4
Нью-Йорк
1946
– Послушайте, мистер Горланд, я почти ничего не знаю об этом, – Мертон сидел в офисе «Большой ошибки» напротив того места, которое раньше занимал сам. Теперь Горланд был за столом, с одной стороны от него стоял Гарсия, пристально смотря на Мертона и слегка хлопая дубинкой по ладони, с другой Реджи в униформе швейцара, которую этот верзила из Бронкса носил на своей повседневной работе.
Горланд был знаком с Реджи с давних времен, более того, он был одним из немногих живых людей, знавших его настоящую фамилию. Иногда Фрэнк нанимал этого человека в качестве дополнительной силы. Сегодня ему надо было вложить страх божий в душу Мертона. Харв Мертон должен был бояться Фрэнка Горланда куда сильнее, чем могущественного Эндрю Райана.
– В смысле, если бы я знал что-то еще, – продолжил Мертон, заламывая руки, – я бы сказал вам.
– Эй, может у тебя тогда найдется пара советов касаемо лошадей, Мертон? – спросил Гарсия, усмехнувшись.
Горланд жестом приказал ему успокоиться. Букмекер пожал плечами, убрал дубинку и достал сигару. В эту минуту затишья в комнату сквозь закрытую дверь просочились звуки бара. Какая-то девушка завизжала, смеясь, мужчина свистнул: «Ах, да ты ничего не знаешь о Демпси!»
– Давай-ка обдумаем все это, Мертон, – произнес Горланд, наливая собеседнику бурбон из бутылки. – Ты говоришь, что получил работу на Североатлантическом проекте в «Мореходном строительстве» у того парня, Риццо. Ты был стюардом на одном из их кораблей. Так? И они прокатили твою задницу через всю Северную Атлантику, и полтора месяца держали тебя там, а ты ничего не видел?
Он подтолкнул стакан к Мертону, тот тут же схватил его:
– Спасибо. Ох, что до размеров. В смысле… некоторые вещи они отправляют вниз, вы знаете, под воду. Но… – он нервно засмеялся. – Я не погружался! А остальные молчали о том, что там происходит. Один парень, когда вернулся, сказал только, что ему жить еще хочется и болтать он ни о чем не будет. Я не знаю, что они там задумали.
– Видишь ли, я в общих чертах знаю, что они задумали, – сказал Горланд, наливая себе выпивку. – Что они строят что-то большое. Но я не знаю в чем интерес Райана. В чем выгода. Ты видел, чтобы они поднимали со дна… руду? Знаешь, полезные ископаемые? Золото, серебро, нефть?
– Нет, ничего такого. Просто много кораблей. Самого Райана я не видел, слышал иногда, как кто-то упоминал его. Я был занят все время, да еще и эта морская болезнь. Рад вернуться назад и начать искать другую работу…
– Да, ты будешь жить и продолжать искать работу, – услужливо произнес Реджи мягким голосом, – если только скажешь мистеру Горланду то, что ему нужно.
– Клянусь, я не узнал там ничего! Да я из камбуза с трудом выходил на том большом старом корабле! Вот Фрэнк Фонтейн может знать больше. Он владеет лодками, на которых снабжает их рыбой! С ним наверняка общались чаще. Ну, знаете, те ребята на самой стройке…
Горланд задумчиво нахмурился:
– Фрэнк Фонтейн? Рыболовство Фонтейна? Было дело, он занимался контрабандой с Кубы на своих рыболовных судах. А сейчас он поставщик… рыбы? Ты шутишь?
– Я встретил его на пристани, и это то, что он сказал мне! Когда-то я покупал у него контрабандный ром для моего… в смысле вашего бара, – Мертон сглотнул. – Фонтейн говорит, что куда выгоднее продавать рыбу Райану для его команды там, чем возиться с ромом в Нью-Йорке! Им еда нужна до зарезу, у них целая армия рабочих, которую надо кормить…
Горланд задумался, пробурчав что-то себе под нос. Это совпадало с тем, что он слышал на погрузочной площадке. Единственный способ подобраться ко всему этому проекту… стать его поставщиком.
Сумасшедшая мысль пришла ему в голову, принеся с собой некоторые интересные возможности…
Но если он зайдет так далеко, далеко – подходящее слово, то хорошо, он откажется от своего обжитого местечка и окунется в воды Северной Атлантики.
Было в этом секретном проекте Райана что-то, что очаровало Фрэнка, привлекло его, как слухи о пиратском кладе привлекают охотника за сокровищами. Миллионы долларов были погружены в Атлантический океан. Он должен суметь поднять хотя бы часть из них на поверхность.
Много лет назад, когда «Фрэнк Горланд» скрывался от закона, он запрыгнул в вагон грузового поезда. В той поездке он прочитал в старой газете статью о новоиспеченном промышленнике Эндрю Райане. Там были две фотографии магната. Первая, большая, где он стоял перед величественным зданием с его именем над входом, пробудила что-то в душе Фрэнка. А вторая, где Райан был запечатлен на фоне горизонта Манхэттена, словно владел им, заставила Фрэнка подумать: «Что бы он ни получил, я хочу это. Я отберу это у него…»
Возможно, именно теперь у него появился шанс. Но сначала надо было выяснить, в чем интерес Райана. Что он хотел извлечь оттуда или получить там, в этом городе в холодной бездне темного океана…
Где-то над Атлантикой…
1946
– Это переделанный «Либерейтор», – Эндрю Райан вел Билла через большой, гудящий салон в хвост самолета, – теперь «Стратокрузер», в «Юнайтед Эйрлайнз» заказали одиннадцать таких для рейсов класса люкс, но это прототип. Конечно, он турбовинтовой, следующее поколение будет реактивным…
– Видел я реактивный истребитель в войну, в мой последний вылет, – сказал Билл, – это был Ме-262, немецкий прототип. Он даже не атаковал нас, думаю, у них там был тестовый полет…
– Да, – растерянно произнес Райан, – реактивные двигатели быстрые и эффективные. Но не нужно особо думать об их развитии, не в авиастроении, потому что после Североатлантического проекта нам больше не понадобятся самолеты. У нас будет огромное количество подводных аппаратов, так что тогда мы едва ли будем нуждаться во всем этом. Мы надеемся стать самодостаточным…
Подводный аппараты? Биллу, должно быть, послышалось.
Он испытывал смешанные чувства от пребывания в этом самолете. Гул двигателей был достаточно близок к тому, что издавал бомбардировщик, на котором он летал во время войны. До США он добирался на корабле. Хватило ему самолетов. Во время последнего вылета видел, как его лучший друг превратился в красный мармелад.
Но внутри этот самолет не был похож на бомбардировщик. Если не учитывать звук, вибрацию и изогнутую внутреннюю обшивку, это в большей степени смахивало на номер какого-то шикарного отеля. «Викторианские» кресла и диваны, прикрепленные к полу, были роскошны, на них лежали красные шелковые подушки, отделанные золотом. Кружевные шторки, собранные шелковыми шнурками, не загораживали иллюминаторы. В салоне прислуживали три ливрейных лакея и шеф-повар. За барной стойкой, облицованной нержавеющей сталью, был слуга-азиат в черно-красном пиджаке с золотым шитьем. Он внимательно посмотрел на Райана и Билла, когда они прошли мимо него.
Но Райану было сейчас не до напитков. Они миновали красный вельветовый занавес и вошли в небольшую, отделенную от салона кабину, по центру которой был закреплен металлический стол. На нем, словно приведение, высился довольно крупный объект, скрытый белой тканью. Больше в этой комнате почти ничего не было, только на одной из внутренних стен висела стилизованная цветная картина тесного города. Сначала это напомнило Биллу Изумрудный город из страны Оз, только вот находящийся под водой – художник изобразил стайки ярких рыб, проплывающих мимо окон зданий. Была ли это Атлантида на следующий день после затопления?
Райан драматично подошел к столу и резким движением скинул покрывало.
– Вуаля! – произнес он, улыбаясь. Взгляду Билла предстала масштабная модель города. Это была единая структура, состоявшая из многих сегментов, выполненная в индустриальном стиле, как если бы дизайнер Крайслер-билдинг построил небольшой город. Модель была три фута в высоту, в ней башни, выполненные из зеленого стекла и хрома, соединялись прозрачными, трубчатыми переходами, были и статуи, между зданиями оставалось очень мало свободного пространства. Эта структура смотрелась весьма закрытой, и Билл отметил, что у оснований нескольких башен находились воздушные шлюзы, искусно оформленные под маяки. Рядом с одним из этих шлюзом был маленький макет подводной лодки, тут же по вертикальной стеклянной шахте поднималась крошечная батисфера.
– Это, – сказал Эндрю Райан, пока ткань все еще колыхалась в его руках, – Восторг!
В этот момент самолет попал в зону турбулентности, модель города опасно задрожала на столе.
Билл уставился на нее, стараясь удержаться на ногах:
– Да, прекрасно. Вызывает восторг.
– Нет, Билл. «Восторг» это название города. То, что ты видишь здесь, всего лишь его ядро, можно сказать, самый центр. Фундамент и основа уже почти достроены – будущее место жительства тысяч людей в водах Атлантического океана.
Билл изумленно посмотрел на него:
– Вы, наверное, издеваетесь надо мной!
На лице Райана вспыхнула одна из его задумчивых улыбок:
– Но это правда! Конечно, все работы держатся в секрете, и в той части океана нет активного судоходства. Архитектура прекрасна, не правда ли? Братья Уэльс спроектировали это. Гриви реализовывает их задумку, и теперь ты тоже, Билл.
МакДонаг покачал головой удивленно:
– И это строится прямо сейчас? – турбулентность утихла к облегчению Билла. Впрочем, эта тряска пробудила в нем призрачные воспоминания о том, каково это быть в самолете под обстрелом зениток. – Насколько большим будет Восторг?
– Это будет маленький город, скрытый в океане… несколько миль в стороны... И много открытого пространства внутри. Клаустрофобия нам совсем ни к чему…
Очертания модели чем-то напомнили Биллу о самой густо застроенной части Манхэттена, где все здания жались друг к другу. Но здесь они толпились еще теснее и были сильнее взаимосвязаны.
– Видишь, что там, за маленьким окошком? – указал Райан. – Это будет парк… парк на дне океана! Я назвал его «Аркадией». У нас есть система для доставки отраженного солнечного света, такая же отличная, как и система выработки электричества. Аркадия будет помогать с производством кислорода и станет отличным местом для отдыха. Теперь вот тут ты видишь…
Он замолчал из-за нового толчка турбулентности и удара грома где-то совсем рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки. Мужчины взволнованно взглянули в иллюминатор, напротив которого висел рисунок.
Билл взялся одной рукой за край стола и слегка нагнулся, чтобы рассмотреть черно-серые грозовые тучи, буйствовавшие снаружи, освещаемые вспышками молний.
– Непростая поездка начинается.
Новый раскат грома, снова тряска, и Билл закрыл глаза, стараясь прогнать картины, которые возникали в его голове. Разрывается оболочка зенитного снаряда, стук и завывание множества мелких и злобных ударов. Новый взрыв снаряда снаружи. Неожиданно исчезает часть фюзеляжа, уничтоженная атакой Фрицев. Ветер ревет сквозь образовавшуюся брешь, как безумный захватчик, в то время как Билл МакДонаг, радист, смотрит на курчавого валлийского парня, зеленого новичка, всего неделю как закончившего обучение. Из-за резко понижения давления воздуха его засасывает в пятифутовую брешь, обрамленную забором металлической арматуры. Лицо мальчишки искривлено гримасой ужаса. Билл орет пилотам:
– Надо снижаться!
Он бросается к молодому летчику, хватается за подпорку правой рукой, левую протягивает валлийцу, понимая, что ничего не выйдет. Мальчик кричит, воздух все сильнее тянет его к зубчатым краям. Металл разрывает ему левое плечо. Кровь обгоняет молодого человека, улетает через разрыв, но вскоре он следует за ней, исчезает как по велению волшебной палочки, растворяется в ревущем небе. Все, что напоминает о нем, это клоки одежды и кожи, хлопающие по рваным краям переборки. Мальчик падает где-то в сером тумане. Билл хватается за подпорку, в то время как бомбардировщик меняет угол, резко снижаясь, стараясь выровнять давление…
– Билл? Ты в порядке?
Билл смог лишь болезненно усмехнуться:
– Именно по этой причине я предпочел добираться до Америки кораблем, а не самолетом, шеф. Извините, я в порядке.
– Думаю, нам обоим нужно выпить…
– Вы правы, мистер Райан. Это сейчас лучше лекарство…
– Давай-ка сядем в салоне и выберемся из этой грозы. Мы должны прибыть в аэропорт примерно через час, ветер попутный. Потом на корабле. Пойдем, у меня есть «Quee», это самый лучший односолодовый виски, который ты когда-либо пробовал. Выпьешь, а я расскажу тебе о Великой Цепи…
* * *
Вечером бар в Стетан Айленде был практически пуст. Но капитан Фонтейн пришел, как и было оговорено. Он сидел за столиком в темном углу, угрюмо смотря на свое пиво, и ждал Фрэнка Горланда.
Капитан Фонтейн был во многом похож на человека, называвшего себя Фрэнком Горландом, только постарше да потрепаннее. Он носил двубортное пальто зеленого цвета и красную трикотажную шапку. Мозолистые, красные руки многое говорили о его жизни на морских просторах – сначала как контрабандиста, теперь как хозяина небольшого рыболовного флота.
Горланд заказал пиво у дородной буфетчицы, которая в этот момент заигрывала с пьяным моряком, и понес бутылку к столу капитана.
Фонтейн не оторвал задумчивый взгляд от пива, когда Фрэнк сел напротив:
– Горланд, каждый раз как я связываюсь с тобой, мне кажется, что что-то пойдет не так.
– Как это? А что насчет тех денег, которые ты заработал благодаря мне на последнем грузе?
–Твоя доля была так же велика, как и моя. А все, что ты для этого сделал – трепал языком.
– Ну, трепля языком это то, на что я живу, друг. Теперь слушай, Фонтейн. Ты хочешь получить информацию, которая у меня есть, или нет? Я поделюсь ею бесплатно. Надеюсь, что мы сможем вновь работать вместе, а это никак не получится, если ты будешь в тюрьме. Так что напряги-ка одну из своих ракушек, похожих на уши. Я слышал, что они подождут, когда ты закончишь поставку и возьмут тебя на обратном пути.
Фонтейн отхлебнул варево:
– Они… кто?
– Ну … – Горланд перегнулся через стол и понизил голос, – просто Федеральное бюро расследований, вот кто. Агент Восс дышит тебе в затылок!
Фонтейн выпрямился. Горланд смотрел на него спокойно, почти уверив самого себя в правдивости следующих слов:
– Я узнал это от подруги моей сестры. Она работает там секретарем. И держит меня в курсе событий, – лучший способ быть хорошим лжецом – верить в собственную ложь. – Она набирала какой-то ордер, и там был ты. Капитан Фрэнк Фонтейн. Речь шла о контрабанде. И наркотиках.
– Тише. Это ничего не значит, я перестал заниматься контрабандой подобного. Сейчас работаю на компанию, которая платит мне бешеные деньги за то, что я доставляю свой улов к Исландии… долгий путь, но огромные деньги. Безопасно и легально!
– Ты имеешь в виду, что работаешь на проекте Эндрю Райана там?
Фонтейн пожал плечами:
– Ничего такого, о чем тебе надо было бы знать.
Выходит, он доставляет рыбу туда лично. Интересно. Точное местоположение Североатлантического проекта должно быть обозначено на карте на одном из его судов.
Горланд вздохнул и покачал головой:
– Ты не понял. Восс возьмет тебя. Он собирается устроить проверку трюма перед отплытием и подбросить туда дурь! Ты ускользал от него слишком часто!
– Я… я не верю в это!
– Именно так, они устроят на тебя облаву. Но допустим, не подставят – им известно, что Райан пытается что-то скрыть. Они возьмут тебя на допрос. Как к этому отнесется Райан? Ты очень хочешь попасть в тюрьму за препятствование расследованию?
– Какие есть доказательства, что эта облава случится, Горланд?
– Доказательства? Только углерод со страниц ордера, – он протянул ему бумагу. Каждый хороший мошенник хорош в подделках. – Но ты можешь продать мне свои лодки и улизнуть на Кубу...
Фонтейн посмотрел на ордер, и его плечи поникли:
– Хм… может быть. Мне до смерти надоело работать на этих посудинах. Было бы неплохо уйти в отставку и двинуть на Кубу. Но я хочу хорошую плату.
– Конечно. Я заплачу приличные деньги.
Фонтейн посмотрел на него, сощурившись:
– И с чего это вдруг ты такой заботливый, Горланд? Это с тобой как-то не вяжется.
– Они тебя ищут, не меня. Я буду строить из себя рыбака, пока все не успокоится. Срублю денег на Райане. И у меня будут суда, чтобы продолжить заниматься контрабандой, когда для этого вновь станет достаточно безопасно.
Фонтейн лишь тяжело вздохнул в ответ. Горланд знал, что это означает согласие. Он испытал физический трепет, почти сексуальное наслаждение, переходившее во внутреннюю дрожь, которая всегда появлялась, когда ему покорялась очередная цель.
* * *
Два вечера спустя Фрэнк Горланд был уже в рубке рыболовного траулера, попивая кофе и стараясь привыкнуть к запаху старой трески. Этот траулер носил имя «Счастливое сердце». Господи, но как же было холодно на этой старой посудине.
Он услышал оклик с причала и улыбнулся. Капитан Фонтейн пришел за своими деньгами.
Горланд кивнул седому рулевому и сказал:
– Как только подам сигнал, двигаем прямо на восток.
– Будет сделано, босс.
– Называй меня капитаном, все-таки я собираюсь быть именно им.
– Есть, капитан.
Горланд спустился по лестнице на главную палубу, где его встретил хмурящийся Фонтейн, расхаживающий взад-вперед:
– Горланд! Я слышал, ты уволил всю мою команду! Ты что-то замышляешь! Это все начинает вонять…
– Удивлен, что ты можешь что-то учуять в таком месте. Но пойдем вниз, на камбуз, я все тебе объясню. Я получил деньги для тебя.
Горланд развернулся и направился на нижнюю палубу, напевая себе что-то под нос. Фонтейн засомневался, но все-таки пошел следом.
На маленьком камбузе «Счастливого сердца» не было никого, кто бы мог поддерживать тепло – Горланд планировал нанять экипаж позже.
На маленьком складном столе возле печки стоял коричневый чемодан.
– Вот мы и на месте, Фонтейн. Открывай и считай.
Фонтейн посмотрел на Горланда, потом на чемодан. Он облизнул губы, подошел к чемодану, открыл его и опешил. Там была только мертвая рыба. Красный окунь.
– Я подумываю, – начал Горланд, вытаскивая дубинку из кармана пальто, – переименовать это судно в «Счастливое дельце». Как тебе?
Капитан Фонтейн рассержено повернулся к Горланду, тот незамедлительно прошелся дубинкой по его лбу. Капитан рухнул на пол как мешок с кирпичами.
Горланд спрятал дубинку и быстро поднялся по лестнице на палубу, где повернулся к рубке и помахал рукой. Рулевой Бергман, ожидавший его сигнала, указал на причал. Фрэнк вспомнил, что должен отшвартовать судно. Это действие было верхом его возможностей в мореходном искусстве. Он избавился от канатов, и лодка взревела, оживая, двинулась в открытое море.
Горланд вернулся на камбуз, напевая «Моя дикая ирландская роза». Фрэнк Фонтейн все так же лежал лицом вниз, без сознания. Горланд проверил его карманы на наличие всего, что могло помочь установить личность, выгреб деньги, всякую мелочь. Все может пригодиться.
Он посмотрел на Фонтейна, который теперь начал легонько шевелиться на полу, и пробормотал себе под нос:
– Сделай это. Вперед, Фрэнк.
Он глубоко вздохнул и принялся стягивать с себя рубашку и штаны, после чего обрядился в вещи, снятые с Фонтейна, морщась от вони, исходившей от не простиранных брюк капитана. Они оказались великоватыми, пришлось затянуть поясом.
Свою одежду он использовал, чтобы связать руки Фонтейна за спиной
– Ты ще твариш? – капитан начал приходить в себя. – Пуси меня…
– Я отпущу тебя прямо сейчас, капитан, – ответил Горланд, – только надо будет подняться по лестнице. Я помогу.
– Мне нужна одежда. Тут холодно…
– О тебе позаботятся. Сейчас вверх по лестнице…
Ему наконец-то удалось вывести Фонтейна на качающуюся палубу. Корабль был окутан туманом, струящимся над поверхностью океана. Фрэнк посмотрел на рубку. Взгляд Бергмана был устремлен вдаль, едва ли ему было не все равно на происходившее, он не так давно отбыл пятилетний срок в тюрьме. Ему хорошо платили, и пока все оставалось так, он был готов принимать участие во всем, что решит устроить его новый босс.
Фонтейн шел по палубе, шатаясь, удивленно осматриваясь:
– Мы в... мы в море… почему… мы…
– Я сейчас покажу тебе почему, – ответил Фрэнк, подводя его к бортику, – ты когда-нибудь замечал, насколько мы похожи… Фрэнк? Да у нас даже имена одинаковые! Возможности, Фрэнк, возможности! Я создал здесь абсолютно новую концепцию, назвал ее «кража личности». Как тебе? – после этих слов он наклонился, схватил бывшего капитана за лодыжки и перекинул его за борт. В холодную океанскую воду. Вопль. Всплеск или два, и капитан Фонтейн отправился на дно. Он уже не всплывет.
Капитан Фонтейн мертв. Да здравствует… капитан Фрэнк Фонтейн.
