Глава 17
День 69
На дворе вовсю светило солнце, когда Летар наконец проснулся. Первым, что он увидел, были растрёпанные рыжие волосы в дальнем углу кровати. Им тут было не место, хотя спросонья Летар даже не мог пояснить самому себе, почему это.
— Что здесь происходит? — спросил он, сдержав удивление при себе.
Облако рыжих волос дёрнулось и взмыло вверх. На Летара уставилась заспанная Нэйприс:
— Ты ввалился под утро и рухнул на кровать, не осознавая происходящее вокруг. Кажется. Ты что-то там бухтел про убийцу, похороны и какой-то там киль, когда отключился, — пояснила девушка. — Даже не поговорил со мной. Но ещё до твоего визита меня просветила Мэлоди, пытавшаяся выплакаться в моё плечо.
— И каким образом? — промычал Летар в ответ, снова уткнувшись в постельное бельё. — Она тебе рассказала про инцидент на приёме?
— Да, так что я в курсе произошедшего. Но не в курсе, какова в этом твоя роль.
Летар прочистил глотку:
— Никакая. Я всю ночь проторчал у камеры несостоявшегося убийцы, надеясь услышать ответы, но им занималась гвардия, так что я не смог получить к нему доступ. Сегодня я могу попробовать е… ещё… — голос сошёл на нет. Нэйприс нахмурилась, не в состоянии огреть Летара бодрящим пинком, так что пришлось терпеть тихий храп убийцы. Терпеть ровно столько времени, сколько потребовалось на то, чтобы вытянуть из-под кровати один из походных сапог, которые надевались теперь исключительно для того, чтобы не смущать людей босыми ногами.
Летар стрелой взмыл с постели, стоило ему получить тяжёлым ботинком по незащищённому затылку.
— Не спать! — прикрикнула девушка. — Чем больше твой прогресс, в каком бы то ни было деле, тем ближе я к тому, чтобы носить эти сапоги, а не кидаться ими.
— Гвардия меня близко не подпустит без разрешения Нирэйна, а он сейчас наверняка занят общением с лордами, — возмутился Летар. — Это ночью я ещё мог что-то да провернуть, потому как все видели, кто я, чем занимаюсь, и кто за это отвечает. Но сегодняшняя дневная смена, которая ничего обо мне не слышала и впервые меня видит? Вряд ли.
— Мэлоди упоминала генерала гвардии.
— А этот теперь на хвосте чёртова Нирэйна. Графа Нирэйна? Графа Лит? Как там следует к нему обращаться, пока он исполняет обязанности своей матери?
Девичьи изумрудные глаза зажглись подозрением.
— Как-нибудь так, чтобы ему не захотелось вздёрнуться? — предложила она. — Будь с ним помягче. Перенимать титул графа ему хотелось меньше всего. И раз он сам пошёл на этот шаг, значит мы в гарпиевом дерьме.
— О да, я в курсе, — согласился Летар. — В моей печати три недели срока. До Альмуна войскам идти как минимум две, и сегодня мы точно не выступаем.
— И чего думаешь?
— Что в одиночку до Альмуна я доберусь вдвое быстрее. Но не уверен, стоит ли это того, ведь тогда архимаг ни за что не подставится, разве что случайно, и… — Летар посмотрел на Нэйприс под новым углом. Он всё сверлил и сверлил её взглядом, пока инженерка не выдержала:
— Переживаешь, Летар? — она подалась чуть вперёд, показав участие.
— Для чего нужна случайность? — выпалил убийца мысль, которая мариновалась всю ночь где-то в его подсознании. — Мне казалось, что она корень всех бед, но сегодня… вчера?.. я вдруг обнаружил в своей логике просак.
Нэйприс склонила голову набок, задумавшись.
— По-моему, случайность нужна, чтобы в любой ситуации оставался шанс на победу. Даже если расклад категорически не в твою пользу.
— Ты пытаешься меня поддержать, — вздохнул Летар. — Но на деле, победа — обоюдоострый клинок. Если кто-то победил, значит кто-то проиграл. Точно так же, как я проиграл Дерасу Каасу декаду назад из-за слепого случая. Но почему так произошло? Ради чего? Тебе не кажется, что побеждать должен тот, кто сильнее? Разве нет справедливости в праве сильного?
— Ты иногда бываешь таким дураком, — прыснула Нэйприс, и Летар растерянно вскинул брови. — Летар, ты от рождения величайший маг, естественно тебе по нраву право сильного. Людям попроще оно не нравится нихрена. Именно поэтому столько людей уповает на святую удачу в любом деле. Может, и тебе стоит? Выгляни за окно, вдруг там радуга?
Летар вперил взгляд в единственные волнующие его цвета — рыжий и зелёный — и подавил желание покачать головой. В словах Нэйприс было зерно истины. Убийце пора было завязать с ненавистью к случайностям, совпадениям и удаче. Его жизнь теперь зависела оттого, что Дерас Каас случайно выберет фатальную для себя нить вероятности, не разглядев подробностей из-за дракона.
«Дракона, которого мы нашли случайно».
— Ты лучшая, Нэйприс, — пробормотал убийца. — Но мне пора. Пойду разыщу кого-нибудь из Лит и выбью разрешение допросить пленника.
* * *
Летар никогда не замечал, как резко меняется отношение к человеку, когда у того есть все нужные документы. Люди вокруг сразу становятся сдержаннее, вежливее, да и доброжелательнее. Убийце оставалось только гадать, как им удаётся так балансировать между разумным гостеприимством и отталкивающим подхалимажем.
Хотя местами такое гостеприимство было совершенно излишним. Стоило Летару показать дежурному гвардейцу бумагу, подписанную сразу двумя старшими чинами после императрицы — графом и генералом, — как дежурный растянулся в улыбке и выдал гениальную фразу: «чувствуйте себя как дома». Вне всякого сомнения, фраза была бы менее остроумной, не происходи дело в казематах гвардии.
Не разделяя любви своего благородного покровителя к словесным баталиям, Летар пропустил образчик вызывающей вежливости мимо ушей и пошёл дальше.
Темница была тесной, сырой и полноценных факелов здесь не водилось. Похоже, со своими врагами семейство Лит испокон веков обходилось без церемоний. Мысль об этом потянула за собой схожую: а как к врагам относится Дерас Каас? Жив ли ещё Кирион? Если жив, то насколько реально будет отыскать его и убедить отдать запасы огнелиста? Как именно Дерас видит эту нить вероятности?
«Пустые вопросы».
Летар подошёл к нужной камере. Стоявший рядом страж повторно проверил бумаги, коротко кивнул и пустил визитёра внутрь.
Запах затхлости и плесени с размаху ударил в нос, но камера была далеко не худшей из тех, что мог представить себе Летар. Раненый наёмник лежал на скамье и выжидающе смотрел на вошедшего. Летар сохранял молчание, испытывая терпение заключённого. Надолго того не хватило.
— Что тебе надо? — простонал заключённый. — Я уже рассказал всё гвардии… Ты пришёл казнить меня? Прямо здесь? Тогда позволь уйти без боли, — в голосе сквозила обречённость. — Ударь в… хотя, — взгляд его прошёлся по непроницаемому лицу Летара. — Ты и сам знаешь.
Летар прислонился спиной к запертой двери, склонив голову.
— Ты рассказал всё, что гвардия хотела знать, — согласился он. — Но я не гвардия. Расскажешь мне то, что хочу знать я, и возможно выберешься отсюда.
«Навлеку ли я гнев Лит этим обещанием?»
Наёмник недоверчиво нахмурился.
— Допустим.
— Что случилось с Килем, хозяином трактира наёмников? Описывай как можно подробнее.
Лицо заключённого приняло отсутствующее выражение, и он упорно молчал, в течение нескольких минут обдумывая ответ.
— Я не могу говорить о деталях с полной уверенностью, — начал он вспоминать, — но за несколько дней до осады столицы Килю заказали всю императорскую семью на очень круглую сумму и поставили ему печать. Он направил на это дело всех, кого смог. И, к счастью, меня в тот день не было в трактире, потому как все, кто его послушал, погибли. Странно, так как работка казалась простой — даже министров удалось подкупить, чтобы они подсобили… Честно говоря, боюсь представить, сколько им забашлял Киль. А может министры и сами рады были такому повороту событий, в конце концов, при отсутствии наследников и удачном стечении обстоятельств они могли взять власть в свои руки… Аж до осады.
— Оставь политику кому похуже нас с тобой. Что случилось с Килем?
— Нас с тобой? — переспросил заключённый и оживился, приняв сидячее положение. Недолеченные раны сразу же отозвались на это движение болью, судя по тому, как потемнело его лицо. — Так ты и впрямь убийца? Я-то думаю, с чего тебе знать о Киле?
Летар покрутил пальцем в воздухе, навивая воображаемую пряжу на веретено. Собеседник отряхнулся, опомнившись.
— В день неудачного покушения на императорскую семью к Килю заявилось какое-то двухметровое демоново отродье и отсекло руку вместе с печатью. Все склоняются к версии, что это был заказчик, и он, таким образом, весьма символично разорвал контракт. Киль же и рта не раскрыл касательно личности визитёра до самой смерти, которая наступила на следующий день после осады.
— Его убили?
— Нет. Печать подействовала. Он тогда спустился вниз, на первый этаж трактира, и как раз что-то поручал своему пацану на побегушках, когда его культя стала чернеть. Очень быстро. За пару секунд вся рука стала чёрной, а за ней и всё тело. Как только чернота накрыла его с головой — он умер. Упал на землю, затрясся, пустил пену изо рта. Зрелище не из приятных даже для меня, хотя я многое повидал. Кто-то заорал, что Киля прокляли, но я-то знал, в чём дело.
«Лишнее подтверждение тому, что печать рабочая. Теперь либо я, либо Дерас».
— Вот как, — выдавил Летар. — Пена с кровью? Сильно трясся?
— Пена чёрная, трясло как будто его изнутри жрут, — насупился заключённый. — Обделался он моментально.
— Агония, — заключил Летар. — Почти обыкновенная. Мало что говорит мне о механизме смерти от печати… И что теперь с трактиром?
— Всё ещё используется, но уже в качестве выхода из столицы. Как только Макз взял город, он сразу запер врата, а его хренов маг стал проводить отсевы. Провёл и тут же смылся в свою башню, да так, что его больше не видел никто. Сука. Естественно, наш брат попал под раздачу сильнее всего, наёмных убийц никто не любит. Те, у кого на руке нашли печать, были казнены сразу. Кто раньше работал на имперских дворян — туда же, в одну яму. Остальным, кого смогли найти, предложили выбор — либо смерть, либо работу.
— И ты выбрал работу. Без печати.
— Мой настрой испытали заклятьем истины. Чтобы проскользнуть пришлось зациклиться на задаче до такого, что вон… — он махнул рукой и скорчился. — Полез махать кинжалом аж при куче народа. Но теперь-то мозги встали на место.
Летар нервно постукивал костяшками пальцев по стене, затаив в душе надежду и опаску одновременно. Какая удача для него!
— Ты сказал выход из столицы?..
— Да. Под трактиром есть ход за стены. Тесный даже для одного человека, но жить захочешь — всё стерпишь. Где там вход снаружи, я так просто сказать не смогу, даже если очень захочу — это видеть вживую надо.
— И ты сам им воспользовался?
— Я им пользовался раньше, — признал пленник. — В этот раз не понадобилось.
«А ведь он не совсем идиот. Расчётливый ублюдок знал про козырь в рукаве и не раскрывал до удобного момента».
— Мне кажется, ты только что выторговал себе свободу, а заодно поездку до столицы, — с отчётливой нотой удивления произнёс Летар. — Решать не мне, но я очень поспособствую этому.
Летар постучал по двери, и стражник отпер замок. Вдогонку донёсся отчаянный крик:
— Помни! Я знаю, где проход! Можешь проверить заклятьем истины!
«Непременно так и поступлю чуть позже», — решил Летар и покинул темницу.
* * *
Нарезавший круги по гостевой комнате Нирэйн, подобно голодной акуле, почуявшей кровь, устремился навстречу Летару, стоило тому попасться молодому графу на глаза.
— Где ты был? — требовательно спросил Нирэйн.
— Я тоже рад вас видеть, ваше как-вас-там-теперь, — произнёс Летар в качестве приветствия. — Как здоровье матушки?
Молодой граф вскинул брови и чуть не свернул себе шею, слишком сильно повернув голову на бок:
— Ты что, издеваешься?
— Это ты издеваешься, Нирэйн, ты прекрасно знаешь, где я был. Допрос собрата по плащу и кинжалу занимает время, знаешь ли, — повысил тон убийца, вдалбливая информацию в упрямую голову.
— У нас было собрание баронов и графов, — коротко обозначил ситуацию Нирэйн.
— И что было на повестке дня?
— У чёртовых лордов всё ещё шок после вчерашнего. А как узнали о деталях произошедшего в Альмуне, так ещё и спины начали потеть от одного только упоминания Дераса… Но мы рассказали им про дракона. Убедили их, что у нас есть план. Вернее, Витилесса убедила их. Войска выступают завтра. Через две недели мы вернём себе столицу.
Сердце Летара подпрыгнуло, да так и повисло. Он поморщился, что не избежало внимания Нирэйна.
— В чём дело, Летар? Ты ещё чего-то хочешь? Говори, не стесняйся. В моём новом статусе, мне и так уже пришлось выслушивать самые разные просьбы и требования, как ко мне, так и предназначенные сестре. От восстановления лазаранства в качестве государственной религии с поднятием красных штандартов на пути в Альмун, и до разрешения гомосексуализма в рядах гвардии, — исполняющий графские обязанности Нирэйн озадаченно поморгал, вспоминая подробности этих разговоров. — И кого вообще в такое время может волновать религия?
— Мне нужно, чтобы ты отпустил наёмника, который напал на твою мать, — признался Летар.
Лицо Нирэйна переменилось. Он поджал губы, и в глазах блеснул недобрый огонь.
— Нет, — отрезал лорд.
«Ты даже не спросил, зачем он мне!»
— Но он никого не убил.
— Он пытался это сделать, — процедил Нирэйн, непроизвольно сжав кулаки. — Он пытался убить мою мать.
— И ему не удалось, — упорствовал Летар.
— Если бы ему удалось, он бы об этом вряд ли сожалел, — Нирэйн покачал головой. — Зачем он тебе?
— Он знает тайный проход в Альмун.
— Вот как? Тайный проход?.. — взгляд Нирэйна расслоился. Зрачки всё ещё были направлены в лицо Летара, но видел лорд нечто иное. Эмоции на лице его поплыли, перетекая в новую маску. — Я полагал… Я полагал, что провал покушения на мать связан с тем, что Дерас Каас ошибся в предсказании. Что дракон исказил его способности. Но этот наёмник здесь не для убийства моей матери, — интонация Нирэйна подлетела. — Он здесь ради тебя. Это твоё приглашение в столицу, написанное рукой архимага.
Летар вздрогнул и подарил своей запятнанной руке протяжный взгляд, будто спрашивая совета. Нирэйн часто оказывался прав, но в этот раз, это не имеет значения.
— И мне придётся его принять, — ответил Летар.
— Дьявол… — прошептал Нирэйн, всё ещё обыгрывающий варианты грядущих событий в голове. — Сложно понять, насколько работает мой план, когда окружающая картина превращается в мозаику слепых догадок.
— Ну, пока всё выглядит обнадёживающе, — пробормотал Летар, но Нирэйн продолжил:
— Учти, если на самом деле всё катится к чертям на полном ходу, и Дерас видит всё от начала и до конца, то в этой борьбе нам нужен перегиб.
— Что?
— Перегиб. Нам нужно разыграть свои карты настолько хорошо, что это должно быть за гранью разумного. Мы должны ограничить влияние предсказаний на нас, сделать их бесполезными. Идти своей тропой, не оставить Дерасу и шанса вмешаться.
— Звучит красиво, но если дракон не пустил его взор по ложному следу, то как ещё загнать его в тупик? Ты бы что сделал на его месте, если бы увидел, что все варианты кампании ведут в пропасть? — Летар фыркнул. — Не отвечай, я знаю. Ты пал бы в бою, держа сестёр за руки. А вот у него сантиментов ни на йоту. От проигрышной схватки он сбежит. Исчезнет. Поменяет личину, как уже делал. Вы возьмёте Альмун, а я умру через три недели.
— А по раздробленной империи будет свободно расхаживать чудовищной силы архимаг-предсказатель, склонный к крайней жестокости ради достижения собственных целей. Которых мы даже не знаем, — добавил Нирэйн. — Если он исчезнет, просто постарайся не умирать. В последний миг не отчаивайся, а беги со всех ног к Мэлоди, может быть она придумает, как остановить печать в момент её активации. Лучше моей сестры в тонкостях энергии никто не разбирается.
— Об этом я думал. Думал и о других способах обмануть печать. Но всё же… Три недели, Нирэйн. Рассчитывать на большее нельзя.
— Ладно, — вздох выразил всё недовольство лорда. — Я ещё подумаю насчёт твоего дружка-убийцы.
День 70
— Двадцать суток, и я вернусь. Обещаю, Нэйприс. Даже если это будет стоить мне жизни, я вернусь и вылечу тебя.
Сидящая в кровати девушка обеспокоенно наблюдала за побледневшим убийцей. Летар ходил по комнатке кругами, бросаясь то к окну, то к шкафам в другом углу. На пепельно-сером лице искрами безумно горели глаза. Но не испуганно, а возбуждённо, словно давно желали утолить какой-то голод.
— Летар, ты это говоришь сотый раз. Верю я, верю, — слова прозвучали слишком тускло. Убийца не поверил в их искренность. Но поверил в заботу, проблеск которой прозвучал следом: — Лучше скажи, что с тобой происходит, ты мечешься из стороны в сторону, как в припадке.
Летар остановился на месте и запрокинул голову, прикрыв веки.
«Во мне бурлит смесь страха, ненависти, жажды мести, надежды и отчаяния».
Озвучивать мысль вслух он не стал. Какой смысл? Всё с ним и так ясно, Нэйприс просто пытается довести его до пика, до всплеска признаний, чтобы он выговорился, чтобы ему стало легче. Но он слишком взвинчен.
— Я вижу выход из той ямы, в которую рухнул, — коротко сказал Летар. — Но провернуть это будет очень непросто.
— Ну и что? Ты справишься. Сколько бы крови и пота ни пришлось пролить. Жаль только меня не будет рядом, чтобы помочь. Но опять же, ты меня вернул с того света, а это уже свидетельство твоих собственных возможностей! — Нэйприс приглушила беспокойство в голосе и дала волю природному любопытству. — Нирэйн сказал, что ты так и не раскололся. Но мне-то ты можешь сказать, что это было?
— Что было?
— Летар! — с укоризной воскликнула девушка. — Что произошло той ночью, когда мы выпали из портала? У тебя были какие-то внутренние резервы магии? Ты объяснял, что запас энергии и её генерация связаны, но что, если ты решил воспользоваться моей девичьей доверчивостью? Что, если урезана только генерация, но предел энергии прежний? И тогда… — с возбуждённым выдохом собралась подвести итог Нэйприс. — Получается, ты можешь копить магию.
Летар долго смотрел в лицо девушки. Зелёные глаза горели азартом, надлом густых бровей пытался выдавить из убийцы подтверждение теории, редкие тёмные веснушки чуть не дрожали от нетерпения.
— Ага, — невыразительно кашлянул Летар и выдержал паузу, дав девушке ложную надежду. — Как же.
Нэйприс изумлённо вытаращилась, но тут же нашла лазейку:
— Ты не сказал нет!
— Нет.
— Сукин сын! — воскликнула девушка и откинулась на постель. — Что ж с тобой не так?
— Тебе понадобится много пергамента, чтобы записать все мои недуги, — Летар осклабился, дав дорогу мстительности: — Ты писать-то умеешь?
— Дай пергамент, напишу, куда тебе катится.
— Лучше нарисуй. До Альмуна ехать далеко, рисунок поможет мне коротать время.
Нэйприс озадаченно поморгала.
— Ты всегда был такой нахальный?
— Я наблюдал за Нирэйном. Этого оказалось достаточно, чтобы заговорить с тобой на одном языке, — следующее слово Летар с чувством сплюнул: — Инженеры!
— Не уходи от вопроса!
— Я только что на него ответил.
— Да нет же, — в голосе Нэйприс наметилось нешуточное раздражение. — Как ты исцелил меня?
— Руками, Нэйприс. Я был в шоковом состоянии после увиденного в тронном зале Альмуна, я вообще не соображал, что и зачем делаю…
— Этим враньём можешь утрамбовать мозг кому-нибудь ещё, мне оно неинтересно.
— Это не совсем враньё, — вздохнул Летар. — Ладно. Предположим, что у меня был эльфийский трюк в рукаве, который позволил мне исцелить тебя. Единоразово. Описывать схему его работы бессмысленно, ты все равно ничего не понимаешь в магии. Факт в том, что повторить его не удастся.
— Ты берёг его на крайний случай? — севшим голосом спросила девушка. — Он пригодился бы с провидцем, но ты исцелил меня в ущерб собственным шансам выжить.
— Давай я очень проникновенно скажу что-то вроде «без тебя я все равно бы не захотел жить», и ты не будешь реветь по поводу утраты моей магии? — предложил Летар и запоздало добавил: — И вообще реветь.
Нэйприс блеснула влажными глазами:
— Обещаю не реветь, — дрожащим голосом произнесла она. — Если пообещаешь вернуться.
— А куда я денусь? У меня теперь есть сантипушка, лучше любой магии, — Летар быстро склонился над Нэйприс и поцеловал её на прощанье. Не дав ей очнуться, он уже вылетел из комнаты.
В общей гостевой он подхватил заждавшуюся сумку и перекинул её через плечо. В сумке была только одежда, пара мелочей и сантипушка. Летар, скептически относившийся к пригодности последней для чего-то кроме приготовления тыквенного пюре с дистанции в метр, без колебаний пристегнул на пояс меч.
Покалывание в ногах накатило, как только он побрёл к выходу из замка. Он оглядывался по сторонам, в последний раз запоминая каждую его деталь. За своё краткое пребывание здесь, он успел свыкнуться с обстановкой и нелегко было покидать это место, зная, что на возвращение надежда мала.
Спустившись по лестнице к парадному входу, Летар вышел навстречу солнечному свету. Снаружи слышались резкие выкрики, издаваемые тренированными глотками офицеров. Эти люди не один год практиковали свои командные голоса, и вот наконец настал достойный момент, чтобы применить отработанные навыки.
Стройные ряды гвардейцев ритмично вгоняли каменную кладку ещё глубже в землю, грохоча в направлении южных ворот города. Где-то там, впереди, ехал генерал Люциан, а с ним повозки со снаряжением и провиантом. И не дай бог с ними что-то случится — вся гвардия окажется беспомощна на осаде. Гвардейцы не составляли костяк армии (большая часть которой ожидала в дне пути отсюда), однако они были элитой, примером для подражания, укрепляющим боевой дух всех сопричастных. Даже маги местной гильдии считались именно гвардейским подразделением, что тоже играло свою роль. Одинаковые, но оттого не менее дешёвые, тёмно-зелёные плащи с вышитыми на них гербами семьи Лит и империи Синномин — елью и солнцем, — слабо трепыхаясь на ветру дополняли производимый эффект единого элитного подразделения.
Летар засмотрелся на живую массу и не заметил, как к нему подъехал Нирэйн, неуклюже управляясь с конём. Подле лорда был ещё один всадник.
— Нирэйн, ты?.. — ошеломленно начал Летар, вытаращившись в его сторону.
Молодой граф остановился рядом и вскинул подбородок, что было совершенно излишне, учитывая разницу в росте Летара и наездника. В глазах Нирэйна скользило тщательно скрываемое сомнение, которому, скорее всего, предшествовал сеанс многочасового терзания себя мантрой «я правильно поступаю».
— Да, я. Я верхом на вонючем животном, а не в уютной самоходной карете, всё верно, — Нирэйн проигнорировал взгляд, устремлённый на его спутника. — Витилесса решила, что это лучше скажется на отношении людей к нам. «Мы будем вдохновлять их, а не отсиживаться в закрытых повозках!»… Ну и курица моя сестра, ведь отобьёт задницу себе и всяческое желание продолжать путь остальным. Своей кислой рожей, как у моряка, вгрызающегося в лимон посреди портового рынка.
— А…
— Ах да, про вонючих животных, — продолжил Нирэйн резким взмахом обозначив сопровождавшего его всадника. — Это твой питомец на ближайшие пару недель. При одном-единственном условии. Я скую вас одной цепью на время всего путешествия. Увижу его без цепи — он труп. Ну а ты в таком случае полутруп. Согласен?
Летар, не в силах выдавить и слова, смотрел на болезненного вида наёмника, с трудом сидящего на лошади. Шансы убить Дераса теперь обретали прямо-таки неестественную чёткость.
«Постоянные переговоры с баронами и подготовка к осаде явно вывели Нирэйна из равновесия», — подумал он.
Летар осторожно кивнул, принимая условия.
— Потрясающе, — выдохнул лорд.
Как только оковы с длинной соединительной цепью защёлкнулись на запястьях убийц, Нирэйн позволил себе мгновение откровенности:
— Учти, я всё ещё против того, чтобы отпускать его. Но я не могу отказать тебе в шансе.
— Так переживаешь за меня? — спросил Летар.
— Где твой Кирион, там и мой Найррул, — мрачно буркнул лорд и пришпорил лошадь.
Когда Нирэйн умчался, Летар посмотрел на прикованного к нему человека и проворчал:
— И почему ты не рыжая девушка?
День 72
Густой хвойный лес, обступивший тракт из Кьелза в столицу, гудел, наполненный необыкновенной для него активностью.
Походный лагерь растянулся на километр, если не больше, и занял всю ширину тракта. В холодном голубом небе неторопливо сплетались столбы чёрного дыма, возвещавшие о том, что армия устроила привал. Войско, состоявшее из тридцати тысяч солдат, пары сот магов, дюжин и дюжин обозов с продовольствием и обмундированием, позволило себе расслабиться. Устроило передышку посреди дня, что должно было благотворно отразиться на боевом духе людей. По крайней мере, именно такое объяснение услышал Летар, когда человеческая река замедлила своё течение.
Пока в одной части лагеря тихо ругался убийца, до смерти переживавший из-за любого промедления, несмотря на имеющуюся в запасе неделю; Нирэйн в другой его части решил воспользоваться остановкой, чтобы переговорить с генералом с глазу на глаз. Он быстро обнаружил Люциана в первых рядах, неподалёку от своей старшей сестры с прочей аристократией и гвардейской свитой поодаль. Тёмно-зелёный мундир безупречно сидел на бычьей фигуре генерала и невероятным образом умудрился не помяться за время, прошедшее с выхода из Кьелза. Никак над этим постаралась магия.
— Генерал! — позвал Нирэйн издали.
Люциан кивнул собеседникам — барону Хейницу и графу Орло — и подошёл на выкрик, оставив их дальше обсуждать готовящуюся осаду. Нирэйн нетерпеливо переминался с ноги на ногу, но не от прохлады северного леса, а от жажды действия.
— Слушаю, милорд, — отчеканил Люциан.
— Оставьте официоз для чужих ушей. Какого чёрта уже сутки нет никаких новостей из Альмуна?
Нирэйн держал Найррула в голове всё своё время. Он думал о младшем брате так много, что даже дракон со всеми своими размерами вынужден был потесниться и отойти в уме Нирэйна на второй план. Крылатой тварью занялась Лесса с новообретёнными военными советниками из гвардии. Нирэйну достались иные заботы, и теперь он решил взять быка, ну или в данном случае Люциана, за рога. Чтобы замалчивать какие-либо подробности из столицы сейчас надо быть либо бездушным, либо очень занятым. Что, в целом, было схоже между собой — накануне, проведя пять часов подряд в обществе баронов, которым было неведомо чувство меры или приличия, Нирэйн ясно прочувствовал, как берег сознания захлёстывает прилив апатии.
— Макз всё ещё на иголках. Архимага не было видно, — сказал генерал.
— Иными словами, он исчез, — Нирэйн не мог не вспомнить разговор с Летаром. Убийца был прав, архимагу ничего не стоит сбежать и спрятаться.
— Он мог затаиться до самой осады. С учётом… — Люциан вздохнул, не слишком-то желая признавать за врагом способности, играючи решающие исход войны. — С учётом его возможностей, мы можем лишь гадать, так и не узнав истинные его побуждения.
— Потрясающе, Люциан. Однако побуждения нам известны — он садист и психопат. Всё, что он делает, тешит эти черты его небогатого состава личности.
— Недооценка врага — самая страшная ошибка командующего.
Нирэйн помрачнел и взмахом руки предложил пройтись, чтобы их никто не услышал. Как только они начали неторопливое движение вдоль лагеря, он признал свою слабость:
— Недооценка ли… Скорее слепая вера в его несовершенство. Если не эта вера, то мне ничего не останется. Даже не знаю, как будет лучше: отчаяться, представив противника всесильным, или откровенно сглупить, представив что-либо меньшее, — Люциан был единственным человеком, которому Нирэйн решился это сказать напрямую. — Знаю только, что сидеть сложа руки я не способен в любом случае. Дьявол, я совершенно не уверен в том, что творю. Пока всё идёт гладко, но в один момент может обернуться фатальными последствиями.
«Ни черта не идёт гладко, за эту скоротечную войну вся семья успела почувствовать гнилостное дуновение смерти. Кто-то даже несколько раз. Считается ли это успехом для военного времени?»
Люциан глубокомысленно хмыкнул.
— Вполне здравые рассуждения, — заверил он. — И столь же тупиковые. А ведь вы, милорд, не производите на меня впечатление того, кто способен рассуждать в прискорбно скучных рамках здравости.
— Что-то я не уверен, стоит ли мне проглатывать этот комплимент. Многовато иронии на мой вкус. Но я рад, что вы способны допустить мысль об унылости разумного подхода.
— Это приходит с опытом. Иногда… иногда нужно просто интуитивно схватиться за протянутую тебе руку, вместо того чтобы обдумывать, а удержит ли она твой вес.
Нирэйн присвистнул, мгновенно раскусив смысл сказанного:
— Неужели я произвёл впечатление? Чем же? Спасением матери?
Люциан промолчал.
— Да, вот оно, — Нирэйн усмехнулся. — Может и в гвардию меня хотите принять? На должность старшего офицера?
— Боже упаси, нет! — выпалил генерал. — Вы! В моей гвардии? Нет!
Лорд смешался, и из его глаз ушёл проблеск вдохновения. Он-то думал, что их с генералом отношения успели наладиться. Неподдельный ужас во взгляде собеседника заставил его переменить мнение.
— Но почему? — растерянно спросил Нирэйн.
— Личные качества, — отрезал Люциан. — Совершенно неуправляем. Своенравен. Создан не исполнять приказы, а отдавать их. Говоря прямо, вас не устроит никакая должность ниже моей. А для неё вы не подходите.
«Это бред, я же не хочу власти!» — возмутился Нирэйн про себя.
Теперь они шли молча, уступив звуки природе. Шуршание тонкого ковра из хвои под ногами, хруст редких упавших шишек, порывы холодного ветра. Единственным человеческим звуком было скрипение зубов графа. Он всю дорогу без устали издавал его, обдумывая новые подходы к решению своих проблем.
«Я нуждаюсь либо в уверенности, либо в идеальном плане. Идеальных планов не существует, так что же мне делать?» — вопрос повис в голове без ответа.
Люциан вдруг заметил кого-то и ускорил шаг. В паре десятков метров впереди, спиной к нему, шёл незнакомец в тёмно-зелёном плаще гвардии — низкий, едва ли доставал Нирэйну по плечо. Он вальяжно вышагивал, по тракту, спрятав руки в карманы.
— Сейчас я продемонстрирую, какими качествами обязан обладать гвардеец, — торжественно объявил Люциан и набрал в грудь побольше воздуха. Однако вдруг передумал кричать. Перед коротышкой как раз возник какой-то агрессивно настроенный бугай и начал выяснение отношений. Ветер донёс до Нирэйна обрывок фразы:
— Думаешь, гвардия лучше солдат барона Аклэра?!
— О, — удивлённо приподнял брови Люциан. — Вражда на почве герба. Порка быстро вправила бы им мозги, но раз уж я все равно собирался преподать вам урок…
— Вы не собираетесь их останавливать, ведь так? — спросил Нирэйн. — Ставите под угрозу кампанию лишь бы утереть мне нос, Люциан?
После недолгого размышления, генерал удосужился ответить на вызывающий вопрос.
— Эта вражда — тонкий инструмент. Если придать ей соревновательный характер, то это только улучшит боевой дух.
Коротышка, не вынимая рук из-под плаща, попытался пойти дальше, но самоуверенный здоровяк всё ещё не давал ему прохода.
— И кто может соревноваться с гвардией? Дракон? — яда в голосе молодого графа хватило бы на пресловутого монстра. — Это избиение младенцев. Готов поспорить, что этому малому размеры противника нипочём.
В уголках глаз Люциана возникли морщинки. Стоило бугаю занести кулак для удара, как генерал громогласно заорал:
— Смирно!
Собиравшийся увернуться гвардеец тут же вытянулся во весь свой скромный рост и получил увесистый удар в грудь. Не издав и звука, он покачнулся, но устоял на ногах. Зачинщик драки испуганно заозирался, в поисках источника неукоснительного приказа. Напоровшись взглядом на генерала, он отпрянул в сторону и с запозданием вытянулся вслед за гвардейцем.
— Дисциплина, значит, — удивлённо констатировал Нирэйн. — Я бы встал по стойке, только предварительно сломав этому болвану руку.
— Вы бы не встали по стойке, даже если бы от этого зависела ваша жизнь, предпочтя возню в грязи с этим болваном в обнимку. Поэтому вы и не нужны гвардии, милорд.
Графа передёрнуло от очередного обращения на «милорд» от генерала. Нирэйн отвёл взгляд. Люциан подозвал своего гвардейца поближе.
— Зато рёбра будут целее, — ответил Нирэйн после небольшой паузы. — И прекратите называть меня милордом.
— В гвардии вам бы не пришлось отдавать приказы. Вы бы были уверены, что вышестоящий всегда прав.
«Я вышестоящий. Я далеко не всегда прав!» — воскликнуло подсознание. — «Постойте-ка…»
— Вы мне подкинули отличную идею, Люциан, — ошеломлённо признал Нирэйн. — Просто гениальную.
«Идеальный план!»
— Это ещё не всё, — предупредил генерал. — Мне надо продемонстрировать вам всю важность дисциплины. И субординации. Надеюсь, значение этого слова вам известно.
— Субо-чего? Я граф, меня всё это не касается, — отмахнулся Нирэйн, резко передумавший вступать куда-либо.
— Вынужден с вами не согласиться, — сказал он и с целью показательного примера обратился к своему подчинённому. — Капитан, ударьте милорда графа по лицу.
В тёмных глазах подошедшего коротышки мелькнул недобрый всполох. Нирэйна в армии мало кто знал, подобающей ауры, как у Витилессы, он выработать не успел. А значит и приказ генерала этот коротышка выполнит, не моргнув глазом. Он вытянул руки из карманов и стал неуклонно приближаться к Нирэйну. Тот быстро преодолел возникшую панику и излишне громко выкрикнул:
— Смирно!
Гвардеец выпрямился, ожидая дальнейших приказаний. Приказ графа Кьелза, пускай и замещающего, выше приказа генерала.
«Да он не человек, он самый настоящий инструмент!»
— И что это сейчас было, Люциан? — нервничая, спросил Нирэйн.
— Преданность и дисциплина, конечно же. Вы видели, с какой уверенностью он собирался отвесить оплеуху собственному графу? — генерал явно забавлялся. — Представляете, насколько легче бы стало вам с такой решительностью? Но вы быстро соображаете, вы действительно выше меня по званию, — голос упал до полушёпота, рассчитанного, чтобы Нирэйн всё же его услышал, — к сожалению.
«Всё-таки ты до сих пор отыгрываешься за моё хамство, а? Или это проверка моей выдержки? В любом случае…»
— Я думаю, что есть в вашей гвардии недочёт по части дисциплины, — желчно ответил Нирэйн. — Эдакий конфликт преданности и дисциплины, которыми вы так гордитесь. Эй, гвардеец. Ударь-ка генерала Люциана. От всей души.
Коротышка вздрогнул и продолжил стоять по стойке. Нирэйн удовлетворённо фыркнул.
— Вот то-то же. Будь дисциплина абсолютна, он бы несомненно отомстил за ваш несвоевременный выкрик, стоивший ему боли в рёбрах. Приятно было поболтать, Люциан, — Нирэйн развернулся и пошёл прочь, спрятав усмешку.
— Какой же это недочёт, если я в итоге цел? — пробормотал уязвлённый Люциан вдогонку, но граф уже разорвал дистанцию. Сбавив тон, генерал обратился к гвардейцу. — Чего ж ты меня не ударил? Теперь он будет считать, что обставил меня и только укрепится в своей спеси и своевольности.
Гвардеец покатал ответ на языке, не сразу решившись озвучить его.
— Отличные качества, как по мне, — заявил он после паузы. — Генерал.
— Заткнитесь, капитан, — беззлобно вздохнул Люциан, перейдя на формальный язык.
День 80
Сегодня Летар со своим невольным спутником находился значительно ближе к началу колонны марширующих, чем он привык за всё время, проведённое в пути. Обычно он держался у самого хвоста, но сейчас изменил привычке, чтобы поговорить с Нирэйном. Причиной, побудившей его возжелать беседу с молодым графом, являлась острая нехватка времени. Армия дважды задержалась в разных городах на своём пути. И как казалось Летару, десяти дней слишком мало для того, чтобы дойти до столицы и осадить её; и неважно, что согласно карте, армия достигнет Альмуна меньше, чем за неделю, что гарантирует убийце и остальным около пяти суток на подготовку.
«Не зря ли я волнуюсь? Осадные орудия уже готовы, тяжеловозы справляются с ношей, штурм начнётся сразу по прибытию армии к столице».
…Но тогда тем более нужно успеть попасть в столицу заранее.
Естественно, он не станет просить Нирэйна ускорить марш или требовать ещё чего-то столь же невозможного. Зато он может попросить разрешения умчаться вперёд вместе с неудачником, что прикован к нему цепью. Таким образом, он выиграет ещё больше времени на приготовления и будет спокоен, потому как будет в меньшей степени зависеть от осады. Но что сделает Дерас Каас, если заметит назойливую мошку в своём городе?
Обдумывая этот вопрос, Летар вёл коня малым ходом, всё ещё недостаточно набравшись смелости для своей просьбы к Нирэйну.
«Он вызволил наёмника из-под стражи, что для него было и так нелегко. Если я во всеуслышание попрошу полностью освободить человека, чуть не преуспевшего в убийстве его матери, то какой будет реакция?»
Терзаемый этим сомнением, он не спешил подъезжать совсем близко к аристократии, ехавшей следом за авангардом. Так ничего и не предпринимая, он ехал час за часом, пока ситуация не сменилась на более подходящую.
Ко второй половине дня лес вокруг тракта заметно поредел, а затем и вовсе исчез. Это свидетельствовало об одном — впереди очередной город.
И действительно, с наступлением вечера, войско достигло стен очередного города. Раттес был вторым торговым центром империи после Альмуна. Его значимость для торговли и экономики обуславливалась удачным расположением. Прямо на главном тракте, прошивавшем город насквозь от ворот до ворот, в окружении гор немагического происхождения. Недаром крупнейшая гильдия торговцев когда-то избрала своим домом именно это место. Эта же гильдия являлась фактическим правителем города, однако, по совершенно случайному стечению обстоятельств последний десяток лет гильдию все равно возглавлял местный граф.
Мимо Летара проскакал гвардеец, уносясь к хвосту колонны и выкрикивая:
— Принять боевое построение! Принять боевое построение, как только дойдёте до первых рядов!
Летар тихо выругался, и сзади сразу же подал голос неудавшийся наёмный убийца:
— Может, не будем лезть в самое пекло?
— Может, мы и ходим отливать вместе, — проворчал Летар, побряцав холодной цепью на руке, — но не надо давать мне советы, куда мне лезть или не лезть.
— Просто я жить хочу.
— Отведёшь меня к проходу в Альмун и живи сколько влезет, мне вообще наплевать. Как там тебя?
— Янс, — напомнил тот.
— Янс, ты для меня не меньшая обуза, чем я для тебя. Сделай выводы.
Янс умолк, погрузившись в размышления. Тем временем лошадь несла их обоих к передовой линии войска, которая спешно выстраивалась в боевой порядок. Там Летар смог узреть величие Раттеса в полной мере. Толстые стены тёмного камня, мощные башни, щедро усыпанные осадными орудиями, абсурдно широкий ров — все эти фортификации надёжно защищали покой гильдии торговцев, а также прочих жителей города. Укрепления внушали, но опасность сулил не холодный камень, а горячие головы, способные отдать неверный приказ.
В сумерках убийца не смог разглядеть причину для боевых порядков и отправился на поиски того, кто точно был в курсе. Цель он отыскал быстро, через минуту он уже подвёл лошадь к нескольким ожесточённо спорящим людям, растянувшим карту местности прямо на земле.
— Надо вести людей в обход, — сказал Нирэйн, пальцем начертив в воздухе возможный маршрут. — Мы не можем терять людей. Того хуже — воевать с тем, кто потом будет присягать нам на верность.
— Решение верное, — сказал Орло, стоявший рядом. — Если начнём осаду, кто останется при городе неизвестно, но имя победителя этого побоища определённо будет Макз.
— Если проработать план, то взятие города пройдёт без потерь, — возразил Люциан. — Очнитесь, милорды, сейчас война в самом разгаре, мы не можем струсить и спустить графу Клементу открытое неподчинение императрице. Это ударит по её авторитету и уничтожит боевой дух солдат.
Нирэйн скривился, не желая открытого столкновения, и предложил ещё один аргумент в свою пользу:
— Осада может занять кучу времени, которого у нас нет.
— Вы хоть представляете себе, сколько дней уйдёт на то, чтобы провезти фураж, еду и амуницию по какому-то обходному пути? Вы уже забыли, почему гильдия торговцев заняла именно этот транспортный узел? Моё слово — штурм, и я буду придерживаться этого мнения до конца.
Люциан скрестил руки на груди, ожидая возражений. Оба графа, да и стоявший рядом барон Хейниц, сразу как-то увяли. Если искушённый в воинском деле генерал так уверен в своей правоте, то возможно стоит обдумать его слова?
— Вы забываете о третьем варианте, — мелодичный голос сейчас показался подобным грозовому раскату. К спорщикам приблизилась Витилесса, одетая в официальный наряд. — Дипломатия.
Императрица быстро продралась сквозь чащу возникших возражений с обеих сторон. Следивший за этим Летар решил не подъезжать слишком близко к аристократии, чтобы не вызывать лишних вопросов.
— Нирэйн! — позвал он издали и тут же исправился. — Милорд Нирэйн!
Взгляд молодого графа врезался в убийцу, и лицо его озарилось какой-то невнятной эмоцией между радостью и раздражением. Кивнув своим собеседникам, он быстрым шагом подошёл к Летару и чуть не сдёрнул того с лошади, вцепившись в его рукав.
— Какого чёрта ты здесь делаешь с этим?
— Ты меня сам к нему приковал. Не соблаговолишь объяснить простой черни, что происходит?
— Граф Клемент, правитель этих земель, а по совместительству глава главной имперской торговой гильдии, закрыл нам проход сквозь город. Он говорит, что Раттес не собирается поддерживать какую-либо сторону в этой войне. Все мозги проторговал алчный придурок… В любом случае, — продолжил Нирэйн, — я как раз хотел с тобой поговорить, так что ты всё же удачно здесь оказался. Мне нужен один сторонний заказ от тебя.
Летар вспыхнул, но в сгущающейся тьме позднего летнего вечера никто этого не заметил. Резко втянув воздух сквозь зубы, он совладал с собой и ответил сравнительно спокойно:
— Я для этого не нужен. Можешь нанять моего соседа по лошади, если хочешь.
Нирэйн открыл было рот, чтобы высказать своё отношение к предложенному, однако Летар не обратил на это внимание и продолжил говорить:
— И как ты уже решил убить этого графа Клемента? Ты же только что отстаивал вариант с объездом города.
— О, — Нирэйн понимающе приподнял брови. — Нет, дело не в нём. Если у тебя будет шанс, нужно добраться до Макза.
Сказанное обезоружило разозлившегося было Летара.
— Герцога Макза? Меня могут поймать на этом, и всё окончится очень печально.
— Очень печально всё окончится для войска Края, во главе которого встанет психопат Дерас, утративший ясновидение. Где герцог холоден и расчётлив, Дерас вспыльчив и туп. Под его командованием Альмун обречён.
— Если случай подвернётся, я прикончу герцога, — пообещал Летар и помедлил с продолжением: — Но и ты должен сделать кое-что. Отпусти меня вперёд армии. Я не могу торчать здесь и дожидаться, пока вы примите какое-то решение. Каждая потраченная минута отдаляет меня от цели.
Нирэйн поёжился. Либо его пробрал нехарактерно холодный для летнего вечера ветер, либо представившийся ему ход часов. После краткого раздумья, он нашарил в кармане ключ и метнул его убийце:
— Отправить кого-нибудь с тобой?
— Мне не нужны люди, толпящиеся у тайного хода в город.
— Ладно. Не спускай с него глаз, — кисло сказал Нирэйн. — Поедешь в обход?
— Обойдусь. Это вам с повозками и осадными орудиями нужно искать дорогу получше. Я как-нибудь протиснусь… Вас дожидаться или заранее прикончить клятого архимага?
— Ха, — Нирэйн издал смешок и уставился на вырвавшееся изо рта облачко пара. — Какого чёрта..?
Он запрокинул голову к небу и встретил лицом крупные хлопья снега, неспешно оседающие на землю. Снегопад на склоне лета явление без магии невозможное, а значит…
— Дерас подвёл черту. Время истекло, — скрежетнул Летар и развернул лошадь. — Прощай, Нирэйн.
— Если время правда истекло, и мы не успеем… За два дня до конца мы накроем тебя исполинским крылом, — бросил Нирэйн шифрованную фразу вслед уезжающему другу. — А дальше сам.
