Глава 9. Тыловые будни.
Проснулся я как от толчка и, открыв глаза, увидел, что мы въезжаем прямо на знакомую станцию Земцы. Посмотрев на часы, понял, что проспал не больше двух часов. Именно столько времени заняла у нас дорога домой, а не четыре как первая. Вот что значит знать местность в натуре, а не изучать её по картам. Когда приехали на место, то застали там комитет по встрече, в лице комдива Березина, комиссара Шершина, нашего комбата и командира разведчиков. Капитан Алексеев, докладывал обо всём непосредственно командиру дивизии. Упомянул он о трофеях и пленных, а вот когда заговорил о нанесённых противнику потерях, военком дивизии усомнился, ведь немецкая затрофеенная нами техника была перед глазами, а кучи трупов, никто из присутствующих не наблюдал. И вот здесь уже пригодились собранные нами зольдбухи, два полных трофейных ранца которых, ротный и продемонстрировал. И когда их содержимое высыпали прямо на землю, комдив прикололся и сказал.
— Ну что комиссар, убедился? А вот теперь возьми и подсчитай всех до одного, а потом лично доложишь.
Для интереса всё же решили пересчитать все солдатские книжки. В результате оказалось около тысячи, причём некоторые были слипшиеся от крови, а так же прострелянные. На радостях комбриг Березин приказал, всех отличившихся представить к наградам, а неожиданное пополнение зачислить на довольствие. Пока начальники со сложной геометрией в петлицах, решали свои вопросы, Иван доложил нашему батяне комбату о потерях, приобретённых трофеях, а так же об артиллеристах, нежданно-негаданно свалившихся нам на голову. Поэтому, не отходя от кассы, комбат добавил в наш взвод, недостающих номеров расчёта, не обидел он и пулемётчиков. Дальше майор Селиванов поведал нам о том, что разведбату придаётся стрелковая рота из нашего батальона, а также батарея сорокапяток из противотанкового дивизиона. Ну а мы пока можем отдыхать, приводить себя в порядок, ремонтировать технику и вооружение, а также обучать "молодое" пополнение. Ну а насчёт приобретённых трофейных БТРов сказал, что поговорит с комдивом, и их у нас не отнимут. Себе мы отжали три "утюга", один из них с миномётом и грузовик с минами, ну и пока "тяжёлая артиллерия" в лице нашего комбата была с нами, под шумок решили закрепить кое-что за своим взводом и своим батальоном. Потому как штабные уже как коршуны кружили вокруг захваченных нами трофеев, предлагая забрать все бронетранспортёры в штаб дивизии. Но всех обломал комдив, сказав буквально следующее.
– И нахрена вам эта техника? Товарищи командиры. Что вы с ней в тылу делать будете? На блядки ездить? Или в штабы других дивизий? Да вас, идиотов, свои же и продырявят из всех возможных стволов. Так что ездите как и раньше на лошадках, или на наших эмках, целее будете. А боевую технику оставьте разведчикам, они тут за всю дивизию на год вперёд навоевали. Да и по тылам противника на такой технике шуровать сподручней.
Ну а после того как самого неугомонного политбойца успокоил наш майор, сказав.
– Уймитесь комиссар, я дам вам парабеллум. – И взаправду дал (три люгера мы бате подогнали в первую очередь) страсти окончательно улеглись. Тем более что трофейные пистолеты разведчики стали раздавать всем штабным "офицерам" и не только им. Этого добра у нас было до, "короче вам по пояс будет" как выражался старшина Васков.
Забрав пленных немецких официров, высокое начальство укатило, по своим высоконачальственным делам, а два комбата, пригласив на совещание всех участвовавших в бою командиров, вплоть до сержантов, командовавших подразделениями, приступили к раздаче слонов – распределению захваченных нами трофеев. Особых дискуссий и дебатов, на этом совещании не было, всё-таки личного состава от нашего батальона в распоряжение разведчиков было значительно больше, так что обижать нас никто не собирался. Поэтому к консенсусу пришли быстро, в результате получилось следующее. Нашему взводу оставляли все три БТРа, а так же немецкий грузовик, но передавали в подчинение командиру авто-бронероты, туда же передали и всю остальную трофейную технику. Наш пулемётный взвод, в котором осталось только два максима, пополнили людьми до полного штата, добавив два МГ-34 на станках и два ручника. Два трофейных 81-мм миномёта, передавали в стрелковую роту нашего батальона, туда же во временное пользование мы отдали и две своих пароконных повозки, оставив себе только два передка и пару телег (на всякий случай). Ещё два батальонных миномёта хотели передать в мотострелковую роту разведбата, но капитан Алексеев предложил оставить их в бронероте, а с собой брать только в качестве силовой поддержки. Потому что для пеших разведгрупп мощность, а тем более вес данного девайса избыточен, хватало и трофейных пулемётов, тем более на каждый взвод их было по три штуки, и это не считая ДП. Пару МГ передали и в батарею противотанкистов, для самозащиты, хотя у них и были тягачи А-20 "комсомолец" с пулемётом, но единый пулемёт на батарее это всё-таки тоже не плохо. Потом всех сержантов отпустили, а "господа офицеры" остались договариваться о взаимодействии и планировать операции,
(Кутузовы блин недоделанные). Я же, договорившись с Филатом, насчёт "посидеть вечерком, поговорить и обмыть нашу победу", пошёл в расположение взвода, готовить праздничный ужин. На хозяйстве оставался Задора, так что "ударить в грязь лицом" перед разведчиками я не боялся, оставалось как говорится только снять пробу, или добавить несколько штрихов к портрету, потому как все спиртосодержащие жидкости мы с Мишкой конфисковали, и на охрану поставили дядю Фёдора с пулемётом. Конечно, может кто-то и заначил для себя кое-что, копаться в вещмешках мы не стали, на завтра всё равно будет видно, кто и сколько выпил, тем более комбат нам можно сказать официально разрешил немного расслабиться и снять стресс, но вот недельного снятия стресса никто из нас не планировал. Всё-таки под рукой боевое оружие, да и война ещё не закончилась. Когда я подошёл, было уже всё готово, ждали только нас с Мишкой, чтобы начать, да и победы на сухую не отмечают. А победа нам досталась дорого, от прежнего состава взвода осталась только половина. У меня в расчёте вообще только двое, это Иннокентий и Лёва Букин, который хоть и был легко ранен, но не куда не уехал, а остался с нами, договорившись с местным Айболитом насчёт перевязок. У Мишки уцелело чуть больше народу, но у него подстрелили наводчика, и вместе с ним осталось четверо, ну и Фёдор с Иваном, итого девять. Двух ездовых я не считаю, их нам придали только после марша в район обороны. Девять из восемнадцати это много, одно радует, что двухсотых только четверо, а из пяти раненых, трое могут отлежаться в нашем медсанбате и вернуться назад, а вот двое ранены тяжело.
За накрытым на улице столом, нас собралось пятнадцать человек, не хватало только командира взвода, но он сказал начинать без него, так что разлив по первой, сначала выпили молча, не чокаясь, за всех погибших, потому что все собравшиеся, воевали ещё вчера. Второй тост за победу, третий за товарища Сталина, а вот дальше, как там у Высоцкого, "нет ребята демократы только чай". Нет, закуски и всякой еды было ещё завались, ешь хоть заешься, пей хоть упейся, чайком, квасом и компотом, а вот насчёт алкоголя, харе. Поэтому народ начал разбредаться и собираться кучками по интересам, перекуривая и травя байки. Первыми отпросились танкисты и, подпоясавшись кобурами с парабеллумами и закинув автоматы на плечо, убежали к своим. Потом Задора с Федькой, прихватив полупустой вещмешок. Из Мишкиного расчёта трое старослужащих тоже куда-то сквозанули. Пришёл Серёга Филатов, с двумя выжившими командирами отделений, принёс с собой бутылку французского коньяка, которую мы и раздавили впятером. Насчёт "совета в Филях", Серый мне поведал, что к нему уже пару раз прибегали гонцы за добавкой, видимо взаимодействие очень хорошо наладилось и своих запасов не хватило, так что шнапс ушёл на нужды командования. Ильинские мужики, поворчав меж собой и повздыхав для порядку, собрались отбиться, но я их пожалел, и разлив восьмисотграммовую фляжку спирта на семерых, отправил спать. Выпив и покрякав с непривычки, мужички убрались на сеновал, и вскоре оттуда раздался дружный храп. Небольшой компашкой мы перебрались в дом, и продолжили разговаривать за кухонным столом. В процессе беседы, на столе как-то случайно материализовалась бутылка рома, и как по волшебству опустела. Ближе к полуночи заявился Ванька и, приказав всем спать, не разуваясь, притулился к стенке на полу и заснул. С хитрой мордой лица, куда-то пропали Мишка с одним из разведчиков. Оставшимся дружным и спаянным коллективом, мы потихоньку напевали «чёрного ворона», мучительно пытаясь вспомнить второй куплет, а чтобы освежить память и заставить голову лучше соображать, стимулировали свой мозг небольшими дозами неразведённого спирта.
В общем, проснулся я в шесть утра, и лёжа на соломенной подстилке, на полу комнаты, причём в одном нижнем белье, пытался вспомнить, – чем же вчера всё закончилось? Но ничего не вспоминалось, в голове лишь крутилась прицепившаяся откуда-то фраза, "был бы я богатый, жрал бы ананасы, и спал бы на соломе". И чего она прицепилась? В общем, не делая резких движений, потихонечку встаю, надеваю свою аккуратно сложенную на стуле форму и, выхлебав полковшика воды, выбираюсь во двор. Оправившись, ополоснувшись, и почистив зубы зубным порошком, начинаю осознавать, что жизнь-то налаживается. Видимо выпитый накануне, и засушенный в организме спирт, после разбавления водой превратился в водку, и похмельный синдром с меня сняло как рукой. Или это молодой организм поборол зелёного змия, короче не суть, но чувствовал я себя вполне сносно. Вызвавшиеся вчера дневалить двое ездовых, только посмеивались в усы.
— Товарищ сержант. Может чайку, али чего покрепче? — решил приколоться один из них, но не на того напал.
— Нет, мне кофе по-турецки, сигару и свежую газету.
– Ой, а хде же я это всё возьму? — задумался приколист.
– А это уже твои проблемы, так что одна нога здесь, а другая там. Пять минут на всё. Время пошло. — Демонстративно смотрю я на часы. Заметавшегося было молодого ездового, осадил его старший товарищ.
— Уймись Ефим, не мельтеши, и впредь думай, о чём говоришь. А чай я уже заварил, так что прошу к столу, да и личный состав пора будить, а то скоро завтрак.
– Отставить! — даю я команду Ефиму. – Пойдём уже взбодримся, да поговорим. — Сделав пару глотков крепкого чая, продолжаю разговор.
-- Вы это мужики, за вчерашнее не обижайтесь, но кому-то и службу нести надо, а на вас целый табун лошадей, люди-то и сами с усами, а животным уход нужен.
– Да мы что, мы ничего. Мы к этому с понятием, тем более с конями нам вчера помогли, а до этого мы их пасли по очереди, один на лугу, второй на хозяйстве. Хорошо хоть местные пацаны помогали, да и лето сейчас корма много не надо, но овёс скоро кончится и взять его тут негде, так что мотай на ус, товарищ сержант, ежели куда в дорогу, или пушки там тянуть, то без прикорма нельзя.
– Понял, но две повозки вместе с лошадьми придётся отдать в стрелковую роту, так что вы там отберите коней, получше конечно себе, а вот те, что остались, ну там сами разберётесь.
– Ясно.
– Понятно. А нас куда? Тоже с конями в роту? – Задал вопрос Ефим.
– Э нет братцы. Вы с нами. А пехота пусть своих водил ищет. Вы же теперь артиллеристы, приказ уже подписан, так что приведите форму в порядок, перешейте петлицы и добро пожаловать...
Пока мы чаёвничали, личный состав уже начал потихоньку просыпаться сам и "выползать" во двор, не все конечно, но сельские мужички долго спать не привыкли, а с мыслью о том, – что солдат спит, а служба идёт, ещё не сроднились.
– Командуй подъём, – говорю я Ефиму, а сам иду в дом, будить начальство. Пнув по сапогу, подвернувшегося на моём пути Мишаню, ору на весь дом.
– Рота!!! Подъём!!! – все кто был в помещении, сразу зашевелились, со всех сторон послышались, стоны, недовольное бурчание и даже маты.
– А ну я сейчас кому-то, почему-то и за что-то. – Убавив несколько децибел, говорю я нормальным голосом. Маты прекратились, но ворчание продолжилось.
– У, изверг окаянный, ну чистый фельдфебель, только ведь легли, – ворчал из своего угла Кешка.
– И где это вы на фельдфебелей насмотрелись, товарищ Иннокентий? Судя по вашему возрасту, вам ещё в те времена обосранные пелёнки меняли. – Ответные слова Кеши утонули в громком смехе всех присутствовавших в хате.
– Ладно, поржали, и хватит, выползаем из помещения, приводим себя в порядок, и строимся на физзарядку.
– Сегодня нам предстоит небольшой кросс на пять километров, по пересечённой местности, с полной боевой выкладкой. – Смешки и подтрунивания сразу прекратились, и народ потянулся на выход, пока я ещё чего-нибудь не придумал.
Подхожу к лейтенанту, который усевшись за стол в кухне, жадно пил воду.
– Что, Ванюша, плохо тебе? – Ванька только тяжко вздыхает.
– Да, вижу у тебя все признаки японской болезни.
– Какой?
– Куевато.
– Не издевайся хоть ты. Видишь же, что я даже смеяться не могу.
– А нехрен было отрываться от коллектива, и глушить с начальством всякую гадость типа шнапса.
– И откуда ты всё знаешь? – удивляется взводный.
– Разведка доложила точно. Ладно, оклёмывайся, а я пока займусь личным составом.
– Ты что и, правда, кросс задумал?
– Да что я, фашист? Хотя некоторым для окончательного протрезвления небольшая пробежка не помешает.
Выйдя из дома, подаю команду.
– Взвод. В колонну по два, становись. Равняйсь. Смирно. Отставить. – И снова.
– Равняйсь. Смирно. Вольно. Вперёд, бегом. Марш. – Бегу рядом со строем. Выбежав из ворот, новая команда.
– Левое плечо вперёд. Прямо. – Пробежав примерно с километр, вдоль по деревенской улице, останавливаю колонну.
– Взвод. На месте. Стой. Кругом. Отставить. Команда кругом выполняется через левое плечо. Кругом. Вперёд, бегом. Марш.
Прибежав обратно, распускаю строй, назначив построение через пятнадцать минут. А сам тем временем подхожу к дневальным за информацией.
– Так, мужики, расскажите-ка мне, где здесь кухня? И как тут кормёжка организована?
– Кухня в расположении хозвзвода, а получают пищу кто как, кто в термоса и уносит к себе, хозвзводовцы с котелками подходят, ну и по отделениям люди подходят, а кто и по одному.
– А вы как питались? – Бойцы почему-то мнутся.
– Не понял? Мужики, вы с полевой кухни довольствие получали?
– Дык это, мы ведь сухпай в батальоне на трое суток получили. Думали, пока его не съедим? – Начинает в чём-то оправдываться старший из ездовых. Ладно, начнём сначала.
– Вы к повару на кухню подходили?
– Подходили.
– Еду получали?
– Да не дал он нам ни хрена, взрывается Ефим. Сказал, что на нас расход не предусмотрен, и вообще он всяких там конюхов кормить не обязан. – Ах ты ж сука толстомордая, я же лично к этому гомосеку подходил, и сказал что два человека из противотанкового взвода зачислены на довольствие, и будут приходить и питаться на полевую кухню. Да и Иван расход по личному составу в штаб относил.
– Ладно, разберёмся. Завтрак тут во сколько?
– В восемь ровно.
– Пока свободны, после завтрака вас сменят. – Зову Задору и идём в хату. Ванька немного порозовел, по крайней мере, "как тень отца Гамлета" больше не выглядит.
– Кеша, ты вчера к чмошникам в хозвзвод людей посылал? – начинаю я свой опрос с более стойкого.
– Я сам ходил и пару человек брал.
– На ужин, что получил?
– Термос компоту и всё.
– И что, больше ничего не дали? Откуда тогда такой богатый стол?
– Чмошники ничего. А стол из трофеев организовали, да и ильинские мужики подмогли, домашних харчей подкинули.
– Вань, а ты что скажешь?
– То и скажу, что ужин нам обещали сухим пайком выдать, в основном хлеб и консервы. Ну а компоту наварили двойную норму, его можно было и на следующий день раздать.
– Ладно, с этим позже разберёмся. А пока выйди, покажись народу, а дальше мы сами всё устроим. – Говорю я Ивану и иду командовать.
– Взвод. В две шеренги становись. Равняйсь. Смирно. Равнение на средину. – Отдав команду, печатая шаг, подхожу к взводному и, отдав воинское приветствие, рапортую.
– Товарищ лейтенант, личный состав противотанкового взвода по вашему приказанию построен. – Козырнув мне в ответ, Иван здоровается с людьми и, сказав несколько слов, передаёт мне бразды правления, сам же удаляется в направлении штаба. Я же начинаю свою речь с классики.
– Итак, граждане алкоголики, дебоширы, тунеядцы. Кто хочет поработать? – строй молчит. Поэтому продолжаю.
– Сегодня в нашем взводе парко-хозяйственный день, поэтому второе отделение отвечает за баню и территорию, первое занимается ремонтом техники и лошадьми.
– А дневалят сегодня два танкиста два весёлых друга, которые пролюбили физзарядку. Разойдись, приготовиться к приёму пищи.
Сначала я хотел просто набить морду повару, но потом передумал, и решил сперва во всём разобраться, а уж потом набить. Никуда эта жирная харя от нас не денется. Построив свою банду, вооружённую немецкими трофейными котелками и ложко-вилками, даю команду.
– С места, с песней. Шаго-ом. Марш.
И мы идём штурмовать полевую кухню. Посмотрев на колонну взвода со стороны, я ощутил себя командиром партизанского отряда, или точнее – шайки дезертиров. Потому что половина людей была в гражданской одежде, а вторая половина в военной форме, причём немного рваной и не совсем чистой. Видимо такие как моя Алёнушка, попались не всем, и бойцы хоть и зашили форму, но вот на постирушки времени уже не было. Единственной деталью одежды, которая объединяла нашу форму, были надраенные до блеска кирзовые сапоги. А то, что шли мы строем, да ещё и с песней, отличало нас от шайки разбойников. Поварёшка сначала решил залупиться, и даже замахнулся на нас черпаком, со словами.
– А это что за банда? Гражданских мы не кормим. – Но когда вперёд вышел бывший молотобоец, а теперь заряжающий из Мишкиного расчёта Емельян Малышкин и, погрозив указательным пальцем, сказал незабываемую фразу.
– Что это вы, тётенька, людей забижаете, и ни какая мы не банда, а взвод противотанкистов, а в вашем положении ругаться вообще нельзя, ребёночек может нездоровый родиться. – Повар сразу сдулся как проколотый презерватив и приступил к раздаче пищи. Поварёшка и впрямь выглядел женоподобно, с грушевидной фигурой, обвисшими грудными мышцами, или что там у него, большим животом и толстой мордой в поварском колпаке, а в нагрузку ещё и с голоском как у кастрата. Такого мужика, простой деревенский парень видел впервые. А если на мужика не похож, значит баба, да ещё и беременная (мало ли как беременность, повлияет на фигуру) а так как женщина ещё и не молодая, то и беременность не первая. Примерно так Емеля и рассудил, и по простоте душевной высказал вслух. Позавтракав, довольно неплохо приготовленной овсянкой, и запив всё армейским чайком, устраивать разборки мне расхотелось и, прихватив с собой три порции каши и буханку хлеба, я просто сказал, что за обедом пришлю людей с термосами, построил бойцов и увёл в расположение.
Распустив взвод, я сказал ездовым, чтобы они приготовили один передок к транспортировке орудия, а потом шли отдыхать. После перекура построил свой расчёт и поставил им задачу по чистке орудия, а так же по сортировке трофейного стрелкового оружия. Отдельно пулемёты, карабины, пистолеты-пулемёты и пистолеты, назначив старшим Задору. Сам же, взяв с собой Фёдора, занялся миномётами.
Расставив пять штук в ряд, осмотрели их. Визуально всё было в порядке, так что больше пока ничего делать не стали и присоединились к сортировщикам. А через полчаса, приехал ротный старшина с миномётчиками, и эти ухари стали отбирать себе стволы. Самого же старшину в первую очередь интересовали повозки и лошади. Была б его воля, он бы вообще миномёты не брал, но нет «самоваров», нет и транспорта, любишь кататься, люби и саночки возить. Покрутив, маховички и внимательно изучив прицелы, а также поподнимав стволы и укупорки с минами, эти фраера стали крутить носами, да ещё и возмущаться, что оружие не почищено.
– Старшина. – Повысил я голос. – Дарёному коню, под хвост не заглядывают. Я эту технику с боя взял, а кое-кто благодаря этим миномётам в живых остался и боевую задачу при этом выполнил, так что не хочешь, как хочешь, можете быть свободны. – После внушения старшины, сговорились на паре стволов, ну и на паре повозок соответственно. Можно было и одну отдать, но в результате такого гешефта, я развёл старшину на пять комплектов красноармейской формы, правда без сапог и шинелей, но пока лето, это и не страшно, а сапоги у мужичков свои. Загрузив в повозки сотню мин и оба миномёта, я отправил Емельяна с двумя пустыми ранцами вместе с ротным старшиной, сказав, что нужно забрать. Ничего, парнишка исполнительный, так что выполнит всё, что сказали, да и у компаньона никаких шкурных мыслей не возникнет. Потом на тачанке, запряжённой парой лошадей, приехали комбат с Ванькой. Майор собирался обратно в часть, так что приехал попрощаться.
А вот тут уже я, начал пробивать насчёт обмундирования и вещевого имущества, для "молодого" пополнения. Со жрачкой вроде разобрались, а вот с имуществом, дивизия хоть и одна, но батальоны-то разные. В общем, договорились на завтра, что пару бойцов со мной отпустят, и всю вещёвку я заберу. Ну и то хлеб, поэтому установив в тачанку трофейный МГ-34 и пару патронных коробов с лентами, мы попрощались с комбатом. Своё орудие мы отвезли в артмастерские разведбата и, отдарившись трофейным маузером, оставили. Нашей пушкой там обещали заняться в первую очередь. После обеда была баня, а так как помещение было небольшим, то и парились по очереди, по три человека. Воду же грели прямо во дворе, в бочке из под бензина, так что все желающие постирали свою форму.
Отбились мы на сухую, так что с утра пробуждение было просто отличным. Озадачив ездовых подготовкой к дороге, стал готовиться сам, отобрав для гешефтов три пистолета, флягу шнапса, несколько несессеров с бритвенными принадлежностями, ещё всякой разной блестящей трофейной фигни, а также два Вальтера РР для наших медичек. С собой я взял Фёдора, Задору, ну и друга Емелю Малышкина, чтобы подобрать на него новую форму. Парень был безотказный, и в работе заменял троих крепких мужиков, так что форма на нём снашивалась быстро, а с такими размерами как у него, всегда были напряги.
Я не буду вдаваться в подробности и рассказывать, сколько нервных клеток я потерял, пока получил всё имущество и снаряжение на пятнадцать человек личного состава. Но в конце я уже закусил удила и пошёл на принцип, выбив из чмошников всё, вплоть до знаков различия, петлиц и ниток с иголками, а также материала на подшиву. В общем, выехав 25-го утром, и рассчитывая обернуться за день, мы приехали только 26-го за полчаса до полуночи. Емелю с ездовыми отпустили и, раздавив на троих пузырь водки, завалились спать.
На следующий день сразу после завтрака, организовали помывку личного состава, Мишаня «приволок» со станции парикмахера, всех подстригли и переодели в новую с иголочки форму, причём не только новичков, а весь лишний состав, включая танкистов-водителей. Так что когда после обеда наша преобразившаяся «банда», проследовала к зданию штаба, где новички должны были принять воинскую присягу, печатая шаг и горланя песни, на нас смотрели и, оборачиваясь, провожали взглядами все местные жители, встречающиеся на нашем пути. Сама процедура много времени не заняла, комиссар просто зачитывал текст присяги, а красноармейцы повторяли за ним каждое предложение. Потом он правда постарался, и задвинул речь на полчаса, так что через час мы были дома, где и встретили посыльного с известием, что моё орудие отремонтировали. Быстро переодевшись в своё старое обмундирование, заводим броник и едем за пушкой. Ремонтники постарались, и после починки орудие стало как новое. Нам заменили разбитый прицел, запояли пробитый накатник, залили все недостающие жидкости и даже покрасили. Поблагодарив артремонтников, цепляем к бэтэру орудие и мчимся на базу. Вот теперь можно вплотную заняться тренировкой личного состава, с выездом на пленэр да и пристрелять нашу пушку, пожалуй, не помешает. Возле орудия собрался весь мой расчёт, поэтому беру краску, кисточку, и рисую на стволе силуэт бронетранспортёра и пушки, подписав рядом соответственно цифры 10 и 2. Машины и прочую мелочь рисовать не стали, потому что дальше планировалось рисовать танки, самолёты и пароходы.
Так как все официальные мероприятия завершились, и лишний состав был готов к труду и обороне, то и затягивать с обучением мы не стали, а запрягли передки и, прицепив орудия, всем взводом выехали на "пикник", оставив на хозяйстве только танкисто-водителей-артиллеристов, для обслуживания техники. По дороге взводный заскочил в штаб и пояснил, куда мы направляемся, а также сказал, что мы немного постреляем, поэтому шли с полной выкладкой, загрузив в повозки и зарядные ящики полный возимый боекомплект снарядов, а это 200 штук на орудие. Так же не забыли и про патроны, ну и прихватили парочку пулемётов, и вообще все образцы стрелкового вооружения, которые у нас были, по нескольку штук. Патроны, как и оружие у нас было трофейное, так что за перерасход боеприпасов, мы отвечать не боялись, ну а снаряды к сорокапяткам, которые мы собирались расстрелять, Ванька уже списал как утраченные в бою.
Лейтенант "гад такой", пока мы ехали пять километров до места, поиздевался над нами от души, эти его команды – танки слева, танки справа, воздух, и т.п., с развёртыванием и отражением предполагаемых атак противника, доставили нам много "приятного", а на новичков произвели просто неизгладимое впечатление. Потом было форсирование водной преграды, хорошо хоть без пушек, сначала туда, а потом, после выставления отцепления, и проверки будущего полигона на наличие посторонних лиц, и обратно. Потом мы оборудовали огневые, всё по взрослому, в полный профиль, и с возможностью кругового обстрела, а после завершения окопных работ, сразу же без всякого перерыва начались стрельбы. А Ванька ещё и усложнил задачу, и каждый стрелял не из своего пристрелянного оружия, а из специально взятых для этих целей трофейных карабинов.
Результаты были естественно никакие. В цель попали лишь некоторые. Потом по тем же самым целям, стали стрелять залпом. Народу было хоть и немного, всего пятнадцать человек, но сосредоточенная залповая стрельба, даже из не пристрелянных стволов, принесла ощутимые результаты. Идею нам подсказал один из мужиков, который служил ещё в Русской Армии, и воевал в Первую Мировую. Потом, пока наводчики выверяли прицелы, каждый стрелял из своего личного ствола. И по результатам стрельб, самые "меткие", отправились менять оцепление.
Перед стрельбой из пушек оцепление сняли вообще, и как говорится, «понеслась езда по кочкам». На том берегу речки, были в беспорядке разбросаны здоровенные камни валуны, кто их там разбросал и зачем, это нам не ведомо, но нам они пригодились. Размер, конечно, был меньше чем у танка, да и проекция немного не та, но и пофигу, главное повеселились от души. Стрелять начали наводчики, а потом началась чехарда, с взаимозаменяемостью в расчёте, и каждый человек во взводе выстрелил хотя бы по разу. По результатам стрельб у нас произошли перестановки в расчётах, бывшие ездовые переквалифицировались в снарядных, а пара деревенских мужиков в ездовых, чему были только рады, всё-таки возраст за пятьдесят, да и глаз уже не тот, – а лошадки, они нам привычней, чем это железо, – выразился один из них.
Новые извозчики поехали сменить в наряде водителей, а лейтенант за разрешением на ночные стрельбы. Старшим естественно остался я. Поэтому решил потренировать пулемётчиков, которых назначили из лучших стрелков из карабинов. В результате из МГ, пострелял весь взвод, ну и пулемётчиками стали другие кандидаты, и один из них Емельян. В его грабках пулемёт смотрелся как детская игрушка, поэтому вспомнив про НегероШварца, я предложил "малышу" пострелять из пулемёта стоя. Емеля только хмыкнул и, приложив оружие к плечу как винтовку, пострелял. Результат был не хуже чем лёжа, поэтому приладив к пулемёту зенитный прицел, я указал ему новую цель – верхушка сосны в трёхстах метрах. Выпустив пару пристрелочных очередей, с третьей попытки Малыш сбил несколько шишек и, не отходя от кассы, получил должность зенитчика, плитку трофейного шоколада, ну и благодарность от командования. Причём просто похвалой я не ограничился, а построив взвод, вызвал Малышкина и перед строем объявил благодарность. Малыш даже растерялся, и вместо положенных по уставу слов, "Служу Советскому Союзу", сказал – спасибо, товарищ сержант. Потом на бронетранспортёре с миномётом, приехали танкисты с нашим командиром и привезли ужин в термосах. После позднего ужина и небольшого перекура, мы продолжили наши праздничные мероприятия, которые завершились миномётной стрельбой и праздничным салютом из немецких осветительных ракет. Но в расположение никто не пошёл, потому что была ещё ночёвка на свежем воздухе и, разбив лагерь и выставив часовых, мы часа в два ночи наконец-то отбились. Подъём был как обычно в шесть утра, и поэтому к семи, были уже дома, а после завтрака занялись чисткой оружия. Незадолго до обеда к нам прибыло обещанное комбатом пополнение. Два наводчика и ещё четыре бойца, причём двое из них были водителями, так что сейчас в нашей банде насчитывалось 25 рыл, что немного превышало штат, зато взвод огневой поддержки, получился приличный.
Водилы сразу были приставлены к трофейной технике, и с помощью танкистов приступили к её освоению, поэтому за средства тяги я был спокоен. А вот из оставшихся двадцати человек, нужно было сформировать уже постоянные расчёты орудий, и хотя бы несколько человек выделить для освоения миномётов. Поэтому озадачив Иннокентия проверкой новых наводчиков, всем командным составом, идём совещаться. Так как на каждое орудие у нас теперь было по наводчику, то младший сержант Задорин, автоматически становился командиром моего орудия, я же в свою очередь мог заняться миномётным взводом. В результате жарких споров, дискуссий, и разбиваний табуреток об голову оппонента, пришли наконец к консенсусу. В расчёте каждого орудия, оставили по одному подносчику и одному ездовому, получилось по 7 человек. Соответственно для стрельбы из миномётов, вместе со мной оставалось шестеро, так что по максимуму, мы могли обслужить только два миномёта, ну и пофиг, кому надо больше, пусть добавляют народу, будет и больше.
Иван же осуществлял общее руководство, перекрывая слабые места, ну и Емелю я у Мишки выцыганил за ящик коньяка, потому что если для переноски одного самовара требовалось три человека, то Малыш мог утащить его в одного и даже не запыхаться. Насчёт коньяка я, конечно, пошутил, я только выдвинул идею, с переводом Малышкина в миномётчики и друган сразу согласился, сказав при этом.
– Большой он для нашей пушечки, даже сидя, из-за щита по грудь торчит, я и перевёл его в подносчики, что возле орудия он много места занимает.
– А так он парень дельный и безотказный, пусть растёт.
Просовещавшись целых десять минут, переформировали взвод, и теперь каждый младший командир занимался со своим отделением. Практически у нас во взводе получилось 4 отделения. Первое противотанковое, возглавил младший сержант Задорин. Второе противотанковое сержант Волохов. Отделение миномётчиков досталось мне. Ну и транспортное отделение один из танкистов – младший сержант Гусев.
