вам не слишком приятные воспоминания?
Литовченко пожала плечами.
– Вы познакомились в кафе? – спросила Мирослава.
– Да, – нехотя ответила Катя и добавила: – Он тоже предложил меня подвезти.
Она сняла шапку, и ее густые каштановые волосы рассыпались по плечам и спине. Рассмотрев ее лицо и большие, карие, широко расставленные глаза, Мирослава про себя отметила, что Литовченко весьма симпатичная девушка.
– Он подвез вас, а что было потом? – спросила она.
– А то вы не знаете, что бывает потом, – грустно усмехнулась Екатерина, – напросился на кофе. Поднялись ко мне. А затем произошло все то, что обычно проистекает из чашечки кофе.
– Насколько я понимаю, ваш роман имел продолжение?
– Да, имел. Андрей стал встречать меня с работы, задаривал цветами, конфетами. Потом стал дарить более крупные подарки. – Девушка сняла перчатку и вытянула перед Мирославой руку. На безымянном пальце сверкало кольцо с несколькими бриллиантами, выложенными в затейливый узор. Бриллианты не были крупными, но купить такое кольцо сама официантка могла, только если бы не ела и не пила лет десять. Екатерина снова натянула перчатку, хотя в машине было тепло.
– Андрей любил водить меня на экскурсии, – вздохнула девушка с сожалением.
– В музеи?
– Скажете тоже, в музеи, – фыркнула Екатерина, – в магазины, бутики и другие интересные места.
– И там он что-то покупал вам?
– Да, Андрей не был скупым, – признала девушка.
– Извините за интимный вопрос, но вы не беременели от Лукина?
– Шутите, да?
– Почему же шучу, вполне серьезно.
– Если бы мне удалось от него забеременеть, – проговорила она мечтательно, – я бы никогда не выпустила удачу из своих рук.
– Почему же не удалось?
– Этот удод! – вырвалось у нее сердито. – Даже использованные презервативы с собой уносил – так боялся, что мне удастся извлечь из них выгоду для себя.
– Понятно. А как вы думаете, Катя, он мог бы убить разонравившуюся ему девушку?
Она покачала головой:
– Зачем ему? Просто бросил бы, как меня.
– А если она беременная?
– Я вам уже объяснила, что это невозможно. Если он, конечно, сам не захотел.
– А если захотел, а потом передумал?
– Откупился бы, – отмахнулась она.
– Вы уверены?
– Уверена! Я его, гада, терпеть уже не могу! Но наговаривать напраслину не стану.
– А где вы были… – Мирослава назвала день и время нападения на Майю Дементьеву.
– На работе. – Литовченко тяжело вздохнула.
– Кто может это подтвердить?
– Весь коллектив, можете проверить. Только зря вы думаете, что я могла… – Девушка запнулась, а потом продолжила: – Хотя это же ваша работа, – и тронула Мирославу за рукав, – сверните вон в тот двор.
– Вот мы и приехали, – сказала Катя, – зайдете? У меня есть хороший кофе.
– Я предпочитаю чай, – улыбнулась Мирослава.
– И чай найдется.
– Нет, спасибо, в другой раз.
– Разве ж другой раз у нас с вами будет, – ответила девушка, – это вы только из вежливости.
– Как знать, – отозвалась Мирослава.
– И то верно, – согласилась Екатерина, – жизнь иной раз сводит таких разных людей…
По ее интонации Волгина догадалась, что девушка снова вспомнила о Лукине. Она еще раз поблагодарила ее и выехала из двора.
* * *
– Какие версии отрабатываешь? – спросил Шура, уминая с аппетитом яблочный пирог.
– Ты уже здесь? – удивилась Мирослава.
– А где же мне быть? – пожал он плечами.
– В управлении.
– Я проголодался.
– Оно и видно.
– Ты не ответила на вопрос.
– Я вроде бы не работаю под твоим началом, – усмехнулась она.
– Но ты же мой друг! – возмутился Наполеонов и тут же забеспокоился: – Или уже нет?
– Друг, друг, лучше прожевывай.
– За этот процесс не беспокойся.
Мирослава вздохнула:
– Я занималась исключением версии.
– Какой?
– Нападением из-за мести и подставой Лукина.
– Ты все-таки упираешь на то, что его подставили?
– Представь себе.
– Валяный сапог к носу, – проворчал Наполеонов. Запив пирог чаем, он спросил: – И много наисключала?
– Двух девушек, с которыми он встречался перед Майей.
– Он их бросил?
– С одной девушкой отношения были разорваны по ее инициативе, другая – простая официантка, хотя красивая, просто надоела Лукину.
– Ага. Насколько я понимаю, версия рассыпалась?
– Она и не была основной. Но я бы на твоем месте расспросила Бэллу Петровну о других девушках ее брата.
– По ходу там целый донжуанский список, – усмехнулся Наполеонов.
– Что-то типа того, – согласилась Мирослава.
– Спросить-то я, конечно, Лукину спрошу, но думаю, что нет смысла оперативникам обходить всех несостоявшихся невест Лукина. Чего ребятам зря ноги сбивать?
Мирослава мысленно с ним согласилась.
– Я еще радуюсь, что адвокатом у Лукина подвизается не Белозерский. Вдвоем с Яном вы бы меня в пень вогнали.
– Зря радуешься, – сказала Мирослава, – я и одна с этой задачей справлюсь.
– Одно только нынешним вечером примеряет меня с действительностью, – вздохнул Шура.
– И что же? – поинтересовалась Мирослава.
– Морис сказал, что на ужин будет жареная курица.
– Ты же только что полпирога навернул! – возмутилась Волгина.
– Это была только разминка.
– Понятно. Но боюсь, что Морис забыл упомянуть, что еще сегодня будет на ужин брюссельская капуста, – рассмеялась Мирослава.
– Что?! Опять эта трава?!
– Так для твоего же блага!
– Для моего блага могут быть только жаркое, пироги, плюшки, торты! – разошелся Наполеонов.
– Шурочка, если ты будешь есть лишь перечисленное тобой, то настолько раздашься вширь, что не будешь проходить в дверь нашего дома.
Наполеонов метнул на Мирославу сердитый взгляд, сложил по-наполеоновски руки на груди и сделал вид, что весь погрузился в ожидание ужина.
В этот вечер ему все-таки пришлось съесть порцию брюссельской капусты, но зато на десерт он получил свое любимое пирожное – наполеон.
Дав Шуре передохнуть, хозяева воспользовались его благодушным настроением и вручили ему гитару.
Наполеонов не стал упрямиться и запел:
Поскользнулся предзакатный лучик
И сорвался в тот же миг с небес.
Он, наверное, хотел, как лучше
И на кручу огненную лез.
Ты сказала мне – наскучил!
Ты сказала мне – прости.
Тоже я хотел как лучше!
Но меня бросаешь ты?
Разве можно так, без объясненья?
Разве можно просто разлюбить?
Ты была вершиною творенья!
Как теперь я дальше стану жить?
Я прошу тебя, опомнись!
Я прошу тебя – вернись!
Хорошо с тобой нам было, помнишь?!
Я хочу с тобою быть всю жизнь!
Я хочу в любую непогоду
Быть лучом, сияющим во тьме!
Ну и все такое в этом роде,
Возвращайся, милая, ко мне.
Во время пения Наполеонов не сводил жалобно умоляющих глаз с Мирославы, и те, кто не знал его и их отношений с Мирославой, вполне могли бы подумать, что Шура безумно влюблен.
* * *
Прошло два дня.
Мирослава позвонила Дудину.
– Здравствуйте, Григорий Семенович. Это детектив Мирослава Волгина.
– Да, да, я помню, и вашу просьбу выполнил. С соседями я поговорил. Никто из них в этот день не ждал к себе гостей и никто к ним не приходил. Но вот Кротовы собирались идти в этот день в гости.
– Ушли?
– Нет, не получилось, – рассмеялся Дудин, – жена Кротова затеяла скандал из-за своей свояченицы. Вроде бы муж как-то не так на нее посмотрел и вот теперь, надев свой лучший костюм, снова приготовился на нее пялиться. Муж оправдывался, как мог, пытаясь переубедить жену. И та вроде бы успокоилась, но едва он открыл дверь и собрался переступить порог, как она завелась по новой. Обозленный муж шарахнул дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка, и вернулся в квартиру доругиваться с женой.
– Значит, в этот вечер Кротовы остались дома?
– Точно. Но мы с Кротовым потом поговорили и пришли к выводу, что дверью он хлопнул именно во время нападения преступника на Майю. Я ему так и сказал: ты девчонке, можно сказать, жизнь спас. А он перевел стрелки на супругу, мол, это она мастер скандалы закатывать, так что и заслуга по спасению ей принадлежит.
– Пусть так, – сказала Мирослава, – а Кротов не слышал шума в подъезде? Хлопанья подъездной двери?
– Нет, не слышал, – вздохнул с сожалением Дудин, – он был в такой ярости, что мог на это просто не обратить внимания. И в то же время надо думать, что преступник старался не шуметь.
– Вы правы, Григорий Семенович, спасибо вам большое.
– Не стоит благодарности. Да, кстати, тут опера поквартирный опрос проводили. Может, им и удалось наскрести какие-нибудь крохи, но навряд ли. Тот же Кротов не захотел им рассказывать о своем скандале с женой. Да и расспрашивали они жильцов о том, не было ли в подъезде замечено чужих, подозрительных лиц.
– Таковых не оказалось?
– В этот день – нет.
* * *
Узнав от того же Наполеонова, что Майя Дементьева пошла на поправку, Мирослава напомнила следователю о телефоне.
– Да спросил я ее, спросил! Она не обратила внимания, какой высветился номер, сослалась на сонливость. Но уверена, что голос был Андрея, хотя и сказала, что он был странным.
– То есть?
– Простуженным и говорил он шепотом, точно опасаясь кого-то разбудить или привлечь чье-то внимание.
– Шура, эти звонки мне кажутся все более подозрительными, – сказала Волгина.
– Не вижу в них ничего подозрительного, просто Лукин хотел запудрить девчонке мозги, а потом запутать следствие.
– Ладно, мне некогда, – отрезала Мирослава и отключилась.
Она решила, что пришло время навестить родителей Майи Дементьевой. Ей хотелось понять, как на самом деле семья девушки относилась к Андрею Лукину и к Майиному браку с ним. И еще она надеялась услышать хоть что-то о ее бывшем женихе.
Надежды детектива почти полностью оправдались. Родители Майи согласились поговорить с ней и сами предложили приехать к ним домой. Мирослава не замедлила воспользоваться этим приглашением.
В дверях ее встретил отец Майи Владимир Сергеевич Дементьев. Мужчина провел детектива в большую светлую комнату и представил свою жену Алену Михайловну.
– Насколько я понимаю, – сказал Владимир Сергеевич, – вы не из полиции?
– Нет, меня наняла сестра Лукина Бэла Петровна. Она уверена, что брат ее не причастен к нападению на Майю.
– Мы тоже так думаем, – тихо вздохнула Алена Михайловна.
Мирослава с интересом посмотрела на женщину и спросила:
– Значит, вы считаете, что Лукин не виновен?
– В нападении – да, невиновен, но он виновен в другом! – резко произнесла Дементьева.
– В чем?
– В том, что заморочил нашей дочери голову и разлучил ее с Эдиком!
– С Эдиком?!
– Эдуард Шелестов – жених нашей дочери, – пояснил Владимир Сергеевич.
– Бывший жених? – попыталась уточнить Мирослава.
Но оба родителя промолчали.
– Насколько я понимаю, Эдуард вам нравился?
– Он нам и теперь нравится! – снова резко заявила Алена Михайловна.
– Мы надеялись увидеть его своим зятем, – сказал отец Майи.
– Простите, что я спрашиваю об этом, но получается, что вы были против брака Майи с Андреем?
– Мы были категорически против их брака, – подтвердила Дементьева.
– Но тем не менее Майя…
– Да, – перебила детектива Алена Михайловна, – они готовились к свадьбе.
– Кто теперь слушает родителей? – тихо проговорил отец Майи.
– А как ко всему этому относился Эдуард? – осторожно спросила Мирослава.
– Парень не находил себе места, – сказал Владимир Сергеевич, – ведь ничто не предвещало их разрыва с Майей.
– Как гром среди ясного неба! – подтвердила Алена Михайловна.
– Значит, Майя с Эдуардом не ссорились?
– Нет, конечно! – всплеснула руками Дементьева.
– В том-то все и дело, – поддержал жену Дементьев.
– Выходит, что ваша дочь внезапно влюбилась?
Алена Михайловна презрительно фыркнула, а Владимир Сергеевич печально покачал головой.
– Но ведь Майя как-то объяснила свой разрыв с Эдуардом и желание связать свою судьбу с Андреем Петровичем?
– Вот именно! С Андреем Петровичем, – быстро закивала Алена Михайловна. – Он на год старше меня!
– Майя сказала, – заговорил Дементьев, – что она хочет иметь много детей, и Лукин сможет их всех обеспечить и дать им хорошее образование и все, что нужно современным детям. А у Эдуарда таких возможностей нет.
– Пока нет, – вставила Алена Михайловна.
– Мы с матерью абсолютно не понимаем этой буржуазной философии! – продолжил отец Майи. – Ведь мы с Аленой всю жизнь проработали инженерами, звезд с неба не хватали, но вырастили дочь. У нас есть хорошая квартира, обставленная удобной мебелью, мы нормально питаемся. Конечно, у нас нет денег на одежду и обувь от-кутюр. Но разве в этом счастье?
– Сейчас счастье у молодежи в шмотках! – воскликнула Алена Михайловна. – И подавай им эти гад-же-ты! – произнесла она по слогам.
– Иногда меня охватывает настоящий ужас, – вырвалось у Дементьева, – что же это получается? Точно как сказал Бернард Шоу: «Если выживает сильнейший и процветает вреднейший, значит, природа – бог негодяев». Разве это не ужасно? – спросил он неведомо кого.
Мирославе хотелось успокоить его, заверить, что времена меняются к лучшему, но она не успела произнести и слова.
– Хотя это мы сами во всем виноваты! – воскликнула Алена Михайловна, прижала ладони к лицу и зарыдала.
– Алена! Что ты такое говоришь! – Владимир Сергеевич бросился утешать жену. – В чем мы виноваты? – спросил он.
– В том, что воспитали такую дочь! – ответила сквозь рыдания Дементьева.
Волгина бросилась на кухню, не спрашивая хозяев, нашла в шкафчике валерьянку, щедро накапала ее в пиалу, подвернувшуюся под руку, и почти насильно влила жидкость в рот женщины. Это помогло и Дементьева начала успокаиваться.
– Во всем этом не так уж много вашей вины, – сказала Мирослава, – ведь есть же еще окружающая среда.
– Да, помню, и в школе, и в вузе нам втолковывали, что бытие определяет сознание!
– В какой-то мере, – не была полностью согласна с классиком марксизма Мирослава, но тут же добавила: – Так что не мучайте себя.
– А ведь Эдик был готов взять Майю даже с ребенком от Лукина, – выдохнула Алена Михайловна.
– Но теперь ребенка нет, – тихо произнесла Мирослава.
Дементьев вздохнул. Его жена просто промолчала.
Мирослава заметила, что, к чести обоих Дементьевых, они не выразили радости от избавления от наверняка нежеланного внука или внучки.
Потом Алена Михайловна встала и вернулась с альбомом.
– Вот, поглядите, – раскрыла она его, – это Майя с Эдиком! Смотрите, как они подходят друг другу.
Со множества фотографий на Мирославу смотрели улыбающиеся парень и девушка. Они выглядели не просто довольными друг другом, а счастливыми.
– Вы убедились, что мы с мужем правы? – спросила Алена Михайловна, когда Мирослава перевернула последний лист альбома.
Волгина невольно кивнула. Помолчала. А потом сказала:
– Простите за непрошеный совет, но я бы на вашем месте ни о чем не напоминала Майе. Попробуйте все начать как бы с чистого листа.
Оба родителя согласно закивали.
– Ну, вот и хорошо, – сказала Мирослава, – спасибо вам за помощь, я пойду.
– Только вы, пожалуйста, не думайте на Эдика, – торопливо проговорила Алена Михайловна, – он, конечно, с удовольствием бы придушил Лукина! Но никогда не стал бы бить свою невесту, тем более ножом в живот!
– Она больше не его невеста, – заметила Мирослава.
– Это еще неизвестно! – поджала губы Алена Михайловна.
Мирослава не стала спорить. Распрощалась с обоими супругами, и Владимир Сергеевич проводил ее до дверей.
* * *
Эдуард работал в конструкторском бюро одного из самых известных в городе заводов. Сначала завод был гордостью горожан и достоянием области. Потом наступили тяжелые времена – процветающее предприятие подверглось разграблению и было доведено почти до состояния руин.
Но, к счастью, новые власти губернии приняли решение восстановить завод и изыскали на это средства. Не обошлось, конечно, без помощи центра.
Новые цеха и корпуса вдохнули в горожан веру в справедливость и дали большое количество рабочих мест. И чем особенно гордился умудренный жизнью губернатор, так это тем, что на завод пришла молодежь.
И старые ели возле новых цехов расправили ссутулившиеся было плечи вековых ветвей, пешеходные дорожки весело запестрели плиткой, дороги покрылись новым солидным покрытием, на газонах забили фонтанчики, на клумбах зацвели розы и другие цветы. Стало понятно, что жизнь продолжается.
Когда Эдуарду позвонила Мирослава, он, казалось, нисколько не удивился. Встретиться предложил в обеденный перерыв на небольшой площадке поблизости от завода.
Там стояли деревянные скамейки, летом из фонтана в виде глиняного кувшина били прозрачные струи. Теперь все было запорошено снегом.
И хотя место для встречи с точки зрения Мирославы, учитывая погоду, было выбрано, мягко говоря, неудачно, она не стала отказываться от предложения Шелестова.
– Хорошо, – сказала она, – я буду ждать вас в час дня. У меня серая «Волга».
Волгиной почему-то показалось, что Эдуард Шелестов улыбается.
– Тогда пока, – произнес он и отключился.
Мирослава приехала чуть раньше. Из машины выходить не стала. Сидела в салоне и ждала, когда из дверей проходной потянутся люди. Как только появились первые несколько человек, она выбралась наружу. Но Эдуарда среди них не было.
Несмотря на то, что на фотографиях она видела Шелестова на фоне весны и лета, то есть без зимней одежды, Мирослава почему-то была уверена, что сразу узнает бывшего жениха Майи Дементьевой. И она действительно узнала его сразу, как только он вышел из проходной и ступил на первую ступеньку.
Эдуард посмотрел в сторону дороги, увидел серую «Волгу» и стоявшую рядом девушку и помахал ей рукой. Мирослава махнула пару раз в ответ.
Шелестов поспешил к подземному переходу и исчез из вида, чтобы через пару минут предстать перед ней лицом к лицу.
«Красивый парень, – подумала Мирослава, – и молодой».
Судя по всему, Лукину он уступал только по количеству денежных знаков.
– Здравствуйте, – сказал Эдуард и, дождавшись, когда Мирослава протянет ему руку, энергично пожал ее.
– Здравствуйте, – вздохнула Мирослава и улыбнулась, – приглашать в кафе не буду, давайте поговорим в машине.
– Давайте, – просто согласился он.
Мирослава решила не тратить время на прелюдии и сразу спросила:
– Вы, конечно, знаете, что случилось с Майей?
Он кивнул.
– Да, – и нахмурился, – мое сердце чувствовало, что ничем хорошим это не кончится.
– Вы имеете в виду отношения Майи с Лукиным?
– Да, именно это я и имею в виду.
– А почему вы так думали?
– Потому что этот тип ей не пара! – отрезал Эдуард почти совсем так же, как его несостоявшаяся теща.
– Мы не можем знать, кто именно предначертан нам судьбой, – осторожно заметила Мирослава.
– Это все высокие материи, – усмехнулся Эдуард, – и простите за дерзость, но я почти уверен, что вы сами не верите в то, что проповедуете.
– Я не проповедую, я предполагаю, – улыбнулась в ответ Мирослава.
– А-а-а-а, – протянул он.
– Вы не виделись с Майей после случившегося?
– Нет. – Он покачал головой и добавил: – Возле больницы был, но внутрь войти не решился.
– Что заставило вас поехать туда?
– Не заставило, а попросило, – поправил он.
– Попросило? – удивилась она.
– Точнее, попросили. Родители Майи. Они сразу позвонили мне. У них нет машины. У меня есть. Вот я их и повез.
– Вы могли отказаться.
– Что за глупости! – возмутился он и тотчас осекся: – Простите.
– Я хотела сказать, что родители могли поехать на такси.
– У меня бы язык не повернулся им такое предложить. И потом, – он тяжело вздохнул, – я искренне люблю их обоих.
– Да, я понимаю.
Они помолчали полминуты, потом Мирослава спросила:
– Эдуард, у вас с Майей перед расставанием была ссора?
– Не было у нас с ней никакой ссоры, – грустно ответил он.
– То есть она просто сказала вам, что любит другого?
– И этого она мне не говорила.
– Но что-то же она должна была вам сказать?
Он кивнул:
– Да, она сказала, что встретила мужчину, который ей по всем параметрам подходит больше, чем я. – Эдуард Шелестов снова грустно улыбнулся.
«Интересно, какие параметры она имела в виду», – подумала про себя Мирослава и тотчас укорила себя за иронию. Вслух она спросила:
– И вы сразу сдались?
– Сразу? – переспросил он. – Сразу я не поверил. Подумал, что Майка разыгрывает меня.
– Но она не разыгрывала…
– Увы. – Его голос снова стал печальным.
– Вы смирились?
– Не сразу. Сначала постоянно звонил ей. Но Майя заблокировала номер моего телефона. Я стал поджидать ее возле дома. Но это только раздражало ее, и с каждым разом она выплескивала на меня все больше агрессии. Я решил, что мое упорство не приведет ни к чему хорошему, и перестал преследовать ее.
– Но с родителями Майи вы продолжали поддерживать контакт?
– Продолжал, – признался он.
– И не теряли надежды?
– Не терял. Мне казалось, что Майя умная девушка и рано или поздно у нее раскроются глаза на Лукина.
– Эдуард, вы, конечно, извините меня, но смотря с какой стороны смотреть на Лукина.
– Я хотел бы, чтобы Майя посмотрела на него с правильной стороны.
Мирослава не стала спрашивать, какая сторона правильная, а какая нет. Вместо этого она спросила:
– Вы имеете в виду разницу в возрасте между ними?
– Нет, я имею в виду неспособность Лукина любить.
– Вот как? Но ведь вы с ним не знакомы!
– Я видел его, – усмехнулся Шелестов, – и многое узнал о нем.
– Откуда?!
– Из интернета и от тех, кто его знает или знал.
– Занимались розыскной деятельностью?
– Занимался. – Он посмотрел ей прямо в глаза.
– Может, нарыли что-то, что пригодится и мне? – спросила она, улыбнувшись.
– Хотите, чтобы я помог вам высвободить Лукина из-под стражи? – рассмеялся он.
– Есть такой тайный умысел, – не стала отрицать Мирослава, продолжая улыбаться.
– Но хочу ли этого я?
– Это зависит от той информации, которую вы узнали.
– Почему вы так думаете? – заинтересовался Эдуард.
– Потому что среди всех собранных вами фактов могут быть те, которые не понравятся Майе.
– Мягко сказано, – усмехнулся он.
– Так поделитесь или нет?
– Нет, – покачал головой Эдуард и добавил: – По крайней мере, пока. Но дам наводку.
– Какую?
– Поинтересуйтесь алиби Лукина.
– У него нет алиби, он в этот вечер ездил по городу, и никто его не видел.
– Он продолжает на этом настаивать? – насмешливо спросил парень.
– Насколько мне известно, да.
– Тогда получается, что Лукин, кроме всего прочего, еще и дурак, – загадочно произнес Шелестов и собрался выбраться из салона.
– Еще минуточку! – попросила Мирослава.
– Да?
– А у вас есть алиби?
– Есть, – усмехнулся он, – я был на дне рождения своего двоюродного брата. Это могут подтвердить гости и официанты.
– День рождения отмечали в кафе?
– В ресторане «Серж».
– Почему вы выбрали именно этот ресторан?
– Выбрали его тетя с дядей, а брат не стал возражать. Почему не уважить родителей? Ведь его день рождения – это и их праздник. Если б они не постарались энное количество лет назад, то и отмечать ничего не пришлось бы, – улыбнулся Эдуард.
– Согласна, – улыбнулась ему в ответ Мирослава. – И можно еще один вопрос?
– Интимный? – подколол он.
– Нет, просто не относящийся к делу.
– Интересно, – проговорил он, – ну что ж, задавайте.
– Насколько я понимаю, вы конструктор?
– Он самый.
– И смею предположить, неплохой.
– Ваши предположения верны, – серьезно ответил Эдуард.
– Тогда почему завод? В частной фирме вы бы за свой труд получали в разы больше.
– Предположим, не в разы. Но если бы даже так и было, я все равно остался бы на заводе.
– Почему?!
– Потому, что на этом заводе работали мой прадед, дед, отец. Когда завод разрушили, дед угодил в больницу. Еле-еле выкарабкался. Бабушке пришлось продать обручальное кольцо, старинный сервиз. Времена тогда были очень трудные. Я был совсем маленьким, но хорошо запомнил ту атмосферу всеобщей нищеты и безысходности.
– Понимаю…
– А еще помню, у соседей тогда умер ребенок. Так им не на что было его хоронить. Деньги собирали всем домом, кто сколько может. А ведь дедушка с бабушкой этих соседей отработали более сорока лет, и все годы понемногу откладывали на старость. Накопилась приличная сумма в советских рублях. Но как мило объяснило тогдашнее правительство – все их сбережения сгорели, и они стали нищими. Как вы знаете, не они одни, а все наши пенсионеры старшего возраста.
Мирослава кивнула.
– Так вот я поэтому и работаю на родном для нашей семьи заводе, чтобы эта ситуация никогда больше не повторилась, – веско сказал он.
– И вы верите, что это зависит от вас? – спросила Мирослава.
– Верю! – твердо ответил Эдуард. – От меня и от миллионов таких, как я! – Он сжал кулак: – Если мы будем заодно, то больше никто и никогда не посмеет ломать наш дом и топтаться на обломках.
– Да, наверное, вы правы, – согласилась Мирослава.
– К счастью, люди стали понимать, что колбаса – это не символ счастья.
– Это уж точно.
– Мои родители часто рассказывали мне, что в детстве их родители объездили с ними почти весь тогдашний Союз. Поездки к морю в Крым, на Кавказ или в Прибалтику были доступны любому рабочему человеку. – Эдуард вздохнул. – Разве обязательно ехать куда-то за тридевять земель? Хотя я на свою зарплату мог бы возить раз в год Майю и наших детей в ту же Турцию, Египет, Испанию… Хотя и не вижу в этом смысла.
– Детям полезно купаться в море.
– У нас есть Крым и Кавказ.
– Людям хочется посмотреть и другие страны.
– Кто мешает им честно заработать деньги и осуществить свои мечты?
– Вроде бы никто.
На этой не совсем оптимистической ноте они и расстались.
Когда Мирослава выехала из города и направила автомобиль в сторону коттеджного поселка, пошел сильный снег. Невольно вспомнилась часто звучавшая по радио во времена ее детства песня «А снег не знал и падал…»
Дома ее ждал уют, тепло и блинчики с творогом, только что вынутые из духовки.
«Как же хорошо, – подумала она, – что у меня есть Морис! И как я жила без него? Правильно Шура говорит, – Мирослава вздохнула, – прозябала».
– Что, все так плохо? – встревожился Миндаугас.
– Нет, нет, – поспешно заверила она его, – это я своим мыслям вздыхаю.
– А что, они такие мрачные?
– Да нет, скорее философские, – улыбнулась она.
– Если философские, то все не так уж плохо?
– Совершенно верно. И вообще, быть философом, сидя в собственном доме и уплетая вкусные блинчики, даже здорово, не то что сидеть в бочке в любую погоду.
– В Греции тепло, – заметил Морис.
– Ага. А если дождь? – прищурилась она лукаво.
– Судя по дошедшим до нас источникам, Диоген не размок, – засмеялся Морис, – и даже пережил Александра Македонского, который не воспользовался мудрым советом философа.
– И не говори, – согласилась Мирослава, – сидел бы дома, в смысле во дворце.
– Я уж думал, что вы предложили бы царю поставить бочку рядом с бочкой Диогена.
– Нет, нет, – притворно возмутилась Мирослава, – не царское это дело – в бочке сидеть. Пусть сидел бы в своих хоромах.
– И лакомился блинчиками, – поддел ее Миндаугас.
– Все дело, наверное, в том, – заявила Мирослава с самым серьезным лицом, – что у него не было такого хорошего личного повара, как у меня.
Оба весело рассмеялись. Потом они перебрались поближе к камину, где им составил компанию Дон. Отсветы огня падали на густую шерсть кота, и создавалось впечатление, что по черному фону бегают золотистые искры. А мудрые глаза светились темным янтарем.
Мирослава рассказала Морису о своей беседе с родителями Майи и с Эдуардом.
– Жаль парня, – сочувственно проговорил Морис.
– Мне тоже, – согласилась Мирослава.
– Надеюсь, вы больше не подозреваете его в убийстве?
– Если честно, то и не подозревала.
– Почему?
– В полицию звонила женщина.
– Ну и что?
– Трудно представить, что у Эдуарда была сообщница.
– Возможно, подруга Майи.
– Да, близкая подруга у Дементьевой имеется. Но участвовать в нападении на Майю она навряд ли решилась бы.
– Да, эта версия выглядит фантастичной. Но позвонить могла соседка.
– Могла. Тем более что она вредная. Но откуда соседка узнала не только полное имя, отчество и фамилию Лукина, но и его домашний адрес?
– Однако все возможно.
– Дудин уверен, что первым девушку обнаружил именно он. Полиция склонна ему доверять.
– А вы?
– Я тоже.
О Кротовых Мирослава пока умолчала.
– Не знаешь, где валяется мой сотовый? – неожиданно спросила она Миндаугаса.
– Нет, но если надо, сейчас найдем.
Морис достал свой сотовый и набрал номер Мирославы. Потом отправился искать его по звуку и вскоре вернулся с аппаратом.
– Валялся в прихожей, – сообщил он и добавил: – На полу.
– Извини.
– Это вы перед ним извиняйтесь. – Он кивнул на аппарат.
И Мирослава послушно погладила черный корпус:
– Извини, дружок.
Потом набрала номер Наполеонова. Шура отозвался довольно быстро.
– Чего тебе? – спросил он сердито.
– А где твое здравствуйте? – рассмеялась Мирослава.
– На месте лежит. Чего звонишь?
– Ты на работе?
– Дома я! В кои веки решил с матерью поужинать, так нет! – возмутился Наполеонов.
– Так ты ешь, – успокоилась Мирослава, – а я думаю, чего ты такой сердитый. Ладно, доедай, а потом перезвони мне. – И она быстро отключилась, не дожидаясь его встречных расспросов.
Наполеонов позвонил через час. Из вредности ему хотелось немного помариновать подругу. Ему даже в голову не пришло, что Мирослава и Морис нашли себе занятие. И когда раздался звонок, они с упоением по очереди читали строки стихов древнекитайских авторов.
– Заждалась небось? – спросил Шура вальяжным голосом.
– Ага, – не стала разочаровывать его Мирослава.
– Ну, спрашивай, чего хотела, – разрешил Наполеонов.
– Вы делали поквартирный опрос в подъезде Дементьевой?
– Естественно! Она еще спрашивает! – возмутился Шура. – Любава Залесская с Ринатом Ахметовым все квартиры обошли, разговаривали с людьми.
– Никто не признался в вызове полиции?
– Нет.
– А вы давали оперативникам прослушать запись голоса.
– Давали.
– И ничего похожего?
– Увы, – удрученно сознался Наполеонов.
– Звонить мог тот, с кем оперативники не разговаривали.
– Мы выясняли, кто в каждой квартире вернулся домой последним, и опрашивали этих последних.
– Правильная идея, – одобрила Мирослава.
– Моя! – похвастался Наполеонов.
– Я никогда в твоих талантах не сомневалась, – сказала она.
– Да? А мне иногда…
– Что?
– Так, ничего. А у тебя есть что-то новое?
– Пока ничего, Шур.
– Жаль.
– Будем работать.
– Ага. Передавай привет Морису. И пока.
– Пока.
– Ну что? – спросил Морис.
– По всему выходит, что никто из жильцов подъезда до момента нахождения Майи соседом с первого этажа в полицию не звонил.
– Значит, кто-то посторонний?
– Скорее всего.
– Но кто? Случайный гость, который потом передумал подниматься в квартиру, в которую шел?
– Этого нельзя исключать… – задумалась Мирослава, – но мне почему-то кажется…
– Что?
– Что звонить мог и сам убийца.
– Девушка?!
– А ты считаешь, что девушки не бывают убийцами?
– Нет, я так не считаю. Но какой мотив? Версию о мести брошенной соперницы вы сами исключили.
– Почти исключила, – поправила она.
За окном тем временем все шел и шел снег. Детективы уже собирались ложиться спать, когда зазвонил мобильник Мирославы. На этот раз она сразу его нашла. Номер звонившего был ей незнаком, и все-таки она отозвалась:
– Да.
– Это Мирослава Волгина? – спросил женский голос.
– Да. А кто вы?
– Я Лена Малиновская. Простите, что звоню так поздно, – произнесла девушка слегка смущенно.
– Откуда вы взяли номер моего телефона? – строго спросила Мирослава.
– Мне его дали родители Майи. Нам нужно поговорить.
– Хорошо. Завтра.
– Да, конечно, только скажите, куда мне приехать и во сколько? – жалобно попросила девушка, по-видимому опасаясь, что детектив прервет связь.
Мирослава задумалась, а потом предложила встретиться в кофейне «Старая мельница». Благодаря царившему там полумраку и большому расстоянию между столиками можно было спокойно побеседовать, не привлекая чужого внимания.
– Хорошо, – сказала Лена, – я буду на маленьком серебристом «Пежо». А вы?
– А я на серой «Волге».
К утру солнце прорвало плотину облаков. Хлынула глубокая, неоглядная и влекущая синева. И по ней поплыли остатки облаков, как кораблики по реке.
Подъезжая к кофейне, Мирослава заметила прижавшийся у бровки, словно мышка, «Пежо».
Она вышла из салона, подошла к машине и постучала по стеклу. Стекло опустилась, и из него показалась рыжая головка.
– Ой, а я приехала раньше и заснула, – призналась Лена.
– Ну что, пойдемте в кофейню или поговорим в машине?
– Лучше в кофейню, – жалобно произнсла Малиновская, – я сегодня не завтракала. Так волновалась, что с вечера кусок в горло не лез, а как увидела вас, так сразу аппетит проснулся.
Мирослава рассмеялась. Войдя в кофейню, они заняли столик за колонной. Им тут же принесли заказанное – Мирославе чашечку кофе и маленький бисквит, а Лене омлет и пирог с яблоками.
– Вот, съем все это и потолстею, – вздохнула она.
– Не потолстеете, – ответила Мирослава, оценив взглядом ее изящную фигуру.
– Как вы догадались? – простодушно спросила Лена.
– О чем?
– Что я все лопаю и не толстею.
Мирослава в ответ только хмыкнула.
– Зачем вы хотели видеть меня? – спросила она у Малиновской.
– Я вчера разговаривала с Аленой Михайловной, потом ездила в больницу к Майе.
– Как она?
– Поправляется. Я сказала ей, что сестра Андрея наняла детектива, чтобы выгородить его. И она обрадовалась. Говорит – правильно, Андрей не виноват. Ну не дура ли? – вздохнула Малиновская. К этому времени она расправилась с омлетом и принялась за пирог.
– То есть вы хотите отговорить меня искать настоящего преступника? – прямо спросила Мирослава.
– Боже упаси! – сделала круглые глаза Лена. Она помолчала, вздохнула и выдала: – А все-таки Андрюшке не мешает посидеть.
– За что?
– За то, что разбил такую пару, как Майя и Эдик.
– За это у нас не сажают, – тихо проговорила Мирослава.
– А зря! – Лена доела пирог и заказала себе еще пирожное.
Для Мирославы Малиновская оставалась вещью в себе. Она смотрела на Лену и пыталась понять, чего же она хочет на самом деле. Может, девушка влюблена в Эдуарда и под видом помощи ему хочет окончательно рассорить его с подругой? Хотя, нет, не похоже…
– Я отказалась быть на свадьбе Майи с этим упырем! – выпалила Малиновская.
– Почему упырем? – невольно улыбнулась Мирослава.
– Потому, что на нем пробы ставить негде!
– В смысле?
– Потасканный он!
– Я бы не сказала…
– А вы его видели?
– Один раз, – призналась Волгина.
– Так вот, когда во второй раз увидите, то рассмотрите хорошенько.
– Я обязательно учту ваш совет.
Малиновская пристально поглядела на детектива, не издевается ли она над ней. Но нет, у Мирославы было серьезное выражение лица. И Лена успокоилась.
– А вы знаете, что за Майей следили? – спросила она.
– Следили?!
– Да!
– Кто?
– Какая-то девица! Я сказала Майе, но она мне не поверила.
– Опишите ее.
– Кого, Майю?
– Нет, конечно!
– Ах, эту девицу… На ней была светлая шуба.
– Из натурального меха?
– Нет, думаю, что из искусственного. На голове меховой берет на тон темнее.
– А лицо ее вы запомнили?
– Нет, – покачала головой Лена, – мне эта ее светлая шуба бросилась в глаза. И я вспомнила, что уже видела ее недалеко от нас пару раз до этого. Согласитесь, подозрительно.
– Да, пожалуй.
– Вы за этим меня позвали?
Лена кивнула:
– Майку скоро выпишут из больницы. Ее разлюбезный Андрюшечка в тюряге сидит. Эдика она к себе не подпускает. Родителям ее я говорить боюсь. И кто остается? Только вы!
– Но почему вы думаете, что мне можно доверять?
– Ха! Я ж не дура! Позвонила следователю, который вызывал меня на допрос в связи с покушением на Майю. Знаете, он такой маленький, – Лена приподняла руку над полом примерно на метр, – но шустрый. Он сначала удивился! Бочку стал на меня катить! Но не на ту напал! На меня где сядешь, там и слезешь. Я ему так прямо и сказала – на кону жизнь моей подруги! Если с ней что случится, вы отвечать будете!
– И он испугался? – усмехнулась Мирослава.
– Струхнул маленько, – вздохнула Малиновская, видно, сожалея о том, что не напугала следователя как следует. И добавила, глядя на Мирославу: – Он выдал вам отличную характеристику.
– Что ж, спасибо ему большое. Но вам-то чем я могу помочь?
– Как чем?! – удивилась Лена. – Узнайте, кто эта девица, зачем она за Майей следила.
– Может быть, она следила за вами? – предположила Мирослава.
– Если бы она следила за мной, то в подъезде с ножом караулили бы меня, а не Майку.
– Резонно.
– Вы, может, думаете, что я не могу вам заплатить? Так не волнуйтесь, не нищебродка какая-то. У меня прилично оплачиваемая работа.
– А где вы работаете? – спросила Мирослава.
– Менеджером по продажам в… – Лена назвала крупный супермаркет, торгующий преимущественно техникой.
– Все это неплохо, – сказала Мирослава, – но как я могу найти человека без лица и без имени?
– На то вы и детектив!
– Но не волшебник, – попыталась умерить ее прыть Волгина.
– Я уверена, что эта девица снова появится возле Майи! – выпалила Малиновская.
– В любом случае вам нужно обратиться в полицию, наше детективное агентство не выставляет наружку.
– Но ведь вы можете хоть что-то сделать?! – воскликнула Малиновская.
– Мы ищем настоящего преступника, и, надеюсь, найдем.
Лена тяжело вздохнула, размешивая в чашке остатки кофе.
– Вы не волнуйтесь за подругу, – Мирослава дотронулась до руки девушки, – я думаю, я почти уверена, что больше покушений на Майю не будет.
– Почему?
– Предполагаю, что преступник хотел убить именно ребенка. Он достиг своей цели, и Майя ему больше не интересна.
– Хорошо, если так…
– А если ваша подруга передумает связывать свою судьбу с Лукиным, то ей точно уже ничего не будет угрожать.
Лена хлопнула себя по лбу.
– Точно! Как я об этом сразу не подумала?!
– О чем?
– О наследстве!
– О наследстве?
– Конечно! У Лукина есть племянник и племянница, и Майя что-то говорила про то, что Лукин хочет изменить завещание с тем, чтобы племянника из завещания выкинуть совсем, а долю племянницы заметно уменьшить.
– Бэлла Петровна мне ничего об этом не говорила… – задумчиво произнесла Мирослава.
– Ну еще бы! Майя говорила, что сестре там тоже причитался большой куш! А при изменении завещания он может заметно уменьшиться.
– Вполне возможно.
– Конечно! А тут еще Майка со своей идеей!
– С какой идеей?
– Понимаете, у нее с детства мечта иметь много детей.
– Да?
– Угу, нормальные девушки мечтают об интересной работе, путешествиях, еще о чем-то захватывающем, а Майка вбила себе в голову: хочу быть многодетной матерью.
– Интересно…
– А по-моему, глупо, – фыркнула Лена, – но именно по этой причине Майя и порвала с Эдуардом, чтобы на деньги Лукина плодиться в комфорте. Он, видите ли, всех детей сможет вывести в люди!
– Логично.
– Логично-то оно логично, но родственникам Лукина это могло ой как не понравиться.
– Действительно, – согласилась Мирослава и спросила: – Лена, это у вас все? Или есть еще какие-то идеи?
– Пока все, – вздохнула Малиновская и тут же добавила: – Но вы не переживайте, если что-то появится, я вам сразу позвоню.
– Не буду, – заверила ее Мирослава.
– Что не будете? – не поняла Лена.
– Переживать, – рассмеялась Волгина.
– Ах это, ну да, конечно.
– Мне пора, – сказала Мирослава.
– А я выпью еще чашечку кофе.
Когда Мирослава уходила, то краем уха слышала, как Лена перечисляет официанту, какие ей еще принести пирожные.
Забравшись в салон автомобиля, Мирослава позвонила Шуре.
– У тебя есть новости? – сразу спросил он.
– Пока нет, – слегка слукавила она.
– Тогда чего звонишь?
– Чтобы выразить тебе свою глубочайшую благодарность, – усмехнулась Мирослава.
– За что? – удивился Наполеонов, не чувствуя подвоха.
– За высокую аттестацию моих детективных способностей.
– Шутишь?
– Нисколько. Только сейчас разговаривала с Малиновской.
– Ах это, – хрюкнул Шура в трубку и тут же начал жаловаться, – знаешь, какая она приставучая!
– Уже знаю. Но почему ты спихнул ее мне?
– Ты же умная, всегда придумаешь, как от нее отвязаться. Потом, я подумал, а вдруг тебе от нее польза будет.
– Благодетель!
– Ну не сердись, я же не нарочно, – начал изворачиваться Шура.
– Ладно. Кажется, от нее действительно наклевывается польза, – произнесла Мирослава.
– Какая? – тут же навострил уши Наполеонов.
– Не скажу, – ответила Мирослава и тут же отключилась. Ее телефон звонил, пока она ехала домой, несколько раз, но, всякий раз увидев высветившийся номер Шуры, она не отвечала.
