Глава 2. Под Ржевом.
Проследовав мимо Сычёвки, наш эшелон прибыл на станцию Осуга. Но разгружались мы не на самой станции, а прямо в чистом поле, благо насыпь была не очень высокая. Выгрузившись из вагонов, в первую очередь бросили сходни и вывели лошадей, потом стали скатывать, передки, пушки, повозки и т. д. Пока наш взводный ходил выбивать транспорт, под второй боекомплект снарядов, ездовые запрягли лошадей, подцепили передки с пушками и взвод ПТО приготовился к движению. Немного отойдя от эшелона, услышали в небе гул моторов, сразу последовала команда «воздух». Мы залегли, а хорошо обученные небольшие монгольские лошадки, найдя неглубокую лощинку, укрылись в ней, причём лошади тоже легли на землю. А в небе разворачивалась следующая картина.
На высоте примерно трёх километров, летели два самолёта с крестами, нагло, без всякого прикрытия истребителей, самолёты снизились и отбомбились. Один сбросил свою здоровенную, похоже тонную бомбу на здание вокзала. Огромное облако пыли, земли и кирпичных обломков, казалось, закрыло полнеба. Взрывом разрушило часть здания и прилегающих построек. Второй же бомбардировщик сразу бомбить не стал, а, сделав круг, двинулся в нашу сторону. Капля бомбы отделилась от самолёта, и с каждой секундой увеличиваясь в размере, полетела к земле. Страшный удар об землю, и …
Я думал писец котёнку, отвоевался, но эта хреновина не взорвалась. Земля потом ещё долго ходила ходуном, но всех кто находился неподалеку от бомбы, как ветром сдуло в считанные секунды. Я никогда в жизни так быстро не бегал стометровку, секунд пять от силы, и я очутился за насыпью железной дороги. Потом пошёл отходняк, и на нас напал дикий смех, особенно когда этот взводный балагур Кешка Задорин, стал в лицах изображать, кто и как бежал. И когда он только успел всех рассмотреть? Те из нас кто находился поблизости, катались по земле и держались за животы от смеха.
И вот когда все немного успокоились, я и спросил у Кеши.
— Иннокентий, а как это вы умудрились, на корячках, да ещё и задним ходом, обогнать всех и прибежать сюда самым первым? – Кешка и правда, сначала пятился по рачьи, а потом опомнился, вскочил на ноги и задал стрекача, только пыль из-под копыт. У меня это отложилось в голове, потому что я бежал за ним. Задора скорчил такую невинную и смешную рожу, что наши молодые организмы, содрогнулись в новом приступе хохота. И не мудрено, ведь он смахивал на молодого Юрия Никулина. Я, когда впервые его увидел, подумал что это он, оказалось и вправду ОН, хохмач и шкодник ещё тот, но боец грамотный и надёжный, несмотря на свою кажущуюся простоту. Вот за эти качества, Николай его и ценил, кстати, почему только Николай, теперь уже и я. Ладно, отсмеялись и будет, делу время как говорится, а потехе час. Строю людей, и посылаю собирать утерянное при ретираде имущество. Потом с одной из штабных повозок подъехал взводный, и мы отправились грузить ящики со снарядами. Вагоны с боеприпасами и оставшимся имуществом, разгрузили за считанные минуты. Когда всё что вошло, было погружено, комбат дал команду, каждому подразделению самостоятельно выдвигаться подальше от железки в близлежащий лесок и там приводить себя в порядок. Оставив часовых для охраны, оставшегося снаряжения, тронулись в путь.
Когда мы отъехали от эшелона, я увидел санитарную двуколку, которая спешила на станцию. Туда же верхом на коне поскакал и командир батальона в сопровождении ординарца. Добравшись до леса и разгрузив штабную повозку, отправили её с двумя бойцами в обратный рейс, чтобы забрать оставшиеся боеприпасы. Нашу же пароконку с боекомплектом трогать не стали, потому что всё было упаковано и надёжно принайтовано ещё в расположении полка. Дав команду разгрузить передок, иду к своему командиру взвода.
– Товарищ лейтенант, разрешите обратиться?
– Без чинов Николай, мы на войне, говори что хотел.
– Понял, тогда отпусти за боеприпасами, я там кое-что видел, может пригодиться.
– Телега же укатила, и без тебя привезут.
— Снаряды пусть везут, а я там не только их видел, патроны, да и гранаты нам не помешают, а я уже и разгрузился. — Иван задумался, почесал в затылке и махнул рукой.
— Езжай, только когда погрузишь всё лишнее, сверху накрой снарядными ящиками, мало ли что. – А взводник молоток, фишку сразу просёк, уважаю.
— Разрешите выполнять. – Прикладываю руку к пилотке и отдаю воинское приветствие.
— Идите уже, товарищ сержант, и не долбите мне мозг. — Разворачиваюсь, делаю пару шагов и вижу Мишку Волохова, спешащего в нашу сторону.
– Ты куда летишь? — спрашиваю у него.
– Да вот, хотел за снарядами съездить, — отвечает Михаил и отводит взгляд. Ну, с этим всё ясно, снова поворачиваюсь к Ивану.
-- Товарищ лейтенант, разрешите с ним на пару, мы мигом, одна нога здесь, а другая там.
– Валите уже раззвиздяи, скажете, я приказал, если спросят.
– Пошли, ворюга, я уже договорился. – Беру Мишку за плечо и разворачиваю в нужном направлении.
– Это почему это я ворюга? – притворно обижается он.
– А потому что я сам такой, за снарядами он поехал, нашёл дурака за четыре сольдо. Кстати, ты зарядный ящик уже освободил?
– Разгружают, думаю, сейчас уже управились.
– Хорошо, как закончите, выезжаем. – Подхожу к своему расчёту, отцепляем пушку и откатываем её на опушку леса, ну как леса, так небольшая берёзовая роща гектаров на пять.
Оставив за себя старшим наводчика Кешку Задорина и дождавшись Мишку с "экипажем", едем "мародёрить".
Прибыв на место, подъезжаем к самому штабелю с боезапасом. Повозка с нашими уже здесь и бойцы грузят снаряды. Так, посмотрим, что у нас тут есть. Винтовочные патроны, берём несколько цинков и откладываем в сторону. Гранаты Ф-1, этих уже четыре ящика, можно и больше, но передок не резиновый. Пока ездовые таскают ящики и складывают, мы с Михой продолжаем ревизию, благо поблизости никого левых нет, все свои, даже часовой, и тот из нашего взвода, разведчик Федька Изотов. Мины к миномёту, нахрен, а вот противопехотки бы не помешали, но их нет. Ещё гранаты, эти с ручкой РГ-33 уже есть, а вот противотанковых, четыре ящика отложим. А это что у нас тут, ящики странные, в защитный цвет не покрашены, неужели консервы, точно, они самые. Зову Мишку, и держим военный совет, брать – не брать.
– Я эти ящики ещё при разгрузке тех грузовиков приметил, – говорит Мишка.
– А когда мы всё это разгружали, никто ничего не считал, а чмошников и близко не стояло, – отвечаю ему.
– Это нам подарок от комдива, можно брать пока эти крысы не узнали.
– Нужно, но надо всех левых убрать. – Показываю глазами на штабного возницу. Последнюю точку в пользу брать, поставили наши урчащие животы. Уже скоро вечер, а мы даже толком не позавтракали. Решаем что – брать. Боезапас привезли в последний момент, а когда мы его загружали в вагоны, никого из высокого начальства рядом не было. Быстро догрузив повозку снарядами, и закинув дополнительно все ящики с патронами, ручными и противотанковыми гранатами, отправляем в расположение. Консервы же прячем в зарядные ящики. В каждый вошло по четыре коробки, ставим на крышку передка «чемоданы» со снарядами к нашей пушке и двигаем в расположение взвода. Фёдору и ездовым наказали держать язык за зубами насчёт продуктов. Когда возвращались обратно, навстречу попались миномётчики на своих двуколках, остановились, перекурили, я намекнул им насчёт халявы, а в ответку разжился парой пачек самых артиллерийских папирос "Пушки", и мы, довольные друг другом, разъехались в разные стороны. Прибыли на место дислокации, доложились взводному, он, отпустив Мишку, отвёл меня в сторонку.
– Ну что, чего ещё лишнего прихватили куркули деревенские? – спросил Иван. – Вижу по вашим хитрым рожам и невинным глазам младенца, что-то здесь не чисто.
– Вы бы на свою невинную физию в зеркало бы посмотрели, товарищ командир. – Кидаю ответку. – А если серьёзно, то много чего нужного в бою.
– Давай выкладывай, не отходи от темы.
– Ну, патроны и гранаты ты видел?
– За это хвалю. Что ещё?
– Противотанковые гранаты.
– Пригодятся, ещё чего?
– Да так по мелочи, ерунда там, всякая разная.
– Не юли, что за ерунда, говори конкретно.
– Тушёнки немного взяли, валялась там, но никто не видел.
– Да вы ох..амели совсем, а немного, это сколько?
– Ящиков восемь, но там ещё осталось, но думаю, вскорости без следа растащат, жрать-то все хотят. – Летёха аж покраснел от возмущения и моей наглости.
– Да у меня слов нет, одни маты, да вы, вы же комсомольцы. – Привёл свой последний аргумент Ванька.
– А раз слов нет, так и не говори ничего, лучше подумай и выслушай аргументы, а потом сопоставь факты. Во-первых, нас никто не видел, во-вторых это неучтёнка, привезли-то ведь боеприпасы, ну а в третьих, мы на войне Ваня, а она всё спишет, и эти консервы, и нас с тобой, смахнёт в одну секунду, даже не заметишь. Это моя вторая война. – Кстати, действительно вторая. Николай был на финской, а я в Чечне. – Так что поверь моему слову, ничего нам за это не будет. – Замолкаю, и смотрю в глаза лейтенанта немигающим взглядом.
Поединок глазами Иван не выдерживает, отводит свои и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, быстрым шагом идёт в сторону Мишкиного расчёта, пиная по пути траву и сучья деревьев. Спокойно стою и жду, что будет дальше. Так-то Ванька парень не плохой, но этот юношеский максимализм и незнание правды жизни иногда брали верх над житейским прагматизмом. Нет, с Николаем они даже дружили, как-никак одногодки, простой парень из небольшого городка на Урале, так же как и мой визави, в четырнадцать лет потерял отца. Но у него была старшая сестра и мать, обе работали, благодаря этому Иван и закончил десятилетку, но, не желая обременять родных, после школы поступил в военное училище и, закончив его, попал служить в нашу часть.
Минут через пять-десять вижу взводного, идущего в сопровождении Мишки, что-то объясняющего ему на ходу. Увидев меня, лейтенант машет мне рукой, чтобы я подошёл. Что же, мы люди не гордые, раз зовут, иду к ним, остановившись возле сладкой парочки, задаю вопрос.
– Что случилось? – По внешнему виду Ивана, вижу, что он уже отошёл, я тоже успокоился, поэтому в дальнейшею полемику вступать не намерен.
– Товарищ сержант, берите свой расчёт, и выдвигайтесь на место выгрузки, забрать остатки снарядов, одного человека оставьте на охране имущества и снаряжения. Приказ понятен?
– Приказ-то понятен, а куда загружать прикажете, товарищ лейтенант.
– Транспорт уже там, и я тоже туда еду, а вы со своими выдвигайтесь следом.
– Разрешите выполнять? Козыряю и ем глазами начальство, делая вид "лихой и придурковатый".
– Выполняйте! – Держит фасон Ванька, но всё же не выдерживает и добавляет. – Балабол. – Разворачиваюсь и, сделав два строевых шага, бегу к своим. Мишка, увидев эту сцену, ржёт в голос.
Оставив ездового на охране, строю своих, и лёгкой трусцой выдвигаемся на погрузку. Когда прибыли на место, то застали следующую картину – невдалеке от временного склада, стояло с десяток пароконных повозок, а возле штабеля со снарядами, комбат во все корки материл своего зампотылу.
– Ты почему падла, всё ещё не организовал питание личного состава.
– Так продуктов осталось совсем мало, нужно оставить НЗ. – Оправдывался интендант.
– Да я тебя сука сейчас самого на фарш пущу. Мне через час приказано выдвигаться в поход, а люди с утра не жравши.
– Вода уже закипает в котлах, сейчас будем кашу варить.
– Я тебя сейчас самого сварю. Ты, падла, приказ получил?
– Получил.
– Почему не выполнил?
– Мы пока разгружались, не успели. А потом бомбёжка, то сё, час назад только кухни затопили.
– А я тебя, гада, сейчас по законам военного времени, за невыполнение боевого приказа, расстреляю без суда и следствия. Комбат тянется к кобуре. Вижу, дело пахнет керосином, надо спасать мужика, и не только его, командиру тоже не поздоровится, за самосуд его по головке не погладят. На свою удачу под снарядными ящиками замечаю злосчастные консервы. Подбегаю ближе и ору во всё горло.
– Товарищ майор! Разрешите доложить! – От неожиданности "господа офицеры" даже вздрагивают. Сбитый с толку комбат поворачивается ко мне и спрашивает.
– Ты кто такой? И чего орёшь? Оглушил нахрен. – Выпучив глаза и немного убавив звук, рапортую.
– Командир расчёта противотанкового орудия, сержант Доможиров.
– А, артиллерист. – Узнаёт меня он. – Это ты в Кургане бандита застрелил?
– Точно так, я.
– Молодец. Этого гада сможешь расстрелять?
– Без суда и следствия не имею права. Разрешите обратиться к товарищу интенданту третьего ранга?
– Ишь ты, какой законник выискался, ладно, обращайся раз такой смелый. – Пряча свой ТТ в кобуру, отвечает мне комбат.
– Товарищ интендант третьего ранга, при погрузке снарядов, мною обнаружены ящики с какими-то банками, возможно это тушёнка.
– Где эти ящики? – Практически одновременно восклицают оба командира.
– Да вот же они. – Показываю на штабель. Позвав пару бойцов, быстро скидываем верхние, и достаём нижние ящики с консервными банками.
– А ты говорил, продуктов нет, – говорит комбат, подходя ближе. – А это что, буй что ли? Вот теперь и молись богам войны – артиллеристам. Забирай продукты, дуй в расположение, и чтобы через десять минут обеспечил все подразделения горячей пищей. И запомни, собака серая, это моё последнее предупреждение, ещё одна такая выходка и я тебя лично расстреляю перед строем. Подзываем одну из повозок, быстро грузим её продуктами, и интендант уезжает.
Подходит взводный, докладывает командиру о прибытии.
– Вот что лейтенант, забираешь в своё распоряжение этот обоз, грузишь все боеприпасы, и уводишь в расположение, через час выступаем, это приказ. Кстати, а почему снаряды всё ещё не забрали? – спрашивает майор Селиванов у нашего командира. Взводный мнётся, прихожу ему на помощь.
– Свои снаряды мы все забрали, товарищ командир, здесь же остались в основном патроны, а так же выстрелы к полковым пушкам. – Показываю на ближайший ящик с соответствующей маркировкой.
– А эти–то нам нахрена? Ладно, грузите всё что есть, потом разберёмся, в крайнем случае, у пушкарей на водку поменяем. Правильно, сержант? – Нервно смеётся комбат и продолжает свой монолог.
– А то, что патроны не забрали, так некому было, все роты у меня на расчистке развалин вокзала. Вы представляете мужики, что там творится, наша то бомба не взорвалась, а станцию накрыло, а там, в основном гражданские. Женщины, старики, дети, вы бы видели, что там стало, люди ждали поезд, чтобы уехать в эвакуацию, кто в здании кто на улице. Досталось всем. Бомба разорвалась возле самой стены здания, целая тонна тротила, вы можете представить, что осталось после этого взрыва. Огромная воронка и развалины вперемешку с… – Майор замолчал, отвернулся от нас, плечи его затряслись в беззвучном плаче.
Только сейчас я обратил внимание на внешний вид своего "батяни" комбата: новая, еще толком не обмятая военная форма, была местами порвана, а местами измазана известью, запачкана копотью и запёкшейся кровью, щёгольские хромовые сапоги, тоже вымазаны непонятно чем, и руки, точнее ладони, все в ссадинах и царапинах, с обломанными ногтями.
Секунд через десять, командир, смахнув накатившуюся слезу, с решительным и злым выражением лица повернулся к нам.
– Убивать их всех надо, как бешеных собак уничтожать, это не люди, это даже не звери, это нежить в человечьем обличьи. Это моя третья война, я всякого повидал, но там были солдаты, и воевали они с солдатами, а здесь же ни в чём не повинные люди. И вот что я вам скажу сынки, сами запомните и другим передайте мою просьбу, этих гадов в плен не брать, и живыми никого не оставлять, сами понимаете приказать такого я не могу, могу только попросить. – Сказав всё это, он разворачивается и, опустив голову, идёт к своему коню, шаркающей походкой пожилого человека, но вскочив в седло, преображается и, взяв с места в карьер, мчится на станцию.
Быстро загрузив четыре подводы оставшимся имуществом, вернулись в лесок. Но через час так никто в поход и не выступил. Сначала ждали, пока стрелковые роты вернутся со станции, и у небольшого лесного ручья приведут себя в порядок, поужинают и немного отдохнут. Потом искали карту района передислокации, но так и не нашли. Некоторые шутники, правда, предлагали начальнику штаба вместо карты, проложить маршрут по пачке "Беломора", но были посланы не на шутку злым капитаном Прокудиным по такому эротическому маршруту, который даже на глобусе не найти. А потом "пришёл поручик Ржевский и так всё опошлил", точнее представитель штаба полка привёз карту, с уже нанесённым маршрутом движения, а также приказ, начать движение в одиннадцать часов вечера. Хорошо хоть интенданты, получившие "волшебный пендель" от комбата, расстарались, и ужин получился на славу, из трёх блюд. На первое суп с тушёнкой и какими-то консервированными овощами, плюс сухари, с голодухи пошёл на ура. На второе кулеш с перловкой из тех же самых ингредиентов, бери сколько хочешь и жри от пуза. И на третье по полному котелку компота. После такого обильного ужина шевелиться не хотелось, но пришлось. Пришли миномётчики с запиской от комбата, и забрали одну телегу. Затем командир пульроты укатил повозку с патронами. Далее пришлось перегружать свои снаряды, и освобождать штабную подводу. Оставшиеся патроны, гранаты, и в нагрузку три "фуры", отдали пехоте, пока вместе с пехотинцами перегружали боезапас, наслушались их рассказов о "кровавой бойне" на станции, и отдали им три ящика тушняка, "чисто случайно завалявшихся" в штабеле со снарядами.
В результате всех этих экспроприаций незаконно нажитого имущества, у нас осталось четыре полностью набитых снарядами повозки. И когда один хитровыделанный старшина из хозвзвода, решил под шумок увести ещё одну повозку, ссылаясь на приказ комбата, то взводный не выдержал, и на пинках гнал этого долбодятла до самого расположения штаба, чтобы комбат подтвердил свой приказ. Майор, долго не раздумывая, за самоуправство разжаловал старшину Свинарчука в рядовые. Но нет худа без добра, в результате всех этих перегрузок, я обнаружил продолговатый ящик среднего размера, посмотрел что там, и подальше от любопытных глаз убрал его в одну из своих повозок.
